Иоланта Ариковна Сержантова
Индийское лето
Так будет осенью…
Так будет осенью. И понят тот намёк,
Ковёр листвы уж соткан в одночасье.
Несчастье в том, что созданный начаться,
Конечен мир. А этот лист намок,
От слёз, дождя ли хладного, с полнОчи,
Не мог сдержаться, пал на землю он,
О, лета мёд – он тает, будто сон,
Что снится часто. А сверчок хохочет
Над нами вновь, тон задавая звонко,
Округе. Что ж так долго не давалась
Та малость жизни. Грань ущербна, тонка,
И, – как всегда, – на донце оставалась,
Да недопита. Пусть. "Когда-нибудь…"
То – никогда. Постыло. Позабудь.
Где та боль…
Ветер в спину, и росчерком, серою тушью
Перечёркнуто лето. И грузною тушей
Той, что тучею рыхлой, унылой, дебелой
Навалилось на лес. Утро жалобно пело,
Да не птичьими трелями. Лес голосил,
Перед тем, как упасть. А деревья без сил, -
На колени, до рваных измученных пней.
Сколь той осени надо от лета? Не дней!
Только, часом, меж ними какой договор…
Осень важно шагами измерила двор,
Настелила истрёпанной ветром листвы,
Ветер с нею "на ты"… Может, только кусты,
Пригибаясь к земле, как сумеют, пониже
Переждут непогоду. Природою движет
Нетерпенье людское, – чтоб лето и море.
Им всегда недосуг: где та боль, где то горе…
За горами, далёко? – Молчи, пережди!
Вот и мучают их то ветра, то дожди…
Слова…
Цикорий брошенный. Он, солнышку навстречу,
Расцвел, кончине собственной переча.
И всем другим пошёл наперекор,
Что подле заводили разговор,
Мол, не жилец, и не протянет дня…
И на кого теперь ему пенять…
А тот впитал полночную прохладу,
Бродила что поникшая по саду,
Глотнул росы, что стыла поутру,
Набрался сил последних:"Я сотру
Границы между явью и уходом!"
Кто рядом был, те плакали в угоду
Печали, поражённые, в тоске…
Цветок увял. Лежащий на песке
Был интересен мало проходящим.
Не рви цветов! Любуйся настоящим,
Живущим полной жизнью лепестком!
Она ж и так вершится тем песком,
Что в скорбной горсти… И не будь прохожим, -
Идущим мимо, на других похожим.
Цикорий брошенный. Он, солнышку навстречу,
Расцвел, кончине собственной переча.
Я видел то. И знаю – так бывает,
Кто любит жизнь, тот ей и уступает:
Дорогу, право, на себя права…
Но жизнь есть жизнь, а что слова – слова.
Исправлено…
Исправлено. И смысл усугублён,
Про них, иных, неверных нам. Времён
Забывших, как и славы тех побед.
Их будто не было, как не было и бед.
Скрошив резцы, не погибали деды
Страны во имя, для одной Победы,
За матерей, надсаженных в тылу,
Детей голодных, крошки по столу
Искавших бесполезно. Это тыл…
Кто не был там, и тот не позабыл.
Но утерявшим память, совесть вспять
Уж не вернуть. Её нельзя терять,
Она не рубль, не положить в карман,
Не оплатить смертей, болезней, ран.
Тому чей дух не сломлен, как в дыму,
Не разгадать причины, не поймут
Тех, кто уехал. Проще – взял и предал,
Своих друзей, родных и ту Победу,
Которая "За Родину!" – до дрожи.
И как им быть, свернув на ту дорожку?
Кого винить во всём происходящем,
А жизнь, она так скоро проходяща,
И им про то в один момент забыть?!
Но слыть звездой не тоже, что и быть.
Это…
Не истратив на раздумья жизни,
Что течёт помимо, кровью брызнет,
Как закатом. Солнце льётся в тень,
А земля туманом пАрит… День
Между тем стекает незаметно
В вечность. Беззаветно, безответно.
Манит вдаль конечности тропинка.
На вопрос ответив без запинки,
Дятел ставит точку или точки…
Тишина, оградки и цветочки,-
Где какие. Белка ждёт орехи…
Здесь всё в прошлом:радость и огрехи.
На ограде – тень сидящих с краю.
Это жизнь, что нам не мнится раем.
Облако
То облако, как свежий неба шрам.
Но это мило, мужественно, шарм!
И этот мир, так мы его рисуем.
Рискуем в том, не так он предсказуем.
Не спится…
Очертила улитка порог.
Мир продрог.
Лик луны бледный катится мимо,
Как и мнится,– что малым и милым.
Столь росы, сколько слёз пролилось…
Дело сделано, но не сбылось,
Что задумано было. Пугливы
Неспроста. Просто мало чудес
Нам доверено: море и лес,
Бархат мха и калины дурман
И подсолнухов полный карман…
Лишь бы было бы с кем поделиться.
Мне опять неспокойно, не спится…
Просто так
Морю марево,
Растворяется в будущем прошлое.
Полдень, пАрило
И парИло, как пёрышком, пошлое.
Горизонта на дне
Закипает рассвет, чайник будто…
Я – нечаянно! Или нечаянный, мне
Не дари незабудки.
– То – дурная примета?..
– Просто так. Нет ответа.
Струйкой дыма…
Нёбо неба. Луна бестелесна,
Ей давно неуютно и тесно.
Полукруглым своим язычком
Дразнит тех, кто внизу. Маячком -
Светлячок, а кузнечик тем паче.
Мир округ не вполне однозначен,
И от мяты горчит. Сумрак. Сыро.
То бывает в ночи. Неба дыры -
Звёзд просыпана пыль,
Не иначе.
Колыбели ковыль
Снову плачет,
А потом – ничего.
Спутан ветер.
Вечер тих не всегда,
Реже – светел.
Струйкой дыма погаснувшей свечи-
Че-ло-век. Тот, который конечен.
Август
Август густ. Собирает грибы и орехи,
Как иные – обиды, наветы, огрехи.
Он у лета подножья – зелёный пригорок.
И конечен, конечно, поэтому горек.
Тенью трав…
Тенью трав исписана дорога,
Ость овса – кузнечиком, а лес
Так шумит… Как плачет у порога
В осень, чей абрис оброс. Навес
Неба чуть заметно выцвел. Вволю,
По краям неубранных полей,
Птицы на дорожку – хлеба с солью
Будущего снега. Лей не лей, -
Дождику однажды прекратиться,
А придётся, так тому и быть.
Лето, осень, – как распорядиться,
Теми, что случаться? Ветру выть
Что не помешает, что поможет?
Несть вопросов тех, что нас не гложут.
Есть один на всё про всё ответ.
Только нас на свете будто нет.
Медовый спас
Нельзя глядеть на храмы свысока…
Лишь снизу вверх, они мудрей и старше,
Под сенью их душа не простит фальши,
Но истин жаждет, простоты. Строка
Собою полнит, жизни уходящей
Предоставляет случай погодить
Под сенью Храма. Ранен настоящим,
Как прошлым будешь ранен, может быть.
Вприсядку рельсы
Вприсядку рельсы. Путь, состав, вагон
Один на всех: тот день, маршрут, прогон.
И стук колёс, до тех седин, один,
Как общий страх, и боль навек, един:
Успеть не то иль вовсе не успеть,
Не долюбить немного, просмотреть
Кому ты дорог испокон веков,
И лишь бы был, и лишь бы был здоров.
Тоскую…
Чью первой утолить печаль,
Не чаю я, давно отчаясь,
Махну рукой тому, отчалясь
Кто не вернётся прежним. Жаль, -
Казался милым и беспечным,
А был надёжным, и заботой
Он окружал, сокрыв зевотой,
По всем волненье бесконечно.
И …левая щека в мурашках.
Манжеты в запонках, рубашки
Висят, отглажены вдовой.
Тоскую, папа, милый мой…
