Илья Никулин
Во имя надежды
С улыбкой прогуливаясь, наслаждаясь окружающими красотами, у нег не было конкретной цели куда идти, чем заняться, и чем бы себя заинтересовать. Ему хватало той спокойной, душевной и прекрасной атмосферы одетого в пёстрые желтые цвета Гамбурга, чтобы получать такое удовольствие, что он даже стал размахивать другим людям ручками, максимально себя убеждая, в своём самом обыкновенном душевном состоянии.
Первым делом зайдя в бюро по даче кредитов, он отдаёт всю необходимую сумму в 550 евро, освободив свою душу словами: “Теперь, мне уж точно не набью лицо за деньги взятые взаймы на…, наааа подарок дяде после выписки из больницы”.
В эти мгновения казалось, что у него в жизни идёт как нельзя лучше, и что у него вообще нету никаких проблем. Но всё-таки в глубоком подсознании, он сам понимал, куда ему сейчас очень сильно охотно. И под влиянием своих ног, которые словно сами шли к желанной цели, Женя им без лишнего сопротивления подчинился, всё также сохраняя непринуждённую улыбку на своём лице
Его улыбчивая дорога продолжалась на протяжении тридцати минут, в упор не замечая до тех пор именно того месте, где он не находился буквально с десяток часов назад. Резко остановившись с закрытыми глазами, со всё той же якобы беззаботной улыбкой на лице, стоило только ему разуть свои очи и повернуть свой взгляд влево, то его лицо в то же мгновения останавливается в мимике тотального страха, ужаса, от чего аж становиться на несколько тонов бледнее.
Стоя прямо напротив именно того тёмного переулка которого ему хотелось забыть словно страшный сон, вглядываясь в видящую картину всего лишь через столь короткий промежуток времени. Несколько полицейских машин, участки правой стороны улицы оцеплены предупредительной лентой на расстоянии с десяток метров по обеим сторонам переулка, пока в самом переулке, работал целый наряд криминалистов.
Вглядевшись во всё происходящее перед его глазами, от оцепенения, он даже не мог сдвинуться с места от удивления и страха. Абсолютно всем своим лицом, он показывал вся свою палитру озлобленности, страха, отчаяния и безысходности, настолько он был заворожен увиденным рядом с тем “тёмным” переулком. Так он стоял на месте не сумев ни сделать ни шагу, пока в один момент, один из патрулирующих полицейских прямо во время подхода к нему, не стал возвышенным указательным том кричать ему:
“Проходите, проходите дальше, не мешайте работе профессионалов”
Простояв в оцеплении ещё пару секунд, только уже когда он подошёл к нему буквально в плотную, своим крайним зрением, он увидал рядом стоящего полицейского с автоматом, уже после этого придя в себя, Евгений просит прощения, и спокойно уходит.
Идя себе во своясе, Евгений уже был на волоске того, чтобы окончательно признать то, что именно он это совершил, правда единственно на что его хватило, это:
“Боже мой, какое только чудовище могло такое совершить? Благо, мне не приходиться разгребать то, что совершил определённо не я. И мне вот просто интересно, о чём они сейчас думают?”
“Похоже, он сдох. Так и запишем”
“Господи Юрген, прибереги свои нигилистские комментарии для другого случая. Сейчас они совершенно не к месту.” – произнёс напарник Юргена, Ганс.
“Я просто констатировал факт. Ведь в этом и заключается суть нашей работы.” – саркастично ответил Юрген. “Ладно стажёр, а теперь положи тело в мешок”
“Что, прям, взять и положить?!” – удивлённо и недоумевающе ответил стажёр.
“Да. Ты надеваешь перчатки, и аккуратно, стараясь не запачкаться, кладёшь его в особый мешок. Я думал вас этому обучали в академии.”
“Да, обучали” – недовольно ответил он, после с неким отвращением стал укладывать тело в мешок.
“Вот и приступай, а я пока спрошу что там у наших “кладоискателей”” – ответил Юрген пару раз похлопав по спине. “Ну что там, наши лапки?”
“Пока нет. Уже третий час осматриваем каждую улочку, но пока ничего не нашли. Видать, преступник работал в перчатках”
“Ох уж эти перчатки. Насмотреться всякие подонки фильмов про ограбления, а нам ведь потом страдать. Ладно, пойду перекурю”
“Может тебе хватит тебе уже на сегодня. Ещё даже шести часов нету, а ты уже тринадцатую сигарету принимаешь” – возмущённо сказал ему Ганс.
“Ой, я конечно глубоко тронут своей заботой, но прости мамочка, мне уже больше 18-ти, а потому считаюсь уже самостоятельным. И поэтому, когда я хочу курить, я иду, и курю. Спасибо” – саркастично ответил Юрген, затем положил себе в рот дымящуюся сигарету.
Но не успел он её только вдохнуть, как видит в левом углу переулка подъезжающий новом электромобиле отечественного производства, из кабины которой, выходит самая важная шашка полицейского назначения города.
“Это…, это именно тот самый?” – с заиканием спросил стажёр.
“Да, именно он” – серьёзным тоном ответил напарник.
Подойдя с горделивым напыщенным лицом и стройной походкой подойдя прямо к курящему Юргену, а тот, без лишней лести ему говорит:
“Хайр…, Шварц. Что привело вас сюда? Ведь не пристало вашей высокой особе шляться по таким отвратительным местам”
“Ты знаешь зачем я здесь Юрген. Я раз ты как бы это не было прискорбно, руководишь следствием, то прикажи юнцу открыть мешок” – тяжёлым басом произнёс он ему
“Хорошо, как прикажите уважаемый. Давай открывай”
Расстегнув часть верхней молнией, то лицо горечи и отчаяния которое он испытывал в тот момент, нельзя было измерить не по каким шкалам.
“О нет, сынок. Прости меня. Это я виноват.” – с болью проговорил отец глядя в мёртвые закрытые глаза своего сына, опустившись на одно колено.
“Примите наши соболезнования” – произнёс Ганс.
“Да, мы обязательно найдём его” – добавил в спешке стажёр.
“Определённо, можете даже не сомневаться” – протяжно сказал Юрген, выдыхая пар сигареты.
Не выдержав его наглости, Хайр. Шварц немедленно встаёт обратно на ноги, и уже угрожающей походкой твёрдо подходит к нему со словами:
“Послушай меня внимательно! Тебе бы следовало научиться общаться со старшими по званию щегол. Я ведь знаю о тебе абсолютно всё. И знаю, как у тебя идут дела в последнее время. И раз уж Франц назначил тебя руководить этим делом, то ты мне найдёшь виновника до конца недели, а иначе, не видать больше тебе работы. Ты всё понял?”
“Отчётливо и ясно, начальник” – с лёгкой расслабленной улыбкой ответил ему Юрген, даже не шелохнувшись.
Видя всё это, стажёр задавался про себя вопросом: “Как это можно себя так вести в присутствии старшего по званию? Да ещё, когда перед тобой стоит сам Шварц”
Закончив явно на “позитивной” ноте, Шварц всё той же горделивой походкой, уходит к себе в автомобиль, после уезжает не произнося лишнего слова, лишь только незаметно проронив скупую мужскую слезу.
“Так ладно, что там у нас? Список всех участников получили, записи с камер наблюдений также у нас?”
“Да, у нас всё есть.” – отвечают криминалисты.
“Так ладно, тогда закругляемся ребятки. И ты, и ты, ехали в участок, к нас ещё есть работа” – сказал Юрген властным голосом, затем он, вместе с Гансом и стажёром отправились в участок.
На протяжении следующих двух часов, Юрген сидел в своём кабинете, рассматривая фотографии всех участников конкурса, параллельно разыскивая на каждого из них информацию и возможные компроматы.
“Так, ладно, имена получены, пора бы уже и посмотреть по камерам что творилось.”
Только сумев раскрыть первую запись, так тут же из записей в холле он видит чем-то очень взволнованного Евгения, который мигом заговорил с жертвой.
“Так, это интересно” – задумчиво сказал Юрген.
“Получается, о чём-то говорили, жертва по началу отклонялась, но затем вроде как пошла с подозреваемым. Они…, пошли куда? Пошли…, в бар напротив театра. И уже…, уже…, да чёрт возьми сколько они там седели? А вот, они выходят, и расходятся по разные стороны. А дальше, дальше, что? Так, погодь минутку. Куда там пошла жертва? Она, шла вдоль дороги, медленно и неуклюжа перебирая с ноги на ногу. Возможно, подозреваемый его чем-то напоил. И дальше…, он проходит к переулку, затем…, на что-то оборачивает, и заходит прямо в него.
Так ладно, а куда же прошёл второй “герой”?
Он…, пошёл направо от бара, затем сделав пару проходов, просто уходит вне куда?! Что за бред?!” – разгневанно спросил Юрген.
“Так, ладно, а что по камерам с левой стороны переулка? Б(*№ь, нету записей камер с левой стороны. А если…, я поищу в округе…, и…, и…, И?…, ДА ТВОЮ МАТЬ! НИЧЕГО НЕТУ. ХОТЯ КАЗАЛОСЬ БЫ, О КАЖДОМ ПЕРДЕЖЕ ЛЮДЕЙ МЫ ОБЯЗАНЫ ЗАНТЬ В ТУ ЖЕ СЕКУНДНО” – злостно закричал он.
Услышав крики, Ганс заходит к нему кабинет, и на удивление, спокойным размеренным голосом отвечает:
“Что на этот раз не так?”
“Как понимать этот п%(«ц ответь мне? То есть, власти города хотят нам сказать, что на одной стороне улицы камеры наблюдения есть, а на другой их как и не бывало?”
“Ладно, запиши это в книгу жалоб и предложений города. И кстати, у меня для тебя хорошая новость.
У нас тут вновь поймали ещё одного “красного” художника, примерно лет 19-ти, который рисовал свои “произведения искусства” на стенах, но правда, сдавать остальных подельников он отказывается напрочь. Может, покажешь нашему стажёру мастер класс как умеешь?”
“Чтож, хорошо. Всё равно дело пока с мёртвой точки так и не сдвинулось. И…, ты прав, мне нужно отвлечься” – с лёгкой довольно улыбкой сказал Юрген, пройдя со своим напарником в камеру для допросов.
“Ну что стажёр, готов увидеть мастер класс профессионального допроса?” – сказал Ганс, параллельно в то время, пока Юрген входил в комнату за прозрачным для наблюдателей стеклом.
Закрыв дверь, бросив на него задумчивый взгляд, он, не произнося ни слова, садиться прямо напротив него, и по началу, добродушным приятным голосом начинает диалог:
“Ну здравствуй юноша, давай для начала представимся? Меня зовут Юрген, и я буду твоим другом, если ты сам того захочешь. А как тебя зовут?”
В ответ, было только молчание.
“Послушай, я уверен, ты хороший парень. У тебя наверное есть семья, родственники, хорошие друзья, и я тут просто так размышляю, что они за тебя очень беспокоятся, волнуются, и совершенно не хотят, чтобы ты сидел в этой кабинке на протяжении долгого времени. Я ведь прав?”
Но ничего он в ответ не услышал. Он всё продолжал сидеть с наручниками на руках, лишь изображая невинную жертву, опустив свой взор прямо на стол.
“Слушай, я хочу тебе только помочь. Я знаю, ты и сам не в особом восторге от нахождения в этой комнате. А потому давай согласимся на таком условии. Если, ты мне называешь имена всех твоих подельников, и где я их смогу найти, либо твоя ответственность за совершенное преступление, а именно, призывы к по сути, экстремисткой деятельности, будет только нарастать. И так, что же ты выбрал?”
И на этот ответ, было только мёртвое молчание.
“Чтож, знай, только хотел тебе сказать, что это абсолютно твой выбор.
Ты наверное хоть раз смотрел фильмы про полицейских, и знаешь, про такой плот американской фантазии, как хороший и плохой коп. Так вот. До этого, с тобою говорил хороший Юрген. И раз уж ты не захотел работать с ним, то пожалуй мне тебя придётся познакомить, с плохим Юргеном.” – произнёс он, и медленно подойдя прямо к нему за спину.
Как неожиданно для задержанного, резко стукнув по столу кулаком начинает яростно на него кричать:
“28 взмахов баллончиков. Ты действовал наверняка, да? Эта была ненависть, гнев. Но на кого, ответь мне на кого? На правительство, государство, систему, считаешь, что ты самый умный и всё знаешь?! Да я вижу тебя как облупленного. Только в своей компании, ты смелый герой, а на деле всего лишь трусливое сыкло. Что тебе сделала эта статуя? Может, у тебя были с ней личные счёты? Она и так уже была вся в краске, умоляла а пощаде, но ты снова, и снова наносил ей свои “красные” удары!”
“Прошу…, хватит” – нервозно и чуть ли плача от страха говорил он.
“А ну ка, что-то я не расслышал. У тебя, оказывается есть язык и ты умеешь с помощью него выговаривать слова? Дай ка мне на него взглянуть.”
После этих слов, Юрген крепко ухватил его за лицо своими твёрдыми и холодными словно сталь руками, и надавив на специальную болевую точку на уровне челюсти, без особого сопротивления открывает ему рот, и с любопытством заглядывает ему прямо в рот.
При видя этой картины позади прозрачного стекла, стажёр в полном ужасающем недоумении от увиденного спрашивает у Ганса:
“А…, разве такое вообще можно совершать?”
“Для достижения ответов, и не такое.”
“И…, неужели, он всегда был таким?”
Сделав глубокий тяжёлый выдох, с некой болью и тоскою на душе вспоминая былые времена, Ганс начинает рассказывать историю своего напарника:
“Знаешь…, ведь было время, когда я помнил Юргена совсем другим. Отзывчивым, весёлым человеком, который даже не смотря на свой возраст в 30 лет когда мы с ним только встретились, сохранял огонь в глазах и истинное чувство жизни.
На протяжении целых десяти лет, мы ловили всяких отъявленных отморозков этого города. Наркоторговцы, грабители, воры, убийцы, не было ни единого дела, в котором мы бы не учувствовали и котором бы не завершали дело менее чем за неделю.
Ха, до сих пор помню, как к нам в участок зашёл пьяный мужчина, заявляя, что у него украли новый, только недавно купленный телефон, описывая его модель и описание.
Так вот, Юрген составил протокол, объявил о начале поиска, и вместо того чтобы уйти, тот мужчина начал рассказывать, ты не поверишь, как он со своими приятелями напился в баре буквально пол часа назад, и как они вместе хорошо проводили время. И вместо того, чтобы выгнать его из участка ко всем чертям, Юрген напротив, завёл с ним такой убедительный и душевный разговор, словно они уже были знакомы с самого детства.
И что произошло в итоге? Тот пьяница вспомнил про драку в баре когда случайным неудачным разворотом, он пролил чужое пиво, ещё и обвинив того в кого он врезался, благодаря чему и началась заварушка. Перед этим, он подумал о своём новом телефоне, и обязательно для безопасности, положил его в задний карман брюк. Получив по лицу, он как говорил, немедленно отправился к нам, тут же заявляя о пропаже собственного телефона, не найдя его в заднем кармане.”
“Хорошо, мы его обязательно найдём” – тогда ответил с улыбкой Юрген попрощавшись.
Поблагодарив за работу, тот в перевалку с одной ноги на другую уходит из участка, но как только он встал именно в заднем кармане, он увидал прямоугольные очертания, попросив его немедленно остановиться и осмотреть его карман.
Достав нечто из его заднего кармана, смеясь он говорит ему прямо в лицо:
“Похоже, я нашёл твой телефон”
“Да, нет же. Я ведь помню, что он был, целым. А это, какие-то схемы да приборы непонятные.”
“Слушай, тебе это тяжело понять, но это, и есть твой телефон. Скорее всего, ты получил по заднему месту, от чего телефон защитил своего хозяина, только пожертвовав собою. Это, наше заключение.”
“Оу, ладно, спасибо вам” – тогда ответил ему он и ушёл с грустным видом, лишь держа осколки своего нового разбитого телефона.
После этого случая, всю ночь мы вспоминали этого мужика, продолжая смеяться над его ситуацией, в конце дня тоже решив культурно выпить в близстоящем баре.
Да, приятно вспомнить”
На секунду задумавшись, стажёр произносит: “Но…, что же тогда стало потом?”
Вновь тяжело выдохнув, Ганс продолжает:
“У него, была жена. Её звали Мария, и любил он её всем сердцем. Свадьбу мы отметили всем участком, громко, весело, со вкусом. И…, на волне их идиллии, они решили завести ребёнка. У него должен был быть мальчик, сын, которому он хотел передать все свои знания, опыт и сноровку, и который возможно, продолжит его собственное дело.
На протяжении этих восьми месяцев, он был словно сам не свой. Постоянно волновался, беспокоился о своей супруге вместе с её состоянием, и чуть ли не вызывал тревогу, когда у неё начинались схватки. Он был словно не в себе, но одно я тогда знал точно – он был абсолютно счастлив, и уже сам не мог поверить, что скоро станет отцом.
Но, к большому сожалению, именно беременность Марии, совпала с пиком заболеваемости времени вируса “Великой пандемии”, которая сама же и подхватила.
Не став тратить лишней минуты, он моментально отправил её в больницу, на принудительное лечение и скорейшее выздоровление. Правда, так как сама Мария была ослаблена скорым рождением сына, и в то время о вакцине даже не кто и не заикался…, к сожалению, как бы врачи не старались, но увы, спасти её они так и не сумели.
Как он мне сам потом рассказывал:
Я не был в силах хоть как-то это описывать конструктивными словами. В такие моменты, ты просто видишь как человек уходит из жизни у тебя на глазах, а тебе только и приходиться смотреть что смотреть на неё через окно, пока она из всех последних сил, передаёт прощальную улыбку. В те минуты, я не хотел думать, не хотел загадывать на плохое, и сохранять надежду, что всё будет хорошо. Но в итоге, она покинула и меня.”
“И последняя фраза, как никогда описывала его состояние, на протяжении всего последующего времени.
Он стал опаздывать на работу, активно пить, начал курить. По слухам, даже воровать наркотики из сейфа. И…, я уже не видел более того светлого и жизнерадостного человека, которого я знал до этого. Теперь, это лишь серя тень своего былого величия, которая не завершает до конца, даже самые простые задания.”
“А это теперь?” – перебив его спросил стажёр.
“Ну, что я могу теперь сказать? Теперь, это даже не Юрген” – расстроенно сказал в заключение Ганс.
После этих слов, уже сам Юрген выходит из комнаты допроса, сохраняя расслабленную улыбку на лице.
“Ну так что, всё видел?” – спросил он у стажёра.
“Да, всё”
“Ну вот и молодец. А теперь, держи адреса и имена его подельников. Как оказалось, крепкий орешек, имеет очень хрупкую скорлупку. Ну да ладно, я пожалуй пойду попью…, кофейку” – сказал им Юрген с довольной улыбкой, лишь на последок ловя расстроенные взгляды коллег смотревших ему прямо в спину.
Стоя рядом с кофе машинкой в комнате отдыха, держа в однйо руке чашечку ароматного экспрессо, а во второй держа дело касательно убийцы Гэвина, казалось, не что не способно испортить такое прекрасное мгновение умиротворения и спокойствия, как вдруг:
“ЮРГЕН!!!” – донося громкий и пронзительный крик прямо за его спиной.
Хорошо узнав этот голос, лишь неспешно повернувшись с лёгкой улыбкой, он произносит:
“А, Франц, не ты ли это? Что ты такой нервный, может кофейку?”
“Не прикидывайся что не знаешь о чём я! Зачем ты нахамил Хайер. Шварцу в переулке, совсем из ума вышел?”
“Да. Потому как я не понимаю, где я ему нарубил.”
“Господи, неужели ты и перед ним включил свой мезантропский режим? Да была бы его воля, прикрыл бы он наш участок и поставил бы на нём, своё поле для гольфа.”
“Но он ведь этого не сделал” – смеясь ответил ему Юрген.
“Оставь, свои комментарии при себе.
Но я зашёл тебе не только ради этого. Держи” – произнёс Франц, протянув ему папку.
“Что это?” – недовольно спросил Юрген.
“А ты открой”
Открыв папку, только ему стоило увидеть имя, так его глаза тут же закатились, а сам он отчаянно произнёс:
“Да твою мать, давай только не его, пожалуйся.”
“Ну нет, именно ты…, вновь возьмёшь именно его”
“Ты, хоть себя слышишь. Что значит вновь? Я уже брался за дело, и ничего, и ты предлагаешь мне вновь к нему вернуться?”
“Абсолютно верно. Будто ты сам не хочешь поквитаться со старым врагом”
“Да, да, у меня ведь уже есть дело. Как ты мне можешь давать одновременно второе?!”
“Я знаю, ты человек опытный, справишься. А мне, пора идти” – быстро ушёл более не сказав ни слова.
“Да…, что?” – только успел ему крикнуть Юрген в след.
Сев на стул, став рассматривать старую папку, Юрген вновь начинает вчитываться в своё старое незаконченное дело:
“Ограбление банка. Совершено тридцатого ноября 2003-его года. В банк ворвались трое мужчин в маске, размахивая оружием, приказывая положить деньги в мешки. Через три минуты после начала операции, они уже сумели уехать с места преступления. По официальной версии, машина упала в реку на мосту, но когда её достали, то не сумели найти ни денег, не похитителей. Считается, что они скрылись в неизвестном направлении.
В тот день, была похищена сумма, эквивалентна 15-ти миллионам евро. Полиция так и не сумела отыскать хоть каких-либо достойных улик для выявления. Хотя в одно время, одним из нападавших на банк считали, ныне владельца крупной сетью частных клиник…, Стефана Майера, ранее уже привлекавшийся вместе с подельником в грабеже ломбардов и аукционных предметов. Срок исковой давности истекает…, через месяц.”
“Ха, ну что Франц, потерял денежки, и это дело спать не даёт?” – иронично подметил Юрген.
Вновь задумчиво посмотрев на об папки, наш герой выносит решение:
“Ладно, пускай банк пока подождёт. А тебе, Евгений, я бы хотел задать пару вопросов. Перед этим, зайдя в одно очень нужное для нас место”
“Ну, как у вас тут дела?” – спросил Евгений у лежащего неподвижно дяди. “Как обычно, ну ясно. Всё также продолжаете лежать восстанавливать силы. И это правильно.” “Простите что так долго к вам не приходил к вам на выходных. Просто, было много дел, которых мне необходимо было решить.” “но кстати должен отметить, что благодаря ним, у меня сейчас всё как нельзя лучше. Я выполнил своё обещание, и заполучил деньги для выплаты квартиры. Вы спросите как? Ну, естественно ничего криминального я не совершал. Я, просто много работал, трудился, и…, так собственно деньги и заполучил. Да, я ведь работаю, оттуда и деньги. И кстати, я наверное до вашего выздоровления, которое вот вот скоро и произойдёт, наверное не буду ходить на работу. Просто, столько волнений, и, может мне тоже взять отдых как и вам” – в шутку сказал Евгений. “Что, что значит меня что-то беспокоит? Нет, нет нет, у меня всё в порядке. Лучше просто не бывает. Ой, то есть, я, не хотел сказать, что это хорошо, что вы тут лежите, и моя бабушка тоже в больнице, нет, простите, неправильно выразился. Но, нет, с чего вы взяли что меня что-то беспокоит? То, что я так и не указал точный способ, как именно я получил эти деньги?” – уже возмущённо стал спрашивать Евгения.
“Но я же сказал, я их, заработал, честным трудом, своими собственными руками!” “Что? Что значит, что я что-то недоговариваю? Всё я договариваю, чего вы прикопались?!” – уже резко вскрикнул Евгений соскочив со стула. “И нет, ничего я не скрываю, хватит вам уже!” – нервозно говорил Евгений, спящему дяде.
“Что, в каком это смысле я не похож на себя?! Может ещё хотите сказать, что мне необходимо к психологу обратиться?! Со мной ведь всё нормально! Вот, вот моё лицо, на котором ничего нет. Да, ЧТО ЗНАЧИТ, Я ЕЩЁ И ЧТО-ТО СЫКРЫВАЮ ПОД СВОИМ ЛИЦОМ?!”
“Хотя, знаете, я вижу, вы сегодня не в настроении. Я пожалуй пойду. Увидимся, когда придёте в адекватное состояние.” – озлобленно сказал Евгений, после выйдя из больницы и направившись по дороге к дому.
“И почему он так ко мне привязался? Почему все сегодня ко мне так привязались?! Почему, нельзя просто нельзя вернуть всё как было?!!” – задавался такими вопросами Евгений по дороге домой.
Тем не менее, он был безусловно рад вернуться к себе домой, при виде лежащего конверта, полностью понимая, что он выполнил перед дядей данное им же обещание.
Решив немного перекусить, он замечает, что холодильник то почти пуст. Еды осталось только на один приём пищи. И ведь не мудрено. Ведь запасы пополнялись около недели назад, и уже успели себя исчерпать.
Доев последние остатки гречки с маслом, к шести часам, у него более не оставалось никаких дел, и остаток вечера, он думал провести в приятной обстановке домашнего уюта, и хороших фильмов. Но только он положил всю вымытую посуду на своё место и отправился в зал по коридору, как совершенно внезапно, он слышит звуки стучащейся двери, с просьбами открыть дверь, утверждая, что это полиция.
Не став паниковать, он настороженно подошёл к двери и поглядел в глазок. Там оказалось трое как они утверждали полицейских.
Так как его с детства учили не открывать двери посторонним, ему нужны были доказательства, что за дверью стоит действительно полиция, а потому запросил показать ему особый рабочий жетон.
Увидев его в глазке, Евгений по началу открыл первый замок, но после ровно перед тем как повернуть замок во второй раз, оглядывается вправо, и видит лежащую на тумбочке в прихожей именно тот самый конверт, который и выдал бы Евгения со всеми потрохами.
Резко остановившись от ударившего в голову адреналина, неожиданно сам для себя, буквально за долю секунды в его голову приходит столь нужный ему план.
Делая вид, что он якобы изо всех сил трудиться и пыхтит, он кричит для обратной стороны: “Извините, погодите пожалуйста минутку. Второй замок всегда заедает” – на самом деле, в это время бегая глазами вокруг, быстро думая куда бы спрятать конверт.
“Схватить и спрятать в зале? Нет, будет подозрительно. Спрятать в зеркальном шкафу прихожей? А вдруг откроют? Положить его под ботинки? Можно, но всё равно слишком рискованно” – мгновенно рассуждал про себя Женя в своей голове.
Вновь бросив взгляд на конверт, подняв взгляд немного вверх, он замечает небольшую щель между стеной и шкафом, между которым, была абсолютная пустота. Уже не имея лишних вариантов, он мигом берёт в руки конверт, и просто выталкивает за переделы шкафа, от чего он падает прямо на пол, находясь ровно под главным квартирным шкафом.
Повернув замок, Евгений якобы с облегчением говорит: “Всё, открылось” – и на распашку открывает “гостям” двери.
“Здравствуйте” – задумчиво спросил Евгений.
“Добрый вечер. Я прокурор Юрген, это прокурор Ганс и наш стажёр Йохан. Мы бы хотели задать вам пару важных вопросов, можно войти?”
“Да, конечно” – немного заикаясь сказал Женя. “Так, ну…, что хотели узнать?”
“Вы знаете этого человека?” – спросил Юрген протянув ему фотографию.
Внимательно осматривая её растягивая время для раздумывания ответа, Евгений отвечает:
“Да, да я его знаю”
“Вы знаете, что с ним произошло?”
“Да, да я знаю”
“И как же вы об это узнали? Ведь в новостях ещё не показывали об этом сюжет.”
“Я…, сегодня днём прогуливался по улице, и увидел наряд полицейских, которые оцепили участок в переулке. Я, остановился ,чтобы внимательней посмотреть, но один из сотрудников подошёл ко мне, и сказал чтобы я уходил отсюда. Так я и сделал”
“Чтож, хорошо. Его нашли сегодня утром валявшегося в луже собственной крови прямо в этом самом переулке. И раз мы по камерам узнали, что именно вы были последним свидетелем, кто видел его живым, то позволите ли нам поинтересоваться вашей историей и версией данного вечера.”
“Хорошо, только, может, пройдём на кухню? Что вы будете стоять в коридоре”
“Пошлите” – ответил Ганс.
Идя на кухню с прихрамывающей правой ногою, Евгений с лёгкими дрожащими руками прежде всего отодвигает стулья для сотрудников полиции, а после садиться напротив них сам, находясь как на иголках.
“С вами всё в порядке?” – спросил Юрген подметив эти мелкие телодвижения.
“Да, простите, просто, волнуюсь. Никогда раньше не приходилось вот так, говорить”
“Вы нас тоже простите, но такова наша работа.” – воскликнул Ганс.
“Хорошо, а теперь, расскажите свою версию того вечера. Во всех деталях, каждая мелочь может помочь в расследовании.” – серьёзным тоном сказал Юрген.
“Чтож, хорошо.
Так, я пришёл, примерно, к восьми часам вечера в театр, и сел за своё место в ожидании победителя конкурса. Я конечно мог и не приходить, но там также давали универсальный билет на один спектакль, который я только захочу. Вот я и пошёл. Увидев Гэвина, он, был словно пьян. Всем хамил, был неопрятно одет, и в целом вёл себя крайне грубо. Забрав свой приз, он даже не попрощавшись, ушёл обратно в зал, по всей видимости собиравшись уйти. И я, понимаете сам очень увлекаюсь театром, литературой, по молодости сам писал свои небольшие рассказы, а потому, мне хотелось поговорить о наших произведениях. Так, он согласился пойти со мною, только на условии, что мы пойдём вместе с ним в ближайший бар. Так мы и согласились. Мы заказали выпить, и так собственно мы и разговорились. Он выпил около трёх…, стопок алкоголя, уже не помню чего именно, я не выпил не одной, так как становлюсь сам не свой хотя бы от одной бутылки пива”
“Да, не повезло” – в шутливой форме заявляет Ганс.
“И…, дальше мы о наших произведениях так и не говорили, так как выпив для начала одну стопку, затем вторую и третью, он стал рассказывать о совей жизни, как он собственно решил учувствовать в конкурсе, и для чего ему собственно нужны были деньги.”
“И для чего ему нужны были деньги?” – перебив его уточнил Юрген.
“Ему, они необходимы были для…, доказательства. Доказательства того, что он сумел сам заработать себе на жизнь, не идя по стопам отца и найдя доход в собственном признании.”
“Интересно”
“И…, мы так поговорили где-то на протяжении часа, после мы и разошлись.”
“На улице был дождь, и довольно сильный. Он не говорил вам как доберётся до дома?”
“Да. Он сказал, что закажет такси. А у меня с собою не было лишних денег, потому и добежал так.” – смущённо ответил Евгений, завершив на этом свой рассказ.
“А его деньги, вы не знаете куда он их положил?”
Немного подумав, Евгений ответил: “Да, он как-то показывал из за столом, после положив их к себе во внутренний карман пиджака”
“А, считаете ли вы, что именно вы достойны были этих денег?” – спросил его Юрген, бросив на него пристальный взгляд.
Не тратя лишней секунды дабы не вызвать подозрений, Евгений на сей раз отвечает то, что первое придёт ему на ум:
“Ну, знаете, глубоко внутри, каждый творческий человек мечтает, что именно он достоин главного приза. Но, раз я его не получил, значит не получил”
“И что вообще стало вашим стимулом учувствовать в конкурсе, и как вы о нём узнали?”
“Как узнал. Ну, я просто проходил мимо, и увидел как кто-то выносит табличку, прямо из театра, на которой яркими цифрами находилось число в 5000 евро, вот я и заинтересовался. И…, не стану хоть как-то приукрашивать, но меня интересовали именно деньги”
“Настолько, что вы были готовы пойти на убийство ради них?” – с пристальным взглядом спросил Юрген.
“Вы считаете, что я мог пойти на это?”
“До тех пор, пока мы не найдём виновного, каждый находиться под подозрением”
“Убийство. Разве я похож на того человека, который способен на убийство?” – уже бросив в ответ пристальный взгляд спросил Евгений.
Немного подумав вглядываясь ему в глаза, Юрген с лёгкой улыбкой говорит:
“Нет, вы не похожи на того человека, которое совершил бы хладнокровное убийство.”
“И…, это всё что вы хотели меня спросить?”
“Да. Только, ответьте мне на последний вопрос: “Расскажите о себе? На кого учитесь, откуда родом?””
