Иоланта Ариковна Сержантова
Индийское лето
А-ля Графоман!
Под окном зацвёл пенёк?
Это призрачный намёк,
Что пришла весна. С порога
Дятел – к ней, довольно строго:
"Вы себя ведите тихо!
Не стучите!" А зайчиха
Рассмеялась за пригорком.
Мышь сове кричала :"Горько!"
Да, пенёк зацвёл не зря, -
День длиннее, и заря
Ярче, веселее , чище…
Ветр весенний всё же свищет,
Холодит пока. Над ухом
Пролетел комар, и…муха…
Не соврал пенёк, поди.
Подождём и поглядим.
Под дождём ли, из окна,
Коль весна пришла, она
Не допустит проволочки,
А распустятся листочки
И трава… – Пенёк! Довольно!
Слишком много слов! – Невольно…
24 марта 2023
В венах ветвей горизонт,
Полог ночи раскрыт, он непрочен.
Ненарочен, отчасти порочен.
Он таков. Он не тот,
О котором забудешь, не случай.
Он не хуже иных, и, возможно, не лучше,
Просто тот, для которого ты, очевидно,
Очевидец. Недолго, вот то и обидно.
Под цвет весенней древесины…
Под цвет весенней древесины,
В такт скрипа сломанной осины,
Не сломленной! Ветрами зимы
Её трепали, и не раз,
Но нынче ночью, напоказ
Она рыдала. Филин слушал,
И отражённый месяц в луже
Был раздражён. Лиса не к месту
Гоняла мышь. Осина с треском
Упала наземь. Лес смолчал.
Лишь филин плакал и кричал
Над пнём сырым своей подруги.
Тропинки влажны и упруги
Весной в лесу. От слёз – нечасто.
Природа, в общем, безучастно
Взирает на обычай свой.
И мы, киваем головой,
Хоть это, ясно, не по нраву.
Но – кто на что имеет право…
Вы где? Вы чьи?!
Дождь, ветер, ночь, дрожит фонарь, намок перрон.
Всё – жизнью писано, её простым пером,
В веснушках капель руки, щёки, рельс ручьи,
Щеглы забились под вагон. – Вы где? Вы чьи?!
Они б смолчали. Соловьями тормоза
И семафор моргает сонно. Час назад
Яишня солнца, а теперь? Не всё ль равно.
Идёт весна из двери в дверь, но снег в окно.
И дождь смешался и ушёл, а ветер стих.
Фонарь потух, перрон просох, следов моих
Уже не видно на земле, коврами мха
Ступаю тихо, так что их, едва слыхать.
Дождь, ветер, ночь, дрожит фонарь, намок перрон.
Всё – жизнью писано, её простым пером,
В веснушках капель руки, щёки, рельс ручьи,
Щеглы забились под вагон. – Вы где? Вы чьи?!
Мы – нюхать звёзды…
Мы – нюхать звёзды, просто!
Неба простынь
Простыла
На весны сквозном ветру,
Но это я из памяти сотру,
Не для того оно. Снегов короста
Чуть стаяла,
И вот уже голуб
Пригорок, и поляны.
Чуть пониже
Нагнись
И прикоснись, и приголубь
Цветущий мох,
Страницей старых книжек
Покажется,
Столь мягок, сколь и жив…
А там, подальше, так, простоволосы
Две ивы, ты коснёшься тоже их,
Но позже, не теперь, как станешь взрослым.
Вдыхай покуда запах звёздной пыли,
А там – как будет, в жизни мало были,
Всё больше бы, и если б, да авось,
Добра немного, остальное – злость.
О, эта ненасытность пустоты…
О, эта ненасытность пустоты…
Её черты повсюду и чертоги.
Оставленное в памяти немногих,
То, многое, – надежды и мечты,
Теснятся в лености небрежной и беспечной.
Отставленное ныне на потом
Дороги не находит, и с трудом
Напомнит о себе. В той жизни вечной,
В которой "о таком не говорят".
Не скажут! И, наверное, потомки
Помянут словом – добрым и негромким…
Пока ж в глазах резвятся и горят
Азарта искры. К жизни и теченью
Того, что непонятно, но значенья
Не придают обычно и тому
Найдётся объяснение, нимало
Не утомляет это. Жизни мало,
Воспеть её, и долго слушать эхо
Шагов своих бесславных или смеха…
Тень на подушке…
Тень на подушке. Душем солнечных лучей
Разбужен. От бессонницы нечастой
Ты всякий раз бываешь очень счастлив
Тому беспамятству ночей,
В которых ты нечаянно летаешь.
Как в детстве, право. Вирши не слагаешь,
Они дождём стекают по стеклу,
Округа кажется округлой и размытой,
Паук плетёт стеснительный, в углу
И чаша с краешком нечаянно отбитым.
Всё это так обычно и прекрасно.
Пусть вдругорядь случится не напрасно.
Соседи
Цапля с болота летела к реке.
Молча, одна, так легко, налегке.
Берег рукой придержала лягушка,
Чтоб не смогла промахнуться старушка.
Цапля лягушке знакома с икринки,
С той, сбитой в масло сметаны из кринки.
Пусть не подруги, да знают друг дружку,
Пьют из болота единственной кружки
Жизнь и тревоги, и радости воли,
Их не смущает никто, не неволит
Быть, и имея соседа в виду,
Можно кивнуть. Раз в рассвет, раз в году.
Немного…
Всё описано. Кофе остыл.
Обещаниям веры немного.
Я с собою возьму лишь дорогу,
По которой ступаю. Забыл
То, что было со мною, о многом
Позабуду, и то неспроста.
Тех, шагающих в ногу, – немного,
Меньше тех, кто читают "с листа"
Без ошибок. Но то ж – наудачу,
Ты попробуй ещё повтори
То, что сделано как-то иначе,
Чтобы с сердцем, с надрывом, как крик.
Всё ль сказал? – И слезами дорожки…
Но живя, непременно до дрожи
Ты прочувствуй любое, и знай наперёд,
Что один, и стоящий вблизи не поймёт
Ничего из того, что задумал. Твоё!
Впрочем, лучше б не так, не один, но вдвоём.
Всё описано. Кофе остыл.
Я с собою возьму лишь дорогу.
Обещаниям веры немного.
По которой ступаю? Забыл..
Не торопите…
Не торопите зиму, лето, осень,
Ещё покуда не в себе весна.
Она ж не силах справится одна,
Но всякий раз помочь себе не просит.
Она готова всё с себя отдать!
И преминувши вспомоществованье,
Поднимет лес и траву, всё подстать,
И оправдает сосуществованье
С природой нас. Воспеть весну, возможно
Мы рождены, а может быть и нет.
Любое озарение подложно,
Заря любая – несказАнный свет.
Нимало разума… Над полем ветер свищет
Недаром. Повидавший он всего,
Жалеет нас и плачет от того,
А мы торопимся или сравнений ищем ,
Не соблюдая правила его…
Таяла в дымке луна,
Таяла в дымке луна,
Тень под ногами длинна…
И черёмухи спиленный куст,
Расцветая напрасно,
Не грустит по себе ежечасно.
Но расслышав тот хруст
Под ногою, то сломанной ветки
Он вопьётся цыганской иглой,
И услышит не вой,
Но досадливый ропот…
И чаинками – птицы из облака сетки,
И оленей рассерженный топот
В ответ…
Ничего уже нет!
Только свет,
Только свет,
Только свет,
Только свет…
Примета
Разбитым зеркалом, осколком
Луна на небе. Все без толку
Толкуют в праздности о ней.
Да что за дело ей. Видней
С высот небесных то, земное,
Неважно – летом ли, зимою.
Луна в жабо дебелых туч
Жеманится, да видно, всё же,-
Бледна, неможется, не может
Смириться с тем, что солнца луч
Одна причина дня сиянья,
Её тревожит это знанье.
Осколком зеркала – луна…
Да то примета, и дурна.
