Илья Андреевич Беляев
Зрелость. Автобиография… почти. Книга пятая. Цикл «Додекаэдр. Серебряный аддон»
– Мне кажется, что ты сделал все это не столько из-за своих сородичей, сколько из-за того, чтобы твое имя звучало в бардовских напевах и отразилось строками в летописи, – прозвучал голос Пророка после того, как мужчина закончил свой рассказ и надолго замолчал.
К удивлению Криса, голос принадлежал не гному, не мужчине, а женщине! Он даже обернулся в ее сторону, когда та заговорила. Вампир проследил взглядом за всем ее передвижением из своего темного угла по всей комнате к креслу Ахагара.
На ней было длинное серое одеяние с глубоким капюшоном, скрывающим голову и не дающим разглядеть ее. На ногах сидели гномьи сапоги, нисколько не стесняющие ее движения, наоборот, делающие ее походку бесшумной и легкой. Она остановилась около предводителя гномов и положила руку ему на плечо. Тот никак не отреагировал на это, продолжая смотреть на Криса.
– Все, что сказал этот вампир – правда, – тихо произнесла она, словно боясь кого-то вспугнуть. – Я видела в своих видениях то, что сейчас оказалось произнесено. Слово в слово. Он действительно тот, за кого себя выдает, и то, что произошло с его кланом, было в недалеком прошлом.
Крис поразился еще больше, не веря в свою догадку. Перед ним стояла не гномиха и даже не женщина, принадлежащая к человеческому роду. «Эльф! Точно. Она – эльфийка! Но как? Как это возможно? У гномов и эльфов велась кровная вражда не одно десятилетие. Они ненавидели друг друга и уничтожали при любом появлении в пределах видимости. Почему же сейчас я вижу совершенно обратное? Что изменилось за столь короткое время, пока мы спасались бегством из Барна на Золотую Цепь Островов? Магия? Да. Здесь явно не обошлось без магии».
Он попытался разглядеть в темноте капюшона ее лицо, глаза, но не увидел ничего.
– Что ж, я не сомневался в тебе, – произнес Ахагар, вставая с места и отходя в сторону окна.
Выглянув, он посмотрел по сторонам, осматривая, что происходило вне дома, и вернулся на свое место к неподвижно стоящему Пророку.
– Наши с тобой судьбы схожи, Дитя Ночи. Отличие кроется в том, что твой клан сумел покинуть Большую Бабочку, воспользовавшись радужным порталом, а мой народ не может сотворить подобное. Мы гномы – мастера кузнечного, горного дела. Знаем знахарство, целительство, травничество… Некоторые постигают ремесло рунной магии, но никто, ни один гном не может овладеть магией людей и уж тем более построить переход из одной местности в другую. Мы хорошие воины, но никто в Войне Магов. Алехиус, да и все вампиры в той или иной степени обладают знаниями тайной волшбы. Мы ничего в этом не понимаем. Именно поэтому в критической ситуации вам удалось уйти. В Винарии у Риввы у нас было все по-другому, и наше счастье, что это закончилось.
Скороход первым оказался около дозорного поста, последнего перед самим оплотом гномов – их главным королевстве в Винарии. Посланные три дня тому назад разведчики еще не вернулись, и он стал самым главным носителем ценнейшей информации. Среди воинов шли нешуточные споры и делались немалые ставки между своими же. Одна сторона поддерживала Скорохода, именуя его единственным разведчиком всего клана. Другая встала на защиту остальных следопытов, которые действовали в группе и являлись звеном военной системы, а не выходцами-одиночками, ведущими свою собственную игру.
– Эй, там, за вратами, открывайте! – застучал кулаком гном по стальным пластинам.
– Чего тебе? – послышался голос уставшего стражника, и его голова появилась в узком окошечке слева от пришедшего.
– Открывайте, лодыри, война на носу!
– О, Скороход. Значит, я выиграл свою ставку. Нужно сообщить товарищам.
Про то, что грядет война, он пропустил мимо ушей, словно не существовало приказа предводителя клана следить за малейшим шорохом и при любом странном дуновении ветра незамедлительно докладывать вышестоящему руководству. Послышался лязг отпирающих запоров, и одна из створок врат распахнулась перед путником. Скороход юркнул вперед, и все вернулось на свое место.
– Балбин, ты что так рано? Следопыты еще не вернулись. Говорят, появятся только к вечеру. Что у тебя?
– Война на носу, Громир, – отдышавшись и отхлебнув из фляги, сказал тот.
– Война? Вот новость. В последнее время все мы только и слышим про то, что кучка обезумевших фанатиков, именуемых себя Великими Магами, решила захватить господство на Большой Бабочке, и теперь разоряет целые империи, чтобы воплотить задуманное.
Он уселся на деревянную лавку, стоящую возле сторожки и, достав трубку, закурил. Пустив кольцо дыма к своду пещеры, гном прищурил глаз и с любопытством стал наблюдать, как Скороход осушает флягу и направляется к бочке с водой, чтобы заполнить ее заново. Переведя дух и глубоко вздохнув, пришедший подошел к гному и буравящим взглядом заглянул тому в глаза.
– Да будет тебе известно, что это не новость, а реально происходящие события. Южный вход в подгорное королевство, который, как ты знаешь, расположен близ леса Сорвика, уничтожен и запечатан магами, которые спустились под землю и продвигаются сюда, к нашему сердцу. Северный еще как-то держится, но его оставят на закуску – выбираться этим людским отбросам как-то нужно же будет. Наши укрепления, расположенные до сего места, уничтожены. Последним пал юго-западный, что в полудне пути отсюда. Маги приближаются, и их пока ничто не может остановить. Группа клановых следопытов уничтожена! Они больше не вернутся и никогда не сядут с тобой за один стол выпить нашей легендарной медовухи. Война добралась и до этих врат. Скоро они будут здесь.
Взгляд Громира стал сосредоточенным и задумчивым. Он выпустил очередное кольцо и надолго застыл в раздумье. Затем, очнувшись от своих видений, встал и, порывшись по карманам, достал ключ, размером с ладонь.
– Что ж, я чувствовал, что мои зелья когда-нибудь пригодятся. Не зря я их собирал столь долгое время.
– Думаешь, тебе они помогут?
– Ахагар знал, оставляя меня здесь одного. Значит, в этом что-то есть.
– Возможно, ты и прав. Я сейчас спешу к нему на совет. Думаю, к тебе стоит прислать десяток воинов в помощь. Одному здесь делать нечего.
– Хорошо. Несколько лишних топоров и арбалетов никогда не помешают.
Гном кивнул, развернулся и устремился прочь от заставы, свернув в самом дальнем конце тоннеля в правый коридор.
Досмотрев, пока тень от факела полностью не исчезнет в темноте, Громир вздохнул и, завернув за угол, отпер своим ключом маленькую узкую дверь, находящуюся ниже уровня земли. Для этого ему пришлось спуститься вниз по ступеням и нагнуться. Другого подхода к погребу с алхимическими реагентами не было.
Балбин спешил вперед, по давно знакомому не раз хоженному маршруту. Он мастерски проходил расставленные по периметру ловушки, даже не обращая на их существование внимания. Нехватку времени он решил компенсировать бегом и самой короткой дорогой, на которой было больше всего препятствий для тех, кто так стремился сюда попасть.
Затхлый сырой воздух сменился морозной влагой, сочащейся сквозь свод капающей водой. Освещения висящих на скобах факелов едва хватало, чтобы хоть что-то осветить, и гном незамедлительно воспользовался своим.
Когда очередной факел погас в его руке, и его древко пришлось выбросить из-за ненадобности. «Ахагар должен знать. Ахагар должен знать все!» – вертелось у него на уме, и он пытался бежать со скоростью ветра, на которую был способен.
Появление магов спровоцировало в подгорном королевстве массу оползней и камнепадов. Часть тоннелей оказалась заблокирована, и приходилось вспоминать другие пути. Балбин явственно чувствовал удары собственного сердца. Он еще несколько лет назад жаждал приключений и никак не мог поверить, что начавшаяся как междоусобная война наверху в империях людей докатится и сюда, в их спокойное и размеренное королевство. Нет, конечно, ненависть к эльфам заставляла их не прятать далеко оружие и часто прибегать к силе, но последняя договоренность с лесными жителями о ненападении ставила многих воинов и военачальников в тупик. Они, по собственной инициативе должны были предоставлять в случае необходимости убежище для этих ушастых выродков. Да где и когда такое было видано? Кое-кто тогда усомнился в мудрости Ахагара, но потом все встало на свои места. Перемирие с эльфами оказалось временным, да и возникшая угроза от магов заставила на некоторое время забыть о распрях с обитателями леса. В мире Большой Бабочки зародилась иная, более страшная угроза, – люди. Нет, простые смертные, мужчины и женщины, конечно же, не интересовали подгорных копателей, да и вражды от них было как от любого другого дикого животного. Но вот обладатели тайной магии заставили понервничать не только самого Ахагара, но и весь Совет Старейшин. Их условия, как они называли, «дружбы» не вписывались ни в какие рамки гномьего уклада. Они хотели быть правителями всего и всех и предлагали мир на таких условиях, что через несколько поколений вся бы раса подгорных жителей превратилась бы в рабов. Гномы, естественно, отказались от таких условий, и вот тут-то началась война.
Мудрые пришли к единому мнения о том, что все «доброжелательные» предложения от магов были тщательно проработаны не для быстрого укрепления между ними союза, а наоборот, для скорейшего развязывания войны. Маги хорошо знали, что гномы никогда не пойдут на выдвинутые условия, и людям это было на руку. Единственным смыслом всех переговоров являлось скорейшее начало истребительных действий по отношению к тем, кто всю жизнь скрывался под землей в надежде отыскать богатые ресурсами месторождения.
Только спустя полдня добрался Балбин до прямого последнего тоннеля к подгорному королевству – оплоту всех гномов Винарии и Альвеста. Их замок находился в самой громадной пещере, как раз между Наврином и Нумом. Старейшины следили за тайной своего местоположения и только лишь магам они не могли ничего противопоставить в их умении видеть сквозь пространство и время. Единственный шанс на спасение заключался в Пророке. Он, пришедший неизвестно откуда и сумевший договориться с Ахагаром, завладел его расположением и доверием. Еще никого и никогда предводитель гномов не подпускал к себе так близко. В свое время они долго общались за закрытыми дверями и когда переговоры закончились, все было решено в пользу Пророка, как тот именовал себя. Балбин не доверял ему и относился с подозрением, но приказа Ахагара нарушать не стал.
Врата перед входом во дворец цитадели гномов нависли громадиной сразу же за поворотом. Искусно сделанные подгорными умельцами, они словно представляли единое целое с каменными валунами и идеально маскировались под окружающую местность. Естественно, после такой работы шанс обнаружить замок простым смертным был крайне мал, но это ни коем образом не относилось к тем людям, которые возомнили себя Великими Магами, как часто нелестно отзывался о них Ахагар. Тем не менее, только благодаря Пророку удалось добиться такого эффекта маскировки. Он не только подсказал, что и как будет правильным, но и минимизировал потери при атаках на первые форпосты гномов близ Риввы. Также он в деталях описал несчастье, постигшее их собратьев в Альвесте. Подгорный клан в Этилии перестал существовать. И, как следовало ожидать, взор магов обратился именно на них – последний оплот непокоренных Великими волшебниками в Винарии.
Балбин подошел ближе к каменной кладке и ударил по ней кулаком. Дождавшись, пока вверху начтенся какая-то возня, он крикнул:
– Отворяй, свои пришли!
Там, под семиярдовым сводом пещеры появилась голова воина и поспешно скрылась. Щелкнул запирающий засов, и гном оказался внутри, совершенно не обращая внимания на восторженные возгласы стражников, обступивших его и благодарящих за выигранный спор. «Опять на меня ставила, – про себя ухмыльнулся Балбин. – Зря они так делают. Не ведают, что происходит на самом деле».
– Мне нужен Ахагар. Где он? – спросил он, обращаясь не к кому-то конкретному, а к тому, кто первый ответит на его вопрос.
– Да вон он, около замка, собирает снаряжение.
– Ты как раз вовремя. Еще час, и его бы не застал, – ответил другой.
– Уходят они, – пояснил третий.
– Уходят?
– Да. Пророк им опять что-то нагадал. Вот они и срываются с места. До встречи с ним Старейшина был более рассудительным и не бросался из крайности в крайность. А теперь… – гном махнул рукой и покачал головой. – Теперь он ведет себя, как запуганный зверь. Мы тут подумали… Может стоит собрать Совет Старейшин и рассказать все как есть?
Направившийся было вперед Балбин, остановился и вернулся обратно.
– Ты сомневаешься в способностях нашего предводителя управлять кланом?
– Нет, конечно нет… – отступая назад и запинаясь в словах проговорил гном, – просто я… просто мы хотели…
– Вот и оставайтесь при своем мнении, а то не долог тот час, когда за животными навоз пойдете убирать.
Прижатый праведным гневом, гном, отступил, вытянув руки ладонями вперед, и закрыл рот, превратившись в немую рыбу. Балбин обвел всех присутствующих взглядом и, развернувшись, в полной тишине стал удаляться.
Впереди кипела работа: носили тюки с вещами, в телеги запрягали животных, грузили оружие, щиты, стояла перебранка и общая сумятица. По лицам воинов было видно, что они не совсем понимают, что происходит и зачем все это делается, но, естественно, никто не задавал лишних вопросов и полностью подчинялся отдаваемым приказам.
– Что происходит? – остановив одного за руку, спросил Балбин.
– Не видно, что ли? Уходим мы.
– Бежите, значит? Где Ахагар?
– Посмотри там, в замке.
Гном прошел через суетящихся воинов и, открыв боковую дверь замка, вошел внутрь, столкнувшись нос к носу со Старейшиной. Тот был задумчив и мрачен.
– Скороход, ты вернулся? – без тени радости произнес тот. – Я знал это. Ты нужен мне там, куда мы направляемся. Собирайся!
– Я не сдвинусь с места, пока ты мне не объяснишь, что здесь происходит.
– А разве не видишь? Мы передвигаемся в Арию, к Великим Горам.
– Что? В уме ли ты, отец? Там королевство гнома Харлона. Или ты хочешь сказать, что он примет нас с распростертыми объятиями?
– Его гонец, пришедший вчера вечером, сообщил, что его предводитель разрешает нам пересечь его территорию и дает временное пристанище для наших воинов и мирных жителей.
– Что с тобой, Ахагар? Когда это ты начал скрываться от опасностей и трястись за свою жизнь?
– Не забывайся, Балбин. Хотя ты мой сын, но никто не давал право повышать на меня голос и сомневаться в моих действиях. Я пока еще один из Совета Старейшин, и мое слово является законом.
Ахагар огляделся по сторонам на застывших и смотрящих на их перепалку воинов, и те моментально занялись своими делами.
– Прости, отец, – поклонился Балбин, – верю твоему слову, но мне все же непонятно…
– Сын мой, – уже смягчившись, начал предводитель, – все не так просто в этом мире. Ты видишь лишь то, до чего может дотянуться твой собственный взгляд. Я же пользовался магическим и узрел то, чего опасается и страшится любой предводитель, ставящий защиту своего рода на первое место.
– Ты говоришь загадками. Пророк одурманил твой взор?
– Нет. Совсем наоборот. Он помог раскрыть его и заглянуть туда, что скрыто от простых смертных.
– Я уверен, он не с проста появился в наших чертогах. Ему нужно посеять среди нас смуту.
– Не говори того, чего не знаешь. Когда-нибудь ты займешь мое место, и тогда…
– Нет, отец, я не последую твоему примеру. Я остаюсь здесь!
– Ты нужен мне в Арии, у Великих Гор.
– Мое решение ничто не заставит измениться. Я остаюсь.
– Ты умрешь. Умрешь так же, как и те воины, что согласились прикрывать наш отход.
– Умру? Нет. Я дождусь прихода твоего брата из Альвеста, тех, кто еще уцелел. Этилия никогда не отказывала нам в помощи.
На мгновение Ахагар призадумался. Он окинул унылым обреченным взглядом свой народ и тяжело вздохнул. Затем расправил плечи и заговорил, гордо подняв голову.
– Мой брат, – лучший воин гномьих кланов, пришел бы на помощь, бросив все свои дела. Кровники никогда не оставляли своих в беде, но только не в нашем случае.
Он повел плечами и словно увеличился в размерах еще больше. Возвышаясь над Балбином как скала, отец посмотрел в глаза сыну и продолжил:
– Его ноги больше никогда не переступят наших земель. Предки призвали Альвестских гномов в свои чертоги на пир древних воителей. Теперь он со своей семьей и людьми там.
– Откуда ты это знаешь? – отстранился от отца Балбин, не веря в то, о чем тот говорит.
– Пророк…
– Опять этот твой Пророк! – закричал сын, пятясь назад. – Я знал, что добром ничего не закончится, когда он впервые появился здесь. Он не хранитель добра. Он сеятель смуты! Ты бежишь как трус, не желая принять брошенный тебе вызов. Тебе никогда не попасть на пир предков! Ты не достоин этого.
Развернувшись, гном стал удаляться от предводителя, не желая терять драгоценное время на пустые бессмысленные разговоры.
– Балбин!
Разгневанный правитель не мог найти себе места от выходящий ярости. Дважды его рука тянулась к висящему за спиной двуручному топору и дважды чудовищной силой воли он опускал ее обратно.
– Балбин!
Прежде всего, он был предводитель гномов, но и отцовство не собирался сбрасывать со своих плеч. Внутри все сжалось, и тоска окутала Ахагара своим плащом. Он понимал, что видит сына в последний раз, и не мог сделать единственного шага, меняющего судьбу. Опустив голову, он закрыл глаза и мысленно воззвал к предкам.
– Повелитель, все готово к отходу.
Мысли прервал низкорослый гном, с двумя небольшими топориками по бокам, но встретившись с взглядом правителя, потупил взор и поклонился, собираясь уйти.
– Хорошо. Я буду замыкающим. Выступаем немедленно.
Ахагар попытался отыскать скрывшегося сына, но ничего не получилось. В последний раз осмотрев местность, каждую знакомую постройку, он медленно побрел в юго-восточный тоннель, куда устремились первые его воины.
– Они смели наше последнее укрепление, – прорычал гном, смахивая грубой перчаткой выступивший пот.
– Посланник сообщил, что помощь уже идет, – слукавил Балбин.
– Она идет уже вторую неделю!
– Они не бросят своего кровника.
– Очнись, никто не придет! Ему не нужно это. Он никогда не покинет свое подгорное королевство, так как зависит от него.
Посланник, сообщивший Ахагару, то, что его брат Хагарок не придет в Винарю на помощь, не мог выйти у Балбина из головы. Он не верил в это и все равно ждал, но время шло, а его все не было.
Ровно сутки прошло после ухода Ахагара и части населения подгорных жителей. Сын Старейшины все больше и больше убеждался в обоснованности поступка отца, но вернуть все назад было невозможно. Единственный юго-восточный проход через реку Арнику в Арии оказался завален громадными камнями-валунами. Алхимики Ахагара постарались на славу, вызывая землетрясение своими реагентами. Теперь об отсутствии предводителя свидетельствовали лишь нагромождение камней у восточного тоннеля.
Сейчас же Посланник лежал в десятке ярдах, распростертый на земле с пронзенной магической стрелой грудью, и расспросить более подробно его уже не получилось бы. Ряды защитников таяли словно масло, положенное в только что приготовленную еду. На время их последнего боя именно Балбин принял на себя командование над оставшимися для защиты отхода Ахагара и мирных жителей воинами. Мысль о том, что Пророк являлся подосланным магами шпионом больше не терзала его воображение, и Балбин постепенно менял свою точку зрения о нем.
Воины заполонили пещеру. Последний оплот сопротивления перед магами насчитывал несколько тысяч обученных, закаленных в бою, гномов, но это было жалкое зрелище по сравнению с Великими Волшебниками.
Появления первых магов в главной пещере не пришлось ждать долго. Заставу у каменных ворот расшвыряло в разные стороны, оставив на ее месте лишь гору обломков. Люди проникали в сердце подгорного королевства, неся смерть и разрушения. Арбалетчики сделали залп. Вовремя поставленный щит уберег от губительной волны стрел, хотя и не всех нападавших. Над их головами раздался крик воина, и на магов посыпались камни-валуны, заранее припасенные на случай вооруженного нападения.
Гномы не владели искусством волшебства, как часто бывало у людей, совершенно ничего не знающих об этом. Главным их достоинством являлось то, что они испокон веков изучали знахарство и алхимию. Их соплеменники пользовались большим почетом и уважением, проникаясь любовью к той или иной области науки. Обычно они удалялись далеко вглубь пещер и учились там у самого старого и мудрого гнома клана. После обучения они становились либо следопытами, изучая и открывая новые ветви пещер, либо возвращались обратно, помогая своим родным и близким. Разумеется, не все гномы могли попасть туда. Их отбирали особо тщательно и под личным присмотром предводителя клана.
Кто-то бросил в магов какой-то сверток. Поставленный щит против камней и стрел, оказался бессильным, а новое заклинание еще не родилось. Людей расшвыряло в разные стороны, обагрив алой кровью валуны, находящиеся у входа в пещеру.
Громадная огненная стена выросла посереди последнего оплота гномов. Шар огня вырвался из дальнего тоннеля, пожирая все на своем пути. Гном вздрогнул, оказавшись охваченный пламенем, зарычал, попытался отбежать в сторону большого чана с водой, но не смог достичь его и, упав на колени, завалился на бок.
Балбин проследил полет очередного шара, просчитал время между их возникновением и выдвинул вперед арбалетчики. Те сделали залп и вновь скрылись с линии поражения. На мгновение наступило затишье, которым воспользовались для помощи раненым и отвода их на безопасное расстояние.
Командующие кричали, отдавая приказы, стоял оглушительный грохот ломающихся и дробящихся камней, удушливый, едкий запах горящей древесины и нестерпимый жар от бушующего огня. Его пытались потушить водой, но магия препятствовала этому. Тогда в ход шли алхимические реагенты и смеси трав, растущих глубоко под горными породами.
Балбин посмотрел вдаль. Там, один из гномов суетился около стены, раскладывая около нее какие-то травы и обливая все это жидкостью из разнообразных колб. Он не успел подойти и спросить, зачем все это нужно. Сразу три огненных шара устремились навстречу тому неудачнику. Он отпрыгнул в сторону, перекувырнувшись через плечо, и тут грянул взрыв.
Обычно магическое пламя растекалось по камням, как вода. Требовалось колоссальное вливание магии, чтобы пробить брешь в зачарованной обороне гномов, но, видимо, магов было слишком много. Их объединенные усилия принесли свои плоды, но эффект атаки оказался не таким, как все ожидали.
Сын предводителя чувствовал неминуемо приближающееся поражение. Несмотря на все имеющиеся силы, он не мог остановить нападение и уж тем более обратить его вспять. За каждого убитого мага он расплачивался десятком своих воинов. Они оказались в каменной ловушке, из которой не удастся выбраться никому. Прав ли был Ахагар отступая? Не ему уже было решать. Все приготовились к встрече с предками. Армия редела, умирая сотнями, но губительный взрыв заставил остановиться само время и утихнуть крик войны.
Камень дробился, превращалась в крошево. Гул магического удара разлетелся по многочисленным тоннелям, перекрывая все происходящее. Вначале ничего не происходило, и даже маги прекратили свое наступление, удивленные столь разрушающей силой примененного заклинания.
Вначале шум доносился издалека, словно с ледяной горы сходила лавина. Затем стал ближе и с каждым мгновением нарастал все больше и больше. И вот он уже похож на рушащиеся стены замка. От невероятного по мощи грохота заложило уши. Балбин схватился руками за голову и упал на колени. Взглядом он метнулся по пещере. Точно так происходило и с другими гномами. Режущий и давящий на мозг звук накапливал мощь и выплеснул свою ярость на всех вцепившихся друг другу в глотку, жителей Большой Бабочки, находящихся сейчас в пещере.
Смертоносный поток воды вырвался из каменной пробоины и стал сметать все на своем пути. Не ожидавшие такого поворота, гномы бросились врассыпную, но спастись от губительного воздействия Природы было уже невозможно. Вода подхватила всех: и защитников, и атакующих. Море Большой Луны, неподвластно пониманию, сумело вскрыть не без помощи магов каменную стену подгорного королевства и принести мир посредством полного уничтожения всего живого. Водные рукава, бурля, шипя и извиваясь, словно попавшая в ловушку змея, разделились, распространяясь по всем коридорам, тоннелям и пещерам, вновь соединялись в единый живой организм и устремлялись дальше…
Последнее, о ком подумал Балбин, поднявшись за короткое время, к самому своду пещеры и хватая ртом драгоценные крохи воздуха, был Ахагар.
«Как же все-таки правильно поступил отец, предвидя подобный поворот в противостоянии. На то он и Старейшина, чтобы поступать так, как поступили бы наши предки. Да будут долги дни его и предупредившего об опасности Пророка!»
Открыв рот, он хлебнул воды и закрыл глаза, отдаваясь во власть вторгнувшейся и расставивший все по своим местам стихии.
Крис слушал внимательно, стараясь не пропустить ни единого слова. В свое время он слышал сказания и баллады бардов. Теперь же все происходящее напоминало ему уличных шутов. Однако в отличие от таверневских заунывных мотивов, здесь все отличалось коренным образом. Он словно окунулся в жизнь гномов, узнал о них то, что до этого было неведомо. Нет, конечно, он и раньше слышал кое-что о подгорных жителях, но сегодня эти познания расширились во много раз. Встав, вампир медленно прошелся по комнате, остановившись около большого круглого деревянного стола.
– Так я потерял сына. Своего единственного сына!
– Сочувствую, но в мире идет война, Великая Война против Великих Магов и на ней, как на любой другой, не обойтись без потерь.
– Я знаю, но я давал ему шанс…
– Он сделал свой выбор, – перебил Ахагара мужчина. – Он поступил, как настоящий герой. Если все закончится нашей победой о нем сложат легенды.
– Это меня не интересует.
Взгляд гнома опустился вниз, и он провалился в глубокое раздумье.
– Единственное, что не укладывается у меня в голове то, так это, как ты смог узнать про последние часы своего сына так много, если после той бойни никто не выжил?
– Пророк.
– Пророк? – переспросил тот. – С ним все понятно и ясно. Но каким бы он не был созерцателем, ему не видны абсолютно все детали, происходящие в другом месте.
Вампир посмотрел на гнома, облокотился о стол и сложил в ожидании на груди руки. Прошло довольно много времени, прежде чем Старейшина встал и шагнул вперед.
– Что ж, думаю тебе можно доверять. Если Пророк не будет против, то я покажу.
Он посмотрел себе через плечо, но укутанный с головы до ног прорицатель лишь кивнул головой и отошел к стене, туда, где было больше всего мрака.
– Идем! – сказал гном, приглашая к действию.
Ахагар направился к противоположной стене и откинул висящую на пути ширму, преграждающую путь к еще одной скрытой от посторонних глаз комнатке. Она оказалась крохотной, всего три на три ярда. Посреди ее стоял большой чан, можно было даже сказать, котел с каким-то варевом – и все. Остальное пространство оказалось абсолютно пустым: ни полок, ни ящиков, ни мебели, ни сундуков… даже окно отсутствовало и кроме света от двух стоящих по бокам свечей не было никакого другого источника.
– Это и есть мои глаза. Пророк помогает в этом деле, если его видения по какой-то причине оказываются неясными.
Вампир беглым взглядом осмотрел помещение и, догадавшись о предназначении предмета, кивнул головой.
– Это все понятно, но я все же чувствую некую недосказанность в твоих словах, словно что-то желаешь утаить. Я прав, или же это все-таки догадки?
Собиравшийся покинуть комнату гном на мгновение задержался в ней, раздумывая над словами гостя, и вновь посмотрел в ту сторону, в тени которой стоял Пророк. Однако на сей раз он не увидел его, поэтому выбор пришлось делать самому.
– Ты все же прав, – выдавил наконец из себя Ахагар, возвращаясь обратно на свое место. – Есть еще одно обстоятельство, из-за которого я знаю всю отведенную судьбу своего сына до самого последнего вздоха.
– Да? Любопытно. Что еще я должен знать?
– Гарахор.
– Проводник?
– Да.
– А с ним что не так?
– Гарахор – тот самый алхимик, который раскладывал магическую траву и обливал ее своими зельями в то время когда мой сын сдерживал натиск обезумевших магов. Он, умело использовав свои знания, в десятки раз приумножил атаку огненных шаров. Те смогли пробить камень до самого Моря Большой Луны и тем самым затопить все подземное королевство до самых гор Риввы. Я знал исход боя задолго до появления самого Скорохода. Также я видел гибель своего брата Хагарока в Альвесте. Подгорное королевство Этилия многие дни сдерживала ярость Великих Магов, но и оно пало под их молотом фанатизма.
– Интересно было бы узнать, – вставил свое слово Крис, – как выплыл твой Гарахор. Поток воды, обрушившийся на твое королевство в Винарии, невозможно не только переплыть, но даже оказаться на его пути. Любую преграду оно сметет и превратит в щепы, не говоря уже о живой плоти. Против Природы бесполезны все наши ухищрения.
– Но только не для Гарахора.
– Что в нем такого особенного?
– Не в нем. В его умениях. Он обладает всеми качествами подгорного мастера: превосходный воин и следопыт, хороший травник и великолепный алхимик. Именно благодаря этим всем навыкам он еще жив. Понимаешь ли, вам, Великим Вампирам, возможно, не понять, но именно последние его умения и спасли ему жизнь. Алхимический реагент создал вокруг него кокон, невосприимчивый к бурлящим потокам, а специально собранная редкая трава даровала дыхание под водой. Он сумел выплыть за определенный промежуток времени и тем самым смог поведать в мельчайших подробностях, что же на самом деле произошло в Винарии Своим появлением здесь, в Арии, Гарахор подтвердил правоту всех видений и предсказаний Пророка, которому я могу доверить все, чем владеет мой народ.
– Теперь многое встало на свои места. Хотя для меня и стало удивительным то, почему ты оставил в живых именно Гарахора. То же самое ты мог сделать и с сыном, предложив ему ту траву и алхимический эликсир. Или я не прав?
– Только алхимик и травник знает, в какой равной степени нужно смешивать те или иные компоненты. Мой сын воин и не смог бы в мгновения сделать все правильно. Здесь нужны годы занятий. Я удовлетворил твое любопытство, гость мой?
– Да, ты все сказал, что нужно.
Ахагар вздохнул, казалось, с облегчением, встал и, подойдя к круглому столу, налил из стоящего на нем кувшина себе в кружку медовухи. Осушив все одним глотком, гном крякнул и вытер рукой усы и бороду.
