Иннокентий Анненский
Педагогические письма. Первое письмо
Переводъ прямой является въ трехъ видахъ: 1) ученіе или переводъ мысленный, 2) устный переводъ, 3) письменный переводъ. При чтеніи человѣкъ сохраняетъ наиболѣе связи съ текстомъ, онъ какъ-бы переводитъ не на языкъ, a прямо въ мысль и въ чувство, текстъ сохраняетъ для него больше цѣльности, отъ того въ чтеніи произведеніе больше нравится. Чтеніе, какъ мысленный переводъ, можетъ быть нормальнымъ школьнымъ упражненіемъ; его провѣркой служитъ передача на родномъ языкѣ или на языкѣ произведенія.
Учиться читать въ смыслѣ перевода, конечно, необходимо. Только чтеніе можетъ, въ сущности, обусловить познаніе произведенія въ цѣломъ и изученіе литературы на данномъ языкѣ. Нѣсколько ниже я скажу о томъ, какъ надо поставить упражненія, связанныя съ чтеніемъ.
Вторая форма перевода есть переводъ устный, – это есть самый распространенный видъ перевода. Начинается онъ подстановкой своихъ словъ подъ слова или словосочетанія текста (acc. c. inf., abl. abs.) и кончается болѣе или менѣе литературной передачей текста. Переводъ долженъ показать мнѣ, что ученикъ понимаетъ не только мысли, но и оттѣнки мыслей въ томъ, что онъ переводитъ: первое условіе хорошаго перевода есть точность. Мнѣ кажется, что въ устномъ переводѣ только точности и можно добиваться, a хорошее изложеніе по русски едва-ли можетъ быть достигнуто безъ ущерба для точности. Затѣмъ, я думаю, что вслѣдъ за переводомъ должно идти непремѣнно устное изложеніе по-русски того, что перевели. Переводъ всегда держится на частностяхъ и разбиваетъ мысль, которая не можетъ такимъ образомъ слѣдить за содержаніемъ. Пересказъ приходитъ на помощь и на пополненіе этой односторонней работы. Далѣе, такъ какъ пересказъ совершается безъ книги, то иноязычный текстъ уже не навязываетъ ученику чуждаго строя рѣчи, не тѣснитъ русскую рѣчь, и отъ нея можно требовать достоинствъ, основанныхъ на ея свойствахъ; требовать уже, чтобы ученикъ сглаживалъ устный переводъ, дѣлая его болѣе «литературнымъ», едва-ли правильно: это сглаживаніе часто будетъ происходить на счетъ точности и близости къ тексту. Не могу не замѣтить при этомъ, что система вокабулъ, на которой держится y насъ устный переводъ, представляетъ большія неудобства и часто приноситъ вредъ. Выписываніе и заучиваніе словъ составляетъ работу, совершенно отличную отъ перевода, a между тѣмъ вліяетъ на его характеръ, закрѣпляя за нимъ тотъ нежелательный подстановочный характеръ, который имѣетъ обыкновенно переводъ въ началѣ изученія языка. Мнѣ кажется, что въ сознаніи учениковъ съ самаго ранняго возраста должна укрѣпляться мысль, что переводъ словъ есть лишь вспомогательная работа, что настоящій переводъ есть передача мыслей, a мысль заключается въ контекстѣ, въ стройномъ сочетаніи словъ. Мнѣ скажутъ, что выписывать слова и заучивать ихъ необходимо, потому что это есть надежный способъ убѣдиться, была-ли самостоятельная работа ученика. Я думаю, что способы есть и безъ этого: анализомъ можно отлично убѣдиться, работалъ-ли ученикъ по готовому переводу, или со словаремъ и грамматикой.
Впрочемъ, ученикамъ старшихъ классовъ, мнѣ кажется, можно вообще предоставлять нѣсколько болѣе самостоятельности въ работѣ каждый можетъ готовить переводъ какъ ему легче: при сложномъ текстѣ, да еще заданномъ въ большомъ объемѣ, едва-ли практично строго регламентировать способъ подготовки. Довольно того, чтобы былъ сдѣланъ сознательный, т.-е. основанный на анализѣ, переводъ. Устный пересказъ переведеннаго можетъ примѣняться къ читаемому и помимо устнаго перевода. Дѣло можетъ вестись такъ. Учитель громко и выразительно читаетъ извѣстный отрывокъ, ученики слѣдятъ. Затѣмъ онъ предлагаетъ ученикамъ сосредоточить на немъ свое вниманіе (они могутъ справляться при этомъ и съ словаремъ, но бѣгло), и затѣмъ одному ученику предлагается громко прочесть данный отрывокъ, a далѣе другой передаетъ прочитанное по-русски, какъ заполнилъ; товарищи, глядя въ книги, поправляютъ и дополняютъ его. Потомъ третій ученикъ читаетъ отрывокъ уже выразительнѣе, сознательнѣе, и еще одинъ подробнѣе и изящнѣе передаетъ его по-русски (все это указываю я приблизительно, лишь въ схемѣ, конечно). На слѣдующемъ урокѣ работа надъ тѣмъ-же отрывкомъ можетъ повториться, при чемъ и чтеніе, и передача будутъ, конечно, лучше. Я придаю значеніе такому мысленному переводу съ слѣдующей за устной передачей по-русски большое значеніе: она не заставляетъ ученика прибѣгать къ интерлингвальной рѣчи, позволяетъ больше вниманія сосредоточивать на цѣломъ, на содержаніи, и пріучаетъ читать и громко-выразительно, и про-себя сознательно.
