Илья Сергеевич Ермаков
Обнуление
Нелли начала плакать.
– Нелли, не стоит вспоминать об этом. Не тревожьтесь. Мы все понимаем. Для Вадика тот день стал огромной психологической травмой. Мы видим, что у него нежная натура. Андрей, вы же сможете поговорить с ним?
– Конечно. Нелли, не волнуйтесь. Мы вам поможем. Вот увидите, через пару дней он даже не вспомнит про это.
Нелли всхлипнула.
– Спасибо вам. Вы – настоящие друзья. Я так рада.
Впервые за долгое время Альбина не сказала ни слова. Утыканная иглами, она лежала с закрытыми глазами. Спала ли она? Нет, она все слышала, но сейчас ей нечего было сказать.
Обещав Нелли помочь Вадику, мы все наконец расслабились, погрузившись в медитацию. Но я не могла сосредоточиться на музыке и перестать думать о дочери. Закрывая глаза, я рисовала картинку: моя Василиса дает пощечину Лизе. И от этих мыслей мне становилось хорошо.
* * *
– Куда мы идем? – шепнула мне на ухо Нелли.
– Последнее занятие с Катериной на сегодня, – ответила я.
– В буклете написано «Саженцы». Что это значит?
– Понятия не имею. Сейчас все узнаем.
Следуя за Катериной, наша пятерка взрослых снова покинула поселение «Потока». Но на этот раз мы не пошли по полю до самого леса. Нет, наш путь заканчивался там, где начиналось поле под кронами деревьев, окружающих плотным кольцом жилой комплекс.
На месте следующего интенсива нас встретили Марк и Вера. Вокруг лежал самый разнообразный садовый инструментарий: рабочие перчатки, лопаты, грабли, мотыги, ведра, лейки. В ящике рядом с инструментами стояли мешочки и пакетики с рассадой. А в горшочках сидели саженцы. Среди растений нашлись не только цветы, деревья, но и овощи и зелень.
Собравшись полукругом вокруг Катерины, мы выслушали суть нового практикума.
– Почва в «Потоке» благодатная. Здесь прекрасно растет все, что бы вы ни посадили. В «Потоке» вы закладываете свое будущее. Вы начинаете новую жизнь. Пусть то, что вы посадите здесь сейчас, станет образцом вашей будущей реальности. Наполните семена и саженцы своей духовной энергией, которую вы накопили в месте силы сегодня. И пусть почва «Потока» поможет вам взрастить все то, что вы хотите. Я хочу, чтобы вы ухаживали за своими посадками, как за своими детьми, как за самими собой, как за собственным будущим. Вы можете выбрать все, что пожелаете: маленький огород, садик, парк или клумбу. Каждый из нас – садовник своего счастья. Вы должны ухаживать за своим садиком в течении всего нашего курса: поливать и избавлять от сорняков. В конце вы увидите результат своих творений. Ваш огород даст плоды, а цвета расцветут.
– Вы уверены, что за несколько дней все взойдет? – нахмурился Яков.
– Поверьте мне, эта земля пропитана космической энергией. Эта почва – манна небесная. Здесь все взойдет, вот увидите. И вы еще будете рвать плоды на десятый день. Я не ограничиваю вас в фантазии. Все это поле – ваше. Вам решать, каких размеров по площади окажется ваше творение. Если хотите, засадите все до самого леса! Но даже маленький цветочек будет прекрасен, если получит ваш должный уход. Ваш сад – ваша маленькая планета. Ваша маленькая жизнь. Ваша маленькая Вселенная. Вы – мои саженцы. Вы все – мой сад. Я взращиваю вас, я кормлю вас, я забочусь о вас. И также вы должны проявить заботу и ласку к своему садику. Вы все – мои агнцы, а я – ваш пастух. Я поведу вас к свету. И на свет вы возьмете все то, что посеете и пожнете сами. Сегодня время сеять. А час великой жатвы грядет на десятый день. Думайте о саженцах, как о самих себе, как о проекте своей новой реальности, что будет ждать вас за стенами «Потока» после Воздаяния и Обнуления.
Мы застыли в неловком молчании.
– Вы предлагаете нам копаться в земле? – выгнул бровь Яков.
Катерина тепло улыбнулась и кивнула:
– Приступайте.
Марк и Вера с самодовольными улыбками протянули нам лопаты и грабли. Катерина ушла в поселение, оставив нас одних. Времени у нас было хоть до самого ужина.
– Ой, а мне нравится! – воскликнула Нелли. – У меня же на даче тоже есть свой садик. Я так все это люблю. Ой, вы только гляньте – какие тут красивые цветочки. Давайте, Яков, я уверена, что вам это понравится! Что бы вы хотели сделать?
– Посадить кактус. Его не надо поливать.
Нелли звонко засмеялась.
– Ну, вы и шутник, Яков! Давайте я вам помогу? Я все-все умею делать в саду и на огороде. Я вас всему научу и все покажу. Сделаем свой садик вместе?
Закатив глаза, Яков потопал к ящику с саженцами.
– И зачем я себе обещал выполнять все задания?
Приняв интересное задание, мы приступили к его выполнению. Яков и Андрей вскопали землю. Я и Альбина выдергивали корешки и траву, складывая ее в тачку. Нелли бегала и рыхлила граблями землю. Через пару часов у нас уже была готова большая площадка для посадки. Марк и Вера приносили нам воду – пить ужасно хотелось, несмотря на вечер. Солнце уже не так сильно полило.
После небольшой отдыха, который мы устроили, закончив пахать землю, мы наконец приступили к посадке садика.
Нелли и Яков вместе возились с деревцами и клумбами. Альбина сажала для себя настоящий цветочный сад. Мы с Андреем решили попробовать вырастить кустики с ягодами: черника, земляника, смородина.
Никто нам не помогал. Все это было только наше творение. Марк и Вера лишь носили воду. За все остальное: вынос мусора, инструменты и саженцы – отвечали мы сами.
Работа шла полным ходом. Я так втянулась во все это, что мне безумно понравилось. Сегодня мы все посадим, а потом будем поливать, удобрять, выпалывать сорняки – ухаживать за садиком и ждать дня жатвы.
Провозившись в земле, мы забыли обо всех сложностях жизни. Впятером мы общались, помогали друг другу, делали замечания, исправляли и хвалили за проделанную работу. Общее дело сближало нас, приближая к полному Слиянию.
Глава 8. Персональная терапия
– Не отвлекаю?
Я осторожно заглянула за порог Хижины Досуга. В кресле за столиком сидел Андрей, обставленный башнями из книг.
– О, нет, проходи, конечно! Что-то я уже совсем тут засиделся. Василиса на терапии у Катерины?
Андрей, поправив очки, принялся закрывать все книги, оставляя на разворотах закладки и разноцветные стикеры.
– Да, только что зашла. Сказала, что подожду ее здесь. Я следующая. Ты уже ходил?
Я прошла внутрь, прикрыв за собой дверь. В хижине работал кондиционер.
– Да.
– И как прошло?
Андрей, задержав дыхания и стянув очки для чтения, ответил:
– Ну-с, впечатляюще. Она умеет задавать неудобные вопросы.
– Неудобные вопросы?
Он кивнул.
– Про жену. Она спрашивала про наши отношения, ее зависимость и мое к этому отношение. Я многое понял благодаря Катерине.
– Правда? Можешь рассказать?
Андрей встал и принялся убирать все книги, лежащие на кресле напротив, освобождая для меня место.
– Да, проходи. Присаживайся. Я сейчас все уберу.
– Занимался своими изысканиями?
– Кое-что даже накопал.
– Расскажешь? Да-да, конечно, сейчас-сейчас.
Андрей обливался потом при мне. Он смахивал капли с мокрых волос. Я села напротив него в кресло и обвела взглядом горы книг. Все они посвящены истории возникновения и становления «Потока». Также я обнаружила несколько томиков по краеведению Владимирской области.
– Так… что там было у Катерины? Как она?
– Я не знаю, как это назвать, Олеся. Очень напоминало сеанс психотерапии, но… совсем другой.
– Другой? О чем ты?
– Катерина, она… словно смотрит в твою душу. Как она говорит, все ее потоки открыты. Все каналы. Все чакры. Все, что там у нее есть – все открыто. И все это влияет на тебя. Она будет смотреть тебе в глаза и спрашивать все, что захочет.
– Что она спрашивала у тебя?
– Про чувство вины за жену.
– Вины? Ты считаешь себя виноватым в том, что она снова начала употреблять?
Андрей уставился в пол, сложил руки на коленях.
– Это ужасно, – искренне поделилась я своими мыслями.
– Да, и мы с этим работали. Катерина будет стараться понять все твои чувства. Она захочет, чтобы ты вошла с ней в слияние. Она жаждет стать с каждым из нас единым целым.
– Зачем это ей?
Андрей лишь пожал плечами, подняв взгляд на меня.
– Она так работает. Она хочет помочь. Возможно, ей так удобно. У нее своя система.
Я переживала за Василису. Она пошла на индивидуальный сеанс с Катериной. Сегодня у нас такой день – день персональной терапии. Катерина решила лично пообщаться с каждым из нас: со всеми родителями и детьми.
– Ты говорил с Денисом? Как он перенес встречу с ней?
– Странно, но… он не захотел мне ничего рассказывать.
– Не захотел? Почему? Она запретила?
– Он сказал, что его встреча с Катериной слишком личная. Мол, это его дело. И мне не обязательно знать деталей. Вернее, мне не следует этого знать. Он имеет право хранить тайну личной терапии.
– И ты пошел на это? Ты согласился и не стал его расспрашивать?
– Поверь, он был… весьма убедителен.
– Выходит, Василиса мне тоже ничего не расскажет?
– Стоит к этому быть готовым.
Возможно, он прав: это их личное дело. Стала бы я рассказывать дочери о том, что пережила на встрече с Катериной, если бы там случилось что-то, что бы я хотела оставить в тайне? Жестоко допрашивать ребенка. Ладно, пусть это будет ее личное пространство. Я не стану вмешиваться в дела Василисы и Катерины. Я хочу только одного – чтобы нам помогли, и Василисе стало легче.
Разве, я много прошу? Ради такого я готова не вмешиваться. Я готова полностью довериться профессионализму Катерины. К тому же, идет только третий день нашего пребывания в «Потоке», а я уже ощущаю на себе изменения.
Мне легче дышать. Мне легче говорить. Мне легче открываться незнакомым людям. Мне легче думать.
Мне легче жить.
– Ты что-нибудь узнал про Предместье? – я решила сменить тему.
На этой ноте Андрей словно очнулся ото сна. Он встряхнулся и выпрямил спину.
– На самом деле удалось узнать немного. Но я полагаю, что это очень важные сведения. К тому же мне удалось разговорить Марка. Ты ведь помнишь Марка?
– Санитара? Он всегда помогает Вере, да?
– Именно. Он очень много знает. Уверен, остальной персонал тоже в курсе дел. Но с ним мне удалось наладить контакт. Честно сказать, я почувствовал, что он что-то скрывает от меня. Он не хотел говорить всего, но в то же время он почувствовал, куда я копаю и понимал, что врать не имеет смысла. Часть информации у меня уже имелась.
– И что же это за информация? О чем Марк тебе рассказал?
Андрей принялся рыться в книгах, но он не читал, а рассказывал, словно слова при касании к страницам сами текли ему в мозг.
– Предместье, действительно, существовало. Оно стояло на этой самой земле, где сейчас расположен «Поток». Очень большое село – вся территория современного «Потока». Катерина весьма четко определила границы. Я все проверил. Мне показалось это странным, но границы «Потока» в точности до метра проходят по территории бывшего Предместья.
– Хочешь сказать, она ощутила какую-то энергию этой деревни?
– Не знаю. Но энергия здесь, определенно, есть. Вот только она… темнее, чем я думал.
– Темнее?
Мне это сразу не понравилось.
– О чем ты?
– Трагедия, случившаяся в Предместье, должна была оставить на этой землей след. Я не знаю, какие места силы открылись здесь, но это что-то очень и очень мощное.
– И темное? Думаешь, тут есть злая энергия? Я вот ничего не чувствую. Тут же так хорошо! Ты сам это видишь!
– Да, в том-то и дело! Я сам ничего дурного не чувствую в «Потоке». Это и сбивает меня с толку. В Предместье случилось настоящее зло, Олеся. И как после такого зла место смогло полностью очиститься?
– Сила Катерины? Ее энергия?
– Думаешь, такое возможно? Один человек способен очистить темную энергию? Словно… очистить источники? Очистить места силы? И теперь вместо злой энергии они дают добрую? Ох, я говорю очень простыми словами, но ты же ведь понимаешь меня, да?
– Да-да, я все понимаю! Но почему возникли источники злой энергии? Что здесь случилось? Что за трагедия?
Андрей замолчал на время. Он выпустил книги из рук и откинулся на спинку кресла. Переведя дух, он спокойно смотрел на меня, и взгляд его мрачнел с каждой секундой.
– Предместье погибло, Олеся. Огонь уничтожил все. Это случилось зимой. Снег не затушил огонь, пожравший деревню. Сгорело много людей. В том числе огонь охватил сиротский приют. Никто не выжил. Никто не уцелел в ту ночь.
– Какой кошмар! Почему случился пожар? Тебе удалось это узнать?
– Слухи о сектантах оказались куда более реальными, чем казалось. Я полагал, что это все старушечьи байки. Меня бы больше удовлетворила версия подброшенного петуха. Но нет, Олеся. Это была секта. Темный культ.
– Сатанисты?
– Что-то вроде того. Поклоняясь своим темным богам или демонам, они устроили настоящий ритуал жертвоприношений. Тут случилась настоящая пляска Ада.
– Пляска Ада?
– Что-то вроде… вакханалии.
– Вакханалии?
– Демоническое неистовство. Буйство. Безумие зла. Разврат. Смерть. Жертвоприношения. Огонь.
– Боже… какой кошмар! Я думала, что такое только в американских фильмах бывает, но никак не у нас в стране. Хочешь сказать, это был какой-то шабаш ведьм?
– Хуже, Олеся, хуже. Самая настоящая вакханалия сатанистов. Под дурманом они творили ужасные и жестокие вещи в Предместье. В результате в живых никого не осталось. Они сожгли всю деревню и самих себя. Массовое помешательство.
По спине от таких слов пробежал неприятный холодок.
– Как такое могло случиться? Эти… сектанты, они пришли в деревню или жили в Предместье?
– Не знаю. Источники умалчивают об этом. Если предположить, что сектанты жили в Предместье, а потом устроили такой погром, то становится прямо не по себе… только подумай – люди, с которыми ты знаком, с которыми дружил, с которыми соседствовал, оказались не такими, как ты о них думал. Все это время добрая половина деревни поклонялась злу, а потом решила выйти на свет и разнести все в пух и прах к чертовой матери!
Андрей прав: это сложно даже представить. Такой ужас – осознать, кем на самом деле были люди, которых ты знал всю жизнь. Соседи. Родные. Друзья. Знакомые. Каждый из них был кому-то другом и товарищем, званным гостем к чаю. А потом… все перевернулось.
В одну ночь…
Огонь… уничтожил все.
Любовь. Жизнь. Свободу. Будущее.
И Сережу забрал… огонь… в ночи…
– Олеся?
Огонь полыхает передо мной. А я стою босыми ногами в снегу.
– Олеся? Ты слышишь меня?
Делаю шаг, и ноги проваливаются в сугроб все глубже. Огонь горит в глазах.
– Олеся? Ты как?
Сотни людей вокруг. Сотни черных глаз. Сотни врагов. А я… совсем одна…
– Олеся!
И только Василиса… одна лишь Василиса стоит вдали… и держит в руке… огонь…
– Мам!
Я открыла глаза.
Проснувшись, словно вынырнув из транса, я быстро заморгала и огляделась. Хижина Досуга. Гудит кондиционер. Василиса смотрит на меня, протягивая стакан воды.
– Мам, ты чего?
Снова моргаю и смотрю на дочь. Андрей позади нее тревожно глядел на меня.
– Что случилось? – не поняла я.
– Ты уснула, – объяснил Андрей, – так быстро, что я сам не заметил. Мы о чем-то говорили, а потом… бух!
– Правда? Я так быстро уснула? Прости, Андрей, я не хотела…
– Ничего страшного. Это даже забавно.
Но мне не было забавно. Мысли путались. Я совсем не помнила, что мне приснилось. И был ли это сон?
Сделав несколько глотков воды, я спросила у Василисы:
– Как сходила?
– Нормально. Она тебя ждет.
– Уже?
– Да. Поспеши.
– Василек, точно все хорошо прошло?
– Да-да, мам, не переживай. Мы просто пообщались. Я не должна тебе все рассказывать. И ты не рассказывай мне ничего. Сама все поймешь.
Андрей уже успел предупредить меня, что дети не станут ничего рассказывать после сеанса с Катериной. Сейчас мне такой исход было легче принять.
– Ладно, я пойду.
– Тебя проводить?
– Нет-нет, я помню, где ее дом. Я сама.
– Ладно. Удачи, мам.
* * *
В комнате царил аромат благовоний. Тонкие палочки, стоящие в стеклянных маленьких бутылочках, пускали струйки синеватого дыма. Звучала еле слышная расслабляющая музыка. Все усыпано мягкими подушками, разбросанными поверх ковра. Полумрак. Рыжеватый свет свечей.
Закрыв двери за собой, я услышала мягкий нежный голос Катерины:
– Присаживайтесь, Олеся.
Она сидела среди подушек по-турецки, положив руки на колени. Катерина смотрела прямо на меня, приглашая присесть.
Я села на что-то мягкое. Дым окутал нас благовонным облаком. Музыка укутала нас в покрывало нежных звуков.
– Чай. Пейте.
Сама не замечаю за собой – чашка уже в руках. Пью зеленый чай по личному рецепту Катерины. Она тоже пьет.
А потом Катерина делает легкое движений рукой, и я слышу звук метронома.
Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук.
– Давайте начнем.
Ее голос убаюкивает.
Но я борюсь со сном. Я смотрю на Катерину, и ее лицо растворяется. Ее глаза заполняют все пространство вокруг.
Я утопаю в них.
– Олеся.
Звуки собственного имени слышать так приятно. И еще приятнее, когда их говорят таким нежным ласковым голосом.
– Расскажите мне, что вы почувствовали, когда потеряли своего мужа.
Ее вопрос выталкивал меня в реальность, в которую мне совершенно не хотелось возвращаться. Я лишь смотрела на длинные волнистые волосы Катерины. Моргая, я вспоминала ее обнаженное тело, ее спину, ее талию, ее грудь. Она стала для меня нимфой. Нежная и волшебная, будто сотканная вся из потоков энергий. Она не была человеком. Она становилась для меня чем-то большим и значимым.
– Чем для вас стала его смерть?
И я отвечаю, не задумываясь. Когда смотришь в ее глаза, мысли так легко превращаются в слова.
Стоит лишь заставить себя говорить.
– Лестницей во мрак.
– Расскажите мне про эту лестницу. Какая она? Куда она ведет?
– Ступени холодные. Высокие. Каждый новый шаг – провал в пустоту. Я спускаюсь вниз, не видя света. Впереди – тьма. И за спиной тьма.
– Но вы видите ступени, не так ли? Там есть свет?
Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук.
– Нет. Никакого света. Просто мои глаза уже привыкли к темноте. Я вижу лишь очертания ступеней. И делаю новый шаг, погружаясь все дальше и дальше.
– Вы знаете, куда ведут ступени? Что ждет вас в самом конце лестницы?
– Вода. Черная вода. Ноги мокнут. Я проваливаюсь. И тону.
Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук.
– Вы не умеете плавать?
– Нет. Я просто тону. Воздух заканчивается. И я умираю.
Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук.
– Что там дальше? Что вас ждет за чертой смерти?
Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук.
– Ночь. Снег. И огонь.
Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук.
– А ваша дочь? Василиса? Что будет с ней? Она идет с вами?
– Я одна. Я совсем одна.
– Но где же Василиса?
– Ее нет… ее просто нет…
Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук.
– Что для вас так важно получить в «Потоке»? К чему вы стремитесь?
– К Воздаянию. И Обнулению.
Черные каменные ступеньки стелются передо мной в бесконечную лестницу, ведущую в черную пустоту. Я спускаюсь все дальше и дальше. Дым окутывает меня. Метроном стучит. Я делаю шаг за шагом, погружаясь все дальше во мрак. Вода в конце. Холодная. Мокрые ноги. Я проваливаюсь. Вода наполняет меня. Вода над моей головой. А дальше холод. Зима. Снег. Ночь.
Сотни людей. Сотни огней.
И Василиса… где она? Где?..
– Василиса!
Я открываю глаза и смотрю на Катерину. Она, как и прежде, сидит передо мной в облаке синего дыма. Она протягивает мне чашку чая.
– Олеся, все в порядке. Вы в безопасности.
– Что это было?
Я еще в своем уме! Я что-то почувствовала. Что-то пугающее. Что-то темное. Оно повторяется.
– Олеся, тише-тише. Вам не надо бояться. Выпейте еще чаю.
– Не хочу никакого чая! Мне от него нехорошо.
– Это просто ваша психика проецирует боль в жуткие видения. Я здесь, чтобы помочь вам избавиться от них, Олеся.
– И с Василисой вы проделывали то же самое?
Не могу представить, чтобы моя дочь пережила подобный кошмар.
– Олеся, милая, доверьтесь мне. Этот кошмар – часть вашего пути к Обнулению. Никто не говорит, что дорога будет усеяна полевыми цветами и бабочками. Чтобы выбраться из кошмара, нужно погрузиться в него. Позвольте я возьму вас за руку? Я стану вашим светом во мраке. Я проведу вас к свободе и спасу.
Катерина подается вперед и берет меня за запястье. Ее кожа теплая и нежная. Она касается пальцами моей ладони и сжимает ее крепче.
– Я с вами, Олеся. Я вас не оставлю. Ваш путь очень сложен и тернист. Он труден, но вы – настоящий воин. Олеся, вы не из тех, кто сдается, так ведь? Вы всегда боролись до самого конца. И никогда ни о чем не жалели. Вы прогибали этот мир под себя, Олеся. Пришло время сделать это еще раз. Вы должны сражаться. И я буду сражаться вместе с вами. Я не оставлю вас в темноте наедине с лестницей. Я спущусь на самое дно вместе с вами. И мы увидим, что страх ничтожен. Он слаб. Он глуп. Он жалок. А мы… мы сильные. Мы полны энергии. Мы полны решимости. Мы справимся, Олеся. Мы победим.
Ее слова утешали. Они бодрили и прогоняли страх. Катерина права: я сильнее своих страхов. Я сильнее всех!
– Выпейте чаю, Олеся. Вам станет гораздо легче. Вы большая молодец. Только что вы смогли взглянуть в глаза своему страху. Это уже большой шаг на пути к тому, чтобы победить его.
Беру чашку. Пью чай. Он течет внутри меня, такой горячий, такой приятный.
– Вы хотите поговорить со мной, Олеся?
Она смотрит прямо на меня. Она держит меня за руку.
Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук.
– Вы хотите что-то рассказать мне?
И я рассказала ей. Я доверила Катерине всю свою жизнь. Я высказала всю боль, все обиды, все проблемы. Я рассказала про детство, про маму, про семью, друзей и врагов, про Сережу, про секс с ним, про рождение дочери, про успехи и поражения Василисы. Я рассказала ей обо всем, что имела в жизни.
И мне стало легче.
Я снова дышала свободно.
– Что вы чувствуете сейчас, Олеся? Когда вы все мне рассказали? Что вы ощущаете внутри? Слушайте свой поток энергии. И говорите.
Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук.
– Это прозвучит странно.
– Ничего. Я все пойму. Просто говорите, Олеся.
– Это касается вас, Катерина.
Она даже не выгнула бровь. Она внимательно взирала на меня.
– Я вас слушаю. Говорите.
И я сказала:
– Я хочу слиться с вами, Катерина.
