Исаак Розовский
Дожить до 120
– Вот такие дела, рэбе… Невезуха. А я-то надеялся интервью почитать и от нее самой новые детали услышать. Всё, и эта ниточка обрублена. Странно, конечно, что это случилось перед нашей встречей. Но, думаю, это случайное совпадение.
– Вряд ли, – спокойно возразил Круглянский. – Вряд ли случайное совпадение.
– Но о назначенной встрече никто не мог знать. Тем более, Хаскин. Да и убийство по почерку совпадает со всеми прежними.
– Совпадает, да не совсем. Денег-то при ней не нашли?
– Это бывает. Они иногда потом их подбрасывают.
– Что ж, возможно, но есть еще одно обстоятельство.
– Какое же?
– Ты ведь говорил, что у убитых никогда и ничего не пропадает. Так?
– Так. Но и тут ничего не пропало.
– Ошибаешься, генерал. А где текст ее статьи?
Несколько мгновений Пронин оторопело молчал, а потом вдруг взвыл:
– Ах я идиот!
Он тут же бросился звонить и отдал приказ немедленно обыскать весь дом, чтобы найти статью, написанную вчера или сегодня. И компьютер проверить.
– Может, она забыла интервью дома. Тогда оно должно отыскаться. Но если не найдут, то получается, что кто-то все-таки знал, что она должна мне текст сегодня показать.
– Не обязательно, – снова возразил Круглянский. – Про тебя могли не знать, но побеспокоились, чтобы интервью в журнал не попало.
Пронин велел секретарше найти телефон журнала «Кольца Сатурна» и связаться с главным редактором или кто там отыщется. Через несколько минут она сообщила по селектору, что редактор на проводе. Генерал снял трубку, представился и стал расспрашивать. Увы, никаких интервью Грушина в журнал не присылала, хотя они с нетерпением его ждут.
– А с чего вдруг такой ажиотаж? Нам генералы нечасто звонят, – спросил редактор слегка насмешливо. – Что случилось? С Людмилой все в порядке?
– Боюсь, что нет, – ответил генерал и повесил трубку, после чего обратился к гостю: – То есть, ты хочешь сказать, что это была инсценировка под наши «штатные» убийства, а устранили ее из-за статьи? Из-за той информации, которая в ней могла содержаться?
– Да, очень похоже на то. И если так, то эту информацию мы никогда не узнаем.
– Нет, погоди, Людмила говорила, что кроме Хаскина на интервью присутствовал ее школьный приятель, который в том институте работает. Так что он может рассказать. И, вообще, у нас теперь есть более чем веский повод непосредственно познакомиться и с Хаскиным, и с этим его неизвестным сотрудником.
– Да, повод есть, но если Хаскин и тот второй в этом деле замешаны, то их уже давно и след простыл. Может, они уже летят в другую страну и в иллюминатор на матушку Расею любуются.
– Нет, улететь они еще не могли. А мы их сейчас такой возможности лишим. Второго мы пока что не знаем, но уж Хаскина точно не выпустим.
Генерал отдал приказ перекрыть аэропорты и устраивать тщательную проверку всех улетающих.
Больше он сегодня сделать ничего не мог, но велел на завтра пригласить, да хоть и насильно доставить к нему Хаскина и того, второго, предварительно установив его личность.
***
После неприятного разговора с Люсиным женихом я уселся в кресло, машинально скользя глазами по строчкам открытого файла. И вдруг понял: Если отец Люси оказался среди убитых, то что с остальными тремястами фамилиями? Может, и они тоже мертвы? Мысль показалась совсем дикой, но ведь это, наверное, легко проверить? Надо только поднять материалы криминальной хроники. «Завтра же этим займусь…» – обещал я себе.
Но до этого завтра еще многому суждено было случиться. Я вспомнил о списке из четырех человек, который утром вручил мне Хаскин, чтобы я отыскал для них «напарников» (якобы для спонсоров). Я включил программу. Двух первых отыскал, для третьего «напарника» не нашел. Оставался еще один. Программа заработала и через пару минут выдала мне имя, от которого голова пошла кругом. «Хаскин», так оно звучало, записанное еврейскими буквами. Но имя было не Илья и не Элиягу. Однофамилец? Я стал разбирать имя «напарника». А-м-б-р-у-з (или Амброз?). И вдруг меня как током ударило. Амброз! Имя младшего сына Хаскина. Не может быть! Даже если я прав, и Хаскин повинен во всех этих убийствах, не станет же он родного сына убивать? Нет, теперь у него полное алиби.
Но через минуту я понял, что никакого алиби нет. Он ведь не мог знать, кто окажется «напарником». Просто случайное совпадение. Или не случайное? Может, именно так, с садистской ухмылкой на устах, Всевышний и карает злодеев? Пресловутый Закон Кармы?
Было уже за полночь, но я набрал мобильный Хаскина.
– Костя? – удивленно спросил он. – Что стряслось?
– Да уж стряслось. Вы где?
– В Поибине.
– Я сейчас приеду.
– Что за спешка, Костя? Объясните толк…
Но я уже дал отбой.
«Что ж, сейчас все разъяснится», – повторял я, словно помешанный, вызвал такси и отправился в Поибин.
***
– Костя, что с вами? На вас лица нет! И что вы меня глазами сверлите? Глядите, как солдат на вошь, – попытался пошутить Хаскин, но было видно, что он встревожен.
Я не стал разводить антимонии, а в лоб спросил:
– Так вы, значит, ничего не слышали об убийствах?
– О каких убийствах? – он удивленно на меня уставился (каков подлец и каков актер!) – Ах, вы о том, что давеча Людмила рассказывала? Нет, ничего не слышал до сегодняшнего дня.
– Врете!
– Костя, вы что такое говорите? Вы в своем уме? Да и какое отношение это имеет ко мне и к вам?
– Какое отношение? Да вот какое. Знаете ли вы, что убитый отец той самой Людмилы был среди «напарников», которых я по вашему приказу отыскивал? То есть, я нашел, а его после этого шлепнули.
– Да, странное совпадение. И ужасное. Но погодите, Костя… – начал было Хаскин.
Но я не дал ему опомниться и решил взять, что называется, на пушку:
– Совпадение, говорите? А остальные триста «напарников». У меня все имена записаны. Они все убиты!
Да, конечно, остальных я еще не проверил. Но сейчас я вдруг ясно понял, у меня и сомнений не оставалось, что так оно и есть – все жертвы именно из того списка.
Хаскин только разевал рот, желая что-то сказать, но не мог произнести ни звука. Глаза у него выпучились, а лицо побагровело так, что я ждал, что его вот-вот хватит удар. Только через минуту он промычал:
– Костя, вы шутите! Этого не может быть!
Он забегал по своему роскошному кабинету, безостановочно повторяя: «Чушь! Бред! Не может этого быть!»
Я молчал. Наконец, он рухнул в свое кресло и спросил:
– Костя, неужели вы думаете, что это я?
– Вы! Конечно, вы! Ну, может на пару с вашим загадочным спонсором.
– Ах, да, спонсор… – он стал скрести дрожащей рукой свой лоб и лысину. Я знал, как быстро он соображает. Наверняка, уже придумал обеляющую его версию.
– Костя, можете мне не верить, но я ничего не знал. Ни сном, ни духом. Погодите…– он схватил мобильный и стал судорожно нажимать на кнопки.
– Вы куда звоните?
– Спонсору.
– В половине второго ночи?
– Ах, да… Но ведь не мог же никто не знать? Или хотя бы не догадываться? Вот сейчас, сейчас я позвоню – Хаскин снова стал набирать номер – Нет, не спонсору. Сотруднику, другу-мехматянину. Он полуношник. Работает только по ночам, чтобы ему, видите ли, думать не мешали.
– Сережа, ты здесь? – сказал он в трубку. – Слава богу! Я сейчас к тебе зайду.
– Он здесь. Пошли, – сказал Хаскин, обращаясь ко мне, и помчался по пустому коридору. Я ковылял следом.
***
«Друг Сережа», как я знал, был доктором наук и лауреатом математических премий. Но по виду – чистый ботан.
Хаскин кинулся к нему, почти крича:
– Сережа, ты что-нибудь слышал про эти убийства? И про наше в них участие?
Математик пожимал плечами, делал удивленные глаза, но врать он явно не умел, и по его лицу было видно, что он что-то знает. В конце концов, Хаскин подбежал к нему, стал трясти за плечи: Ну же, говори, говори!..
Ботан молчал, тогда Хаскин завопил:
– Мне что, на колени перед тобой стать?
Он, действительно, упал на колени и стал молить и клясться:
– Мы же старые друзья. Говори, что знаешь. Как на духу.
– Илья, ты и вправду не в курсе? – недоверчиво спросил математик, теребя свои очки.
– Клянусь! Жизнью детей своих клянусь! Ничего не знаю… Не веришь? Вот и он не верит, – Хаскин кивнул в мою сторону. – Но это правда.
Ботан пожал плечами, но начал говорить, словно делал доклад на научном симпозиуме:
– Строго говоря, я ничего не знаю. Это исключительно непроверенные слухи. Но их я попробую пересказать.
Он говорил долго, и рассказ его сводился к следующему: Да, по институту циркулировали слухи, что убийства последних лет как-то связаны с деятельностью Института. Говорили, что ты, Илья, и уважаемый Константин составляете своеобразные проскрипционные списки. И потом людей из этих списков убивают.
– Вот прямо так, ходим и убиваем? – вскричал Хаскин.
– Ну, не сами вы лично. Мол, действует разветвленная организация, включающая киллеров. А вы во главе, – смущенно объяснил математик.
– И ты все это знал и молчал? И все молчали? И продолжали работать на убийцу?
– Ну, не все. Ты, Илья, помнишь, два года назад несколько человек одновременно уволились. Это когда начались убийства детей. Пусть это только подозрения, но они самой мысли, что, возможно, пусть и косвенно участвуют в детоубийствах, снести не смогли. Но большинство осталось. И я вот остался. А что делать? У меня же тоже дети. Их кормить надо. А где мне еще будут платить такие деньги? Тут ведь как – или ты, или тебя. Такая сейчас жизнь… Ну да ладно. Я все тебе рассказал, что знаю. Теперь и ты все знаешь. О, глянь, уже рассвело. Моя ночная смена кончилась. Так что я, пожалуй, пойду. Только вас обоих прошу – никому ни слова, что это я вам все рассказал. Мне лишние неприятности ни к чему, сами понимаете…
Мы вместе вышли из его кабинета, а потом из самого Поибина. Мы стояли и смотрели, как удаляется длинная и нескладная фигура математика, пока он окончательно не скрылся за деревьями.
На Хаскина было больно смотреть. Рассказ об убитых детях его окончательно раздавил. Тут вдруг я вспомнил, что ничего Хаскину не рассказал о найденном «напарнике» с его фамилией и с именем его младшего. Я порылся в кармане брюк и протянул ему бумажку, где это было записано.
Какое-то время Хаскин стоял в оцепенении, уставясь на бумажку и явно ничего не понимая, но потом вдруг заметался.
– Костя, едем к спонсору! Немедленно!
– Куда? Если вы и вправду тут ни при чем (я еще не до конца вам поверил, но готов допустить), то спонсор просто прихлопнет вас, как муху. Мне кажется, что лучше уж заявить в полицию.
– Я? В полицию заявлять? Ну уж нет. Не хотите, как хотите, а я поехал.
С этими словами Хаскин кинулся к выходу, где его, как было заведено, дожидался личный лимузин с шофером, споткнулся, чуть не упал, махнул рукой, обернулся, обжег меня совсем безумным глазом и припустил во всю прыть.
Я дернулся было за ним. Потом решил, что надо в полицию звонить. Ведь если это не он все задумал, значит, спонсор. А он сам в логово лезет. Стал бить себя по карманам, но мобильника не было. Обронил? Нет, вспомнил, что он в куртке. Где я ее оставил? Ах, в кабинете у Хаскина. Когда мы побежали к Паганелю-полуношнику. Я бросился обратно на второй этаж, кабинет был распахнут. Я быстро вытащил телефон и стал вспоминать, какой номер? 02 или 03? Но тут, как в дурном сне, ворвались несколько человек в масках и с автоматами. «Хаскин?» – крикнул мне их, судя по начальственным жестам, главный. «Нет, он уехал. Как хорошо, что вы здесь. Надо ехать за ним. Спасать!» – «Куда он поехал?» – «Я адрес не знаю» – «А ты кто?» – «Я Костя Кравцов» – «Ага, хоть второй в наличии. Ты-то нам и нужен!». Он подал знак, и меня тут же скрутили, проволокли по этажам на глазах пораженных сотрудников, затолкали в машину и повезли… Я вскоре понял, куда – в самый центр, на Петровку, 38
***
Меня долго водили по коридорам, поднимали и опускали в разных лифтах, пока не подвели к дверям с табличкой «генерал Пронин В.П.».
Я огляделся. Большой кабинет с огромным во всю стену окном. Обстановка спартанская. За столом сидит седой, но моложавый человек в кителе. А рядом на кресле развалился господин в штатском с какими-то белыми нитками, торчащими из-под пиджака.
Моложавый спросил:
– А где второй?
– Так не было его на месте, товарищ генерал. Но мы ищем.
Тут уж я не выдержал и вмешался, сетуя на «их» бестолковость:
– Я же им говорил! Он к спонсору поехал! А они, вместо того, чтобы за ним, меня зачем-то задержали.
– К какому еще спонсору?
– Ну, к спонсору. К олигарху. Это он всё затеял. Сначала я думал, что Хаскин, а потом понял, что он. А Хаскин к нему поехал, и это кончится плохо.
– А зачем он к нему поехал? Кричать «атас»? Почувствовал, что запахло жареным?
– Да нет же! Он за жизнь своего ребенка испугался. Его ведь заказали. Да вот я вам сейчас покажу… – я стал шарить в брюках и только потом вспомнил, что бумажку отдал Хаскину. – Ну, не важно. Там, на бумажке, было записано Хаскин, но только Амброз. Это его младшенький…
Мне казалось, что я всё объяснил предельно ясно, но генерал пожал плечами:
– Что за чушь вы несете, молодой человек? Ваша фамилия и имя?
– Ну вот, – в отчаянье всплеснул я руками, – и вы тоже. Мы только зря время теряем, а тут каждая секунда на счету. Говорю же, в опасности он.
– Кто?
– Хаскин, Илья Львович.
– А этот, как его, Амброз?
– И он в опасности!
– А вы кто? Отвечайте на вопросы.
– Да я Костя, Костя Кравцов. Но это неважно… Надо за ним срочно…
– Да нет, это как раз важно. Вы, гражданин Кравцов, подозреваетесь в организации серийных убийств. Еще вопросы есть?
– Я?
– Да, вы, а кто же еще? Вы и этот ваш Хаскин.
– Тьфу ты! – воскликнул я, поражаясь уже генеральской бестолковости. – Какой же он подозреваемый? Он ни в чем не виноват. Это всё спонсор придумал. А я как раз вам звонил, в смысле, в полицию, когда они меня схватили…
– Ну, кто виноват, а кто нет, мы без вас разберемся. Так куда он поехал?
– Говорю же, к спонсору. Прямо в логово.
– У него что, фамилия такая – Спонсор? – с иронией спросил генерал. – Вы знаете что, подозреваемый, вы успокойтесь. Вот водички попейте, – генерал налил в стакан воду из графина и протянул мне. – Так как спонсора звать? И по какому адресу находится?
– Да не знаю я. Никогда его не видел.
– Ага, час от часу не легче. Никогда не видел, но точно знает, что тот виноват… Ладно, это не проблема, – генерал нажал кнопку, тут же в дверях нарисовался майор. – Немедленно соберите информацию, на чьи деньги финансировался институт по такому-то адресу. И кто он таков, где в настоящую минуту обретается, его связи, объекты в его владении, члены семьи. В общем, всё, что у нас на него есть. И чтобы через пятнадцать минут информация была у меня на столе.
Майор убежал выполнять приказ, а я снова заверещал:
– Четверть часа? Да вы что! Будет поздно, мы не успеем!
Генерал посмотрел на меня, как на помешанного (возможно, я так и выглядел) и строго сказал:
– Пока мы ждем информации, вы, Кравцов Константин, объясните нам, что произошло. И постарайтесь не путаться. Выкладывайте всё по порядку.
«По порядку». Ему легко говорить, но я был в стрессе. Плюс бессонная ночь. Поэтому то и дело сбивался, перескакивая с пятого на десятое. Я сам уже чувствовал, что из моего рассказа понять ничего невозможно. Однако, генерал и тот в штатском слушали меня внимательно, лишь иногда переглядываясь друг с другом. Перебили они меня только один раз. Я как раз рассказывал, что нашел имя одного из убитых в списке «напарников», которых искал для Хаскина.
– Какие еще «напарники»? – удивился генерал.
– Ну, не напарники. Это мы так их между собой называем. Это те, кого убить должны, чтобы те дольше жили. Понятно?
– Ничего не понятно, – усмехнулся генерал. – Но вы продолжайте. Только спокойнее.
– Ну вот, когда я одного из убитых нашел в списке, то сразу все понял. Понял, что это все Хаскин… Что это он организовал. И бросился в Поибин, чтоб к стенке его припереть. Но я ошибался! Ошибался!
– Куда, куда? – переспросил генерал.
– В институт наш. Это у нас такая аббревиатура неофициальная. Институт по извлечению божественной информации, а сокращенно Поибин.
Тут они оба хмыкнули.
– Ага, то есть и вы считаете его виновным в этих убийствах? – удовлетворенно сказал генерал.
– Считал… Но уже не считаю. Я ошибался. А он не виноват, уверяю вас! Вот и сейчас бросился к спонсору, как я ночью к нему. Но тот ведь его запросто прихлопнет, как муху.
Тут неожиданно вмешался господин в штатском:
– Я тоже думаю, товарищ генерал, что Хаскину грозит опасность…
– Думаешь?
– Уверен.
Тут как раз принесли затребованную генералом информацию – несколько толстых и пыльных папок с тесемочками и одну флешку. Вместо того, чтобы схватиться за флешку, он отложил ее в сторону (сразу видно, человек из прошлого века), а верхнюю папку открыл и стал нетерпеливо проглядывать.
– Да тут на неделю работы, – сказал он, отбрасывая в сторону просмотренные листы. На первом была фотография анфас и в профиль. Наконец, я его увидел, таинственного спонсора, правда, издалека и мельком (тут же отводя глаза – неудобно же подглядывать в чужие бумаги). Внешность вполне располагающая. Спонсор был немного похож на Марлона Брандо из «Последнего танго в Париже».
– Что ж, вполне уважаемый человек. Олигарх, но судя по фактам и донесениям, сильно отличается от остальных, – комментировал генерал. Я уже, кажется, говорил раньше, что он не любил олигархов.
– Это он, он!.. Уверяю вас! – снова закричал я.
– Едва ли, – сухо сказал генерал и снова углубился в бумаги.
– А вот это уже интересно, – он вдруг уставился на меня: – Что вы знаете об Агасфере?
Я стал мучительно припоминать и неуверенно сказал:
– Агасфер? Это который Вечный Жид?
– Да нет, – поморщился генерал. – Я не о жиде спрашиваю, а о медицинском центре. Он зарегистрирован три года назад, как раз незадолго до того, как начались убийства. И занимается, между прочим, проблемами долголетия.
– Впервые слышу, – искренне ответил я.
При этих словах неожиданно оживился штатский:
– Что, так и называется «Агасфер»? Да, в юморе ребятам не откажешь. А кто там главный?
– Гендиректором формально числится некий Свешников. Погоди, погоди, мне только что эта фамилия встречалась.
Генерал начал просматривать отброшенные в сторону листы:
– Ага, вот он. Вячеслав Свешников, Александра Равильевича, спонсора, то есть, сын от первого брака. Носит фамилию матери. Кровинушку, значит, руководить поставил.
У меня перехватило дыхание от внезапного наития и я взвизгнул:
– Это они, они! Точно они! И Хаскин сейчас там. Поедем же скорее!
– Ну, положим, это не факт. У Александра Равильевича в Москве куча недвижимости и загородный коттедж. Мало ли, где он может быть? Если, вообще, не за границей. Еще не хватало, чтобы подозреваемый в операции МВД участвовал. Нет уж, без вас обойдемся, – увидев, что тот в штатском намерен встать с кресла, он твердо добавил. – И без тебя, рэбе. Это же какая будет сенсация – иностранный гражданин, да еще раввин, в ходе захвата угодил под бандитскую пулю. Нет уж.
Он вызвал майора и стал давать ему распоряжения – подготовить группу захвата, подогнать «наружку», обеспечить, чтобы в здание, где медицинский центр расположен, и муха не залетела. И не вылетела.
– Не проходит, Валя, – вдруг снова вмешался тот в штатском.
Генерал недовольно поморщился, взмахом руки отослал из кабинета донельзя пораженного вопиющим нарушением субординации майора и в некоторой запальчивости спросил:
– Это почему же? Что не так?
– Сейчас объясню. Смотри, тут одно из двух. Допустим, что Хаскин со спонсором заодно. Версия маловероятная, но – положим. Тогда он уже все рассказал про ночной налет Кости. Значит, теперь и спонсору стало ясно, что запахло жареным. За это время они не только сами сбежали, но, боюсь, успели уничтожить все компрометирующие их документы. Так что высылать группу захвата уже бессмысленно. Теперь вторая версия. Скорее всего, верная. Хаскин, как уверяет молодой человек, к преступлениям не причастен. Но если он туда, к спонсору, поехал…
– Туда! Туда! – встрепенулся я.
– Так вот, – проигнорировав мои вскрики, продолжал штатский, – если Хаскин к спонсору прибежал и учинил там скандал, то невольно их вспугнул. Так что спонсора уже и след простыл. И сынка его, который центром руководит, тоже. А Хаскина они, конечно, с собой увезли. Теперь уж его им отпускать точно нельзя. Так что угроза его жизни сейчас нешуточная. Но, кстати, не только ему реальная опасность угрожает, но и…
– Кому еще? – нахмурился генерал.
– Да вот Косте Кравцову. Они же знают, что он знает то же, что и Хаскин. И что тот к ним в «Агасфер» помчался. Единственное, чего они не знают, что он сейчас у нас. Так что по логике вещей должны начать за ним охоту и устранить по возможности.
– Да, пожалуй, ты, рэбе снова прав. Их там нет, но съездить все равно надо. Вдруг документацию они еще не успели уничтожить. Надо же было срочно линять.
– Это верно, – подтвердил штатский. – Только наведаться туда надо так, чтобы никто ничего не заподозрил.
– Ну, это уж само собой. Я придумаю, как, – генерал взглянул на меня, секунду поколебался и сказал:
– Вообще-то, Кравцова Константина надо было бы впредь до выяснения посадить в КПЗ. Но сдается мне, что хлопчик тут ни при чем. Так что, рэбе (почему рэбе? Шутка у него такая?) отправляйся-ка с ним (кивнув в мою сторону) к себе в отель. Пусть пока побудет под твоим присмотром. А насчет внешнего наблюдения я сейчас распоряжусь…
Он опять нажал кнопку, и тут же, как джин в сказке, явился давешний майор.
– У этого, у Кравцова, – кивнул генерал в мою сторону, – возьмите подписку о невыезде и отпускайте. И вот еще что: установите за ним внешнее наблюдение. Чтоб от него ни на шаг, и если хоть волос упадет с его головы, отвечать будешь лично. Понял?
– Так точно, товарищ генерал. Будет исполнено, – майор щелкнул каблуками и исчез.
– Я займусь организацией поисков спонсора и выемкой документов, если еще есть, что вынимать. О результатах, Володя, сообщу. А вы пока сидите в гостинице. Мало ли что… Да, и завтраком его накорми, – генерал снова кивнул на меня.
– Можешь не беспокоиться, заботливый ты наш. И накормлю, и баньку натоплю, и спать уложу. Видишь, у него глаза, как у кролика. Что, плохо ночью спал?
– Вообще не спал, – признался я.
***
Когда мы оказались в гостинице этот странный человек первым делом заказал завтрак для двоих в номер (никакого мяса, только молочные продукты и салаты).
– Вы вегетарианец? – спросил я.
– Нет, просто соблюдаю кашрут. Не смешиваю мясное с молочным. Ах да, я же вам так и не представился. Рав Зеев Круглянский, но можно и просто Владимир.
От завтрака я отказался, но кофе выпил с жадностью и залпом – три чашки.
Когда я немного взбодрился, Круглянский начал меня расспрашивать. Но не убийства его интересовали, а «что вы с Хаскиным обнаружили в Библии». Оказалось, что он вместе с Рипсом библейскими кодами занимается.
Я ему объяснил, что у меня задача была чисто техническая – программу написать, чтобы извлечь информацию из трехмерных матриц.
– Трехмерные матрицы? – восхитился Круглянский. – Гениально! Нам эта мысль в голову не приходила. И как он их делал?
Объяснить толком я не мог, все-таки такой уровень математики для меня не доступен. Но он, кажется, что-то понял и в волнении зашагал по номеру:
– То есть, в объемной матрице возникает совершенно иная конфигурация текста. Не только книга Бытия, но и другие книги Торы? Мы их даже не рассматривали. А здесь они будто составляют единый массив, из которого можно извлечь принципиально иную, совсем новую информацию. Так?
– Да, что-то в этом роде, – подтвердил я не слишком уверенно.
– Воистину гениально! – снова повторил Круглянский. За разговорами время текло незаметно. Между тем, прошло уже два часа, а от генерала все еще не было звонка. Я стал волноваться.
– Да вы, Костя, не беспокойтесь, – сказал Круглянский. – Если и через час звонка не будет, я сам ему позвоню. А вы пока ложитесь, поспите.
Я протестующе замахал руками, но вдруг почувствовал, что, несмотря на три чашки крепкого кофе, сон меня одолевает. Я, действительно, улегся на диван. Круглянский заботливо прикрыл меня пледом. Тихо жужжал кондиционер. И я тут же, незаметно для себя, задремал. А когда проснулся, генерал с раввином сидели за столом, пили коньяк и о чем-то озабоченно переговаривались.
– Ну что, нашли Хаскина? – еще не до конца придя в себя, спросил я с замирающим сердцем.
– А, выспались, Костя? – спросил Круглянский и добавил: – Нет, все пропали. Но выяснилось довольно много интересного. Сейчас генерал скоренько введет вас в курс.
***
Оказалось, что спонсор, его сынок и Хаскин исчезли бесследно. Ни по одному из известных адресов никого обнаружить не удалось. А вот про документацию они, действительно, забыли. Так что «выемка» успешно состоялась.
– И как же вам удалось? Чтобы незаметно… – спросил я.
– А, это просто. Фирма веников не вяжет, – улыбнулся генерал. – Электричество в «Агасфере» вырубили. Пришлось им аварийную службу вызывать. Вот мы к ним и приехали, как аварийщики. Все быстренько починили, а, заодно, и компьютеры проверили и всю содержащуюся в них информацию списали и унесли. Там, кстати, сплошная тайнопись. Наши шифровальщики сейчас этим занимаются.
– Так пока, значит, информации нуль? – разочарованно спросил я.
– Отчего же нуль? Совсем не нуль. Мы же еще с сотрудниками побеседовали. И кое-что интересное узнали. Узнали, например, о постигшем семью горе. Секретарша рассказала. Сокрушалась, чуть не плакала.
– А что случилось?
– Оказывается, вчера была убита невеста Вячеслава Александрыча, который формально в «Агасфере» директорствует.
– Действительно, горе. А почему вы говорите так… иронически? – удивился я.
– А потому, что по удивительному совпадению, невестой директора была та самая журналистка, что два дня назад брала интервью у Хаскина.
– Люська? Люська Грушина? Убита? – мне вдруг показалось, что сначала потолок, а потом и вся комната закружились перед моими глазами.
– Ох, Костя, извините, – сочувственно потрепал меня по плечу Круглянский. – Мы же совсем упустили, что вы с ней знакомы. Ваша бывшая одноклассница, кажется? Мы с генералом очень сожалеем…
Несколько минут я сидел оглушенный, а потом спросил:
– И вы думаете, это они? Сами и убили?
– Нисколько не сомневаюсь, – сказал генерал. – Не обязательно своими руками, но с их ведома и по их приказу.
– Но зачем?
– Возможно, они знали, что Людмила Теодоровна со мной контактировала. Она вполне могла рассказать о нашей встрече жениху. Но если даже и не знали про меня, то боялись появления интервью с Хаскиным. Вы при нем присутствовали. Он что-нибудь важное про свое открытие ей рассказывал?
– Да, много чего говорил. Я даже пытался его остановить, Но куда там! Распелся соловьем.
– Ну, вот видите, Костя, так или иначе, но они поняли, что интервью это никто не должен прочесть. Вот и устранили. Может, жених даже слезу проронил. Те, кто тело нашли, рассказывали, что он, мол, весь в кусках. Прямо по анекдоту, – и генерал рассказал «бородатый» и неприличный анекдот про «… и плачу».
Ни я, ни Круглянский даже не улыбнулись.
***
– Итак, друзья, пока мои орлы не расшифруют документы из «Агасфера», делать нам нечего. Приходится только ждать, – сказал Пронин.
– Ну, положим, и без расшифровки многое уже ясно, – заметил Круглянский.
– Ну-ка, ну-ка, что тебе ясно? Выкладывай, Шерлок Холмс.
– Элементарно, Ватсон. Конечно, многих деталей мы пока не знаем, а дьявол, как известно, таится в них. Но в общих чертах замысел очевиден. Итак, кто-то – Хаскин, что вряд ли, или олигарх, что вероятнее, быстро смекнул, как превратить его открытие в золотую жилу – убивая одного из членов пары можно продлить жизнь остающемуся. Причем, в чем более раннем возрасте умертвить "конкурента", тем больше жизни останется другому. В идеале – аж те самые пресловутые 120 лет, если начать с младенцев. Оставалось лишь найти желающих жить долго и счастливо. За этим дело не стало. Олигарх намекнул кое о чем в своем кругу, и скоро от заказчиков стало не продохнуть. Их, разумеется, не посвящали в ненужные детали, а честно говорили, сколько лет примерно осталось жить каждому. И на сколько каждый клиент может продлить свою жизнь, если прибегнет к услугам Центра по оздоровлению, который реально был создан для прикрытия. Ну, и понеслось! Тогда и пошла эта волна «загадочных» убийств. План, конечно, дьявольский, но, по-своему, гениальный.
– Логично, – сказал Пронин. – Но нам-то что делать?
– Когда дешифруют документы из «Агасфера», мы узнаем расценки за эти услуги по продлению жизни «богатеньких». Но это так – для удовлетворения нашего праздного любопытства. Проблема – где сейчас Хаскин? И жив ли он? Должен сказать, что есть только один единственный шанс, что он еще дышит.
– Какой шанс? – вскричал я.
Круглянский пустился в рассуждения:
– Нужен ли им Хаскин? Нет, не нужен. Более того, смертельно опасен. Весь вопрос в том, могут ли они без него обойтись? Могут, но при одном условии. Условие такое – имеется ли у них программа нахождения «напарников»? И умеют ли они ею пользоваться? Если умеют, то, боюсь, Хаскин уже мертв. А вот если нет, тут у него есть шанс. Они, конечно, станут выбивать из него эту информацию. И, конечно, выбьют. Он ведь, надо полагать, не Зоя Космодемьянская. Вопрос стоит так: успеем ли мы его найти до того, как он все им расскажет, или нет.
– Так он же не знает программы! – закричал я.
– Как это не знает? – удивились они оба.
– Он же «чайник»! Ничего в этом не понимает. И даже не пытался понять. Ему достаточно, что я понимаю. У него и программы-то нет.
– А-а, это отчасти меняет дело. Они же не поверят, что он и вправду не знает. И будут его пытать, пока он не расколется. Значит, у нас есть несколько лишних часов. Но вот где их искать?
***
…Александр Равильевич, «владелец заводов, дворцов, пароходов», как он в шутку про себя говорил, был разбужен чуть ли не в три утра. И больше поспать не удалось. Вследствие ночного звонка сразу навалилась куча срочных дел. Поэтому он пребывал в отвратительнейшем настроении. Хотя по виду и не скажешь. Он и впрямь был немного похож на Марлона Брандо. Стройный, подтянутый, несмотря на свои чуть за пятьдесят, и вальяжный, как всегда гладко выбрит, благоухающий дорогим дезодорантом. Густые, хотя и тронутые сединой волосы, короткий победительный нос с едва заметной горбинкой, пронзительной синевы глаза, излучающие абсолютную уверенность в себе и привычку повелевать. Словом, Александр Равильевич являл собой непреодолимый соблазн для женских сердец.
– Тамарочка, – сказал он секретарше, принесшей ему традиционный утренний кофе, – меня сегодня ни для кого нет. Все встречи отмени, кроме одной – с Хаскиным.
