Ирина Аркадьевна Алхимова
Проклятие Каменного острова. Книга 3. Звездный ключ
Длинный коготь внезапно задымился, словно его окунули в кислоту, и начал быстро менять форму, оплывая прямо на глазах. Пришелец издал придушенный звук удивления, остальные в тревоге застыли, обступив Себастьяна и Оливию. Когда от длинного когтя ничего не осталось, и процесс распада коснулся плоти, Древний взревел, как раненый вепрь и другой рукой направил на Себастьяна короткий блестящий стержень.
На мгновение Лангваду показалось, что неизвестная магия прожжет его грудинную кость и испепелит сердце, но тут, противясь чуждому вторжению, в нем вскипела кровь Мортимеров, родовое наследие Звездных скитальцев. Наконец-то…
– Сейчас, Ботаник, – короткая команда Ксана прозвучала буднично и спокойно, как на тренировке по фехтованию.
Себастьян быстро схватил Оливию за руку, а в следующую секунду старый Палатиум содрогнулся.
Глава 10
Что-то случилось с Николасом! Анна почувствовала неладное еще до появления Древних, и с этого мгновения ее сознание словно раздвоилось. Она лихорадочно пыталась не потерять из виду тот эфемерный след, который всегда приводил ее к любимому, но проследить его до конца так и не успела. Когда открылись двери Тронного зала, она знала только, что Ник все еще жив. Находясь внутри магического кокона, волшебница пыталась подавить все эмоции, чтобы своим беспокойством не сбить настрой Ксана, но братец уже устремился ей на помощь, и связывающая их нить завибрировала, дала слабину. Сбой был крохотным, едва заметным, но в раскладе сил уже произошли непоправимые изменения. Теперь они с Ксаном не смогут удержаться на поверхности планеты.
Анна еще глубже ушла внутрь себя, оставив брата наблюдать за внешними событиями. Ей был необходим объект не слишком удаленный от Абсалона, но она не знала точного местоположения кораблей, на которых им приходилось летать. Эти объекты были настолько малы, что она рисковала промахнуться. Время стремительно истекало, и едва ли не в последний миг молодая волшебница увидела выход. Прямо над местом событий она почувствовала взволнованное биение неуступчивого, честного и нежного сердца.
Слава Богам, Ксан действовал безупречно и доверился ей без раздумий. Когда произошел первый взрыв, Анна отбросила вуаль невидимости. В отличие от брата, она впервые стояла лицом к лицу с противником в смертельной магической схватке, и успела увидеть ужас в выцветших глазах бессмертного упыря, который внезапно осознал, что все кончено.
Для стороннего наблюдателя старый Палатиум просто взорвался, оставив после себя огромную дыру в теле планеты, но для волшебников все происходило иначе. Взрыв словно разложился на множество мелких фрагментов, каждый из которых нужно было отметить строго определенным действием.
Когда произведенная разорвавшимися зарядами сила достигла своего апогея, Анна открыла портал, а Ксан вытолкнул в него Себастьяна Лангвада и Оливию Данли. Счет теперь шел не на доли мгновения, а на ничтожные промежутки времени, которые не в состоянии зафиксировать ни один прибор. Краем сознания волшебница отметила семь вспыхнувших в погребальном костре взрыва магических аур, свернула защитный кокон и приникла к брату.
После тщательной проверки всех отсеков на четырех палубах бойцы полковника Гатлина доложили, что больше на сторожевике никто не пострадал. Адмирал позволил себе немного перевести дух, но беспокойство и чувство вины глодали его все сильнее. Он не поверил словам Анны, потому что подобное всепроникающее влияние казалось ему абсолютно невозможным. Но неизвестные пришельцы действительно использовали все установленное оборудование против них, и теперь только наглухо заблокированная станция слежения принимала сигналы многочисленных датчиков, которыми было нашпиговано Северное крыло.
Прошло довольно много времени, старый Палатиум все еще был цел, и Филипп понадеялся, что взрыва удалось избежать.
– Зафиксирована вспышка в северной оконечности дворцового комплекса. Координаты…
Адмирал впился взглядом в обзорный экран, на котором взрыв сначала выглядел маленькой мигающей точкой, а потом изображение начало стремительно меняться. Объект приближался, раздвигая границы атмосферы и плотной облачности в районе взрыва, постепенно проявились рваные контуры огромной воронки, которая при многократном увеличении показалась Брану просто бездонной.
Старого Палатиума больше не существовало, от него осталась только дыра в земле. Филипп привстал с командирского кресла, чтобы лучше разглядеть руины, а в следующее мгновение буквально ниоткуда появилась Анна и с силой врезалась в него. Это произошло так неожиданно, что адмирал оказался на полу, но он успел рефлекторно сомкнуть руки и уберечь девушку при падении. Рядом барахтался капитан сторожевика, которого вместе с командирским креслом сбил Ксан. Филипп испытал такое облегчение, что даже позабыл удивиться их появлению. Он извернулся, принял сидячее положение и с величайшей осторожностью прижал бесчувственную волшебницу к груди.
Ник очнулся внезапно, и, не открывая глаз, попытался оценить обстановку. Он был прочно прификсирован к гладкой металлической поверхности и полностью обездвижен. Когда он попытался наклонить голову, в горло ему тут же врезался прочный трос, заставив вновь прижаться затылком к стене. Николас проглотил ругательство. Вот попал! Пока он находился в отключке, кто-то его раздел, правда, только наполовину. На нем еще оставались брюки и ботинки, но голой спиной Ник чувствовал холод металла.
Открыв глаза, он ровным счетом ничего не увидел, потому что в помещении, где его держали, было темно. Довольно долго ничего не происходило, и Ник, по возможности, постарался расслабить мышцы, которые от напряжения невольно сводило судорогами. Он поочередно проверил на прочность фиксаторы на руках и ногах и убедился, что без посторонней помощи освободиться не сможет. Скорее всего, его здесь замучают до смерти, и он сам виноват в том, что так глупо попался.
В помещении вспыхнул свет, но такой яркий, что Ник быстро зажмурился. Малейшая попытка открыть глаза вызывала обильное слезотечение, интенсивность освещения ослепляла даже сквозь закрытые веки, и все же Николасу удалось за долю мгновения взглянуть на свою тюрьму. Теперь он знал, где находится и чего следует ожидать. Когда яркий свет вновь сменила непроглядная тьма, в глазах еще долго плавали радужные пятна, но как только он адаптировался к темноте, свет вспыхнул снова. Это повторялось раз за разом с различными промежутками, чтобы не дать ему привыкнуть или приспособиться.
Холдер старался никак не реагировать на происходящее, просто стоял с закрытыми глазами, пытаясь подготовить свое тело к предстоящим испытаниям. Ему приходилось слышать о таких пыточных камерах. Это были обычные бытовые агрегаты, которые немного «усовершенствовали», установив в них дополнительное оборудование. Здесь не требовались ни тюремщики, ни охрана, можно было просто оставить человека в камере, нажать кнопку и идти по своим делам. Все остальное делала заложенная в память устройства программа.
Для усиления эффекта Ника еще и обездвижили. Кто-то ненавидел его так сильно, что хотел причинить перед смертью как можно больше страданий. Он цинично подумал, что ему уготована участь пищевых брикетов, которые не нравились его новым друзьям. Но следующая мысль заставила Николаса невольно содрогнуться всем телом. Он никогда больше не увидит Анну…
Было жарко, как в пустыне Одилона, пот заливал глаза, что-то давило на грудь прямо над выжженным клеймом, причиняя ужасную боль…
– Дыши, Баст, вдыхай, я тебе говорю!
Он попытался вдохнуть раскаленный воздух, открыл рот, но на губах тут же выступила пена, горячая, как вулканическая лава.
– Все хорошо, вдыхай, попробуй еще раз! – давление на грудь пропало, но адское жжение осталось. Он снова попытался втянуть воздух в легкие. – Давай, открывай глаза, хватит уже притворяться мертвым! Ты что, хочешь бросить меня здесь совсем одну?!
Нет, конечно, нет, он не может бросить женщину в беде… Надо как-то собраться с силами и начать дышать… Может быть, тогда его перестанут трясти, дергать и хлестать по щекам…
С трудом приподняв веки, Себастьян увидел высокое белесое небо и злое оранжевое солнце. Кажется, совсем недавно он здесь уже был…
– Проклятье, опять Одилон… – язык распух и с трудом ворочался в пересохшем рту. – Воды… Можно мне … глоток воды?
– Можно, но только глоток, а то неизвестно, сколько нам еще придется здесь просидеть, – божественно прохладная влага оросила воспаленные губы, потекла по языку, скользнула в саднящее горло. – Попробуй подняться, потому что тащить тебя я не смогу. Нам нужно добраться до ближайшей дюны и укрыться в тени.
Услышав страдальческие нотки в голосе Оливии, Себастьян моментально мобилизовал все имеющиеся у него ресурсы. С трудом поднявшись на ноги, он обреченно огляделся. Песок, песок и еще раз песок, будь он трижды проклят! Примерно в четверти лиги от них виднелось подходящее возвышение, которое давало немного тени. Он махнул рукой в сторону дюны.
– Думаю, то, что надо и не слишком далеко.
– Да … наверное.
Лангвад, наконец, взглянул на свою спутницу и невольно застонал. Внутренняя сторона правой руки Оливии была распорота от локтя до запястья. По неровным краям глубокой борозды кровь свернулась и потемнела, а в глубине раны все еще алела и сочилась. Под жарким пустынным солнцем рука начала быстро распухать, и Себастьян, забыв о себе, принялся искать набор первой помощи.
На них с Оливией все еще болтались пурпурные императорские мантии, но часть экипировки рассыпалась, а доспехи выглядели растерзанными. Судя по длинному следу, их прилично протащило по песку, и рану следовало немедленно промыть.
– Приборы не работают, я пыталась включить датчик оповещения, но он тоже накрылся. Даже накопители сдохли. Разряда не было, и мне пришлось запускать твое сердце вручную, а я раньше никогда такого не делала. Ты не дышал, когда мы здесь оказались, этот мерзкий старик ткнул тебе чем-то в грудь напоследок… – при одном воспоминании Оливия вся передернулась. – Не трать на меня так много воды, Баст, просто наложи повязку.
Себастьян пытался удалить всю грязь, которая попала в открытую рану, но очищающей эмульсии ему не хватило, а воду приходилось экономить. Он провозился довольно долго, потому что, к своему стыду, не слишком хорошо умел оказывать первую помощь. Непривычно покладистая Оливия не жаловалась на боль, не дергалась, не пыталась давать ему советы. Она просто сидела на песке и терпеливо ждала, когда он закончит.
– Вроде, все…
Перевязанная от локтя до запястья раздувшаяся рука Оливии внушала Себастьяну сильную тревогу. Неизвестно, какая зараза могла быть на когтях этих древних тварей. А вдруг они ядовиты?! Он впрыснул ей и себе антидот, а потом поспешно залепил заживляющим пластырем дыру в основании ладони, где у него самого еще сочилась кровь. И только теперь Лангвад вспомнил о маленьком пузырьке с розоватой жидкостью, который Фиарэйн на прощание сунул ему в карман. Опасно было проводить такой эксперимент в пустыне, но если не останется другого выхода…
Себастьян аккуратно уложил в герметичный пакет оставшиеся перевязочные средства, собрал все, что им могло понадобиться, и промокнул пот со лба.
– Давно мы здесь? Мой хронометр тоже не пережил переход.
Мастер Данли взглянула на солнце.
– Нет, не очень, но мне почему-то кажется, что давно, – она, наконец, сбросила мантию и попыталась одной рукой избавиться от брони. – Скажи мне правду, Баст, тебе раньше приходилось видеть нечто подобное? Ну, переходы эти, порталы…
– Да, приходилось, – Себастьян подошел к Оливии, избавил ее от доспехов и нахлобучил девушке на голову защитный капюшон. – Пойдем, тебе нельзя оставаться на солнце. Надо разбить лагерь и установить отражатель, чтобы нас быстрее нашли. В прошлый раз мне очень не понравилось ночевать в пустыне.
Глава 11
– Да, живы, оба у нас на борту… Просто появились после взрыва прямо на капитанском мостике… – адмирал Бран стоял возле двери в медицинский отсек, потому что никак не решался уйти и оставить Анну на попечение корабельного персонала. – Я уже пытался связаться с адвокатом Холдером, но он мне не ответил… Что?! Проклятье!.. Какими силами?.. Если вам нужна помощь… Да, майор… Да, понимаю… Да, это возможно, никаких проблем… Но только в том случае, если вы доверяете… Сегодня же будет сделано, не сомневайтесь…
– Простите, адмирал…
– Сейчас иду, Лео! – Бран предупреждающе поднял руку и снова вернулся к разговору. – Послушайте, Кроу, нам никак не удается привести их в чувство… Вы хотите сказать… Как, совсем ничего?.. И сколько это может продолжаться?.. Вы уверены, что… Понимаю… Да, меня уже ждут… Да, случилось… К сожалению, не обошлось… Удачи вам в поисках и до связи!
В узкий коридор перед станцией слежения набились все свободные от вахты члены команды сторожевика. Бойцы полковника Гатлина, вооруженные короткими пневматическими пушками, бесцеремонно оттеснили флотских, оцепили дверь и встали наизготовку. Командующий коснулся панели внутрикорабельной связи.
– Выровняйте давление и активируйте запорное устройство.
Через пару минут тревожного ожидания замок двери пискнул, и металлическая плита бесшумно отошла в сторону. Люди в тесных переходах затаили дыхание. Станция слежения была погружена в темноту, оттуда не доносилось ни звука, но в холодном воздухе ощущался стойкий запах свежей крови.
– Дайте свет, – в просторном круглом помещении ожили пульты операторов, замигали разноцветные индикаторы, полусфера потолка превратилась в карту звездного неба, но адмирал, бросив один только взгляд в распахнутую дверь, повернулся к капитану сторожевика. – Немедленно уберите отсюда своих людей, оставьте только аварийную команду.
Обычно молчаливый полковник Гатлин переступил порог и крепко выругался. Станция слежения была от пола до потолка забрызгана кровью. Четыре изуродованных до неузнаваемости окровавленных тела – вот и все, что осталось от половины дежурной смены. Парни, прослужившие вместе не один год, со звериной жестокостью растерзали друг друга и часть корабельного оборудования.
– Это исключительно моя вина, Доминик, я ведь так и не смог до конца поверить нашим гостям.
– Как в такое можно поверить? – Гатлин осторожно переступил через лужу крови и проверил одного из пострадавших в надежде обнаружить у него признаки жизни.
На Филиппа внезапно навалилась многодневная усталость. Он уже давно не спал и даже не мог припомнить, когда в последний раз ел, но расслабляться было еще рано. Проблемы пока только множились.
Ник знал, чего следует ожидать, но все же его сердце невольно дрогнуло, когда металлическая стена за спиной начала стремительно нагреваться. Феерия света и тьмы продолжалась в том же порядке, но теперь к ней прибавились колебания температур. Как только нагрев достигал обжигающей стадии, и кожа Ника прикипала к металлу, стена начинала так же быстро остывать. Пот на теле превращался в изморозь, а обожженная спина и руки буквально примерзали к гладкой поверхности. Николас не знал, сколько подобных перепадов выдержит его тело. Он старался не дергаться и только до хруста стискивал зубы.
Вечность или две спустя Ник перестал контролировать вдохи и выдохи, потому что неподвижные мышцы почти не сжимались от холода, он не мог дрожать, и его тело корчилось в одной нескончаемой судороге. Когда же мороз сменяла нестерпимая жара, Ник уже не успевал переводить дыхание.
Несколько раз он терял сознание, но тогда по удерживающим его металлическим полосам пропускали электрический разряд, чтобы привести в чувство. Кто-то внимательно за ним наблюдал и наслаждался каждой минутой его мучительной агонии.
Ник в очередной раз очнулся от забытья и с трудом подавил стон. Спина горела адски, тело изнывало от боли, трос все сильнее давил на горло, потому что ослабевшая шея уже не могла удерживать клонящуюся вперед голову. Он с усилием расслабил сведенную челюсть и разлепил веки. Камера была освещена, а в ее центре, заложив руки за спину, стоял высокий темноволосый парень и рассматривал пленника, словно любопытный музейный экспонат.
– С возвращением, мессир Холдер, – приветливо заговорил он. – На этот раз вы заставили меня подождать, но так и быть, я вас прощаю. Решил представиться вам лично, чтобы оказаться последним человеком, которого вы увидите перед смертью. Тэнк Сэйд, к вашим услугам. Быть может, вы хотите о чем-нибудь меня попросить?
Тэнк Сэйд по прозвищу Душитель был известным серийным убийцей. Для преступника, имевшего твердую репутацию в мире криминала, он оказался довольно молод. Ник знал, что преступления душителя расследовали лучшие специалисты Форка и Коэна, но он до сих пор гулял на свободе. Патологически жестокий, хитрый и изворотливый наемник легко избегал ловушек, оставляя за собой шлейф из задушенных или до смерти замученных жертв. Так вот кого нанял Брадот-младший, чтобы поквитаться за смерть отца… Он явно не поскупился, потому что услуги Душителя были не каждому по карману.
Убийца смотрел на Николаса с выражением вежливого ожидания, а тот по укоренившейся профессиональной привычке в свою очередь изучал противника. И что-то во взгляде адвоката наемнику не понравилось. В нем не было панического страха, одна только холодная оценка. Тэнк Сэйд передернул плечами и обиженно надул губы.
– Это невежливо – не отвечать, когда с вами разговаривают. Вместо того чтобы умолять, вы упорно молчите, мессир Холдер. Вы даже не предлагаете мне вознаграждение, а ведь ходят слухи, что вы человек не бедный. Знаете, существует немало способов заставить вас закричать. Я могу, к примеру, раздробить вам кости или выколоть глаза. Говорят, это очень больно, – молниеносным движением Душитель извлек из рукава кинжал и с угрожающим видом шагнул к пленнику.
Ник не дернулся, даже не моргнул. Он трезво оценивал свое положение, поэтому, не колеблясь, предпочел нож, который мог существенно сократить его мучения. Все равно жить ему оставалось недолго. Сверкающее лезвие со свистом рассекло воздух и замерло в паре дюймов от лица Ника. Убийца ловким движением пальцев развернул клинок и убрал его обратно в рукав.
– Шутка. Я терпеть не могу вида крови, даже замороженной. Вы и так скоро умрете, хотя продержались намного дольше других. Как говорится, ничего личного, мессир Холдер. Я просто сделал свою работу и при этом даже не испачкал рук, – в качестве доказательства он продемонстрировал Нику свои чистые ладони, а потом издевательски расшаркался. – Желаю вам приятной агонии, адвокат. Вы сделаны из крепкого материала, но рано или поздно все равно сломаетесь. Прощайте! – манерный убийца помахал ручкой, и в это мгновение в камере снова погас свет.
Ник больше не испытывал ни отчаяния, ни надежды, ему было не до этого. Жизненные силы стремительно убывали, и теперь он просто боролся за каждый вдох в бесконечном калейдоскопе холода, обжигающего жара и боли. Но сколько еще так могло продолжаться? Голова Ника бессильно свесилась на грудь, трос впился в шею, передавливая гортань. Он услышал свой последний выдох, ощутил предсмертное трепетание в груди…
– Николас! Ник, ты слышишь меня?! Все уже позади, сейчас мы тебя освободим…
– Арман, придержите голову вот так…
– Гастон, подайте мне скорее чистое полотно…
– Медбокс готов, можно перекладывать…
– Во имя неба, беритесь осторожнее, на спине совсем нет кожи…
– Ник, пожалуйста, дыши, вдыхай…
Слова доносились из невероятного далека. Угасающее сознание Ника еще сделало жалкую попытку понять, что происходит, но на этом его жизненный ресурс полностью иссяк. Тьма подступала со всех сторон, он больше не чувствовал свое истерзанное тело и не управлял им. Он его предательски покинул.
С борта десантного катера адмирал Бран разглядывал огромную воронку, образовавшуюся на месте взрыва. Старый Палатиум перестал существовать, а с ним еще несколько зданий хозяйственного назначения, включая один из корпусов Имперской академии. Больше не было величественного фонтана, построенного еще первым поколением переселенцев на просторной площади Согласия. Самой площади тоже больше не было. Чудовищной силы взрыв не оставил от исторической части дворцового комплекса камня на камне.
При мысли о том, что Анна находилась в его эпицентре, Филипп похолодел. Как только им с братом удалось остаться в живых? И самое главное: Себастьяна Лангвада и Оливию Данли действительно отыскали посреди бескрайней пустыни на планете Одилон в другой солнечной системе…
– Адмирал, вы только взгляните на это! – полковник Гатлин с досадой ткнул пальцем в иллюминатор. – Я уже готов поверить во все, что угодно, но каким чудом она смогла уцелеть?!
Машина плавно опускалась в зияющий провал, и в свете мощного прожектора внезапно сверкнула металлическая Дверь, которая намертво прилепилась к куску обрушившейся породы. Она немного потускнела, была покрыта пылью, но не потеряла своей четкой формы и не имела ни единой царапины.
– История оказалась настолько необычной, что мы так и смогли принять ее всерьез, Доминик. Эта Дверь действительно не принадлежит нашему миру.
– И что нам с ней теперь делать?
Некоторое время адмирал задумчиво рассматривал многочисленные наслоения на вертикальном срезе стены, а потом тяжело вздохнул.
– Что делать? Для начала зальем это место строительным раствором, завалим камнями, засыплем землей. А потом, наверное, превратим в искусственное озеро, – он повернулся к полковнику Гатлину и посмотрел ему прямо в глаза. – И только десяток человек в Империи будут знать, что все без исключения принятые меры абсолютно бесполезны. Остается надеяться, что в ближайшие триста лет с ТОЙ стороны Двери никто не появится.
Филипп грустно подумал, что они еще легко отделались, но их заслуги в этом не было. Всю работу проделали удивительные люди, которые пришли издалека, чтобы помочь им спасти свой дом и напомнить, с чего на Абсалоне все начиналось.
Прошло больше суток, прежде чем удалось установить местонахождение каждого участника событий, и двое из них сейчас находились в критическом состоянии. Как ни торопились военные спасатели, но к тому времени, как им удалось отыскать в пустыне Себастьяна и Оливию, у девушки уже началось заражение крови. Похищенного Николаса Холдера тоже нашли очень быстро, но и его состояние внушало острую тревогу. Жизнь молодого адвоката пока удавалось поддерживать только при помощи медицинского бокса.
Анна и Александр, на первый взгляд, не имели никаких повреждений, но продолжали спать глубоким беспробудным сном на борту личной яхты командующего, на которую их перевезли с соблюдением строжайшей секретности.
Филипп чувствовал себя вымотанным морально и физически. Пожалуй, за всю флотскую карьеру он ни разу так не уставал. Все эти безумные, тревожные дни его подпитывало и держало на плаву не столько чувство долга, сколько другое, сложное и неоднозначное чувство к прекрасной, загадочной женщине с далекой планеты.
Он с самого начала знал, что его любовь останется безответной, но ни о чем не сожалел. Анна сделала его внутренний мир богаче, заставила поверить в невозможное и показала, что даже в среде власть имущих еще живы такие давно забытые явления, как доверие и дружба. Филипп всем сердцем надеялся, что адвокату Холдеру удастся вырваться из цепких когтей смерти, потому что ни при каких обстоятельствах не желал видеть слезы в колдовских зеленых глазах Анны, не хотел стать свидетелем ее горя. Адмирал впервые всерьез задумался о будущем и твердо решил пересмотреть свои жизненные планы.
