Иван Сергеевич Черемных
Там моя мама живёт
Даже то, как при переводе на русский у разных авторов сонеты Шекспира приобретали замечательно разное звучание, свидетельствует о замечательной способности сохранения культуры в языке. То же самое можно сказать и обо всех версиях современных песен, переведенных на русский и спетых под оригинальную музыку. Эта традиция даёт нам ключ к пониманию особенности европейской и азиатской культуры сохраняться в русскоязычном обличии; способность к постоянной ассимиляции и полнокровному взаимному проникновению обуславливает уникальность этого сочетания. Причём мы же видим, насколько бережна и благодатна русская почва для любых иностранных слов, значений и смыслов, она сохраняет суть, но даёт силу и красоту в том буйном росте, который они приобретают: алтыном воюют, без алтына горюют; выбирай епанчу по своему плечу.
Однако надо задать самим себе вопрос: продвигаем ли мы русский язык на международном уровне? И надо честно признаться, что не продвигаем совсем. Об этом можно судить и по количеству иностранных студентов: в схожей географически Канаде учится 550 тысяч иностранных студентов, в России всего 350 тысяч, по этому показателю мы занимаем только шестое место. Если взять тестирование по русскому языку как иностранному (ТРКИ), которое, по сути, должно быть онлайн-аналогом международных экзаменов по английскому IELTS и китайскому HSK, то мы не предлагаем проверить знание нашего языка во многих странах, включая самую большую по населению страну в мире Индию. Для жителей этой страны вообще не понятно, как учиться в России, ни на одном сайте Российского университета нет вкладки на хинди. Английский выучи, потом приходи – видимо, так это видится Министерству науки и высшего образования.
Допустим, я хочу выучить русский язык и проживаю в Индии или Бангладеш, мой родной язык хинди или бенгальский, но я немного понимаю английский, потому что этот предмет был у меня в школе. Каковы мои шансы выучить русский, поступить в российский вуз и, окончив его, вернуться домой и успешно работать? Эти шансы стремятся к нулю, потому что онлайн-приложений для изучения русского языка в Индии и Бангладеш не существует. Ну и русских школ или курсов по изучению русского языка на территории этих стран тоже нет. Вполне возможно, кто-то скажет: ну и что, нет российских интересов в этих государствах, поэтому и язык не продвигается. Но это неправда, строительство атомных электростанций Руппур в Бангладеш и Куданкулам в Индии, множество других экономических и инвестиционных проектов говорят о том, что интересы есть и их потенциал огромен.
Экономика этого региона выросла за тридцать лет (с 1990 года по 2020) в девять раз. Для сравнения экономика США и России выросла всего в 3,5 раза. Понятно, что экономика Китая выросла существенно (почти в двадцать два раза), но, начиная с 2022 года, численность населения этой страны будет неуклонно сокращаться, а в Индии и Бангладеш прирост населения будет продолжаться ещё до середины века, пока не произойдёт демографический переход. Если мы сумеем перетянуть влияние на этих людей в свою сторону, то во вновь складывающейся картине мира можно будет спокойно забыть про слово «Запад». Мы должны круглые сутки рекламировать наше религиозное разнообразие, традиционные ценности и дружбу народов. Ну и, конечно же, продавать своё образование, культуру и язык.
Когда я смотрю на индусов в Бенгалуру, которые из жары заходят в снежный городок и резвятся там как дети, катаясь на ледяной горке и играя в снежки, я понимаю, что мы просто обязаны пригласить их в Россию. Если я вижу людей, которые стирают на реке бельё, кипятят его в щёлоке и раскладывают прямо на земле для просушки, мне становится ясно, что Западу они не нужны. Америка просто использует их по методичке Тимоти Феррисса, которую, по-честному, надо было бы назвать «Как эксплуатировать индусов двадцать четыре часа в сутки и не платить им то, что они заработали». Это же гениальная идея – открыть за копейки офисы всех самых крупных корпораций в одном городе, нагрузить индусов работой за гроши, а самим создавать видимость занятости по четыре часа в неделю. Особенно отличившихся рабов потом можно будет выписать в Америку, чтобы уже совсем сесть им на шею и рассказывать, как замечательно быть свободным в самой демократичной стране мира.
Им не нужна образованная Индия, им не нужны их культурные традиции, а хинди им как кость в горле, лучше же разговаривать по-английски, тогда они наденут на них ярмо и будут понукать зеленой бумажкой до конца жизни. Почему американцы со своей тактикой рабовладения не успешны в Бангладеш? Почти 90 % населения этой страны исповедуют ислам. Ростовщичество и скупость, а также склонность к расточительству порицаются шариатом и не должны присутствовать у правоверного мусульманина, а о браке с иноверцами не стоит и говорить. Когда у моего друга был хадж, он спросил у меня, что привезти в подарок с места паломничества. Я попросил у него лишь небольшую частицу святой земли: «Подними с дороги в Мекке маленький камешек и привези мне». Хаджи Фарух привёз мне этот камешек и вместе с ним подарил флакончик масляных духов, который посоветовал хранить рядом. Именно так правоверные мусульмане чтут Коран: дай больше, чем у тебя попросили, и тебе воздастся за это. Никогда не бери и не давай деньги в рост, не трать их напоказ, не лги, не укради и не поднимай руки на женщину и ребёнка – базовые принципы, с которыми трудно не согласиться.
Уважение к традициям и обычаям любого народа, почитание его главных святынь всегда объединяло наших людей и делало родственниками на одной земле. Будет ли это православный храм, мечеть, дацан или синагога – наш человек будет максимально почтителен, он никогда не будет мешать службе своим телефоном или громким разговором. Способность уважать друг друга и охранять святыни – это то, что может и должно нас связывать веками. Не следует умножать зла на земле: как только плохое слово или необдуманный поступок закрадывается в нашу жизнь, мы сразу должны гнать их от себя прочь.
Китай, как «государство посередине», влияет, конечно же, на своих соседей Индию и Бангладеш, но это влияние целиком лежит в сфере прагматичных интересов китайцев заработать на растущей экономике, они не пытаются воздействовать на них культурой и тем более не сообщаются с ними языком. Китайцу и индусу гораздо проще разговаривать друг с другом на английском, чем выучить сложный язык соседа. Гораздо большее влияние будет оказано в сфере технологий и энергетики, Китай уже сейчас планирует запустить несколько крупных ГЭС на Ганге и Брахмапутре. В дальнейшем он станет успешно продавать им свои автомобили, строить дороги и мосты, но смешения культур не произойдёт, это будут чисто деловые партнерские отношения.
Япония помогает Бангладеш строить метро в самом густонаселенном городе планеты Дакке, столице этого государства. Китайцы и японцы поставляют легковые машины и автобусы, строят скоростные автомагистрали, конечно же, всё это имеет сугубо коммерческий интерес, но если бы они видели, как используется этот транспортный комплекс, то были бы крайне удивлены. В Дакке практически нет светофоров и пешеходных переходов, люди перебегают через дорогу, где им вздумается, автобусы едут переполненные, иногда с пассажирами прямо на крыше. Вело- и моторикши создают огромные пробки на пути движения общественного и коммерческого транспорта, они пересекают проезжую часть безо всяких правил дорожного движения, едут по встречной полосе и мешают не только автобусам, но и друг другу. Количество старых автобусов, больше похожих на утиль, настолько велико, что любое ДТП может привести к серьёзному количеству человеческих жертв. Говорить в этом случае про технику безопасности и хоть какую-нибудь культуру поведения на дороге не приходится. До тех пор пока рикши не будут заменены на микроавтобусы и такси, а в городе не создастся более-менее устойчивое соблюдение правил дорожного движения, ситуация в мегаполисе, естественно, будет только ухудшаться.
Только образование может дать жителю Бангладеш и Индии информацию о способах привлечения иностранного капитала в страну, о возможностях собственных инвестиций в основные средства производства и транспорта. Чем больше будет появляться людей, которые смогут изменить свою страну, тем быстрее они войдут в фазу индустриального производства. Как мне кажется, надо просто напоминать этим людям, что у них есть на континенте друзья, которые могут прийти на помощь и «разминировать Бенгальский залив», как в начале 70-х.
Говоря о друзьях на континенте и выполнении интернационального долга, необходимо обязательно поднимать вопрос коммуникации внутри страны. Возле телевизора в комнате общежития сидит человек, он в самом негативном ключе воспринимает информацию, которая льётся на него с экрана, и ругает на чём свет стоит всех и вся. Когда я прошу его выключить этот дьявольский ящик и не портить себе настроение, а поговорить со мной, он продолжает упиваться своим бессильным разговором с бездушным экраном.
Моего товарища по работе зовут Анатолий Николаевич, он был в ограниченном контингенте советских войск в Афганистане, назовём это так. Выполнение интернационального долга в этой стране оставило в его душе неизгладимый след, он никогда не говорит об этом, а в минуты сильного опьянения, видимо, вспоминая о тех днях, тихо сокрушается и засыпает. Я не хочу задавать ему вопросов на эту тему, но мне кажется, если бы ему по телевизору сказали, что наше и все последующие поколения никогда больше не допустят агрессии, что мы будем разговаривать друг с другом и строить страну для счастья, то он бы поверил. Он никогда не сказал бы: «Скорей бы война, да в плен сдаться».
Он же надеялся на то, что на нас нападёт какая-нибудь цивилизованная нация, типа немцев, тогда конечно, по его мнению, можно идти поднимать руки и уже лет через десять ездить на мерседесе…
Потом наступает война, он, естественно, не сдаётся в плен, потому что для него, наверное, это всё равно что сдаться своим – жизнь-то от этого не изменится!
То, что он видит по телевизору, не оставляет ему надежды. Хотя, в пику этому, я не могу сказать, чтобы хоть раз видел его подавленным или в унынии, он очень любит жизнь. Просто мне хочется всегда ему рассказать о плате за говорящие головы в телике, о том, что деньги за это чудовищный цирк он уже отдал из своего кармана и эту помойку не обязательно разглядывать по принципу «раз уж уплачено». Но я не решаюсь, и человек дальше сидит в телевизоре, периодически проклиная происходящее на экране и получая облучение самого нехорошего свойства.
Оказалось, что жизнь гораздо сложнее умозрительных конструкций, что бедность никуда не уйдёт, что пятьсот человек так и будут контролировать сорок процентов всех финансов в стране, несмотря на то, что корабль дикого капитализма плывёт уже тридцать лет. С другой стороны, в этом эпизоде мы опять встречаем выученную или приобретенную беспомощность, с которой столкнулись в истории с солью земли русской, воином Алёшей.
Давайте проанализируем территорию и население страны. Все 17 миллионов квадратных километров – это совершенно абстрактная вещь, надо понять, что районы вечной мерзлоты занимают 60 % всей площади. Никто не будет жить на Таймыре, в арктических районах Якутии и Чукотки по доброй воле, не нужно себя обманывать. Мы можем вспомнить пример Канады, где 80 % всего населения проживает на расстоянии не более ста пятидесяти километров от границы с США. Так вот, 7 миллионов квадратных километров уже можно сравнивать с Бразилией или Австралией. Причём, мы, конечно же, должны учесть то, что климат на пригодной для проживания части России сильно отличается от климата в Бразилии и Австралии.
Что нам дадут подобные сравнения? Мы сможем уйти от манипуляции из телевизора, где нам постоянно рассказывают, что мы самые большие, богатые и умные. Зачем желать большего, мы и так в пятёрке стран по экономике, говорит нам проповедник с экрана. Ну, во-первых, если брать по номиналу, то мы уже даже не в десятке, та же Бразилия нас обошла. Во-вторых, почему нужно обязательно считать какие-то макропоказатели, почему бы не взять обычную заработную плату? В Германии средний уровень зарплаты в шесть раз больше, чем в России. Может быть, надо перестать врать самим себе и начать что-то делать с этим? И наконец последнее, если у нас такое образованное население, о чем нам тоже постоянно рассказывают, то почему Япония (площадь составляет всего 2 % от площади России) входит в тройку крупнейших экономик мира, а мы нет?
Может быть, дело в качестве этого образования и в желании что-то изменить в своей жизни? А может быть, всё дело во внутренней коммуникации? Вспомните, когда последний раз вы знакомились с новыми людьми вокруг вас, когда это знакомство было не ради денег, повышения на работе или другой личной выгоды. У нас отсутствует диалог, каждый занят своим собственным «счастьем», на других ему просто наплевать. Когда я пытаюсь оторвать людей от телевизора и заставить поговорить со мной, они ведут себя очень апатично: ну что ты хочешь нам рассказать, умник, давай попробуй нас удивить. Никто не понимает, что разговор внутри страны и сильные горизонтальные связи – это не менее важно, а может быть, даже более важно, чем все богатства земли, на которой вы живёте и с которых получаете ренту.
В той же Японии есть один замечательный обычай: взрослые дети приезжают в дом к своим пожилым родителям, садятся перед ними на пол, берут свои детские игрушки и затевают те игры, которые знакомы им с детства. Родители смотрят на них и вспоминают себя в молодости, когда они видели своих играющих детей и радовались каждому дню своей жизни. Нельзя сказать, что японцы очень беспечная и жизнерадостная нация, именно там появился термин «кароси», который означает смерть на фоне стресса и недоедания в результате длительных переработок и круглосуточной гонки за благополучием своей семьи.
Если мы не хотим продолжать себя обманывать, то можем вспомнить, что весь Китай пашет семьдесят два часа в неделю, с 9:00 до 21:00 все шесть дней. Может быть, в этом результат их огромного рывка вперёд? Ведь до начала 90-х годов Китай представлял собой отсталую аграрную страну, в которой ничего особенного не производилось, а станки и оборудование зачастую поставлялись из СССР. Мы бы могли работать так же сильно и самоотверженно, если бы добавленная стоимость тех товаров и услуг, что производится в стране, распределялась более равномерно и справедливо, скажете вы, и будете правы.
Но это вы можете сказать мне в частной беседе, а когда вы начинаете разговаривать с государством, почему-то этих доводов совершенно не слышно. Вы продолжаете голосовать за госкапитализм, за монополию «Единой России», за престарелого отца народов и в этом маразме доходите до своего апогея, много раз переспрашивая меня: а кто, если не он? Думать, что во всей стране не найдётся ни одного здравомыслящего и ответственного политика – это обвинять Россию в ущербности, стать самым чудовищным шовинистом по отношению к своей собственной Родине и говорить, что мама твоя горбата и уродлива.
Когда я начинаю разговаривать с людьми до тридцати лет, спрашивать их, почему они не ходят на выборы, то в ответ слышу только выученную беспомощность. Когда я привожу пример 2021 года с выборами в Госдуму, на которых я и почти три миллиона человек смогли протолкнуть новую партию в нижнюю палату парламента, мои молодые товарищи молчат, им нечего сказать. И я могу их даже оправдать, потому что единственным социальным лифтом в стране является силовой блок, нам не нужны врачи, инженеры и педагоги. Мы всех этих специалистов превратим в нищих, развратим и заставим голосовать так, как нужно для воспроизводства людей, умеющих выполнять приказы.
Когда старый адыгеец, мой товарищ по работе и по совместительству внук революционера Шахан-Гирея Хакурате, мне кричит своим громогласным старческим голосом, что нужна революция, что мягкой силой ничего не изменить, я вынужден с ним не согласиться.
– Ну как же так, Иван Сергеевич, ведь ты же понимаешь, что так дальше жить нельзя?!
– Понимаю, Барич Касимович, но революция в России возможна только в условиях войны и голода.
– А у нас нет войны?! У нас нет голода?! Тебя не унижает количество работающих нищих?! Ведь эти люди работают, они не бездельничают! Что они получают за свой труд?! Поход в магазин для бедных, в котором они вынуждены краснеть на кассе, отказываясь от каких-то продуктов, которые не помещаются в их бюджет?
– Посмотри, сколько стало машин, сколько строится нового жилья в мегаполисах, значит, деньги есть. Понятно, что не у всех, очевидно, что распределение неравномерно, но я могу тебе точно сказать, что всем людям, которые вдруг оказались на улице без куска хлеба, обязательно помогут, они не умрут от голода.
– Они не умрут от голода, они умрут от стыда за свою страну, которая превратилась в нацию охранников и продавщиц, ведь мы же были впереди планеты всей, Иван Сергеевич, как ты этого не понимаешь, дорогой ты мой человек! Мы прошли тяжелые времена, старались думать всегда только о том, что уж ваше поколение будет жить лучше, будет достойным продолжением нашей жизни.
Что мне сказать старцу, нас разделяет полвека, о многих вещах мы с ним думаем по-разному. Я пожал его мощную морщинистую руку и пожелал всегда оставаться таким же сильным человеком. Мы расстались с ним в мае 2020 года, всех работников старшего возраста увозили по домам, на комбинате объявили карантин и тех, у кого тест показал положительный результат, отправили на обсервацию. Мой товарищ полетел в свою солнечную Адыгею и, скорее всего, оформил там пенсию. Надеюсь, он и по сей день живёт на улице, названной именем его прославленного деда, общаясь с внуками и правнуками.
Мне же до сих пор кажется идея революции абсолютно нереальной в России и антигуманной по сути.
Времена не выбирают,
В них живут и умирают.
Большей пошлости на свете
Нет, чем клянчить и пенять.
Будто можно те на эти,
Как на рынке, поменять.
Александр Кушнер
Что же с русским миром? Как писала Татьяна Толстая, «идея и цель – замкнуть русский мир на самого себя, заткнуть все щели, дыры и поры, все форточки, из которых сквозит веселым ветром чужих культур, и оставить русских наедине друг с другом… Трагичность положения русских людей, которые думают и чувствуют похожим образом, – а нас довольно много, – в том, что от наших мнений и эмоций почти ничего не зависит: мы вольны думать все, что нам заблагорассудится, но жизнь разламывает наше общество, нашу страну, нашу историю и наше будущее совсем не по тем линиям, как нам бы хотелось».
Писательница утверждает, что грех русских прежде всего один – мы не любим ближнего своего. Здесь на её стороне, конечно же, вся русская литература и история, в том числе и принцип: интересы государства должны преобладать над правами отдельного человека. Но именно с этих позиций мы можем начать спорить, не разделяя народ на «тяжелых» и «легких» русских. Давайте посмотрим, как существует это деление. Обломов является продуктом культуры, замкнутой на себе, в отличие от Штольца, который представляет собой результат смешения культур. Мы видим, как Гончаров в конце романа решает оставить сына Обломова Андрюшу Ильича на воспитание у Штольца. Имя, данное отцом в честь своего друга, – дань уважения и любви к своему антиподу. Этот посыл должен быть прочитан нами как явный выход из этой дихотомии – нам нужно ответить на эту любовь и уважение, воспитывая сына Ильи Ильича в любви и уважении к окружающим его людям, его ближним.
Нам не нужно обращать внимание и спорить с теми, кто продолжает замыкаться на себе и пугает всех вокруг «русским медведем», их преобладающая численность не должна нас страшить, нам не следует предаваться унынию и верить скептикам, утверждающим, что ничего не изменить, у страны особый путь и таковость. Мы должны воспитывать Андрюшу Ильича, наше молодое поколение, в любви и уважении к окружающим людям, всем нашим близким и родным, несмотря на их взгляды и убеждения. Что значит полюбить идущие за нами поколения людей? Мы должны захотеть, чтобы они были лучше своих родителей, лучше нас с вами, лучше во всех смыслах этого слова.
Как мы будем воспитывать? Мы будем с ними честно разговаривать, учить их читать и обсуждать прочитанное. Да, мы будем с ними спорить, это неизбежно, но на базе взаимного уважения и без претензии на истинность в последней инстанции. А в конечном счёте мы должны их научить выбирать и учить тому, что выбор есть всегда, даже в тех ситуациях, где он не очевиден или отсутствует как таковой. Мы не должны прикрываться авторитетами и определять себя, как бы то ни было, примеряя очередную идеологию, мы должны честно сказать всем гражданам нашей страны, что мы тоже её граждане и оценку всему нашему пути даст история.
Как любил повторять Томас Шеридан: «Плохая проповедь негативно влияет на саму религию». Точно так же и скучная, невыразительная лекция играет в минус для образования в целом. Когда преподаватель не может заронить в душу своих слушателях зерно сомнения, не заставляет их спорить и искать истину самим – он не даёт образования. Значение дискуссии и референса огромно в научной и литературной деятельности. Карл Маркс в своём «Капитале» спорит с Давидом Рикардо, а тот, в свою очередь, оппонирует Адаму Смиту. После осмысления идей Маркса Эдуард Бернштейн и Карл Каутский уже писали о необходимости их пересмотра в пользу социал-демократии. Карл Поппер вообще предлагает отказаться от принятия идеологий как безальтернативных догматов, приводя в пример успешные институциональные размышления Маркса и его совершенно провальный анализ борьбы классов на основе историзма. Культура дискуссии не только даёт толчок развитию науки и образования, она двигает всё общество в сторону конкуренции и транспарентности.
Может пройти значительное количество время, мы, скорее всего, не увидим результата своего воспитания, но это в любом случае не должно нас останавливать, дидактически и институционально время работает на нас. Конечно же, не исключено, что общество в целом может вернуться в Средневековье и новый феодализм, вполне возможен возврат к идеям социализма, мы не должны отбрасывать любую, даже самую малую вероятность того, что грабли не будут убраны и мы будем наступать на одни и те же вновь и вновь.
Самое главное в движении вперёд – это не идеи, а ценности, которые большинством конвертируются в потребности. Если в обществе превалируют потребности низшего порядка (физиологические и потребность в безопасности), то запроса на горизонтальные связи, которые могут преобразовываться в потребности более высокого порядка (уважение и принадлежность к общности), не возникает. С другой стороны, читаем Лао-Цзы: «Управляя страной, совершенно мудрый делает сердца подданных пустыми, а желудки полными. Его управление ослабляет их волю и укрепляет их кости. Оно постоянно стремится к тому, чтобы у народа не было знаний и страстей, а имеющие знания не смели бы действовать. Осуществление не деяния всегда приносит спокойствие».
Говоря о том, что время на нашей стороне, стоит просто вспомнить о прогрессе, который является ничем иным как эволюцией нашего вида. Может ли кто-нибудь остановить снижение количества автократий в мире? А ведь оно продолжалось на протяжении всего XX века, и ответ, скорее всего, будет отрицательный. Точно так же, как луддиты не смогли остановить развитие станкостроения в промышленности, мы не сможем остановить всё более широкое использование социальных сетей в передаче информации. Телевизор, который, как считалось в одном фильме, заменит собой всё, уже сейчас сдаёт позиции интернету и социальным сетям. Те, кто смотрел телевизор и получал от него все свои знания о жизни, постепенно уйдут.
Конечно же, государство заводит свои аккаунты и в социальных сетях, оно пытается влиять на граждан через интернет ничуть не меньше, чем через телевизор, однако преимущество телевидения было в том, что его было проще контролировать. Транслировать одну точку зрения через несколько каналов связи намного проще, чем заткнуть рот тысячам телеграм-каналов, сотням блогеров и десяткам интернет-СМИ. А самое важное отличие состоит в том, что в интернете ты можешь выбрать кого слушать, и, если вдруг источник начал «фонить», ты от него отпишешься, и вся любовь. С телевизором так не прокатит, ты не можешь от него отписаться, он, как объект материального мира, присутствует в твоём доме, его можно не включать, но тогда зачем он тебе?
Когда мы открываем учебники и книги, то видим, что история человечества – это не просто набор каких-то фактов. Человек, как актор, привносит цель и смысл в историю и окружающий нас мир. Люди не одинаковы, но мы можем решить, что нужно бороться за равные права. Общественные институты не всегда работают эффективно и рационально, но только мы можем выбрать (или не выбрать) то, как они будут функционировать. Мы сами и наш язык общения более эмоциональны, чем рациональны, но мы можем стараться говорить правильно, не применяя ненормативную лексику, использовать язык для коммуникации, чем для выражения своих чувств (оставляя эту работу поэтам и писателям). История политической власти не всегда имеет смысл и прямую зависимость от желаний электората, но в наших силах бороться за открытое общество, в котором будут учтены потребности его граждан. Факты сами по себе не имеют никакого смысла, придать им этот смысл могут только наши решения, которые формируются в результате выбора.
В одной стране (сами догадаетесь какой) нужно постоянно, на каждом шагу принимать решения, ты чувствуешь себя взрослым круглые сутки, в другой стране (тоже выберете по вкусу) ты абсолютно ничего не решаешь, там тебя постоянно ведут по алгоритму – ты как маленький ребенок держишься вниманием за схему, по которой бежишь в течение всего дня. Мы можем выбрать себе сами страну, какую хотим, но выбор должен быть сделан, а не отдан на откуп популистам и манипуляторам от политики.
Механизм того, как мы можем сами делать свой выбор, очень наглядно демонстрируется в деятельности какого-нибудь СНТ. Сидят взрослые люди в общем чате мессенджера, человек так триста, какие-то вопросы решают, обсуждают, что и когда посадить, погоду и дорогу, график подачи воды. Вдруг выясняется, что старенький председатель СНТ больше не хочет решать организационные вопросы, и назначаются «выборы» на общем собрании садоводов. Правлением выдвигается «свой» кандидат, и дело вроде бы уже решено, но тут вклинивается альтернатива, я у них спрашиваю: «А почему вы не даёте другим активным членам проявить себя? Давайте выявим других кандидатов, организуем между ними соревнование и уж тогда будем принимать решение». Что тут началось! Да вы хотите развалить СНТ, да кому это нужно, почему вы решаете за кого-то и так далее. Я не остановился, начал собирать подписи за двух альтернативных кандидатов, которые выразили желание стать председателем, мы разговаривали подолгу с каждым членом общества. Это была долгая и кропотливая работа, в результате которой победил кандидат от правления СНТ. Вы спросите: ну и зачем ты это делал? А я вам отвечу, что правление после этих выборов стало публиковать отчёты, оно стало проводить опросы, и мы получили то, чего не было никогда: провели хорошую и ровную дорогу по всему СНТ, заменили полностью всю старую электропроводку, вся система летнего водопровода была отремонтирована и приведена в порядок.