Наталья Лошкарева
Силы есть. Истории людей победивших рак
Солженицын выжил, и я смогу
Денис выглядит и говорит так, как будто работает научным сотрудником в каком-нибудь НИИ. Но рассказывает, что, сменив за жизнь более 20 профессий, всегда больше любил работать руками. Занимался изготовлением мебели, строительством, сантехникой. Когда они с Юлей поженились, работал дворником: друг позвал в свою фирму менеджером по хозчасти, но Денису не хотелось носить костюм и сидеть в офисе.
Спрашивает у меня: выйдешь замуж за дворника? Еще чего не хватало!
Но дворником он был в крупной компании, так что зарплата была не меньше, чем в офисе, а работодатель оплачивал страховку. Поэтому, когда у Дениса заболела спина и три недели боль не проходила, он отправился в коммерческую клинику на Тверском бульваре. Во время осмотра боль стала невыносимой – так на «скорой» Денис оказался в больнице Центросоюза на Лосиноостровской улице.
«Там ему сделали УЗИ разных органов, и в щитовидке обнаружили разрастание. Сделали пункцию – доброкачественное. Ну и предложили вырезать, а мы, дураки неопытные, согласились», – говорит Юля. Послеоперационная гистология показала, что опухоль все-таки злокачественная, к тому же удалить ее смогли не полностью – только одну долю щитовидной железы. Лечащий врач рассказала жене Дениса, что опухоль «вросла в трахею и приросла к пищеводу». Правда, в документах об оставленной в горле опухоли не упоминалось: Дениса просто без объяснений направили в районный онкологический диспансер по месту жительства.
«И утешали меня: мол, вы не переживайте, такие больные живут. И пять лет живут даже!» – от воспоминаний у Юли наворачиваются слезы, но она тут же собирается и снова прогоняет их улыбкой:
«Но у нас были совершенно другие планы, мы только что поженились вообще-то!»
В выписке Дениса указали: «медуллярный рак, диффузный склерозирующий вариант». «Идиоты, какой медуллярный рак! Папиллярный!» – так, по словам Юли, прокомментировала диагноз коллег профессор из МОНИКИ, куда по совету знакомых Денис и Юля повезли на перепроверку результаты гистологии.
Как выяснилось – не зря.
Папиллярный рак – это совсем другое дело: один из тех, у кого он был, – писатель Солженицын.
И «Раковый корпус» как раз на основе его впечатлений написан. У него был рак, пока он сидел в ГУЛАГе, а потом он сколько еще прожил! Я сразу настроился жить, лечиться. Солженицын выжил, значит, и я смогу.
Семь операций. Лишь бы проснуться
Жизнь семьи стремительно менялась, приспосабливаясь к графику обследований, операций и восстановления. Сын Юли Виталий, в тот момент студент, узнав о диагнозе Дениса, стал по ночам подрабатывать кладовщиком в спортивном магазине. Самой Юле пришлось уйти из редакции информационного агентства, где она работала в информационно-аналитическом отделе, в компанию по установке домофонов – сменный график диспетчера позволял дежурить в больнице. Не бросил Дениса и друг-работодатель: оплачивал ему больничные и даже расширил страховку – расходы на лечение покрывались полностью.
Вторую по счету операцию сделали в Эндокринологическом научном центре на Калужской. Оперировал хирург Владимир Ванушко. Обследование показало, что нужно удалять вторую долю щитовидки, а также метастазы на шее и в надключичной области. После операции – радиойодная терапия в клинике РМАПО на «Динамо», несколько недель на море в Адлере – и снова плохие результаты анализов. Третья операция была, по сути дела, диагностической: хирург взял образец опухоли на гистологию и выяснил, что новообразование вросло в трахею и дошло до пищевода. «И Ванушко с рук на руки передал нас на Каширку – Виталию Жановичу Бржезовскому».
В РОНЦ им. Блохина Денису предстояла четвертая операция – самая тяжелая и с точки зрения возможных последствий, и психологически.
Такое бессилие чувствовал: ну как так, опять… И врачи говорили, что возможна летальность, накрывала просто паника: я не знал, проснусь или нет. Черт с ними, с этими дырками, лишь бы проснуться!
Денису удалили 4,5 см трахеи, часть мышечной ткани пищевода, установили трахеостому, но гортань, а вместе с ней и голос удалось сохранить. Несколько недель Денис питался через зонд – выручало специальное зондовое питание Nutricia. Через три месяца затянулась стома, Денис дышал как раньше – через нос и рот. «Летом он уже огород пахал!» – смеется Юля.
В ремиссии Денис был шесть лет: раз в полгода ездил на прием к доктору Бржезовскому, показатели гормона немного росли, но были в пределах допустимых значений. В 2014 году врачи обнаружили «небольшой метастазик» на пищеводе и провели операцию – пятую по счету. «И после этого гормон подскочил в 10 раз!» Шестая операция лишила Дениса гортани и голоса. Позже потребовалась и седьмая – чтобы закрыть свищ в пищеводе, с которым Денис прожил около года.
Лыжи, море и голосовой аппарат
Денис сейчас разговаривает с помощью голосового аппарата: у него на шее висит небольшой приборчик, напоминающий то ли диктофон, то ли карманный фонарик. Он прислоняет устройство к шее, оно издает монотонное гудение, а Денис с помощью сейчас мимики, губ и языка превращает его в звучащую речь. Голос получается механический, но слова звучат вполне отчетливо.
Многие боятся потерять голос больше, чем погибнуть от рака. Говорят: «Я не хочу жить без голоса».
Но сейчас есть уже как минимум три варианта сохранить голос и после лечения, – объясняет Юля. – Во-первых, имплант. Это Денису с его семью операциями ставить имплант некуда, но если просто удаление гортани было – люди живут с имплантом и у них прекрасный голос, только чуть-чуть грубее, чем был.
– Есть целый хор ребят после операции, которые с этими имплантами поют. И замечательно поют!
– Во-вторых, голосовой аппарат. У Дениса американский TruTone. Мы его выбрали, потому что в нем регулируется звук, а нам это было важно, у нас только внук родился тогда. Но есть и замечательный отечественный «Хронос», его по инвалидности бесплатно можно получить.
И еще есть третий вариант: пищеводный голос. Денис учится пищеводному голосу с помощью роликов на YouTube и делает успехи: уже получается сдуть со стола спичку, хотя вообще-то дышать ртом и носом он не может – дышит через отверстие в шее, трахеостому. Секрет пищеводного голоса в том, что человек заглатывает небольшие порции воздуха и, выталкивая их, произносит несколько слов. «Пищеводной речью будет удобно пользоваться в быту, чтобы все время с аппаратом на шее не ходить или, например, села батарейка в пути – и человек не останется без голоса, сможет объясниться», – говорит Юля.
Денис говорит, что самое трудное, но и самое важное после болезни – понять, что жизнь изменилась, и перестроиться. Раньше он любил бег – после операции пришлось учиться медленно ходить. С трахеостомой нельзя долго бывать на холоде.
«Плавать нельзя, но этот вопрос мы решили». – Юля рассказывает, как, впервые поехав после операции на море, они изобрели способ купания с трахеостомой: купили большие плавательные круги. «Один на меня, один на него – и поплыли. Неглубоко, потихоньку, на голову надели кепку, на шею платок – но все-таки можно купаться-то!»
Прошлой зимой Денис после большого перерыва встал на лыжи: «Нормально, только вот скорость потерял немного», – смеется он.