Илья Андреевич Беляев
Зрелость. Автобиография… почти. Книга пятая. Цикл «Додекаэдр. Серебряный аддон»
Высыпав последнюю порцию в магический котел, она помешала содержимое ложкой и отошла в сторону. Затем накинула на голову капюшон и вышла из комнаты, завесив проход ширмой. Крис остановил свой взгляд на лопающихся пузырях и стал погружаться в видение, различая все более ясно проявляющуюся картину пророчества.
Люди шли быстро, но осторожно. Полутьму, тускло разгоняемую одиноко попадающимися факелами, освещали магические шары чистого света, парящие над своими создателями. Спешащие вперед, воины знали направление и были прекрасно осведомлены о том, кто вскоре появится впереди. Единственное, что задерживало их на недолгое время – многочисленные ловушки, встречающиеся по ходу следования к цели. Тогда воины останавливались, и в дело вступали маги. Их заклинания нейтрализовывали или активировали с дальних наиболее выгодных дистанций скрытые механизмы, и после срабатывания ход войск вновь продолжался.
Маги и наемники. Они шествовали на один из последних боев уходящего мира. Пробираясь сквозь темноту туннелей, они ясно представляли себе будущее и то, что намеривались делать. Находясь в Арии, Валий отдал приказ о немедленном захвате или полном уничтожении всех тех, кто так долго портил его планы по быстрейшему завоеванию Большой Бабочки. Отобрав одних из лучших воинов и магов, он рассчитывал одним ударом смести вражескую защиту и, отразив натиск обороняющихся, одержать победу в так давно начавшимся противостоянии. Тогда, случись подобное, взор волшебников устремился бы только на восток, туда, где еще остался оплот сопротивления. Поэтому, предстоящую бойню следовало провести не только как можно кровавее, но и по возможности быстро. Одним ударом сокрушить непокорных и соединиться с наземными войсками, собрав, наконец, всю силу в кулак. До этого момента осталось немного, совсем немного, и тогда ничто уже не сможет отвлечь восставшую против всего живого машину смерти в виде обезумевших фанатичных волшебников.
Они все так же бежали по каменному туннелю. Впереди, из тьмы, словно поджидавшее их чудовище, вынырнула туша подземного жука с многочисленными сквозными ранениями. Его словно насаживали на вертел много раз, будто проверяя на износ внутренние органы. Активированная кем-то ловушка вначале насторожила магов, но потом они успокоились, не найдя повода для беспокойства. «Кто-то уже здесь шел и причем недавно», – посетила их правильная мысль, и они еще более осторожно продолжили движение, готовые в любое мгновение вступить в схватку.
Крис отшатнулся от магического котла, не досмотрев видение до конца. Ему это и не требовалось. Он понял, что было там за место и куда спешили все те воины. Совсем недавно он вместе со своим проводником Гарахором проходил по тем тоннелям, оставив позади так некстати выползшего из глубин земли подземного жука. Что ж, если все так, то, скоро здесь будет полным-полно прихвостней Валия, и своим гневом они затопят всю местность, залив огнем подгорных жителей, жилье, постройки и самих гномов – мужчин, женщин и детей. Все сотрется и навсегда запечатается в недрах Большой Бабочки. Никто не узнает о гибели Ахагара и его клана. Никто не будет петь песни в его честь и поминать предков, вознося им дары. Все поглотит смерть, которая придет в скором времени на пир.
Он выскочил из комнаты, отдернув ширму в сторону, но Пророка уже нигде не было. Открыв дверь, Крис оказался, словно в разбуженном муравейнике. От былого спокойствия не осталось и следа. Все суетились, бегали, собирали по повозкам нехитрый скарб, готовились…
Оказалось, Ахагар не просто так покинул Криса и Пророка, оставив их смотреть видения. Скорее всего, прорицательница еще до прихода вампира в подгорное королевство сообщила правителю гномов о планирующемся в скором времени наступлении на их земли. Поэтому, чтобы не терять ни мгновения, Ахагар отдал приказ о немедленной подготовке к защите поселения и одновременно отступлении всех тех, кто не являлся военной силой подгорного правителя.
Крис осмотрелся, ища взглядом Ахагара. Тот обнаружился около первой повозки, запряженной каким-то подслеповатым животным, судя по отсутствию глаз, хотя они могли быть и скрыты под густой шерстью зверя. Вампир подошел к предводителю.
– Я видел. Нам нужно уходить немедленно!
– Да. Это мне известно. Пророк предсказывал подобное.
– Они в нескольких часах отсюда, если я точно опознал то место, где мы проходили с Гарахором.
– Мы отправляемся прямо сейчас.
– Почему не ушли раньше, если ваш прорицатель знал обо всем том, что произойдет?
– Тебе же уже известно, что видения ко всем приходят разные. Мы только догадывались о том, что будет. Тем более только ты можешь указать место, где сокрыт от посторонних глаз Стоунхендж. Даже если ты и не видел его воочию, магия крови подскажет все, что нужно. И не смотри на меня так. Я тоже о нем в неведении. Отходим! – прорычал Ахагар и, взяв под уздцы животное, медленно повел его прочь от замка.
Организация и дисциплина клана потрясала. Собрать за такой сравнительно небольшой промежуток времени восемь телег – дело было не из простых. Скорее всего, вещи лежали в мешках дома, и все ждали только сигнала к погрузке. Он прозвучал именно сегодня, в день появления Великого вампира в подгорном королевстве.
Выбрав, по интуиции одну из трех развилок каменного коридора, Крис возглавил колонну покидающих насиженное место гномов. Он видел, сколько людей послал Валий для уничтожения непокорных жителей Большой Бабочки, и ему было даже немного жаль тех воинов, которым отводилась роль задержки на как можно большее время Великих Магов. Разумеется, они представляли себе, что это станет их последним боем, но как истинные воины, мужья и отцы своей смертью они давали шанс спастись всему клану. Не для этого ли они рождались, чтобы умереть во славе, чтобы их имена складывали барды в своих балладах и разносили величие их подвигов по всему миру? Именно так, с топором в руках, под звон скрещивающегося оружия, должен уходить из жизни настоящий подгорный житель.
Тоннели сменялись новыми поворотами и развилками. Текущая в венах Криса кровь Алехиуса направляла его действия и не давала потеряться в лабиринте переходов. Спустя несколько часов стал чувствоваться уклон, с которым вел вперед тоннель. Ахагар то и дело останавливался и долго прислушивался, догоняя потом первую телегу. Обладая лучшим слухом из всех здесь присутствующих, Крис слышал далекие взрывы и ощущал дрожь земли. С каждой пройденной милей звук становился все тише и в конце совсем пропал.
Пророк находился где-то в конце каравана и ни разу не попадался на глаза.
Переход казался вечностью. Они шли вперед с упорством обреченных, подгоняемые дышащим в спины злом. Верили ли они в благополучный исход? Вряд ли. Кроме Ахагара, Криса и Пророка никто не знал конечного пути. Для всех это был очередной переход от укрепления к укреплению. Даже то, что их крепость в данный момент подвергалась нападению и там разгоралось нешуточное сражение, никто не мог себе предположить. Казалось, что это очередной маневр предводителя. Да, так было лучше для всех. Гномы шли вперед. Их сердце не щемило. Разум был ясен.
«Куда же заведет меня магия крови? – думал вампир, черпая оттуда знания и крохотные обрывки воспоминаний самого Алехиуса. – Я практически не использовал ее раньше не считая единственного случая, когда пропала Диана и мы всем семейством вышли на ее поиски. Здесь все по-другому, намного серьезней и опасней. Я должен, просто обязан справиться. Возможно, именно для этого я остался на Большой Бабочке – чтобы помочь низкорослым воителям выдержать всеуничтожающий напор обезумевших своими бредовыми идеями фанатичных волшебников. Я найду им то место, куда мы так стремимся, и сделаю это как можно быстрее!»
Время было не на стороне гномов. Крис понимал, что только от его действий зависит успешный и скорый приход к Стоунхенджу. Он как мог направлял себя магией крови, и с каждой пройденной милей это становилось делать все легче. Прошлое делилось с ним все более четкими картинами, делая перемещение по многочисленным коридорам все более осмысленней и точнее. Наконец после очередных нескольких часов беспрерывных блужданий, вампир вывел караван в огромную пещеру, сплошь заселенную сталактитами и сталагмитами от совсем крошечных до поистине гигантских.
– Вот, – сказал он, – это здесь. Там, в дальнем конце пещеры, есть тайный замаскированный проход. Он заложен камнем, но я смогу его обнаружить, подойдя ближе.
– Так, всем спешиться! Дальше идем налегке. Берите самое необходимое, остальное оставляем здесь! И не жалейте ничего! Нам нужен мир, и ради него мы пойдем до конца! – прогремел голос Ахагара, и он двинулся вслед за Крисом, лавируя между растущими сталагмитами.
Остальные, подчинившись приказу, похватали то, что на их взгляд считалось бесценным, и, оставив телеги с животными, живой массой, словно ручеек, потекли за предводителем.
Две сотни ярдов остались позади, и они уперлись в каменную стену. Ничто не давало намека о спрятанном здесь тайном проходе, но Крис продолжал все ощупывать, теряя драгоценное время.
– Кхэм… – прокашлялся Ахагар. – Ты уверен, что все должно быть здесь?
– Абсолютно. Не могу это объяснить, но я чувствую это.
Крис посмотрел на Пророка, но та стояла в неподвижности, и из-под накинутого на голову капюшона по-прежнему ничего нельзя было разобрать.
– Да здесь все, оказывается, по-другому! – воскликнул вампир, подскочил к Ахагару, выхватил у того из рук топор и, размахнувшись, со всей силы ударил по камню.
Раздался скрежет, хруст ломающегося булыжника, и часть каменной стены осыпалась, явив проход в другую пещеру.
– Нужен свет! – негромко сказал Крис, вручая топор обратно владельцу.
– Факелы! – прокричал предводитель подгорных жителей. – Здесь должно осветиться все!
Получив приказ, ближайшая группа гномов ринулась его исполнять. Через четверть часа две дюжины воинов разместились по всему периметру пещеры, став вокруг непонятных нагромождений камней.
– Стоунхендж! – прошептал Пророк, подходя ближе и прикладывая ладонь к холодному монолиту.
– Именно так, – сказал вампир, подняв голову. – Мы нашли его.
Ахагар обошел непонятное сооружение и вернулся обратно к входу в пещеру.
Затхлый запах и сырость исчезли, уступив место легкой прохладе и неведомо откуда взявшемуся дыханию леса.
– Это место чувствует и знает, куда следует нас отправить, – сказал прорицатель, проходя вперед. – Эти камни ждали не одно столетие, чтобы совершить подобное действие.
– Они живые? – удивился Ахагар.
– Да, и они умеют говорить.
Пророк, как всегда, был спокоен и рассудителен. Взяв предводителя гномов за кисть руки, он потянул его чуть в сторону от себя, указав нужное место, и когда тот понял, что от него требуется, приказал замереть на месте. Ахагар остановился, не принимая попыток сдвинуться с места, и вопросительно посмотрел на прорицателя. Тот сохранял молчание и спокойствие, присущее знающим свое дело умельцам.
– Крис! – окликнула его эльфийка, но вампир был уже там, где нужно.
Встав по трем сторонам света, Пророк стал бормотать какое-то заклинание, все громче и громче увеличивая голос. Ахагар внезапно понял, все понял про этого Пророка и то кем он является на самом деле, но прерывать ритуал не входило в его планы, особенно сейчас, когда его клан находился на краю гибели. На последних строчках текста, голос прорицателя просто перешел на крик. Закончив все, он склонил голову и раскинул руки в стороны по направлению к двум другим присутствующим. Те поняли, что от них требуется, и поступили так же.
Страшный скрежет и гул падающих камней огласил округу. Все двенадцать громадных валунов, стоящих по кругу, засветились, и в свод пещеры ударил тонкий луч чистейшего ослепительно белого света. В то же мгновение в центре, как раз между тремя творителями давно забытой легенды, вспыхнуло радужными осколками пространство, и на том месте раскрылся портал. Ахагар только открыл рот от изумления, не в силах произнести ни слова.
– Поспеши, подгорный воитель, – обратилась к тому Пророк, – тебе и твоему народу следует пересечь портал до того, как здесь появятся инакомыслящие фанатики!
– Маги? Уже здесь? – удивился гном.
– Да, и их не так уж и мало.
Закрыв глаза, Крис глубоко вздохнул и медленно выдохнул. «История моей жизни повторяется. Дежавю». Он обвел взглядом ярко освещенную пещеру и стоящего в нерешительности гнома. «Будет ли она удачна так, как в прошлый раз?»
– Вам нужно идти! – срывается на крик Пророк.
– Мы… я… не уверен, что это хорошая идея. Никто не может знать, что находится там, по ту сторону портала…
– Призрачная Гусеница.
– Что? не понял Ахагар.
– Призрачная Гусеница – материк, на котором будет ваше новое поселение. Оно станет вечным, и никто никогда не посмеет его уничтожить или подчинить себе.
– Но что это такое за место? И где оно находится?
– Малая Бабочка.
– Что?
– Отражение сего мира. Это все, что тебе стоит знать. Иди и жди! Скоро начнется новый виток судьбы. Твоему народу предстоит сыграть один из ключевых эпизодов. Вы должны жить!
«Похоже, мой удел помогать слабым и немощным».
Крис шагнул назад и обнажил клинок.
– Я чувствую их приближение. Решай – быть героем или погрузиться в вечный сон забвения? Мне нужна часть твоих воинов, чтобы женщины и дети смогли благополучно проследовать за своим предводителем!
– Да, конечно, – после долгой паузы выдохнул Ахагар. – Гарахор, возьми воинов и помоги нашему спасителю!
Вышедший вперед рыжебородый гном поклонился и вместе с дюжиной других поспешил догнать уходящего вампира.
– Спасибо, брат, – прошептал предводитель, видя, как первые гномы растворяются в радужном портале.
– Прощай, Ахагар! Ты признанный лидер своего народа! Пройди дарованный высшими силами путь и обретешь то, о чем и не мечтал.
Пророк поклонился и, развернувшись, стал удаляться, оставив гнома в растерянности.
– Постой, – крикнул тот, – ты разве не пойдешь со мной?
– Нет. Мой удел в другом.
– Скажи только последнее! Ты не гном, не человек, не вампир. Кто же ты? Неужели…
Не говоря больше ни слова, прорицатель скрылся в темноте пещеры. Ахагар долго вглядывался в пустоту, моля богов, чтобы тот вернулся, но этого так и не произошло.
В портал входили женщины, дети и незначительная часть воинов, те, кто сумел выжить в творящимся вокруг аду и дойти до спасительного места. Одни скрывались в нем, другие только подходили, а Ахагар все продолжал стоять, мысленно благодаря Криса и Пророка за подаренный шанс жить дальше.
Люди, отстаивающие свою свободу, с шага перешли на бег. Мечники, пикинеры, ополченцы, конница… Все они сорвались и устремились вперед, туда, откуда исходило истинное зло. Катапульты, взмахнув своими ковшами, сделали залп, посылая вдаль каменные снаряды, побывавшие до этого в руках алхимиков и травников. Немногочисленные перешедшие на их сторону маги сплели воедино свои нити магии в одной лишь попытке удержать пытающийся разорваться глушитель магии.
Собранная по четырем империям армия Глеба рвалась покончить с теми, кто нес черное знамя смерти и истреблял любого, не вставшего под их знамена. Маги верили в свою силу, но волшебников у людей оказалось достаточно, чтобы суметь удержать глушитель магии до того момента, когда скрестят свое оружие воины императора и наемники слуг хаоса. Валий не ожидал такой силы у тех, кого не брал в расчет, считая их пушечным мясом, не способным постоять за себя. Усилив губительный напор, он сумел взломать защиту магического купола, и тогда по рядам воинов Глеба пошла настоящая смерть. Десятками она выкашивала людей, превращая их тела в бесформенное окровавленное мясо. Волшебники империи захлебывались и уже не могли сконцентрировать свои силы в единый кулак. Черные Маги взламывали их защиту, разрывая на части самыми убийственными заклинаниями. Наемники Этилии и Альвеста столкнулись в кровавой мясорубке со всеми остальными воинами Большой Бабочки.
Маги наступали из-за пирамид по направлению к Ксельме и дальше к реке Господа. Их задачей было прижать всех оказывающих им сопротивление к воде и уж там раздавить как назойливых мух. Валий, глядя в магический шар, не видел ничего, что могло бы угрожать его армии, и поэтому действовал нагло и молниеносно, собираясь одним большим жестом смести всю защиту Глеба. Так и получилось. Неся громадные потери, люди стали отступать, теснимые магией и наемниками. Они двигались в сторону Поречья, но не показывали спин, спасаясь бегством, а действовали слаженно и умело. Магический купол и глушитель магии если не прикрывали постоянно имперцев, то возникали очень часто и в самый неподходящий момент для захватчиков. Волшебники Глеба отражали магию, часто сами становясь ее жертвами. Постепенно их защита редела, образовывая бреши для магов, и Валий, предвидя победу, бросил последние резервы наемников – конницу кочевников, которая должна была обойти войска императора, ударив по правому флангу близ Морозного Клыка, и легион ополчения, которому была поставлена задача теснить всех на левом фланге в стороне Ксельмы и Вековечного Леса.
Сотни магов щедро раздаривали свои убийственные заклинания, вызывая буран, стужу, град, огненные стены и шторм. Они продвигались вперед, увязая по колено в крови своих врагов. Валий уже грезил победой. Она явственно маячила на горизонте, но все же оказалась упущенной и безвозвратно потерянной.
Огромное число подгорных воинов, скрытых от посторонних глаз магической завесой, клином прошлись сквозь не ожидавших такого поворота всадников и добрались до первых рядов магов. Мало восприимчивые к волшебству, они рубили одетых в робы и мантии черных волшебников Валия. Отступление армии Глебы остановилось, и раскатистый рык трубы оповестил о начале атаки.
Не веря своим глазам, Черные Маги стали перестраиваться, смещаясь на правый фланг к Вековечной Долине, разворачивая всадников и бросая их в бой против практически прорвавшихся гномов. Валий был вне себя от бешенства. Чаша весов победы встала в нейтральное положение и тут…
Лавина эльфов, по большей части лучников, вырвалась из Вековечного Леса, в считанные мгновения истребив ополченцев, принялась методично расстреливать не пришедших в себя после атаки подгорных жителей магов. Наметился коренной перелом в ходе войны. Меньше половины магов осталось в строю. Защитные купола, магические завесы и глушители магии вновь опустились на воинов императора. Люди увидели слабость врага и теперь теснили его во всех направлениях. От Полесья до Морозного Клыка, от Поречья и практически до пирамид шла битва за господство в этом мире. Силы Валия истощались. Его черная злоба и мощь не могла справиться с объединенными усилиями трех рас. Он, кусая локти, отступил, потеряв две трети своих лучших воинов и наемников, оставив на поле боя всех всадников-кочевников и ополчение, так и не сумевшее вступить в бой. Эльфы и гномы сжимали тиски, и вскоре Валий попал в окружение так и не сумев воплотить в жизнь свой безумный план по захвату и господству над всей Большой Бабочкой.
Крис всадил клинок в горло одному из наемников и, развернувшись, снес пол головы другому. Бой шел по всей пещере сталактитов. Когда последние гномы скрылись в разрушенном проходе к Стоунхенджу, из противоположной стороны показались первые наемники и маги. Вампир, призвав на помощь свою силу, погрузил все пространство в непроглядный туман, а Пророк занялся возведением магических барьеров и защитных куполов.
То тут, то там раздавался предсмертный хрип воина Валия. Маги не могли сконцентрировать свои умения и направить их в нужное русло. Даровав гномам зрение в этом кисельном пространстве, прорицательница сделала их превосходными убийцами ничего не понимающих и озадаченных наемников и магов.
Однако не все были подвержены вампирьей дезориентации. Предводитель группы, посланной на уничтожение подгорных жителей, был старым и сильным магом. Стушевавшись только изначально, он продолжал корить себя, все ближе и ближе продвигаясь в сторону Стоунхенджа.
Крис вынырнул из темноты, намереваясь ударом сзади оборвать жизнь старого волшебника, но у того словно глаза были на затылке. Увидев опасность, он резко вскинул руку, а вторую сжал в кулак. Вампир зарычал, выронил клинок и схватился за горло обеими руками, пытаясь разомкнуть смертельную хватку, но на сей раз силы были явно не на его стороне. Хрипя и медленно опускаясь на колени, он стал заваливаться на бок, и его голова, отделившись от туловища, упала к ногам мага.
– Нет! – закричала эльфийка и раскинула руки в стороны.
Многовековой камень пришел в движение. Он стал крошиться и взрываться, разлетаясь в разные стороны, прошивая насквозь плоть любого. Висевший непроглядный туман стал медленно расползаться в стороны, обнажая воинов. Но им было уже не до войны. Сталактиты падали со свода пещер, разрывая любого зазевавшегося на их пути. Сталагмиты, словно наполненные алхимическими зельями, взрывались, калеча наемников, магов и самих гномов. Магия смерти не щадила никого. Достав из-под балахона ритуальный нож, девушка открыла им вены на своих руках и отдала всю свою жизнь уничтожающей злой магии.
Оглушительный рев и грохот прокатился по пещерам и туннелям подгорного королевства. Камень плавился, взрывался, рассыпался крошевом и разлетался острыми осколками, покрывая каждый ярд пространства. Магия крови достигла своего пика и, убив саму выпустившую подобную чудовищную силу, стала медленно затухать, превращаясь в ничто.
Когда серая пелена пыли осела, все было кончено. На ногах остались лишь Гарахор и два изрядно потрепанных гнома. Один из них волочил за собой перебитую ногу, другой прижимал к груди искалеченную руку. Поиски тела Криса отняли много времени, но и эта проблема оказалась решена.
– Пророчества исполнились, брат, – сказал Гарахор, – теперь мы позаботимся о твоем артефакте.
Он поднял у обезглавленного тела Сумеречный Крис и с изумлением смотрел, как некогда грозный меч медленно превращается в небольшой кинжал. После окончания изменения гном поклонился вампиру и произнес:
– Мы спрячем его глубоко в пещерах подгорного королевства в магическом сундуке, и только достойный сможет открыть его и взять клинок в руки. Гномы никогда не забудут твоей жертвы, брат!
Гарахор посмотрел на обрушившуюся стену, отделявшую их от соседней пещеры, закрывшийся радужный портал, превратившиеся в крошево гигантские камни-валуны, бывшие некогда Стоунхенджем, и удовлетворительно кивнул.
– Ахагар, да пребудет с вами сила и мудрость предков! Теперь действительно все!
Спрятав клинок за поясом, он с трудом стал пробираться через завалы в противоположную от портала сторону, ища выход из этого склепа погребенных под завалом людей, гномов, вампира и эльфийки.
Глеб самолично казнил большую часть погрязших в ереси, лжи, обмане и предательстве магов. Лишь небольшая их группа сумела вырваться из тисков окружения и рассыпаться по Большой Бабочке, стараясь ничем не выдать своего присутствия в этом мире.
Незначительная часть гномов, выжившая в схватке с всадниками, удалилась обратно к Великим Горам в надежде найти там уединенное пристанище.
Эльфы подались обратно в Вековечную Долину взращивать погубленные деревья, и больше про них никто ничего не слышал. Поговаривали, что они покинули Большую Бабочку, но это так и остались лишь слухами.
После долгого Совета Старейшин оставшихся магов решено было сослать на находящийся в Океании необитаемый материк – Размытый Архипелаг. Именно там, в заточении, суждено было провести всю оставшуюся жизнь тем, кто некогда хотел поработить все человечество. Его им дали в вечное пользование и установили магический купол, предназначенный для удержания любого находящегося там, обладающего даже незначительной крупицей магии. И все же существовал способ выбраться оттуда…
Однако в скором времени появился некий Оракул, который испугал мир новостью о том, что скоро случится возвращение магов и воцарении их порядка. Но до того момента они будут ждать исполнения пророчества и обрушения магических оков, установленных остатками перешедших на сторону Глеба волшебников.
Война Магов завершилась их полным поражением! Но долго ли продлится это затишье?
Время покажет…
* * *
Евграфий Порфирьевич сидел за своим столом в своем кабинете в психиатрической больнице. Перед ним стояли две опустевшие бутылки из-под коньяка. Усталыми, покрасневшими глазами он обвел комнату, остановив взгляд на двери черного хода, по которой накануне вечером, можно даже сказать, ночью, явился на работу. Исчерпав свой жизненно-ресурсный лимит, Евграфий понимал, что теперь не обойтись без внепланового отпуска. Он уже сейчас представлял, как отреагируют его коллеги на его недельную выходку и тот отдых, что он решил себе устроить.
Оставалось прочесть последние несколько листов, а потом следовало распрощаться с этими «записками сумасшедшего» и все-таки вернуть их. Вопрос только, кому? Следователю? Лизе? «Подставить практикантку и спихнуть всю вину на нее? Можно, но только для того, чтобы остаться чистеньким и выйти сухим из этой передряги».
Мужчина достал бутылку водки и, откупорив, налил в пластиковый стакан. «А, будь что будет. Есть у меня в запасе козырь – третий вариант, о котором никто даже и не подозревает. Именно он и спасет меня, подарит, наконец, спокойствие, долгожданный покой и безмятежность…»
«Переход от прозы к поэзии – один шаг, и душа требовала чего-то нового, того, что еще не происходило. Я, незаметно для себя стал писать стихи. Все, что накопилось за годы, вмещалось не на многочисленных страницах романов, а в нескольких четверостишьях. Я чувствовал, что скоро все будет кончено… я знал это и уже не страшился того, что произойдет в скором времени. Единственное, о чем я переживал, так это о том, что не успею записать все, что страстно желало вырваться из меня и излиться на бумагу, но в этом я ничем себе помочь не мог. Подобное от меня не зависело.
Никто не знает смысла потаенных
Слов, что говорим мы наяву.
Они, как искры от лучины,
Как исповедь, дрожащим звуком вырванным в бреду.
Все кажется легко и просто, как те
Висящие, из детства, в комнате часы,
Но мы не знаем механизмов
И то, что спрятано внутри.
Слова – загадка, мысль, пророчество…
Все то, что не дано постичь.
И это все дается Богом,
Но не привыкли мы учить.
И так проходят дни, недели, годы…
Все крутится, идет вперед, плывет.
На все есть объясненье словом,
И этим мир наш и живет.
* * *
Когда ты плох и слаб душою,
Не можешь оттолкнуться от земли,
Тогда покажутся седыми
Все самые прекрасные стихи.
Опутают клубком проблемы -
Без них никак уж не прожить,
И домик рухнувшей надежды
Уже не сможешь ты сложить.
* * *
Как жить?
Бывают в жизни трудные минуты,
Когда нуждаются в опоре и плече.
А иногда все чувства как пузырь раздуты
И внутреннее «я» готовится к войне!
Все в нашей жизни есть:
Любовь, романтика, томленье сердца…
Но и превратностей судьбы не счесть -
Стучишь, а все закрыты дверцы.
И не понять уже потом
Как быть, как жить и как себя вести.
И мысли сново ни о чем.
И с уст срывается: «Прости!»
Простить, понять, забыть, любить,
Обнять, утешить, дальше жить…
Опять вопрос: «Как жить?»
Как жить? Ошибок прошлых не творить!
* * *
Долги, опутав паутиной,
Потянут с силою на дно.
И ты, боясь ухмылок чинных,
Прячешь ото всех лицо.
И нет уже нигде спасенья
Сгибающейся от забот душе,
И часто думаешь ты не о деле,
А отдаешь дань памяти еде.
Ничто не вечно на картинах
Судьбы несущийся вперед.
Ты думаешь, все будет важно, мило,
А выйдет все наоборот.
«А в деньгах счастье!»
Вдруг скажет кто-то из родни,
И это будет чистой правдой
Ты это все как есть прими!
Опустятся тогда все ивы ветви,
Заплачут о судьбе такой,
И ты поймешь, что жил ты пусто,
Ведь ты, как все – простой!
Не будет больше куковать кукушка,
Не скажет больше ничего,
И ты возьмешь котомку в руку
Уйдешь, с сознаньем правоты сего.
И будет лес казаться глуше,
Ветвями заслоняя путь
И дождь пойдет, морозный, колкий,
И ветер будет в спину дуть.
Найдешь берлогу, брошенную всеми,
И станешь там спокойно спать.
Луна пересечет не раз всю Землю,
Но ты уже не сможешь встать.
* * *
Как жаль…
Как жаль, что близких мы теряем,
Как жаль, что не смогли мы все сказать,
Как жаль, что мы всегда гадаем
Про то, чего нельзя у них узнать.
А как легко могли мы это сделать:
Прйдти, обнять, взглянуть в глаза -
Тогда б они смогли поведать…
И на пол капнула слеза.
Потом бы мы поели каши,
Картошку, сало, хлеба из печи.
Ведь собрались бы за столом родные наши…
А над избой кружат, крича, грачи!
Родные не смогли собраться
И не было ни печки, ни еды
«А может быть, потом удастся?»
Но нет! И мы уже одни!
Как жаль, что близких мы теряем,
Как жаль, что не смогли мы все сказать,
Как жаль, что мы всегда гадаем
Про то, чего нельзя у них узнать.
* * *
Жена, как долго я не видел
Твой милый, добрый, нежный лик.
Уж всех вокруг возненавидел
И все мечтал, чтоб образ твой возник!
Увы, ничто такое не случилось,
Все было скучным и немым.
И будто вечность вся разлука длилась
И образ таял словно дым.
А дни мрачнее тучи проходили
Грозою плакал без тебя закат,
Но мы друг друга не забыли,
И я один во всем лишь виноват.
Но сердце вдалеке не может биться,
И это знают стар и мал,
А расставанье может вечность длиться…
Глупец! Как будто я не знал!
И все исчезнет, рухнув водопадом,
Все покорится треснувшей судьбе.
Вся жизнь покажется теперь мне адом,
Что не приснится и во сне!
Пока я жив – живу тобою,
Не нужен больше мне никто.
Дана ты мне самой судьбою
За что такое счастье выпало? За что?
Не высказать того, что накипело
За дни, что не был я с тобой.
Но любящее сердце вмиг согрелось…
Тебя люблю я всей душой!
Проходят быстро те мгновенья,
Когда мы были вдалеке.
Разлука вмиг уйдет в забвенье,
Когда скажу, шепнув тебе:
«Жена, как долго я не видел
Твой милый, добрый, нежный лик.
Уж всех вокруг возненавидел
И все мечтал, чтоб образ твой возник!»
«… Я был не таким уж и стариком по меркам собственных ощущений, и если вернуться чуть назад, когда я еще не был пациентом психиатрической лечебницы, то последнее место работы, куда мне удалось устроиться после года бесцельного блуждания по разным инстанциям и бирже труда, был городской Успенский Собор. Должность рабочего по комплексному обслуживанию зданий и сооружений для меня подошла как нельзя лучше. К тому времени я уже разбирался в электрике, сантехнике, мебельному производству и, как это было модно, – евроремонту. В бригаде с такими же умельцами на все руки Василием и энергетиком Антоном мы легко справлялись со всеми заданиями и поручениями, продиктованными свыше от самого митрополита, посредником между которым стоял наш непосредственный начальник Рябинин Иван Михайлович. Человеком он был аналитического склада ума, честным, уважительно относящмйся к своим подчиненным и справедливым во всем, чего бы ни касалось его внимание.
