Иоланта Ариковна Сержантова
Индийское лето
Экспромт…
У всех един источник вдохновенья.
Случайный взгляд, иль ветра дуновенье
Рождает чувства, рифму, ритма такт,
И ты не волен в этом и не так
Не можешь сделать что-то. Небо бледно,
Под вуалеткой звёзд – луны гримаса,
Про что она – не угадать, но сразу
Изменится, стушуется бесследно.
Так вдохновение, без блеска и фанфар
Уйдёт наверх, как дым, как белый пар…
А небо бледнО…
А небо бледнО
И румянец вечерней зари
Схлынул вдруг,
Горизонт, чтоб не выглядеть бедным,
Мушек звёз, как веснушек
Наставил, но облаком светлым
Будто обликом, бликом парадных витрин
Обмануть не сумел.
Но посмел…
Всё красивое проще:
Тут пушистый сосняк, плюш травы, -
Шаг "на Вы"
И до рощи,
Где берёзы рядком,
с козырьками нелепыми чаги,
Соловьиный распев,
да лягушек малинова трель,-
Вот оно,
до которого – день или полдень в начале,
Сень ленивая зноя, где дремлет усталый олень.
Вчерашнее
Люди живут не сегодняшним,
прошлым, минувшим.
Бродят, как будто во сне.
На мгновенье проснувшись,
Всё сокрушаясь о том, что опять пропустили…
Облако мимом и мимо… следы апостилем.
Верно замечено – часто тревожит пустое,
Главное, всё же, понять, что пустяк и простое, -
То не одно, не похожее! Разное! Разом
В том понимание, к счастью, приходит не сразу,
Ибо разгаданный мир, он внимает устало,
Он не тревожит собой, беспокоя нимало,
Люди живут… Их немного, хороших, на деле…
Ну, а чего вы от жизни, однако, хотели?..
Голубь
Тень голубя. шагает он по крыше
И солнце в спину дышит, чуть повыше
Те, для кого тот голубь дичь и корм.
То дичь для нас, порядка вне и норм
Морали, по которой поедаем
Собратьев. Тех, которых "мы видали",
Вертели между пальцами ключами,
Рыданий вне. Бессонными ночами
Нас – совесть, мы – подушки уголок
До перьев. Жизни нашей общий полог
Прекрасен так, увы, но так недолог.
По крыше голубь топал. Поволок
К себе в гнездо соломинку… Похоже,
Похожи мы. Ну, а денёк – погожим
Наверно будет. Голубь во дворе,
Змея в траве полёвку ждёт. Стучаться
Нам сердце в грудь намерено. Начаться -
То также страшно, всё в одной поре.
Пейзаж
Комары, как эполеты на плечах.
Чистотел едва надломленный зачах…
Розовые маки на просвет
Смущены закатом, а рассвет
Им неведом, будит утром ранним
Ветер их, не ведая, поранит
Сам того. Как мы, других, и часто! -
Будит-будит… Будет! Безучастны
Детские надуманные страхи…
Руки остановлены в замахе…
Мы сумеем так, без слов, без лишних.
Тот же ветер, цвет срывая с вишни,
Сам себя, невольно, но лишает
Стука ягод друг об дружку. Шарик
Лунный будет полон, и сполна
Перельётся некогда волна
Через брег. Там быть и видеть – счастье.
Жалко, что бывает то нечасто.
Кукушка
Звонкий голос кукушки. Отсчёт?
Но она не гадает, насчёт
Ширины и теченья, длины…
Жизнь, её коротаем лишь мы.
Колокольчиком нежным тот глас,
А она, сожалея о нас,
Надрывает часами простор
От рожденья до нынешних пор.
И нанизанных бусинок дни.
Ожерелья огней небольших городов.
Месяц множат осколки прудов,
Взгляд порезанный ими саднит.
Звонкий голос кукушки. Обратный отсчёт?
Так она не при чём, время быстро течёт…
Уйдёт весна…
Кто, настелив зелёные ковры,
Как не весна, уходит днём ненастным,
А небо, чтоб не выглядеть несчастным,
Лукавит. И завесой комары
От нас скрывают утро, полдень, вечер.
И мы до ночи жжём напрасно свечи
Над книгой или балуем письмом
Себя и недалёко адресата.
Читать не любит он, про то досаду
Мы выражаем, но напрасно в сотый раз.
Он счастлив лишь, когда глядит на нас
В раздумьи или сдержанно, с улыбкой.
То чувство, в чём трепещет пламя, зыбко
Оно покажется, но лишь тогда, тому,
В котором несказанное поймут.
А перед тем, дождями смыв былое,
Уйдёт весна, оставив нас в покое.
Ромашка
Прогадал, хоть гадал на ромашке.
Виноват, но не каюсь в промашке,
Пожалел я цветок, рвать не стал лепестки,
Он такой беззащитный, растёт у дороги,
Видел лапы, колёса и пыльные ноги.
Потянулся к нему… не сорвал! Мне руки
После вряд ли бы подал с поляны цветок.
Пусть я глуп, я – чудак, но не смог, но не смог…
Это жизнь…
Намётано лето пунктиром ветвей.
Тропинки запАх, зАпах приторный мяты.
В траве – подорожник. Листочек измятый
Крапивы страшится, что овода злей,
Который с гудением по воду ходит,
Находит цветы, но с ума их не сводит,
Кругами летая. Калиновый куст -
Под горкою. Жёлудя жалобный хруст,
Которым закусывать вздумалось белке…
И трудит паук над авоською мелкой.
Мелком размечает улитка траву,
Кубышка листами трясёт на плаву,
Где омут пленяет под сенью сома.
И щука – зачем не поймёт, но сама
Следит за мальками, торопит расти.
А мы не торопим. Готовы простить
Теченье небыстрое маленьких рек,
Но скорый и временный времени бег
Тревожит, пугает, заботит, печалит
С рожденья почти, с первых слов, но в начале
Нас радует всё, что вокруг. Это странность?
Увы. Так у всех. Это – жизнь, это данность.
Всё это …происходит?
Всё это происходит… с нами?
Ночами, также как и днями,
В песок иначе жизнь течёт,
Не как вода, она ещё
Прозрачнее… Куда девалась?
Подумаешь! Такая малость…
Да мнил, однако, человече,
Что будет властен, с тем же – вечен,
Надёжа, твёрдое плечо,
Но время молча, палачом
Стоит, и как всегда, торопит.
Тропит по следу, давит, топит…
Со щёк земли дожди слезами.
Луны холодными глазами
Следит за нами небо. Лес,
Сбивая пни своих колес,
Спешит на месте, как пророчит,
Иного, знать, не может. Хочет
Сквозь ветра вой и сучьев треск
Сказать за жизнь, – теченья блеск
Ея волны виднее с суши.
Нас упреждали! Только слушать
Нам не с руки в младые годы.
Да так назначено природой.
Вот, люди…
Вот, люди… А уходят… в никуда?
И жизнь свою … влачат? Делами мерят?
Что всё померкнет разом – не поверят,
А, как проверят, скажут ли когда
Потом… Кому?! Которые напрасно
Теряют жизнь, минуя ежечасно
На круг минут, что без следа сгорают.
Они не существуют, но играют.
– А настоящее?! Начнётся? – Не теперь,
Немного погодя… И скрипом двери
Распахнутой вослед, да пыли перья…
Так хочется не верить. И не верь!
Лишь радуйся туману предрассветну,
Любому дню, и белу свету, всяко
Она приметна, малость, цвета мака,
А жизнь – она и люба, и заветна.
Вот, люди… А уходят… в никуда?
И, как проверят, скажут ли когда?..
