IQlight
Как приручить Дракона
Прости – прощай
Я открыла дверь так порывисто, что казалось, меня обдало прохладным потоком воздуха, который пах этим чёртовым морем. Мои помыслы оставили голову и улетучились в направлении низа живота, закручиваясь в вихрь дикого возбуждения.
– Привет, проходи, – я пригласила войти моего гостя, от которого перехватывало дыхание, и подкашивались колени.
Майкл, оглядываясь по сторонам, прошёл внутрь, останавливаясь в конце небольшой прихожей возле межкомнатного проема. Я всё ещё стояла, как вкопанная, не смея сделать шаг куда-либо. Всё, на что была способна сейчас – лишь запереть входную дверь и потупить взгляд.
– Вкусно пахнет, – неловкость ситуации, судя по всему, ударяла не только по мне.
– Пять лет не прошли даром, научилась готовить, – неудачная шутка вырвалась наружу раньше, чем я смогла её осмыслить, но было уже поздно.
– Мне повезло чуть меньше, – он грустно, но беззлобно ухмыльнулся в ответ.
Мы стояли в метре друг от друга, не понимая, с чего вообще стоит начать разговор. Это было так странно: зная друг о друге всё, два человека не могли найти слов. Между нами висело гнетущее чувство неловкости и воцарилось почти что гробовое молчание: было слышно, как бегут стрелки таймера на духовке.
– Мне кажется, это была не самая хорошая идея, – Тёрнер практически несся к выходу, не глядя в мою сторону.
«Сейчас или никогда», – подумала я и выставила обе руки вперёд, преграждая ему путь.
– Майкл, прошу, останься, – его сердце стучало так громко под чёрной футболкой, что я чувствовала его.
– Остаться, чтобы что, Сара? – он поднял на меня взгляд, обхватывая мои запястья и достаточно крепко сжимая их своими руками. – Чтобы заменить тебе Хьюза? Не с кем было скоротать вечер? – его хватка становилась сильнее, и я видела, как глаза цвета лесного мха становятся почти чёрными.
– Зачем ты так? – мне было плевать на обжигающую боль на коже рук, плевать на всё, кроме этого человека напротив. – У нас с ним ничего нет…
– Уже нет? С сегодняшнего дня нет? Когда, Сара? – он перешёл на низкий и пугающий тон.
– Ты можешь обвинять меня, сколько угодно, Тёрнер. Я не святая. Но умоляю, побудь со мной. Не обманывай себя, что не хочешь того же, – хватка на запястьях немного ослабла, а в зелёных глазах загорелся настоящий огонь. Майкл приблизился, нависая надо мной, как скала. – Возможно, ты никогда не впустишь меня в своё сердце, не подпустишь к себе ближе.
Я любовалась этим лицом, как в последний раз, пытаясь отпечатать в памяти каждую его черту, каждый взмах ресниц, взгляд, движение губ и тепло его тела. Я аккуратно освободила одну руку и прикоснулась к родному лицу, проведя от непослушных медных волос ниже по острой скуле, чуть колючей щеке и оглаживая волевой подбородок.
– Подари мне одну ночь. Всего одну, – моё сердце колотилось так, словно готово было выпрыгнуть из груди.
Майкл молча стоял, не пытаясь прервать меня, но его глаза изучали моё лицо, и я никак не могла понять, какого ответа мне ожидать. Его ноздри раздувались, словно у быка, готовящегося к схватке с тореадором. Освободив вторую руку, я начала стягивать с его плеч чёрную кожаную косуху.
– Не люблю повторять, но это не лучшая идея, – его голос такой низкий, отдающийся вибрацией внутри меня, звучал уже не так категорично. Оборона рушилась с каждым моим движением.
– Останови меня, – я прикусила нижнюю губу, продолжая стягивать с массивных плеч куртку.
Его грудь вздымалась, дыхание становилось чаще. Тёрнер был взволнован и возбуждён: красноречивая выпуклость в районе ширинки окончательно убедила меня в моём успехе.
– Одна ночь, Сара, – он навис над моим ухом и практически прорычал.
Наш настрой поменялся, мы оба это чувствовали. Напряжение становилось настолько сильным, что, казалось, может произойти взрыв. В какой-то момент я поняла, что не буду жалеть о том, что произойдёт между нами сейчас, и будет ли что-то после. Если у меня появилась хоть призрачная возможность быть с ним вместе, то я хотела использовать её без остатка, сгорая в этом мужчине дотла.
В его взгляде всё ещё читалась нерешительность, будто он колебался. Я решила, что буду действовать напролом: опустила ладонь на его возбужденный пах и несильно сжала пальцы. Майкл откинул голову и прорычал:
– Чёёёрт, маленькая!
Я почувствовала, как мои лопатки прижались к стене прямо в прихожей. Одна рука Тёрнера оказалась возле моей головы, а вторая – легла мне на грудь, сдавив совсем немного, но этого было достаточно, чтобы внутри всё разлилось приятной негой и теплом.
– Ты этого хочешь, Сара? – его почти зловещий шёпот маленьким торнадо прошёл по моей шее, заставляя выгнуться на встречу прикосновениям. Его рука переместилась от груди вниз, поглаживая мой живот и поддевая пояс джинс. Мой рот открылся, и из него вырвался жалобный стон. Это стало ответом на все его вопросы. Майкл снова посмотрел на меня, наши носы соприкасались.
– Ты хочешь почувствовать меня всего на одну ночь, так? – на лице проскочила самодовольная ухмылка, которую я не видела ни разу в жизни.
– Да, – мой выдох потонул в поцелуе, которым Тёрнер припечатал мои губы. Он схватил мои волосы на затылке и стянул их жгутом, отчего я откинула голову назад, открываясь для него. Нас полностью поглотил поцелуй, а я не могла пошевелиться, отдаваясь этому мужчине, и мне было мало. Поглощая мои стоны один за другим, Майкл подхватил меня за бёдра, обвивая моими ногами свою широкую талию.
Жестами я показывала, куда нам следует двигаться, практически не отрываясь от поцелуев, которые были везде – на моем лице, шее, мочках ушей, губах.
Майкл положил меня на кровать и стал раздевать, стягивая узкие джинсы, пока я сама стаскивала футболку с себя, а затем и с него. Когда он оказался передо мной по пояс обнажённым, я не смогла сдержать своего восхищения – ради такого тела стоило убивать. Мне хотелось попробовать его всего, прикасаться к этому рельефному торсу, высеченному из камня.
Под моим восторженным взглядом Майкл стянул с себя джинсы и боксеры, снова нависнув надо мной. Бедром я ощутила его влажную смазку, которая капелькой осталась на коже, и у меня свело низ живота. В нетерпении притянула руками Майкла за шею, обвивая, словно плющом, не выпуская из своего плена. Мы целовались так страстно, что губы саднили. Его язык кружил внутри моего рта, казалось, что я – его оазис в пустыне, прохладой которого он никак не мог насытиться.
Я оторвалась от сладких поцелуев и только хотела сказать, как сильно хочу его, как грубые пальцы легли на мою нижнюю губу.
– Чшш, маленькая. Не говори ничего, – он сказал это так тихо, словно испытывал физическую боль.
Я почувствовала жар его возбуждённого члена, упиравшегося в моё лоно. Поймав мой взгляд, он произнёс, прикасаясь губами к моим:
– Одна ночь… Как тогда, в доме у озера… – Майкл сделал движение бёдрами и аккуратно, но настойчиво вошёл в меня. Я непроизвольно закрыла глаза. – Открой их, – приказал он.
Наши взгляды встретились, и даже в темноте я видела, как на дне изумрудных глаз блестят искры пламени.
– Я хочу тебя запомнить, – он сделал несколько движений, я громко простонала, выгнувшись навстречу его бёдрам и впиваясь ногтями в мускулистые предплечья.
Майкл улыбнулся мне в ответ. У меня перехватило дыхание. Он был во мне и сейчас, пусть на одно мгновение; выглядел так, словно ничего в целом мире его не волнует.
Сильные и жёсткие руки подхватили под ягодицы, и Майкл приподнял меня, чтобы он смог войти ещё глубже. Улыбка исчезла с его пухлых губ, а лицо стало очень сосредоточенным.
– Чёрт! – хрипло вырвалось из груди Тёрнера.
Я дрожала от прикосновения его кожи к моему клитору с каждым новым толчком. Ни у одного из нас не было шанса продержаться долго. Моё тело напряглось, а ноги задрожали. Тёрнер начал двигаться всё быстрее и быстрее.
Когда волна оргазма накрыла меня, я простонала его имя. Ногтями впилась в широкую спину. На мгновение потеряла ориентацию во времени и в пространстве. Мне казалось, что мир исчез, и нет никого, кроме нас. Майкл посмотрел мне в глаза и позволил себе отпустить ситуацию. Когда моё тело, наконец, расслабилось, мой Дракон перестал сдерживаться. Его движения стали ещё сильнее, его тело напряглось, и он кончил в меня.
В голове всё взрывалось разноцветным фейерверком. После того, как всё закончилось, он ещё долго продолжал целовать меня. Майкл покрывал поцелуями мою шею, ключицы, щёки и даже мои веки. Потом, выйдя из меня, он встал с кровати. Не произнеся ни слова, Тёрнер начал одеваться под мой недоуменный взгляд.
Майкл
Она лежала на кровати, её волосы были влажными и водопадом падали на плечи и обнажённую спину, когда она приподнялась на локте, глядя на меня.
– Уже уходишь? – в вопросе хлестким ударом ощущалась досада, разочарование и горечь обиды, но голос был твёрдым. Словно она спросила у меня, который час: научилась настолько скрывать всё внутри, что меня передёрнуло от этой мнимой холодности.
– Не думаю, что мне стоит задерживаться, – я продолжил искать в темноте свои разбросанные вещи, попутно натягивая их на себя. Я боялся посмотреть ей в глаза и увидеть в них себя. Потому что боялся остаться. Я всего лишь хотел поиметь её и свалить, заканчивая со всем этим. Доказывая самому себе, что мне ничего не нужно от неё, кроме секса.
– Думаешь, у нас нет шанса? – Сара уже присела на колени, зарываясь в мягкое одеяло, словно в броню. Я физически ощущал её внимательный взгляд на себе и старательно не смотрел в ответ.
– Не знаю, – пробубнил, поднимая голову и, наконец-то, встречаясь с её глазами. – Многое поменялось. Мы изменились, – я продолжил завязывать шнурки на ботинках не слушающимися от волнения пальцами, мысленно чертыхаясь.
– Когда ты перестал меня любить? – вопрос, будто пуля на вылет, разрывающая плоть и оставляя зияющую пустоту в месте попадания. Чувствую, как подскочил пульс, и в сердце неприятно заныло – мышечная боль, не больше. Или мне нужно так думать, уверовав в это, как в истину.
Я подобрал свою куртку, покоящуюся на спинке стула рядом с кроватью, и подошёл ближе к Саре, оказываясь совсем рядом. Опустившись на корточки, посмотрел в её глаза: родные и полные боли, готовясь совершить самую ужасную вещь в своей чертовой жизни. Молча притянул её за шею, утыкаясь носом в светлые волосы, пахнущие апельсином и мятой, поцеловал макушку в последний раз. Зажмурился и почти не дышал, а казалось, что грудину рвёт на части изнутри. Она пахла как любовь и моё безумие, опьяняя.
– Прощай, Сара, – быстро поднялся и, не оглядываясь, уходил в ночь от женщины, которая рвала мой мир в щепки.
Засунув руки в карманы джинс, будто это как-то должно было помочь не чувствовать себя паршивее, чем было, я шёл к лифтам. Слишком сильно хотелось закурить, настолько, что рот наполнился слюной, и челюсти неприятно сводило. В глянцевой поверхности двери лифта я увидел человека, который совершил главную ошибку в своей жизни, поступив как последний мудак. Что и кому я хотел доказать этой своей глупой местью? Да и местью кому? Кажется, в этот раз я лажанул настолько, что всех извинений мира не хватит, чтобы дверь в квартиру Сары на седьмом этаже открылась ещё хоть раз.
Писклявый сигнал лифта раздался чересчур громко в тишине ночного коридора, словно специально напоминая о том, что я трусливо сбегаю от единственного человека, который меня любит со всем моим дерьмом. Даже спустя столько времени, когда, казалось бы, все шансы потеряны, жизнь течёт дальше, и мы оба, наверное, изменились.
Дверь открывалась и закрывалась уже раз пять перед моим носом, пока я тупо глядел в пустоту кабинки, переваривая её слова.
«Думаешь, у нас нет шанса?» – шанс есть всегда, маленькая. Вопрос лишь в том, смогу ли я его позволить себе. Нужна ли тебе новая порция боли. Возможно, уйти раз и навсегда из твоей жизни – мой лучший подарок тебе. Но прощу ли я себе, что не стал счастливым с тобой?
Переминаясь возле лифта, не решаясь сделать шаг вперёд, я всё думал о том, что вот он – момент истины. Признаться самому себе и ей в том, что без Сары моя жизнь потеряла весь смысл. Что я думал о ней каждый чёртов день, находясь за решёткой, стараясь изо всех сил выдавить из головы и сердца её образ, но как же просто всё катится к чертям. Стоило ей лишь появиться, как я снова сошёл с ума. Сара – имя, которое въелось в подкорку, та, кому принадлежу я и всегда принадлежал ей одной. Легко было обманываться, когда её просто не было рядом, но как всё стало сложно при её приближении. Я не заметил, как впивался короткими ногтями в собственные руки, оставляя полукруглые отметины.
Стрелка над лифтом загорелась красным, указывая на то, что он устремился вниз. Если мне нужен был знак, то это определённо был он. Я развернулся на пятках и почти бегом возвращался к квартире Сары, надеясь на то, что её израненное сердце всё ещё способно принять меня, любить меня, быть со мной. Я не знал никаких молитв, но если бы умел это делать, то сейчас же попросил бы Вселенную, или что там было, о том, чтобы у меня был шанс всё исправить.
Я не мог позволить своей идиотской ревности испортить всё безвозвратно. Осознав, что следующие мгновения будут решающими, постучал в дверь. От нервного напряжения я не знал, куда деть руки, и просто запустил их в волосы, неконтролируемо зачёсывая их и сжимая в ладонях.
«Майкл, соберись и просто скажи ей то, что чувствуешь на самом деле. Это не страшно. Нет, это охренительно страшно, если начистоту».
За дверью царила абсолютная и беспристрастная тишина. Постучал ещё раз. Казалось, сердце должно было остановиться ещё пару минут назад, потому что кровь буквально шумела в ушах.
– Сара, открой, прошу, – я упёрся лбом в тепло деревянной двери, расставляя руки на дверном косяке. Я знал, что не заслуживаю прощения после того, что сейчас произошло, но в глубине души надеялся на благополучный исход. – Сара, я должен тебе сказать, – слова застревали в горле, словно стекло, не давая делать спасительные глотки кислорода.
Внезапно за дверью послышалась какая-то возня, и тонкая полоска света под проёмом прервалась пунктиром пробежавших теней. Щелчок замка, тихий лязг цепочки, и на пороге появилась Сара. Меня словно выкинуло в открытый космос от того, что я увидел: её заплаканные глаза, красные и припухшие веки и страдальческий взгляд разбили мне сердце вдребезги. Я – причина её слез и боли. Она стояла, кутаясь в лёгкий халат, обнимая себя руками, будто спасаясь от холода, отведя взгляд в сторону.
Всё, что я мог сделать в этот момент, это обнять её, прижаться к ней всем телом со всем раскаянием, какое только мог выдавить из себя.
– Что ты хотел, Майкл? – голос был тусклым, словно силы покинули её, и даже простой разговор стоил огромных усилий.
Я попытался заговорить, но нервная дрожь перехватила моё горло – не мог смириться с мыслью, что причинил ей боль. Я позволил слепой ревности взять верх надо мной. Беспросветный мудак, спускающий все свои шансы в трубу, просто стоял и смотрел, как это всё сейчас происходит. Смотрел, как я оттолкнул самое лучшее в своей жизни. Сейчас я находился в миллиметре от того, чтобы потерять единственную женщину, за которую я когда-либо хотел бороться.
– Маленькая, я знаю, что всё испортил, – дышать становилось просто невыносимо от сдавливающего чувства в груди. – Но я умоляю тебя, дай мне шанс. Один, единственный, и я сделаю всё, что в моих силах, чтобы ты стала счастливой рядом со мной.
– Тогда почему ты причинил мне такую боль, зачем всё это сказал? – спросила она между вдохами, пытаясь сдерживать слёзы. От чувства, что причина всех бед этой хрупкой и нежной девушки кроется во мне, к горлу подступила тошнота. Я был противен сам себе. Слова уже переставали действовать. В голове был сплошной туман, мне было нужно показать ей, насколько, на самом деле, она дорога мне.
Сара
Моё тело прошибало мелкой дрожью от его близости, от того, что Майкл вернулся и пытался всё исправить. Не было ничего другого в этой грёбаной жизни, что сейчас имело бы для меня такой же смысл. Я так сильно любила, что готова была терпеть все ножи мира, расковыривающие мою плоть, причиняющие боль. Но рукоять их мог держать только Майкл-мать-его-Тёрнер. Он стоял, сжав свои челюсти, а на лице играли желваки. Майкл заметно нервничал.
Он был ядом в моей крови, отравляющим разум и душу. И мне нужен был лишь один мужчина. Вот этот обескураженный, нервничающий амбал с медными волосами и изумрудным взглядом, от которого подкашивались колени. И я прощала бы его столько, сколько бы он ни попросил.
– Сара, я люблю тебя, чёрт, – запнувшись, он сделал шаг навстречу, заставляя попятиться вглубь квартиры, схватил меня за плечи, прижимая к себе настолько сильно, что мне казалось, мои рёбра затрещат и искрошатся в осколки.
Это было невыносимо: слёзы полились неконтролируемым потоком, обжигая и пропитывая футболку Майкла. Его горячие руки держали меня, как тогда, давно на утёсе, сжимая в медвежьих объятиях, не давая моей истерике вырваться наружу.
Я вцепилась пальцами в его широченную спину, впиваясь в кожаную куртку так сильно, будто могла упасть в пропасть, если не буду держаться за него.
– Тёрнер, я любила тебя всю свою жизнь, чёрт бы тебя побрал, – мой всхлип и звук слов снова потонули в его груди, к которой он прижимал меня. А я слушала, как бешено бьётся его сердце. Вдыхала запах табака и моря, хранившегося на его вещах.
– Сара, ты для меня всё, маленькая моя. Прости меня, – я слышала, как его тихий, бархатистый голос дрогнул. И моя душа разлетелась в клочья от этого осознания, что всё, о чём можно было мечтать, чего хотеть и к чему стремиться было заключено всего в одном человеке. И сейчас он обнимал меня, стоя в темноте коридора моей квартирки.
Он подхватил меня на руки, ногой захлопывая входную дверь, и отнёс на руках в спальню. И в этот раз всё было совсем иначе: он не мстил, не выплёскивал своё раздражение или ревность – мы наслаждались друг другом, растворяясь, не ощущая времени и усталости.
Майкл был нежным и ласковым, как и всегда, когда оказывался рядом со мной – моё грозное Чудовище, чьё сердце растопила моя безусловная любовь.
Его руки, тёплые и сильные, держали мои запястья над головой, пока жаркое тело впечатывало меня в кровать, губы прожигали поцелуями шею и плечи, а я могла лишь кричать от восторга, отзываясь на каждый его уверенный толчок внутри себя. Майкл не отрывал взгляд, пока плавно двигался во мне, замечая каждый мой вздох и ловя губами громкие стоны, вырывающиеся из лёгких. Обнажённые, любящие, наконец-то, честные друг перед другом – мы плавно приближались к феерическому финалу.
Запустив руку под колено, Майкл приподнял мою ногу, слегка склонился, двигаясь во мне. Меня словно подбрасывало ввысь, всё выше и выше, быстрее. Я изо всех сил держалась за его сильные, массивные плечи. Тёрнер целовал меня с такой страстью, с какой ещё никогда не делал этого. Прикусывал губы, покрывал поцелуями шею, сжимал грудь до тех пор, пока меня изнутри не поглотило пламя. Вскрикнув, я выгнулась ему навстречу, запрокидывая голову назад. Глубоко вздохнув, ждала, когда он ко мне присоединится, после чего закрыла глаза, растворяясь в этом мгновении, отпуская свой крупнейший страх – больше никогда его не увидеть, не дотронуться и не поцеловать мягкие губы Тёрнера.
Рассвет я встречала самой счастливой девушкой, обнимая спину своего Дракона, мирно спящего рядом со мной.
Эпилог
Четыре года спустя
И принесло же меня на сельскую ярмарку в самую жару, но что не сделаешь ради свежих овощей и фруктов. Я стояла возле торговой палатки, разглядывая спелые яблоки, от которых исходил сумасшедший аромат. Взяв одно, покрутила со всех сторон, поднесла ближе к лицу и благостно втянула запах фрукта. Рот мгновенно наполнился слюной, и в животе заурчало.
– Долго ещё будете принюхиваться, мисс? – женщина-продавец, средних лет и с чрезмерно морщинистой кожей уже теряла терпение.
– Пожалуй, возьму пару фунтов вот этих зелёных яблок, если позволите, – я мило улыбнулась ворчунье и ощутила, как чьи-то тёплые ладони обнимают меня сзади. Инстинктивно я прикрыла глаза, окутываемая этим его запахом самого глубокого и самого заботливого моря на свете.
– Я думал, ты пошла разорять прилавки с тыквами, – Майкл нежно пробасил рядом с моим ухом и поцеловал в шею.
– Тыквы были в прошлом триместре, сейчас хочу чего-то сладенького, Тёрнер, – я положила свои ладони на его, которые обнимали мой уже слишком заметный живот.
– А я думал, что из сладенького у тебя есть я, – он несильно, но ощутимо прикусил мочку моего уха, отчего всё тепло спустилось вниз живота, и по позвоночнику пробежали приятные мурашки.
– Голубки, с вас десять баксов, – торговка со скучающим выражением лица ждала деньги, которые ей протянул Майкл, забирая пакет с моим десертом.
Мой заботливый Дракон схватил меня за руку и повёл прочь, смешно размахивая пакетом, полным яблок, и хитро улыбался одними уголками губ, будто что-то замышляя. Оказавшись рядом с нашим пикапом, размером с небольшую яхту, Майкл посмотрел на меня взглядом, в котором прыгали черти.
– Что ты задумал, мистер Тёрнер? – я прищурила глаза и скрестила руки на груди, становясь спиной к задней двери машины.
– Ты такая красивая сегодня в этом своём платьице с запахом, – его пальцы мягко прошлись по округлому животу снизу вверх и потянули за пояс.
– Ты ведёшь себя, как пещерный человек, – мои щёки вспыхнули, когда его рука спустилась к моим бёдрам, поглаживая их.
– Просто я подумал, раз няня оплачена ещё на пару часов, мы могли бы немного… – он не закончил фразу, потому что я уже открывала дверь пикапа, затягивая своё грозное Чудовище внутрь салона. То ли виной всему были мои разбушевавшиеся гормоны, то ли то, что мне каждый чёртов раз сносило крышу от прикосновений моего мужа, но я хотела близости с ним каждую свободную минуту. – Ты действительно хочешь сделать это в машине, миссис Тёрнер? – Майкл улыбался, пока я стягивала с его рельефного тела футболку.
– Просто заткнись и сделай это, мистер Тёрнер, – я безумно хотела его. Пока я вынашивала нашего второго ребёнка, Майкл был очень нежным и внимательным, но временами я тосковала по нашей страсти, когда он терял контроль и делал со мной всё, что хотел. В его руках я всегда была хрупкой и маленькой, отдаваясь целиком и полностью.
Майкл быстро усадил меня к себе на колени: благо размеры нашей семейной машины подходили не только для вылазок к озеру с маленьким Уильямом Тёрнером на борту. Мой Дракон тяжело дышал, развязывая пояс моего платья, распахивая его и открывая доступ к моей ставшей слишком чувствительной груди. Его большие ладони нежно обхватили ставшие твёрдыми соски, а губы властно и требовательно терзали мои.
Рядом с ним невозможно было не сорваться и не потерять голову – этот мужчина был для меня всем: адом, раем, чистилищем и тихим берегом, возле которого тихо шептало море. Мы каждый раз тонули друг в друге, не находя сил насытиться. И дело было совершенно не в сексе – я растворялась в нём так же, как и он во мне. Спустя столько времени, пройдя через все жизненные трудности и испытания, мы просто были друг у друга.
– Ты сводишь меня с ума, маленькая моя, – он шептал, обжигая мою шею, пока я раскачивалась на его бёдрах, ловя каждый толчок внутри себя, а его руки ласкали и гладили моё тело. Он любил меня, а я любила его. Всем сердцем. До боли. У нас было наше продолжение – наш маленький сын, которого Майкл оберегал, подобно настоящему грозному Дракону, готовому сжечь до тла неприятеля, стоило кому-то отобрать у Уилла игрушки в песочнице. Этот мужчина был создан для семейной жизни, но даже не догадывался об этом. О лучшем я бы не могла и просить.
– Я люблю тебя, Тёрнер, – мой мир рядом с ним рассыпался миллионами ярких осколков, когда он вот так прижимал меня к себе, с гортанным рыком достигая кульминации вместе со мной, пульсируя внутри.
Машина, очевидно, слишком сильно раскачивалась, стоя на парковке сельскохозяйственной ярмарки, но, благодаря тонировке, мы навряд ли могли быть застигнутыми врасплох. Да и, если честно, нам было совершенно плевать на всех.
Когда стихли последние отголоски яркого оргазма, я посмотрела на него и улыбнулась.
– Согласись, было не так уж плохо? – спросила я, сжимая его в себе.
– Больше не надевай это платье, иначе меня не остановит даже твой огромный живот, – он упирался влажным лбом в ложбинку между моих грудей. – Поехали домой, мне ещё красить этот чёртов частокол перед домом.
– Не забудь, что тебе лучше управиться пораньше, – я нежно взяла его лицо обеими ладонями, вынуждая посмотреть на меня. Я тонула в его изумрудных глазах, плавясь, словно снег по весне, и Майкл знал это.
– Да, да, помню про Стэф и Вишню с их выводком и то, что должен жарить барбекю, – он театрально закатил глаза, откидываясь на спинку сиденья, все ещё держа меня за бёдра. Майкл выдохнул, улыбнулся своей обезоруживающей улыбкой и одним движением зачесал свои каштановые волосы. От этого вида у меня снова все потеплело внутри.
– Стоит отдать тебе должное, Тёрнер, жаришь ты – что надо, – мы оба рассмеялись, как подростки, зацеловывая губы друг друга.
Меня зовут Сара Тёрнер, мне 27 и это наша история.
– В оформлении обложки использована фотография с https://pixabay.com/ Изображение Olya Lolé с сайта Pixabay Бесплатно для коммерческого использования
Указание авторства не требуется
