Ирина Геннадьевна Петрова
Я тебя давно ждала
– Кто там? – мой голос звучал испуганно.
– Ириша, открой дверь! – это был Максим, и он очень нервничал.
– Что случилось? – я смотрела на его красное лицо и ничего не понимала.
– Что ты делаешь? – он был сам не свой.
– Моюсь, – я показала рукой на мокрые волосы.
Он отодвинул меня с дороги и пошел в сторону ванной. Пол был мокрый от моих попыток добежать до сотового. Одежда была разбросана по полу. Он взял в руки бутылку от пены для ванн.
– То есть ты просто хотела помыться?
– Ну да, – я взяла полотенце и накрутила его на волосы.
– Дурдом, – он включил холодную воду и подставил голову под струю.
– Откуда ты такой примчался? – я достала из шкафчика полотенце и протянула ему.
– Мы с парнями в сауне были, а Полина звонит и говорит, что ты, – он запнулся, – что мне нужно приехать к тебе.
– Вы что, думали, я совсем ненормальная? – я пошла на кухню и налила себе и Максиму по стакану воды.
– Ты не открывала, вот мне и поползли в голову всякие мыслишки. Она сказала, что мне срочно нужно ехать к тебе.
– Что еще она сказала? – мы сидели за кухонным столом друг напротив друга.
– Я не поверил во всю серьезность ее слов, пока не спросил, где ты, – он встал, – с кем ты.
– Ты знаешь о нем? Вы оба знали правду и делали все, чтобы оградить меня, а когда не получилось, как Чип и Дейл пришли на помощь.
Я нервно засмеялась. Теперь я разозлилась – друзья следят за мной, как за ребенком. И сомневаются в моей адекватности.
– Я знал, Полина знала. Но я это понял только сегодня. До этого мы не говорили о тебе. Точнее, эту тему мы никогда не обсуждали.
– Я не знаю, как ты пришел к этому. Но мы не встречались, он ничего мне плохого не сделал. Я сама, понимаешь, сама влюбилась в него. Вот и все. Его не за что ненавидеть.
– Конечно, только и можно, что любить.
– Вам с ним еще работать, – я встала и достала мобильный из сумочки. Нужно было написать Полине, что все в порядке.
– При чем тут это, – Максим стоял рядом, пока я набирала текст сообщения.
– Я видел, как он стоял с тобой возле гримерки Полины, как вы уехали с ним на мотоцикле, я узнал у него, что вы гуляли по рынку.
– Он тебе это рассказал?
– Я пытался узнать, откуда ты знаешь, что я рассказывал ему про тебя. Помнишь, мы еще в кафе остались одни и ты ушла от ответа. Мне это сразу не понравилось. А когда приехала Ксюша, вы так мило сидели и болтали вдвоем, что все стало ясно. Я не сильно знаю его, но мне не нравится хотя бы то, что он женат. Он мог бы не обращать на тебя внимания. Что трудно, – Максим обнял меня за талию, – не спорю, но он предпочел разбить тебе сердце. Жестоко. И подло, когда знаешь, что не сможешь ответить взаимностью.
Я убрала его руки и пошла на балкон. Раз уж Максим заговорил о взаимности и лжи, то надо признать, что именно так я поступаю по отношению к нему.
– А нас эта жестокость не касается? – с мокрой головой стоять на балконе было холодно, но мне нужно было остыть.
– Нет, потому что мы больше, чем бывшие любовники.
Максим обнял меня сзади, смыкая руки на моей груди в замок.
Я тяжело вздохнула.
– Он мне сказал, что вы случайно встретились и немного погуляли по магазинам. А потом Анатоль рассказал, как они встретили вас по дороге к морю. Небольшая прогулка.
– Самое интересное, что мы просто шли с ним рядом и всё, ни о чем почти не говорили. Так было почти всегда. Я ведь не из молчаливых, да и он тоже. Это странно, да? – я обернулась к Максиму.
– Боюсь, что эта история еще не закончилась, – он прижал меня к себе еще сильнее.
– Я больше не буду страдать, обещаю. Он скоро уедет в Америку и вам не о чем будет беспокоится.
– А сейчас ты все-таки чувствуешь опасность, да?
– Он ужасно на меня влияет, – я хотела закончить разговор, но никак не получалось. В конце концов Максим признался, что Кот неплохой музыкант и уже за одно это его можно полюбить. Но только не мне. Потом мы смотрели клипы на музыкальном канале, заказали пиццу и проболтали до утра о мультике «Том и Джерри» и других детских воспоминаниях.
Полина уговорила меня прийти на фотосессию, которую она организовала для нас двоих. Мы оделись в одинаково соблазнительном стиле, визажисты поработали над макияжем, но Поля не хотела эти фотографии выставлять на публичное обозрение.
– Это для нас с тобой. Как для самого сексапильного автора и его умопомрачительного исполнителя.
На Полине была ярко-красная юбка с баской, черная полупрозрачная блузка, замшевые черные туфли на платформе, а на голове красная мужская шляпа.
– Ого! – когда я посмотрела на нее и увидела, что уготовлено мне, немного испугалась.
Во-первых, это была черная мини-юбка, облегающая мою попу. Я такую ни за что бы не надела, но самое страшное было впереди. Потому что вторым предметом одежды оказалась обтягивающая блузка с воротником. И она была вишневого цвета. И лишь воротник с манжетами были сшиты из непрозрачного алого бархата. И в завершении всего этого меня ждали замшевые туфли на шпильке. Кстати, похожие на Полины, вот только алого цвета. Она с улыбкой протянула мне очки в черной оправе и пропела: «Это будет круто!».
Впрочем, мы действительно весело провели время. Работать с креативным фотографом, по-настоящему необычным и чудаковатым, мне понравилось. Он заставил нас и плакать на камеру, и прыгать на высоченных каблуках, и даже подраться – как будто так мы выбираем название песни.
Когда я пошла переодеваться, меня остановила Полина.
– Твои вещи, особенно мешковатый рюкзак, уже уехали к тебе домой.
– Как это? – я сняла неудобные туфли.
– Да, коричневые тимберленды тоже тебя ждут дома, – она протянула мне ключи, – больше тебе нечего не пригодится, чтобы спокойно прошагать до квартиры.
– Ты меня не подвезешь? – я посмотрела на свое отражение в зеркале.
– Идти тут недалеко, на небе яркое осеннее солнце, так что не замерзнешь.
– У тебя что, даже плаща нет? – я не верила своим ушам.
– Нет, – Полина подошла ко мне и поправила волосы, растрепавшиеся после двух часов веселья.
– Это вроде шоковой терапии?
– Ага, – подруга улыбалась.
– А если на меня в таком виде маньяк нападет в темном подъезде?
– Сексуальный, – она наигранно прищурила глаза.
Я недовольно надела туфли, взяла ключи и собралась уходить.
– Если что, звони, – Поля принесла мне мой телефон.
Я молча взяла его и пошла к двери.
– Да ничего с тобой не случится, потом так будешь каждый день ходить, даже по дому, – крикнула она мне вслед, – только не наклоняйся сильно, а то чулки видно будет.
Она рассмеялась, а я, так и не повернувшись, захлопнула за собой дверь.
День действительно был замечательный, хотелось идти в парк, упасть в кучу желтых листьев и смотреть на лазурное небо. Но только не в таком виде. Я, насколько позволяли высокие шпильки, ускорила шаг и направилась в сторону дома.
Только я села в прихожей, раздался телефонный звонок – Полину интересовало мое состояние.
– Ты чудовище, – я смеялась до слез, – казалось, соседские бабушки так и обзывают меня всеми нехорошими словами!
– Ты бы хоть оглянулась, посмотрела, как мужики штабелями укладываются при виде тебя, – она тоже смеялась.
– Еще этого не хватало! Подожди, я эти туфли из ада сниму.
– Адские туфли – ну как так можно об этом милом замшевом чуде!
В дверь позвонили.
– Ну, держись, сейчас я тебе устрою ад! – я открывала замок.
– В смысле? – телефон был включен на громкую связь, и Полина все слышала.
– Шла за мной до дома, чтобы вдоволь посмеяться над подругой? – моя скорость говорить явно опережала все мыслительные процессы, потому что на лестничной площадке стояла явно не Полина.
– К тебе кто-то пришел? – раздался громкий возглас подруги в телефоне, – надеюсь, влюбленный поклонник.
Но это был не мой поклонник. В черных джинсах и водолазке, стоял Кот. Глаза горят, в добавок убивающая улыбка. Скорее, это мой кумир.
– Не совсем, – я отключила громкую связь, хотя он наверняка все слышал, – я перезвоню.
– Привет, – голос Кота разносился эхом по подъезду.
– Привет, – я с упоением глядела в его темные глаза, не в силах оторваться от этих магнитов.
– Разрешишь войти? – он, не дожидаясь ответа, шагнул на меня.
Я отшатнулась, тут же запнувшись о свои туфли. Мне нужно было взять себя в руки, но я никак не могла перестать мучиться вопросом – зачем он пришел?
– Я подумал, что тебе это пригодится, – Кот достал из тканевого рюкзака блокнот. Блокнот был обычный, в пепельно-серой обложке. Меня больше заинтересовал его рюкзак – с разноцветными значками, брелоками и нашивками, совсем как у школьника.
– Спасибо, – я взяла его подарок, но так и не могла поверить, что он приехал сюда ради блокнота.
Я заметила, как он смотрел на меня, глаза изучали сантиметр за сантиметром, медленно спускаясь вниз. Черт! На мне этот вопиюще откровенный наряд.
– Полина устроила фотосессию, в ее духе, – я смущенно улыбнулась.
Он, наконец, поднял на меня свои глаза. И снова я захотела исчезнуть от одного только тяжелого взгляда.
– Надо было переодеться, – Кот сказал это с каким-то презрением. Да что же это такое – из обаятельного кумира миллионов девчонок он превращается в неизвестного мне, неприятного типа.
– Думаю, мой внешний вид не должен волновать тебя, – я подчеркнуто-пренебрежительно выделила последнее слово.
– Наверное, не должен.
«Волновать». Неуместно сказано, я имела ввиду «тревожить». Он переживал из-за моей худобы, теперь вот из-за этого наряда. Никак не хотелось говорить, даже пытаться надеяться, что его могла взволновать эта юбка. Я больше не могла здесь находиться, хотелось убежать, скрыться от него и от тех чувств, что он вызывал во мне. Да я же нахожусь в своем собственном доме, а вот ему здесь совершенно нечего делать. Я шагнула к двери, чтобы открыть ее.
– К сожалению, не должен, но все-таки волнует, – он сказал это над моим ухом.
Я замерла, так и не притронувшись к дверной ручке. Он что, специально это делает – появляется, кидает в меня очередное признание, чтобы снова оставить одну. Я надеялась, что он сделал выводы после слов Лео. Он либо дурак, либо пришел сюда, чтобы убить меня окончательно. Был, конечно, еще третий вариант – он испытывает ко мне некую привязанность, поэтому, несмотря ни на что, захотел увидеться. Эти мысли я загнала в самый дальний уголок сознания и, повернувшись к нему лицом, спросила:
– Зачем ты пришел?
Он поднял свои руки и направил их к моему лицу. Я бы и рада была отстраниться, но сзади была только стена узкой прихожей.
Его ладони коснулись моей шеи, большими пальцами он провел по скулам.
– Я могу рассказать, как ноги сами привели меня к тебе, как я не осознаю, что делаю. Но так я обману не только тебя, но и сам себя. Я пришел за этим, – он наклонился ко мне так близко, что карие глаза слились в одно темное пятно, я моргнула, а в следующую секунду Кот меня поцеловал. Аккуратно, но не нежно.
Я забыла про дверь, которую хотела распахнуть перед ним.
Кот отстранился от меня, заглянул в глаза. Мир для меня рушился в эти мгновения. Я готова была пойти за ним на край света, или ждать всю жизнь – как он прикажет. Только бы он не выпускал меня из своих рук. Видимо, этот призыв Кот прочитал в моих глазах, потому что тут же изо всех прижал мое тело к себе и стал покрывать поцелуями все мое лицо, я ахнула, обвив одной ногой его бедро. Он помог мне поднять вторую ногу и обвил ею себя с другой стороны, потом он прижал меня к стене и прошептал:
– Где есть горизонтальная поверхность?
Пока я представляла, что будет дальше, он провел руками по линии моих бедер, и глаза загорелись, как у моего любимого Кота. Надо было отвечать, но я не могла думать. Да я от бури чувств забыла свое имя, куда там до поиска кровати в моем доме. Тем временем он коснулся линии чулок и застонал, теперь его черед забывать обо всем. Когда он положил меня на мягкий диван, я вовсе решила, что это сон. Хотя и моя самая разгоряченная фантазия не могла спроецировать такое. Если его поцелуи рождали во мне море эмоций, то все, что произошло дальше, можно сравнить с океаном, который захлестнул меня с головой.
Когда он лег сбоку, поцеловав меня за ухом, я стала молиться, чтобы он не ушел в эту минуту, иначе я точно умру. Все еще тяжело дыша, он провел рукой по лямке бюстгальтера.
– Давай снимем с тебя все это, – он сам еще оставался в водолазке, когда как на мне была юбка, расстегнутая блузка и чулки. Я не могла поверить, что мы займемся любовью во второй раз, но так оно и случилось. И не один раз.
Я проснулась в своей кровати. Значит, это был всего лишь сон – пора бы обратиться за квалифицированной помощью. Я взглянула на электронные часы – половина второго. В комнате невыносимо жарко, я попыталась встать, но мои ноги меня не слушались. Я чуть было не закричала, когда увидела, что они придавлены мужскими ногами. Он реальный. Он лежит в моей постели и бесшумно дышит, приоткрыв рот. Я осторожно отодвинулась от него и стала разглядывать в лунном свете черты его лица. Впалые щеки, глубоко посаженные глаза, бледные губы – вот сейчас он выглядел не как зарубежная звезда, роковой красавчик Кот, это был обычный парень Саша, мирно спящий под моим розовым одеялом. Я еще немного полюбовалась на маленькие родинки, россыпью покрывавшие его щеку и шею, и подошла к окну, чтобы приоткрыть форточку. Холодный воздух меня моментально отрезвил – утро ничего не изменит, точнее, вернет все на свои места. У него есть жена, а я лишь минутная слабость. Меня затрясло. Не от холода, конечно, но я все же накинула на себя шелковый халат. Возле кровати завибрировал чей-то мобильный. Странно, ведь все наши вещи остались в гостиной комнате, около дивана. Видимо, он уже вставал, пока я спала. Мысль, что он вернулся в кровать, немного согревала душу, но вот этот звонок. Я не хотела, чтобы он просыпался, но и взять его телефон в руки не смогла. Саша проснулся, взял телефон и что-то в нем быстро набрал, отправил сообщение и повернулся ко мне лицом. Я все также стояла у окна. Я понимала, что это не мое дело, что я не имею никакого права спрашивать его об этом. Но после того, чем мы занимались предыдущие шесть часов, я имела право знать, что будет дальше.
– Что ты ей скажешь?
– Я частенько оставался в студии до утра, – он поддерживал голову рукой, упираясь локтем в кровать.
– И много раз оставался, – я кивнула в сторону кровати.
– Это первый раз, – он, кажется, нахмурился, – действительно думаешь, что ты не единственная?
Я хотела ему верить, но не могла. Он соврет завтра своей жене, так почему сейчас мне он должен говорить правду.
– Извини. Столько хотела тебе сказать, но не могу, не сейчас.
– Почему? – он смотрел на меня сверху вниз, но я не чувствовала себя от этого выше, наоборот, мне хотелось, чтобы он подошел ко мне, но он продолжал лежать.
– Думаю о ней, – я отвернулась, глядя в окно. Эта сторона моей квартиры выходила во двор, где стояли сонные автомобили, устало моргающие огоньками сигнализаций, – ты ее любишь?
– Я знаю точно, что любил. Думал, это была любовь. Потому что когда появилась ты, мир перевернулся. Я никогда не представлял, что может быть кто-то кроме нее.
Он не уйдет от нее никогда. Я знала правду. А что же ей – ложь мужа и жизнь без любви.
– Она женщина, она твоя жена и обязательно почувствует это. Мне ее жаль.
– Ты права, она знает меня, наверно, больше, чем я сам. Столько всего пережито вместе. Кажется, я всю свою жизнь был с ней.
– Да, я бы тоже не стала бросать все ради неизвестности, – мне нечего было больше сказать ему, да и какое право я имела уговаривать его уйти от жены. Я и вправду не хотела, чтобы из-за одной только страсти страдали люди. Может, я не смогу прожить с ним и два дня. Мы не разговариваем с ним душа в душу, не спорим, забрасывая друг друга аргументами, мы какие-то чужие люди. Я сравнивала общение с Максимом. Мы с первого же диалога решили, что свежевыжатый сок гораздо полезнее минеральной воды, что «Котопес» самый веселый мультик, а Джонни Депп великий актер. А вот про Сашу я ничего не знала. Не считая тех десятков статей, будь они неладны.
Я сидела на кровати и смотрела на свою подушку. Вот так, столько слез и бессонных ночей обернулись этим. Что же будет со мной завтра вечером, когда я останусь здесь одна.
– Прости, – он коснулся моей руки, – а что ты хотела сказать?
– Давай лучше молча дождемся утра, – я легла к нему. Он сильнее прижал мою спину к своей груди и поцеловал в плечо, прямо в ткань халата. Потом его тонкие пальцы переплелись с моими. Я стала играть его ладонью, потом поднесла ее к своим губам и поцеловала. Теперь я понимала, почему Полина и Максим так относились к рукам любимых людей. Сегодня мне самой хотелось, чтобы руки Саши не отпускали меня ни на миг. А завтра, послезавтра и через года хранили тепло моего поцелуя.
Нас разбудили телефонные звонки – мне звонила Полина, а Саше – журналист, с которым у него было назначено интервью.
Я отправилась в ванную комнату, наскоро приведя себя в порядок, затем на кухню, чтобы приготовить кофе. Саша в это время оделся и пошел умываться. Я оставила чашку и сливки на столе, поспешила одеться. Таким образом, не пересекаясь все эти двадцать пять минут, мы столкнулись в коридоре. У зеркала. Он смотрел в глаза моему отражению. Будто не замечая этого, я застегнула два ряда замков на пальто, надела на голову алую фетровую шляпу-федору и достала из сумочки кожаные перчатки.
– Тебя подвезти? – его голос в моем доме все еще звучал непривычно.
– Нет, мы с Полиной встречаемся в нашем любимом кафе, оно неподалеку.
Упоминание Полины его напрягло.
– Никто ничего не узнает, – я решила, что он боится наших разговоров с Полиной. Вот только ей и не нужно было ничего рассказывать, она обо всем догадывается сама. Конечно, ему это незачем знать.
– Я боюсь, как бы она тебя не нарядила похуже вчерашнего, – Саша улыбнулся.
Его действительно это заботит больше? Я улыбнулась в ответ. Наверно, мне хотелось, чтобы он поцеловал меня или обнял на прощание. Но так будет лучше. Уйти без обещаний, не ставя многоточий в конце вчерашней сказки. Я не обижалась и ни в чем его не винила, наоборот, была благодарна за его отношение к случившемуся. Снова он говорил и поступал так, как мне бы хотелось. Мой идеал. Я усмехнулась про себя, но, кажется, он заметил что-то в моих глазах.
– Улыбка тебе к лицу, – сказал он, когда мы спускались по лестницам подъезда.
Я снова улыбнулась. Я только сейчас рядом с ним стала ощущать себя естественно, без того безумного нерва. Конечно, некоторое волнение по-прежнему присутствовало, но это скорее было влечение к нему, но никак не страх.
Перед дверьми на улицу он остановился.
– Что же ты вчера так и не сказала мне?
Нет, сейчас мне не хотелось все портить, тем более, что вспоминать тот поток признаний о любви с первого взгляда и исполнении мечты всей жизни было неприятно мне самой. Будто сегодняшняя я смотрела с презрением на ту глупую девчонку с вырезками из журналов.
– В другой раз, – быстро сказала я и, осознав эти слова, сильно пожалела. Утро становилось сущим адом.
– А если не будет другого раза? – он хотел прижать меня к стене, но я отступала в сторону двери. Вот к чему привел наш разговор. Видимо, нам не стоило начинать диалог, либо идеальное молчание, либо это кошмарное общение.
– Тогда и не стоит мне ничего говорить.
Мы вышли на улицу, осеннее утро тут же погрузило нас в холодную пену тумана.
Этот его шантаж – говори, ведь больше не будет возможности, вывел меня из себя. Хочет, чтобы я жалела о несказанном, что ж, пусть услышит правду и, если сердце в его груди живое, страдает от правды о девочке, изводящей себя из-за него.
– Если хочешь все усугубить, то знай – я всегда была и буду твоей. Вне зависимости от твоего желания, – я смотрела прямо ему в глаза. Мы стояли у парадной. Мой безлюдный двор, ванильный запах булочной на углу, звуки утренней суеты, все было как обычно. Исключением было лишь то, что пару секунд назад я призналась Коту в своей вечной любви. Неплохое начало для обычного дня. Мне добавить было нечего. От него я признаний не ждала, поэтому развернулась и пошла в сторону парка. Подумаешь, пройду лишние десять минут. Сейчас мне необходимо было собраться с мыслями. Хотя бы для того, чтобы спокойно поболтать с Полей и не стать рассекреченной.
Мне было все равно, что обо мне подумал Кот, больше, надеюсь, не увижу его. Самое главное – дождаться, когда он вернется в свою Америку. Полина позвонила мне и сказала, что хочет приехать ко мне домой. Как я ее не уговаривала сходить в кафе, она, как обычно, стояла на своем. Добежать до дома, я, конечно, не успела. И убраться в квартире, конечно, не представлялось возможным.
– Ты была не одна, – Полина смотрела на мои вещи, разбросанные по гостиной.
– С чего это ты взяла? – я проскользнула в спальню, чтобы убраться там, но она уже стояла за моей спиной.
– И почему ты мне не хочешь говорить, кто он? – она изогнула бровь.
– Хочу, – я лихорадочно перебирала в голове варианты для лжи, но ничего на ум не приходило. Сказать, что это сосед – она немедленно пойдет к нему за солью, кто-то из моих знакомых – она тут же найдет его номер в моем телефоне и пригласит поужинать вместе, придумать случайного знакомого на одну ночь – не поверит. Хотя итог последнего варианта чем-то похож на правду.
– Максим, – я сказала его имя на свой страх и риск – вдруг они с Анатолем просидели у него в гостях до утра.
Полина удивленно вскинула брови. И тут спасением стал звонок Анатоля – она села на кровать, чтобы объяснить любимому, какое ей нужно зеркало для гардеробной комнаты. Я бросилась в ванную, включила воду для конспирации и набрала номер Максима – тут уж точно Полина захочет удостовериться.
– Максим, – я боялась, что не успею ему все объяснить.
– Доброе утро! – его голос звучал мягко и протяжно.
– Вы с Полиной вчера вечером не виделись?
– Нет, вы же с ней в фотостудии были, а потом они с Анатолем выбирали новый диван, пока все магазины не закрылись.
– Вы созванивались?
– Да, я звонил ей. А что происходит? – я услышала, как он встает с кровати.
– Если она спросит, то этой ночью ты был у меня, – я сказала это и выдохнула, сползая по стене.
– Интересно, а зачем?
– Мне очень это нужно, – я пыталась не заплакать. Что я такое творю – они никогда друг дружке не врут. Никогда.
– Ну ладно, – он, кажется, рассмеялся.
– Максим, – я не хотела уточнять, но мне нужно ему сказать все.
– Да? – кажется, его развеселила моя затея. Потому что он не понимал всю ее серьезность.
– И мы будто не только смотрели комедии до утра, но и, – я запнулась. Теперь он откажется.
– Я понял, – его тон резко изменился, с теплого и веселого на ледяной и безразличный.
Если он понял, с кем я была, это катастрофа, день с каждой минутой превращался в кошмар. Я вышла к Полине, та, больше не спросив ни слова, рассказала мне про их с Анатолем вчерашние покупки, потом мы пили чай с конфетами и смотрели передачи про животных Африки.
Когда она ушла, я легла на кровать – подушки все еще пахли его ароматом, полистала плотные страницы нового блокнота (смешно – я пыталась найти на его страницах тайное послание для меня, но они были абсолютно чисты) и заснула, так целиком и не осознав, что произошло в моей жизни.
Утро без него оказалось невыносимо – я понимала, что вчера здесь был Саша, что он лежал в этой кровати, что он пил кофе из этой кружки, что он смотрелся в это зеркало. Последнее меня особенно привлекло – я решила, что оно обладает памятью, как в фильмах про сверхъестественное. Поэтому я долго-долго всматривалась в свое отражение, ища за ним любимое лицо. Но результат был отрицательный. После обеда меня ждало новое испытание – надо было ехать в студию к ребятам, Анатоль с Лео подобрали мелодию на один из моих новых стихов, Полине не нравилось, а они хотели услышать мое мнение. Самое важное, что я для себя решила – это то, что они должны видеть мое счастливое лицо. Неважно, что у меня творится внутри, я больше не хочу, чтобы они переживали.
Я нашла черное платье ниже колен, которое раньше было мне мало, – так не буду выглядеть худышкой в балахоне, а вполне себе девушкой в теле. Моя осенняя алая шляпа пришлась как нельзя кстати – если я в своем любимом головном уборе, значит, все хорошо. Не считая вчерашней утренней прогулки по парку.
Работа завлекла меня в свой привычный ритм. Полина была права – слова и музыка не сильно сочетались друг с другом, решено было из развести. Потом они поехали в студии Кота, Анатоль уговаривал меня присоединиться к ним, но мы с Полей придумали массу отговорок, и я спокойно отправилась домой. Подруга весь день поглядывала на меня – или не поверила в мои слова, или хотела понять причину нашего воссоединения. Одно можно было сказать точно – тот факт, что мы с Максимом вместе, ее не радовал. Еще бы – то я страдаю из-за Кота, то тут же нахожу утешение в объятьях ее брата. Наверняка ей не хотелось, чтобы я воспользовалась его чувствами ко мне. Я подумала, что неплохо было бы позвонить Максиму, но он опередил меня.
– Привет, – он был не весел.
– Привет! Представь, только подумала о тебе, – я улыбнулась.
– Ты дома? – Максим говорил тихо.
– Да, – я сидела на кухне и ела сладкую вату. Полина, зная размер моего платья, намекала, что пора переходить на булочки. Их я никогда не любила, а вот сладость из детства всегда поднимает настроение.
– Одна? – он сказал это еще тише.
– Да, – я удивилась, он никогда меня не спрашивал об этом. Но ведь раньше у меня действительно никого, кроме наших общих друзей и родителей, в доме не бывало.
В дверь позвонили. Сердце предательски рухнуло в пятки. Понимая, что это не может быть тот, кого я жду, голова заставила меня встать и идти в прихожую. Красная спортивная куртка с эмблемой футбольного клуба. Конечно, это Максим.
– Ты что, стоял у двери? – я закрыла за ним дверь и провела его на кухню.
– Теперь к тебе просто так не прийти, – он был в джинсах и футболке, которую купил в Сочи.
– Только не тебе, – мы обнялись, и я стала готовить его любимый чай Каркаде. Всегда свежезаваренный, только с двумя ложками сахара. Я помнила.
– Кто был у тебя? – он спросил, когда я все приготовила и села за стол.
– Полина тебя спрашивала? – я ответила вопросом на вопрос, но он промолчал. Это я не люблю, когда уходят от ответа, Максим тоже, но он, в отличие от меня, более терпелив.
– Да. Я просто кивнул головой, но, знаешь, это ужасно – врать родной сестре. Теперь ты просто обязана мне сказать правду, ради кого это все.
Снова шантаж. Они что, все сговорились – просто нужно зажать ее в угол, а потом довольно подставлять уши для правды.
– Я была с Котом.
Я не хотела видеть его реакцию. Сейчас он снова начнет говорить про него гадости, а я не могу больше слушать, как мои друзья будут убивать Кота. Если узнают правду. Вот отчего все беды – тайны. Как только начинаешь что-то скрывать от близких людей, теряешь прежнего себя. Приходится быть той же, что раньше, той, которой уже нет.
Я пошла в спальную комнату и легла на кровать, прижимая подушку к груди.
– Вот сволочь, – Максим продолжал ругаться сквозь зубы, когда сел на край кровати.
– Можешь промолчать? – я подтолкнула его в бок ногой. На мне были белые носки-зайцы, так что получилось совсем не больно.
– Не могу. Я приехал поговорить, – он снял с меня один носок и уставился в глаза мохнатому зайцу, – Ксюша беременна.
Я лежала на спине, поэтому, чтобы видеть его лицо, мне пришлось лечь на бок.
– Тебе нужно вернуться к ней.
– Не думаю, что из этого что-то получится. Но она сейчас в таком состоянии…
Максим обернулся, и я увидела в его глазах крик.
– Главное сейчас – убедить ее оставить малыша. Я буду помогать, во всем. Но становиться ее мужем не собираюсь. Да и детей заводить тоже, если честно. Казалось, я всегда все предусматривал.
– Сам мне говорил о непредсказуемости жизни, – я коснулась его руки.
– Это точно, – Максим надел мне носок на ногу и лег рядом.
Мы просто лежали и смотрели в потолок. За окном пошел сильный дождь и слышно было, как потоки воды льются по трубе, которая как раз была возле моего окна. Я пыталась понять, отчего все пошло не так. Наверное, мне не надо было встречаться с Максимом. Но это получилось как-то само собой, с ним мне было невероятно легко. Может, мы бы не стали так близки, как сейчас, не делились бы всеми тайнами. Но он бы сейчас не вспоминал нашу несостоявшуюся любовь. Тогда хотя бы у него в личной жизни не царил хаос. Что бы было со мной – не знаю. Казалось, Кот – это неизменная составляющая моей жизни, и он должен был появиться в ней рано или поздно. Я бы сейчас лежала на этой кровати в одиночестве. Странно – еще вчера я думала, что я точно не захочу, чтобы кто-то дотрагивался до этих подушек, тем более мужчина. А вот сейчас здесь лежит Максим и мне не хочется сказать ему: «Уйди». Может, потому что он также всегда будет частью меня, вне зависимости от статуса наших отношений. Так что как бы ни пыталась я сделать правильный выбор, в какую бы сторону меня не заносило, люди, которые должны оставить след в моей жизни, появятся рядом. Может, совсем ненадолго, но они будут. И я буду любить их или не любить, пытаться оставить рядом или оттолкнуть, чтобы ушли поскорее – от меня это не зависит, просто время их влияния разное, а вот сила – одна.
– А почему ты не сказала про него Полине? – Максим притянул меня к себе так, что моя голова оказалась у него на груди.
– Она вроде мамы, которая, если что, может и в угол поставить. А ты, как старший брат – всегда на моей стороне.
– Ох, что же мы с тобой натворили, – он погладил меня по голове.
– Причем каждый по отдельности, – я прижалась к нему, желая и его защитить от переживаний, и себе облегчить рану в груди.
– Ну, будь мы вместе, безумства бы увеличились вдвойне.
Я была с ним согласна. В то время, когда мы встречались, нас спасала Полина, сама по натуре несобранная и непредусмотрительная. Мы почему-то совсем ничего не боялись, как будто если мы вместе, ничего не случится. Мы пару раз чуть не угодили под поезд, три раза сваливались от температуры – результат прогулок под проливным дождем, Максим ввязался в драку прямо возле клуба, причиной которой была я. А сколько еще опозданий, забытых билетов, не выключенных утюгов было – не счесть. В общем, мы вместе забывали обо всем, даже о собственной безопасности. Как только мы расстались, появилась забота хотя бы друг о дружке, потом стало ясно, что и за себя тоже нужно отвечать – так мы научились жить по отдельности. Но все же, эта связь, взаимозависимость, осталась. Забавно – около полуночи позвонила Полина, я не стала отвечать. Тогда она переключилась на Максима, тот написал ей, что перезвонит утром.
