bannerbannerbanner
полная версияДолгое эхо разлуки

Ирина Брестер
Долгое эхо разлуки

Полная версия

Десять лет в просторах космоса. Десять долгих, мучительных лет!.. Назад не повернуть. Командир сказал: приказ не выполнен, возвращаться невозможно. Вот и приходится теперь блуждать в оковах этого межзвёздного пространства, где каждый новый шаг – очередное падение в пустоту и бесконечность… И где границы отыскать, когда их вовсе не бывало?..

С Землёй связаться пытались много раз. Нет ответа. Приборы вышли из строя. Разбирали, смотрели – никакой поломки не обнаружили. А всё одно – нет сигнала. Чудеса? Да нет, просто законы в космосе другие – не те, что на Земле…

Мы по пятам холодным днём,

Дождливым сумраком обманным,

Следы в пути искать пойдём,

Что укрывают сны туманные.

И твой вопрос разбудит ночь

И оживёт слезами красок.

Я не отвечу. Не прочтёшь…

В предназначении – отказано!..

– Ну, хватит уже! – голос протестующий звучал при этом вполне миролюбиво. – Видишь, я сам в этот раз к тебе пришёл.

– Что ж я – не человек разве, что мне в посещении уже отказано? – Филатов смотрел на командира исподлобья. – В карцере уже третий день сижу почти что в одиночестве.

– Сам виноват, – сухо напомнил Василий Петрович. – Кто Гришку Сокола до приступа довёл?

– Это не я! – возразил Филатов. – Это он сам!

Гришка Сокол – один из пилотов экипажа. Весёлый был малой, с улыбкой на лице. Но как стал с Филатовым близко водиться, так и поменялся разом. Угрюмым появлялся перед всеми, неразговорчивым, сосредоточенным чрезмерно. В его работе это, может, не так уж и плохо – концентрация внимания требуется высокая. Зона ответственности запредельная. Да только, когда на душе одна тоска смертная – ничего хорошего получиться не может. Гришка в отставку попросился. Сказал: нет мочи терпеть это. Каждую секунду – в монитор смотреть. А на нём что? Одно и то же всегда – пыль и звёзды, звёзды и пыль…

Две недели в чувства приводили. Насилу вернули парня. Но за управление так и не сел. «Кончено», – сказал.

Вот и озлился Вязин на Филатова. Таких парней бравых портит!

– Будешь мне сказки рассказывать! – буркнул командир. – А то я не знаю, к чему твои заунывные напевы приводят. Раны ты людям вскрываешь без ножа, понимаешь, Филатов?!

– Ну, и не брали бы меня с собой в эту… экспедицию! – плюнул с досады Филатов. – Один чёрт – ничего здесь не делаю! Пользы от меня никакой! На гитаре и то играть запрещается!

– Да пойми ты, экипажу сейчас не это нужно, – Василий Петрович подошёл прямо к нему и постучал кулаком по вихрастой голове Филатова, пытаясь вдолбить в него значения свои. – Мы – одна команда. Нам надо держаться сообща. А ты со своей лирикой неуместной мне людей из равновесия выводишь!..

– Что же мне теперь делать? – вскипел Филатов. – Сойти, может быть, на первой остановке?

Командир поднёс кулак к его лицу и гневно потряс: это видал?

– Остановка у нас одна – Земля! Помни об этом всегда.

Филатов похолодел.

– Долго ждать остановки этой приходится.

Командир нахмурил брови.

– Ты не один такой. У каждого там остались семьи – жёны, дети, родня… Все терпят, и ты терпеть будешь!

Ну, да, не один… Таких, как я, на Земле немало. Мечутся себе от стенки к стенке, как неприкаянные. Ищут, куда бы лишний раз приткнуться. А всё одно – не нужны! Кто-то давно жизнь в кругу близких людей коротает, а кто-то (такие, как он) так и не нашёл до сих пор места себе. Жилья собственного нет до сих пор. А здесь жильё единое для всех.

Рейтинг@Mail.ru