Иннокентий Анненский
Педагогические письма. Первое письмо
Но сравненіе примѣняется въ учебномъ курсѣ какого-нибудь языка и въ еще болѣе элементарной формѣ. Слово встрѣчается въ одномъ смыслѣ, a черезъ 10 строкъ попадается уже въ другомъ – сравниваемъ схемы: скопляется нѣсколько синонимовъ, образуя тавтологію или градацію – опять сравненіе, такъ сказать разцѣнка; нѣсколько эпитетовъ относится къ одному лицу или предмету (добрый, удалый молодецъ) – они напрашиваются на сравненіе; одинъ эпитетъ къ нѣсколькимъ словамъ (чисто поле, чисто серебро) – снова возникаетъ сравненіе; подобно этому и въ грамматикѣ, н въ поэзіи. Во всѣхъ упражненіяхъ, вродѣ помянутыхъ, гдѣ умъ ученика побуждается къ сравниванію, является, по моему, двоякая цѣнность – развивается одинъ изъ существеннѣйшихъ пріемовъ мышленія и подготовляется почва для научнаго изслѣдованія языка.
Но въ чемъ-же заключается идеальная цѣль изученія языка? Языкъ заключаетъ въ себѣ два момента – активный и пассивный. Съ одной стороны, языкъ производится, творится нами: низшій видъ творчества въ его сферѣ есть разговоръ, высшій – поэзія. Съ другой стороны, языкъ воспринимается, анализируется, входитъ въ сознаніе въ видѣ извѣстной системы или міросозерцанія. Отсюда и двоякая цѣль въ изученіи языка: 1) развитіе способности къ творчеству въ сферѣ данной рѣчи и 2) пріобрѣтеніе новой системы или новаго міросозерцанія. Разсмотримъ и сравнимъ обѣ цѣли примѣнительно къ школѣ. Учиться хорошо говорить, развивать не только точную, по изящную рѣчь необходимо на родномъ языкѣ; школа должна заботиться объ этомъ: родной языкъ тѣсно связанъ съ нашей мыслью н нашимъ чувствомъ, a черезъ нихъ и съ народнымъ міросозерцаніемъ; на родномъ языкѣ я могу быть и ораторомъ, и поэтомъ. Затѣмъ идутъ языки живые. Но прежде надо указать, что подъ умѣньемъ говорить на извѣстномъ языкѣ здѣсь разумѣется способность къ нѣкоторому творчеству, а не тотъ неуклюжій переводъ съ своего языка на чужой, къ какому прибѣгаетъ человѣкъ, чтобы скрыть свою мысль отъ извозчиковъ и лакеевъ. Умѣнью говорить на иностранномъ языкѣ чаще всего полагается фундаментъ въ нѣжномъ возрастѣ; его даетъ среда, семья, оно лежитъ корнями въ области безсознательнаго усвоенія. Въ школѣ, съ ея пестрымъ составомъ, грамматической методой, съ экстемпораліями, зубреніемъ вокабулъ, обыкновенно нѣтъ мѣста для рѣчи, и она забывается; да и цѣлью школы является собственно не владѣніе рѣчью, a пониманіе ея, сознательное ея усвоеніе. Нѣтъ сомнѣнія, однако, что для пониманія рѣчи умѣнье владѣть ею оказывается весьма важнымъ. Прежде всего, практическое знаніе языка даетъ языку въ умѣ учащагося цѣльность, конкретную форму, гораздо болѣе опредѣленную и прочную, чѣмъ самый подробный курсъ грамматики. Эта форма дается, во-первыхъ, правильнымъ произношеніемъ (на самомъ дѣлѣ внѣшняя сторона рѣчи гораздо глубже связана съ внутренней, духовной, чѣмъ кажется это намъ при грубомъ наблюденіи); во-вторыхъ, цѣльность создается такъ называемымъ чувствомъ рѣчи или языковымъ чутьемъ (Spracligefühl). Чувство рѣчи проявляется въ свободномъ и вмѣстѣ съ тѣмъ гармоничномъ аналогизированіи, на основаніи ряда безсознательно и прочно усвоенныхъ языковыхъ формулъ, сочетаній, схемъ: мнѣ не надо заучивать правилъ о прямомъ и обратномъ порядкѣ словъ въ нѣмецкомъ предложеніи, я скажу je ne risque rien, a не je ne risque pas, не потому, чтобы я думать о разницѣ въ оттѣнкахъ pas (passus) и rien (rem), a потому что привыкъ соединять эти два слова risquer и rien (погов. qui ne risque rien ne gagne jamais); я скажу mon frère et moi, a не на оборотъ не изъ вѣжливости, a на основаніи привычныхъ мнѣ схемъ.
Нити аналогій переплетаются, и вотъ именно чувство рѣчи вноситъ гармоничность въ ихъ подборъ: я скажу vieillot и seulette (старичекъ и одна-одинешенька), но не скажу ни grandot, ни petitette: скажу grandissime, но не скажу vieillissime. Далѣе, умѣнье говорить на языкѣ помогаетъ просто матеріально, предоставляя въ распоряженіе учащагося много словъ и выраженій, не считая уже возможности по аналогіи образовывать и понимать новыя; такимъ образомъ. оно, съ одной стороны, даетъ богатый матеріалъ для анализа, независимо отъ текстовъ, съ другой стороны – облегчаетъ пониманіе и анализъ текстовъ.
