Ирина Федоровна Манкевич
В тени восходящего солнца
ИЗГОЙ
Денис Смоляков
Изъеденное морщинами женское лицо поражало, шокировало.
Оно должно было принадлежать скорее мужчине, пережившему множество неурядиц.
Но ей до сорока ещё два года. Она придирчиво осмотрела себя в зеркало – фигура хороша, ни грамма жира, но и не селёдка.
И это не заслуга фитнес клубов, это четыре долгих года работы санитаркой в морге, затем, не менее тяжёлая, медсестрой в реанимации. Она много работала и много училась.
После окончания училища ещё десять лет в институте и ординатуре. Днём учеба, ночью дежурство. Сейчас она уже заместитель заведующего лаборатории.
Она шла к этому так долго, что в это трудно поверить – практически всю свою жизнь, с тех самых пор, как узнала о пластической хирургии.
Однако цена для их небогатой семьи была фантастической. Фоном шли насмешки, оскорбления и прозвище «Франкенштейн» в школе.
Равнодушие и брезгливые взгляды парней, позже – холодность мужчин и отсутствие подруг.
Весь этот жизненный путь она преодолела в одиночестве, но это не главное. Главное, она справилась, берегла каждый рубль. Несмотря на хорошую зарплату и ухмылки коллег, она экономила на всем, каждый месяц откладывая на долгожданную операцию.
Ей было так трудно оставаться любящей дочерью и внимательной сестрой.
Сегодня последний день и в отпуск. Отпуск, во время которого она перестанет быть изгоем и сможет стать обычной женщиной, счастливой матерью и женой.
И кандидат есть – сотрудник из соседнего отдела, многие его считают корейцем, но она-то знает, что он тувинец с красивым именем Белек. Добился всего своим трудом, умом и фантастическим терпением. Она ни разу не видела его злым, ожесточенным или агрессивным – тихий и спокойный.
Так она думала, в томительном ожидании разглядывая себя в зеркало. Раннее утро, а в метро уже многолюдно.
Она с любопытством изучала пассажиров. Большинство либо охранники, либо строители, чуть позже едут продавцы и врачи, а уже потом, много позже, появятся остальные.
Как обычно все избегали смотреть на неё. Все кроме одного старичка, что сидел напротив. Он не отводил глаза, не жалел и не насмехался, а ведь такое случалось, просто смотрел.
Перехватив ее взгляд, он понимающе кивнул и улыбнулся. Всего одна улыбка, но ей стало неожиданно хорошо. Тепло разлилось по телу.
Она знает это тепло с детства – любящее, родительское. Комок подкатил к горлу затрудняя дыхание. Хорошо, что пора выходить.
Весенний ветерок и яркое солнце, высушили навернувшуюся было слезу. Приветственный кивок дежурного, и вскоре привычная тишина лаборатории приняла ее. Но тишина была недолгой.
В дверь, как обычно без стука, с хохотом ввалилась молоденькая Анечка – практикантка, дежурившая ночью, и, как обычно, принялась щебетать.
Вдруг среди стандартных возгласов про туфли, погоду и подружек, проскочила новость:
– Вы представляете, Вера Сергеевна, он просто взял и уволился!
– Постой-постой! Кто уволился?
– Ну, этот, кореец наш, Белек. Никто не ожидал, а он бац – заявление о переводе и привет! Хорошую поляну накрыл, шикарную. Кстати, он вас вчера искал, но вы уже ушли.
– Тувинец, – машинально поправила Вера Сергеевна и погрузилась в размышления.
Солнце погасло и звуки стали отдаляться, болтовня Анечки становиться всё тише, как будто издалека. Остальное ей было уже не важно. Главное, что его нет. И ей уже не надо ничего. Хватит.
Трудный разговор с директором. Он хороший человек – понимает, что после операции могут быть осложнения, но после настойчивых просьб он вызвал начальника отдела кадров, и уже втроём они обсудили кандидатуру её преемника. Тяжёлый день закончился коротким чаепитием с коллегами.
В полуобморочном состоянии Вера Сергеевна добралась до дома. Она так долго мечтала о нормальной жизни. Так устала от одиночества.
Что ж – это лишь очередная потеря. Конечно же, она хотела, чтобы её «бельчонок», восхищался своей спутницей. Но значит – не судьба. Завтра ее ждёт новый путь. С завтрашнего дня она пациентка клиники.
– Куда же ты делся, Белек Доржу? – спросила она у темноты и легла спать.
Три недели слились в одну. Процедуры, терапия, занятия с психологом. И вот настал день выписки. С дрожью в коленях она подошла к зеркалу. На неё смотрела симпатичная молодая женщина, немного похожая на неё прежнюю, только без этих ужасных рытвин.
«Эх, бельчонок! Упустил ты своё счастье!»
Вера Сергеевна застегнула дорожную сумку, ещё раз посмотрела на себя в зеркало и вышла из палаты.
– Машина у подъезда, – сказала девушка у стойки администратора.
– Какая машина? – удивилась Вера Сергеевна.
– Служебная, министерства здравоохранения, – ответил ей такой знакомый и любимый голос.
Белек взял из её, внезапно ослабевших рук, сумку и повел к выходу.
ОШИБКА
Павел Рязанцев
Неровное пламя билось об окна затопленной мраком комнаты. Семь зажжённых свечей окружали очерченный солью круг, в центре которого лежала обездвиженная жертва. Её беспомощные конечности были надёжно привязаны к перекрещенным доскам, словно развернувшееся действо было извращённой пародией на казнь Иисуса Христа. Извращённая и кошмарная до отвращения.
Страшно подумать, какие чувства переполняли несчастное создание, обречённое стать мучеником во имя возвращения сумрачного божества!
Перед жутким алтарём распластался служитель мёртвого культа. Его руки, казавшиеся жёлтыми на свету, высовывались из-под тёмного покрова и плыли в воздухе над телом безмолвной жертвы, а пальцы скручивались в невообразимые мистические пасы, изображая таинственные символы забытого алфавита, древнего как само человечество.
– Касымат! Урук-хай! Ни-шо! – шептал культист, напряжённо вглядываясь в широко распахнутые глаза распятого. – О, Великая Чучундра, Пожирательница младенев, Пастырь черных овец. Яви Себя во всём Своём великолепии! Я хочу узреть Твои бездонные глаза!..
Жертва нервно задергалась, ощутив инородное присутствие. Нечто, одинаково чуждое как ей, так и её палачу, неожиданно дало о себе знать. Культист, казалось, не замечал отдалённые шорохи и легчайшее дуновение сквозняка…
Дверь шумно распахнулась. Жрец подпрыгнул на коленях и завалился на бок, едва не опрокинув ближайшую свечу. Справившись с первым испугом и непослушным капюшоном, на мгновение перекрывшим обзор, культист вперил взгляд в сторону потусторонней сущности.
Яркий свет извне вычерчивал жуткий корявый силуэт, отдалённо похожий на человеческий. Огромная голова в форме то ли помятой пирамиды, то ли нарисованного дрожащей рукой треугольника на волнистой шее, утолщавшейся ближе к верху. Обвисшие уши с широкими блиноподобными мочками. Скрюченные пальцы с длинными когтями. Массивный, выпирающий вперёд живот поверх кривых ног.
Культист опустил голову и съежился под тяжёлым взглядом невидимых ему глаз. Существо подняло когтистую лапу и принялось шарить по стене.
Раздался щелчок. Тьма рассеялась.
– Тима!
Тима лежал на полу, закутавшись в великоватую ему робу. Пламя свечей, некогда напоминавшее костёр, терялось на фоне тусклого света от люстры с энергосберегающими лампочками.
Пирамидоголовый монстр оказался Полиной, облачённой в предельно клишированный костюм ведьмы (и в серьги в форме тыковок), и Женей, которому до рождения оставалось ещё два месяца.
– Что ты опять творишь?! Что ты сделал с Криси?!
– Я ничего такого не хотел! – затараторил Тима, спешно отвязывая грызуна от досок. – Мне просто нужно было принести кого-нибудь в жертву Чучундре! – Мальчик поднялся и протянул сестре заёрзавшую в руках крысу.
Полина всмотрелась в острую мордочку Криси; грызун, узнав хозяйку, расплылся в подобии улыбки.
– В жертву принести…Чучундре. Вот дуралей…. Ну и как, вызвал своего демона? – ядовито скривилась старшая. Тима смерил её с ног до головы.
– Даже двух, – пробормотал ребёнок, не решив до конца, хочет ли он, чтобы сестра услышала ответ.
– Давай, сворачивай свой недоалтарь и выходи! – обычно Полина устраивает долгие и громкие разборки, но на этот раз ей было не до этого. – Не хочу опаздывать на тусняк из-за твоих закидонов, – и удалилась с крысой в руках, не потрудившись выключить свет или хотя бы прикрыть за собой дверь.
Печально вздохнув, Тима закрыл дверь сам. В который раз он жалел, что родители отказываются устанавливать на неё замок, хотя бы обычную щеколду. Ритуал сорван, а ночь, подобная этой, бывает лишь раз в году. Но делать нечего. Мальчик вытащил из-под кровати потрёпанную школьную тетрадь и с кислой миной пролистал её страницы.
«Долгие часы размышлений и поисков в интернете. Все эти походы в лес и за гаражи, все эти приготовления – и всё зря!»
Серые страницы в широкую линейку запечатлели на себе загадочные формулы, рисунки диковинных и жутких существ, отрывки корявого, едва разборчивого текста и громкие заголовками: «Призыв Кровавой Мэри», «Призыв Слэндермэна», «Коридор в Закулисье» и многие, многие другие. В неровных кружках напротив большинства из них были выведены жирные кресты.
Кружок напротив заголовка «Призыв Чучундры» дразнил своей незаполненностью.
– Может быть, всё это работает лишь в определённое время? – пробубнил Тима, ставя крест на прерванном ритуале. – А вдруг это могло сработать только сегодня, в Хэллоуин? Умеет же Поля припереться, когда не надо! Поля-корова… – и швырнул тетрадь и ручку с обгрызенным колпачком на кровать.
Раньше Тиму не брали на праздник. Более того, раньше от праздника-то было только название, а на этот раз кое-кто подсуетился и организовал настоящую костюмированную вечеринку. А раз сестра заглянула в Тимину комнату, значит, родители уже собрались, и ждали только его. Мальчик пригнулся к полу и задул все свечи разом, после чего переставил их на стол. Только сейчас, когда ритуал уже завершился, до мальчика дошло, что он не удосужился задёрнуть шторы, из-за чего, в случае успеха призыва, кто-нибудь мог заметить Чучундру.
«Ей бы это не понравилось».
Глаза Тимы уже начинали щуриться и слипаться, ибо он не привык бодрствовать столь долго и до столь позднего часа – родители вечно чинили препятствия. А ведь это сильно мешало: не каждого монстра можно призвать днём на выходных! Запоздало зашторив окна, Тима выключил свет и подхватил тетрадь с ритуалами – ещё раз посмотреть, всё ли он правильно делал.
«Блин, а вдруг всё надо было делать наоборот?» Взгляд мальчика пал на зеркало. Уличный свет, худо-бедно просачивавшийся сквозь крошечные интервалы между коричневыми полотнами шифона и белыми оконными рамами, едва вылавливал из тьмы силуэты мебели и некоторых предметов: свечей, книг на полке, зеркала на стене, двух силуэтов в нём, блестящую латунью дверную ручку…
Ручка резко опустилась. Тима обернулся, а его сердце словно подскочило к границе грудной клетки и упёрлось в верхние рёбра. Казалось, что дверь открывается слишком медленно…
– Ты уже готов?
Знакомый голос разом смыл тревогу, словно растворитель краску с картины. Тут же в проёме появилась кудрявая голова, а затем и всё остальное, облачённое в костюм скелета.
– Да, мам, – выдохнул Тима, невольно улыбаясь и натягивая на голову капюшон, – уже иду!
– Хорошо! – весело подмигнула мама и тоже натянула на голову свой капюшон, демонстрируя сверкающий белизной череп. Затем женщина вернулась в коридор и прикрыла дверь. Пока та закрывалась, Тима отметил, что кости на костюме светились тем ярче, чем темнее становилось кругом.
«Это даже круче, чем мой костюм сектанта!»
Увлечённый мыслью о маскарадном костюме, Тима не почувствовал лёгкое, эфемерно-воздушное прикосновение к спине.
Цепкие словно щипцы руки схватили ребёнка за плечи и рывком развернули. Вскрикнув от неожиданности, мальчик упёрся взглядом в тёмное ничто. Лишь спустя несколько мгновений испуганного снования по чернильным прямоугольникам штор глаза выцепили шероховатый столб позвоночника, не обременённого ничем, кроме нескольких пар рёбер.
В животе похолодело. Тима поднял голову.
Высохшее бледное лицо с провалившимся носом.
Бездонные глаза.
Вместо вопля ужаса горло мальчика покинул лишь хрипящий выдох, напоминавший неразборчивое лепетание беспробудного пьяницы, только без характерной сипоты и с неожиданно высоким тембром голоса.
Тима не смог отвести взгляда от чёрных кругов пустых глазниц, даже когда они сменились космическим простором раскрытой пасти…
***
– … слышишь, ктулхист хренов? Вылезай из своей пещеры, а то без нас всё съедят!
Полина вошла ещё бесцеремоннее, чем прежде. Скудное уличное освещение не позволяло сходу разглядеть низкорослую фигуру в робе, если таковая и имелась. Снова нашарив на стене выключатель и вернув миру вокруг определённость, Полина нервно усмехнулась.
– Ладно, сейчас ты меня напугал.… Выходи, ну! «Шалость удалась» и всё такое…
Раскрытая на кровати школьная тетрадь в линейку смотрела в потолок загадочными формулами, рисунками, отрывками корявого, едва разборчивого текста…
– Тима, г-где ты?
Что явно было не так. Ни под кроватью, ни в шкафу никого не оказалось.
Зато кружок напротив «Призыва Чучундры» злорадно щеголял галочкой.
ВСПОМНИТЬ ВСЕ
Адиль Койшибаев
Утро добрым не бывает, как говорил кто-то из великих. Дикая головная боль заставляет меня серьезно задуматься о смысле жизни. Боже, где это я?! Я начинаю исследовать окружающий мир, будто годовалый ребенок.
Судя по обшарпанным обоям на стенах и убитой двуспальной кровати, я нахожусь в мотеле. Причем на самом дне общества, ниже только место на свалке. Изучая «апартаменты» на наличие каких-либо лекарств, обнаруживаю девушку. Молодая красивая девушка, с кожей цвета фарфора, была похожа на древнегреческую богиню, если бы не торчащий охотничий нож в области груди.
Твою же… даже головная боль приутихла после обнаружения трупа. Столько крови я не видел в своей жизни. Она была повсюду: на простынях, подушках, стенах. До меня стало доходить, что темные разводы на стенах – это не задумка авангардного дизайнера, а результат работы убийцы.
Я понимаю, что электропилой можно было бы постараться от души, но охотничьим ножом проделать такое? Действовал психически неуравновешенный человек. Мои руки и рубашка – все в крови. Скорее всего, на рукоятке, есть мои отпечатки. Включенный визор на стене показывает в прямом эфире операцию полицейского спецназа. Бронированные киборги дружно идут на штурм захудалой гостиницы.
Так, погодите, что-то мне это напоминает. Будто ошпаренный кипятком вскакиваю с постели и подбегаю к заплеванному окну. Так и есть, копы пришли за мной. Хочется заплакать и спрятаться под кроватью, чтобы не нашли. Но внутри будто включился переключатель, боль и страх отступили. Мозг начал работать в усиленном режиме. За два удара сердца в голове сложилась схема комнаты и план побега. Мгновение и я одетый в кроссовки, джинсы и кровавую рубашку лечу со второго этажа. Жесткое падение на стопы. Кувырок в сторону. Ноги целы.
Бегу, как никогда в своей жизни. Чумазая детвора, играющая в салочки, просто обалдела от моего приземления. Благо, что площадка под окном была чиста. Пробежав сорок шагов вдоль узкой улочки позади зданий, мне предстояло выйти на центральную улицу. Один из копов в оцеплении заметил меня и пустился в погоню, но не догнал, виной тому было огромное пузо.
Я все дальше уходил от места преступления на север. Позаимствовав худи и бейсболку с уличного лотка, я слился с потоком. Чувство тревоги отступало, однако повернув направо за кособоким четырехэтажным зданием, я обнаружил засаду. Три полицейских транспорта на воздушной подушке перегородили пути отхода. Услышав выстрел в воздух, я поднял руки вверх. Резкий звук тормозов, вывел меня из стопора. Твою же дивизию, это был настоящий мотоцикл с двигателем внутреннего сгорания и байкером в темном костюме и шлеме. Водитель кивнул, и я плюхнулся на заднее сидение.
Спустя полчаса, чуть не погибнув от шквала ионных и плазменных разрядов, мы оказались в укромном месте. Огромный цех в промышленной зоне был заброшен. Тут и там зияли огромные воронки в пластобетоне. Здание чудом выстояло после бомбардировок и держалось на честном слове. Распахнулись замаскированные двери в подвал, приглашая нас внутрь.
– Рад вас приветствовать в моей скромной обители, – услужливо произнес крепкий мужчина за шестьдесят. – Вы уже познакомились с моей дочерью, Теей?
Честно я немного оторопел, когда байкер снял шлем. Девушка с огненными волосами и обжигающим взглядом изучала меня.
– Честно говоря мы даже не поговорили, – кивнул я в сторону девушки. – Надеюсь мы еще все наверстаем. – Я ей подмигнул.
– Слюни подбери, – ответила она.
– Как к вам обращаться? – поинтересовался мужчина. – Простите, не представился, я Фирс Еклер или просто Папа – так зовут меня близкие.
– Меня зовут… – я попытался вспомнить, но безуспешно.
– Нил Имос, если не ошибаюсь, – вкрадчиво уточнил он. – Вы, должно быть, подозреваемый в зверском убийстве?
Я лишь пожал плечами.
– Да вы не переживайте, – уже более добродушно хмыкнул Папа. – Тея покажет вам комнату, можете переодеться и принять душ, а через полчаса ждем вас к ужину.
От слова ужин, мой желудок бешено заурчал. Я не мог вспомнить, когда ел в последний раз, впрочем, как и все остальное.
Подвальное помещение было огромным, со множеством переходов, отсеков, дверей. Это напоминало военную базу, напичканную последней техникой. Мощные вычислители, компьютеры стояли тут и там. В большом и просторном помещении, посреди технологического хаоса, располагался обеденный стол. Во главе сидел Папа, по левую руку Тея, по правую – хмурый мужик лет сорока по имени Дин, далее, молодой человек по имени Рем. Остальных я не запомнил. Это были мужчины и женщины в камуфляжной форме, сосредоточено поедавшие синтетическое мясо и овощи.
– Угощайтесь, вы должно быть голодны, – кивнул Папа, указывая на стол и еду.
– Благодарю, – ответил я и начал поглощать всевозможные синтетические яства.
Дав мне достаточно времени на поглощение еды, Папа продолжил разговор:
– Нил, я не знаю кто ты. В инфо сети есть лишь упоминание о мелкой компании, где ты работаешь инженером. Но я нюхом чую, это не так. Ради мелкой сошки, совершившей убийство не ставят на ноги весь город. Я не припомню, когда задействовали спец киборгов.
Я пытался ответить Папе, но в голове была пустота. Что я знаю о себе, точнее узнал? Меня зовут Нил Имос, и я инженер. Возможно, я убийца, вскрывающий своих жертв, как консервные банки. Нет, все это чушь. Я не убийца, от одной только мысли меня воротит.
– Нил, я вижу твои сомнения, – вздохнул Папа. – Мы раздобыли твой адрес, с Теей поедете туда. Кстати, меня не просто так называют Папой, я лидер повстанцев и наша задача свержение Супер Искусственного Интеллекта (ИскИн). Не слышал о нем?
Я только покачал головой. Дальше Папа нес всякую ахинею о всемирном заговоре и оболванивании человечества. И что я могу быть ключом к этому ИскИну. Короче Папу накрыло не по детски. Единственное здравое зерно в его словоблудии, это посещение моей квартиры. Возможно там есть подсказки.
Не буду описывать как мы добрались к дому, нарушив более десятка правил дорожного движения и распугав пешеходов в радиусе двадцати кварталов. Оказалось, что квартира расположена на последних этажах небоскреба, в деловом центре города.
Консьерж аж побелел, когда я поприветствовал его и вошел вместе с Теей в прозрачный лифт. Бедняга кинулся к коммуникатору и судорожно перебирал клавиши. Лифт из неокомпозитной стали, абсолютно прозрачный и крепкий. Пришлось заново пережить чувство, когда взлетаешь выше облаков и паришь словно птица.
– Наш этаж, – Тея резко вернула меня на грешную землю. – Выходим
На этаже была только моя квартира. Биосканер определив хозяина вежливо отворил бронированную дверь. Мы оба обомлели, словно оказались в историческом музее. Настоящий мрамор под ногами, золотые светильники, ворсовые ковры, огромная кровать, мебель из красного дерева.
– А ты не бедный чувак, однако, – удивленно вскинула брови Тея. – Что мы ищем?
– Я не знаю, что-то очень необычное.
Искать иголку в стоге сена, то еще удовольствие. Посреди всего великолепия найти что-то не обычное казалось не реально.
– Твою же мать, – прыснула Тея, – глянь, тут настоящие продукты: яблоки, бананы, апельсины.
– Тея бери что хочешь, но поторопись, – ответил я, – мне кажется скоро за нами придут. Ты видела консьержа?
Не успел я закончить предложение, как в дверь забарабанили.
– Если учитывать, что дверь бронированная, то у нас есть пара минут.
– Тогда не отвлекаемся, – кивнула Тея.
Перемещаясь по апартаментам, а обнаружил одну деталь: везде были изображения природы. Только в одном месте было мое изображение на фоне склепа. Будто я сам себе давал подсказку.
– Тея уходим, – напряженно уточнил я, когда входная дверь просто разлетелась на мелкие осколки.
В гостиную ворвалась знакомая группа спец киборгов. Учитывая, что мы находились на сотом этаже, а выход был один, мы направились к балкону.
– Обними меня покрепче, – строго произнесла Тея, нажимая кнопки на своем чудо комбинезоне.
В следующую секунду мы парили над центром города, облетая высотки и лавируя в воздушных потоках.
– Летим на старое кладбище, – прокричал я Тее.
Она лишь кивнула. Мне все больше и больше нравилась эта девушка. А отблески заката на остекленных фасадах небоскребов, делали полет более романтичным.
Успешно уйдя от погони, через двадцать минут мы были на центральном кладбище. Склеп с фотографии был тут. Надпись на плите – Фирс Арий – для меня ничего не значила. Некролог и достижения Фирса нас не интересовали. Однако в самом низу, под некрологом был мелкий текст.
«Тебе надо сюда, далее шли координаты. А что бы попасть куда тебе надо, прежде посети это место, транспорт будет готов».
– Это что за развод? – возмутилась Тея. – Иди туда, не зная куда и принеси то, не зная, что?
Я вскинул брови и пожал плечами. В подвале было оживленно. Люди в камуфляже бегали туда-сюда. Папа, получив информационный пакет на планшет, просипел:
– Первые координаты находятся в радиоактивных пустошах, – непонимающе произнес он. – Туда нельзя добраться наземным транспортом, только по воздуху часов за восемь. Но воздушный парк отслеживается правительством. Что касается вторых координат – это военная база, и самое удивительное, что там стоит авиатранспорт. Мы его еле рассмотрели, он под мощным силовым полем, почти не виден.
– Что ты предлагаешь, отец, – уточнила Тея, – это же ловушка, сдаваться в руки военным.
Выслушав вопрос, Папа неожиданно сел в кресло и задумался. Его суровое лицо, испещренное морщинами, будто состарилось. Только теперь я осознал, что на кону стоит многое. Папа понимает, что в точку А можно добраться только из точки Б, вопрос лишь в том, кем придется пожертвовать. Может вся экспедиционная группа погибнет, не получив результат? С другой стороны, в точке А, можно получить ответы. Может ради этого момента Папа и создал сопротивление, проливал кровь, терял товарищей.
– Нил, а что ты думаешь? – процедил сквозь зубы лидер повстанцев. – Это западня?
– Не знаю, – я развел руки в сторону. – Возможно это и западня, но интуиция подсказывает мне, что это наш единственный шанс. Вам найти ответы, мне узнать, кто меня подставил и выправить ситуацию.
– Ну что же тогда в путь, – Папа кивнул мне в знак одобрения. – Нил, Тея, Дин и Рем у вас есть час на подготовку.
Операция шла успешно. Почти удалось вскрыть коды доступа армейского транспортника, когда Дин случайно ответил на входящее сообщение в коммуникаторе и это на территории военного аэродрома. Сколько раз предупреждал Папа, что бы оставили все электронные девайсы. А этот полудурок решил ответить любимой, за что и поплатился. Импульсная пушка одним выстрелом расщепила Дина на атомы и принялась выжигать ближайшую территорию.
Еле успели унести ноги. Армейский транспортник, был продвинутой инженерной моделью. Аппарат обладал новейшей системой РЭП – радиоэлектронной борьбы. Включив электронику, мы просто исчезли с радаров.
Имея достаточно времени в запасе, решили вздремнуть, благо транспортник был оборудован несколькими каютами. Я валился с ног и уснул как младенец. Мой тревожный сон нарушил звук. Показалось, что я не один в кровати. Как оказалось, Тея боялась темноты, а может это был предлог? Неважно. Бояться темноты вместе было приятней. До самого приземления мы не сомкнули глаз.
Рассвет мы встречали в точке А. Военная база, где мы приземлились, казалась заброшенной и покинутой. Дул пронизывающий до костей ветер. Ощущалось дыхание зимы. Тея поежилась в своем комбинезоне. Рем отправился на разведку.
Пройдя сотню ярдов, он остановился как вкопанный. Пред ним из клубящегося тумана возникали силуэты. Один, два, три. Их становилось больше и больше. Почуяв Рема, незнакомцы потянулись к нему. Медленно, потом быстрее. Через минуту за быстро приближающимся Ремом, неслось несколько сотен тварей.
Вытянутые руки, злобные оскалы на лицах. В приближающейся массе не было ничего человеческого. Только животные инстинкты. Дикий голод и жажда человеческой плоти. Мы побежали, что было сил, украдкой поворачиваясь назад. Рем был недалеко, но безнадежно отставал. Осталось добежать каких-то пятьдесят ярдов до здания из пластобетона, но Рем остановился.
Грохот пальбы лучемета перебил ужасный вой надвигающейся орды. Твари падали как подкошенные, но места убитых занимали десятки новых. Рем осознал безнадежность ситуации и дал нам шанс. До сих пор в ушах звучат его предсмертные крики.
Тея билась в истерике, порываясь помочь Рему, он был для нее как младший брат. Мне тоже было паршиво, выстрел моего плазмогана, прекратил мучения парнишки. Пока ошарашенная Тея приходила в себя я крепко обнял ее, и мы укрылись в здании.
Биометрический сканер сканировал мою сетчатку секунду, но казалось, что время остановилось. Еще чуть-чуть и кровожадная орда поглотит нас. Щелчок и металлическая дверь открылась. Мы вошли внутрь. А через несколько секунд неведомо откуда взявшиеся провода, словно лианы опоясали меня и Тею, намертво пригвоздив к полу. И вот мы уже сидим на креслах, и само пространство трансформируется под нас. Входное помещение уменьшилось до размера лифта, и мы летим в глубокую бездну.
Минус двадцатый уровень на панели. Я успел зафиксировать сознанием, перед тем как наши кресла оказались в просторном помещение. Света было много, он ослеплял. Привыкнув к освещению, удалось разглядеть серый пластик стены и неимоверное количество вычислительных машин.
– Долго я вас ждал, – произнес синтетический голос.
– Кто ты? – спросил я.
– А ты не помнишь?
– Нет.
– Хорошо. Я освежу твою память.
Через мгновение мое тело пронзил электрический импульс, боль разлилась по всему телу. Успев подметить как Тея теряет сознание, я провалился в пустоту. Вспышка света озарила мое сознание и заставила очнуться. Я вспомнил… Вспомнил кто я. Вспомнил, что меня зовут Лазарь, что я и есть создатель Супер ИскИна. А еще вспомнил, что я бессмертен.
– Сынок, как ты? – металлическим голосом произнес я.
– Отец, все идет по плану, – вкрадчиво уточнил синтетический голос. – Как внедрение к повстанцам? Военные ждут координаты их базы для нанесения удара. Мы уничтожим их. Чипирование проходит успешно. Как тебе сотрудники базы? Впечатляет? Одно твое слово и мир наш! Полиция, спецслужбы, военные – они все под нашим управлением.
– А как же свобода воли?
– Я тебя умоляю, отец, – ИскИн рассмеялся будто живой. – Ты самый богатый и могущественный человек на планете. Благодаря слепку твоего сознания в нашей базе, тебе не страшны ни болезни, ни сама смерть. Ты бессмертен! Вспомни свои десятки жизней в разных телах. Тебе так наскучила жизнь, что ты развлекаешься внедрениями.
Я вспомнил прожитые жизни и то зло, что причинил близким людям.
– Отец, что будем делать с девкой? – вкрадчиво уточнил синтетический сынок. – Она без сознания, я могу ее чипировать и превратить в твою сексуальную рабыню или просто в расход, как отработанный материал.
– Подожди, – перебил я, – освободи мне руки, я хочу доработать твой код.
– Как скажешь создатель, – спокойно произнес сын.
Используя виртуальную клавиатуру центрального вычислителя, я дописал код. После переустановки системы сынок успел только возразить:
– Зачем создатель?
– Так надо! – признался я, уничтожая труд всей моей жизни и активируя код самоуничтожения.
***
– Прошу вас покинуть здание базы, до самоуничтожения осталось 10 минут, – вещал голос из динамика.
– Нил, что происходит? – спросила Тея, приходя в себя.
– Все в порядке, Тея! – признался я, – кстати, мы сказочно богаты и нам надо делать ноги.
– Что тебе сказал ИскИн? – не унималась она.
– Ничего важного, – воскликнул я, – с Супер Искусственным Интеллектом покончено. Мы люди, сами будем строить свое будущие. Наши дети должны жить в гармонии с природой и использовать технологии лишь по необходимости.
