Игорь Васильевич Гранкин
Адвокатские истории
От обвинения отказываюсь…
Выяснение отношений с помощью кулаков, к сожалению, довольно распространенное явление. Не останавливают драчунов и статьи Уголовного кодекса РФ, в которых установлена ответственность за нанесение побоев тем, кто, как говорится, попал под руку дебоширу или хулигану. Досталось от них и А. Белухину. Он стал участником дорожно-транспортного происшествия. Авария случилась по вине В. Куралова, который управлял другой автомашиной. Как нередко бывает, виновный водитель попытался скрыться с места происшествия, но пострадавший в аварии догнал его и своим автомобилем заблокировал автодорогу.
В. Куралов и его пассажиры, находившиеся в пьяном состоянии, вышли из автомобиля и потребовали пропустить их авто. При этом как бы для большей «доходчивости» адресовали А. Белухину непарламентские выражения и угрозы переломать ему кости. Оценив обстановку, А. Белухин по мобильному телефону связался с отцом и попросил вызвать сотрудников ГИБДД. Этот звонок не охладил агрессивный пыл пьяной компании. В. Куралов и его приятель по пьяному веселью С. Минов стали избивать А. Белухина и подоспевшего ему на помощь М. Колева.
Наблюдали за дракой М. Вадова и Т. Даркина, которые ехали вместе с В. Кураловым и С. Миновым в одной машине. Естественно, они были на стороне последних. Это, видимо, впоследствии повлияло на решение следователя провести расследование таким образом, чтобы обвиняемыми, а затем и подсудимыми в Пушкинском городском суде Московской области стали А. Белухин и М. Колев.
Адвокат Тамара Федоровна Заварзина приняла на себя защиту А. Белухина, когда тот уже находился на скамье подсудимых. Согласно подготовленному следователем уголовному делу, он и
М. Колев обвинялись в совершении хулиганства по предварительному сговору. Виновные в таком преступлении могут оказаться за решеткой на срок до семи лет. Меры наказания предусмотрены в статье 213 Уголовного кодекса РФ. Судя по обвинительному заключению, утвержденному городским прокурором, хулиганские действия А. Белухина и М. Колева выражались в сопротивлении лицу, пресекающему нарушение общественного порядка, с использованием в качестве оружия деревянных палок. В результате В. Куралову и участвовавшему в драке на его стороне С. Минову был причинен легкий вред здоровью.
Кроме того, в обвинительном заключении было написано, что А. Белухин и М. Колев и еще шесть неустановленных следствием лиц из хулиганских побуждений умышленно выражали неуважение к окружающим, нарушали нормы общественной нравственности и общественного порядка на улицах города, мешали отдыху жителей близлежащих домов. Выводы следствия подтверждались М. Вадовой и Т. Даркиной, которые находились в одной с В. Кураловым и С. Миновым автомашине. И не только. Свидетелями драки были проходившие мимо Солова и Статинова, давшие показания в пользу В. Куралова и С. Минова, которых следствие посчитало потерпевшими.
В общем, на бумаге все выглядело гладко. Но анализируя материалы уголовного дела, Т.Ф. Заварзина отметила, что составлявший обвинительное заключение следователь проигнорировал ряд обстоятельств, имеющих важное значение для принятия судом справедливого решения. К примеру, он не проверил мотивы показаний свидетелей. Пользуясь своим процессуальным правом, адвокат попросила суд сделать перерыв в рассмотрении уголовного дела А. Белухина и М. Колева. Свою просьбу она мотивировала необходимостью выявления всех свидетелей драки и проверки достоверности показаний свидетелей, заявленных стороной обвинения. По мнению адвоката, это нужно сделать потому, что Солова и Статинов обеляли В. Куралова и С. Минова. Эти свидетели сообщили в суде, что А. Белухин, М. Колев и еще шесть человек, вооруженные палками и битами, избивали В. Куралова и С. Минова. То, что телесные повреждения были нанесены А. Белухину, его отцу и М. Колеву, они не видели. Желая показать свою беспристрастность, на вопрос адвоката свидетели ответили, что ни с кем из дерущихся они не знакомы, что, как выяснилось позже, было ложью.
Т.Ф. Заварзина обратила внимание суда на факты причинения легкого вреда здоровью М. Колева и вреда здоровью средней тяжести А. Белухину, что подтверждалось медицинской комиссионной экспертизой о характере, степени тяжести и времени причинения повреждений. Более того, Т.Ф. Заварзина сообщила суду, что в результате нанесенных в ходе драки повреждений отец А. Белухина был признан инвалидом 3-й группы. Так что выставлять Куралова и Минова жертвами драки не было оснований.
Раскрыла адвокат и причины необъективности показаний Статинова и Соловой. Она установила, что очевидица драки М. Вадова (девичья фамилия Куралова) и Солова на момент получения паспортов жили в одном микрорайоне «Серебрянка» и учились в одном классе. Этот факт обе женщины скрыли при даче показаний в ходе предварительного следствия и во время судебного заседания. Более того, со слов Статинова и Соловой выходило, что они случайно оказались на месте драки и не были знакомы с потерпевшими, а когда к ним обратилась М. Вадова, указали ей дом, где жили, не называя своих фамилий.
О сговоре лиц, которые по воле следователя фигурировали в качестве потерпевших (Куралову и его приятелю Минову действительно были нанесены телесные повреждения, но они медицинской комиссией были признаны легкими), говорило то, что на первоначальных допросах потерпевшие не упоминали об этих свидетелях. Кроме того, в уголовном деле не было отдельного поручения следователя оперативным сотрудникам установить этих свидетелей. Хотя оперативные мероприятия по поиску Статинова и Соловой не проводились, спустя пять месяцев после происшествия они получили повестки от следователя по почте с указанием фамилии, имени, отчества и точного адреса проживания. Такая «точность» явно свидетельствовала, что следователю подсказали адрес этих свидетелей те, кто был заинтересован в их показаниях.
В то же время следствие не сочло необходимым вызвать в суд сотрудников полиции, которые по вызову А. Белухина на служебной автомашине прибыли к месту происшествия. Эту «погрешность» по инициативе Т.Ф. Заварзиной исправил суд.
В судебном заседании полицейские опровергли показания Статинова и Соловой. Полицейские сказали, что на месте происшествия были две автомашины и две группы людей. А. Белухин, его отец, мать и М. Колев стояли возле «Джипа», С. Минов с друзьями – возле «Ауди». Водителя «Ауди», то есть В. Куралова, возле машины не было. Вадова пояснила в этой связи, что В. Куралов (ее брат) был пьян и убежал. Далее она стала показывать полицейским на случайных прохожих, как на лиц, избивавших В. Куралова и С. Минова. По мнению полицейских, ее слова выглядели пьяной болтовней. Полицейские также подтвердили, что на лицах Белухиных, Колева и Минова были телесные повреждения, кровь. Но никаких других лиц, в том числе с палками, на месте происшествия не было. Нигде не было видно и брошенных палок, хотя Статинов и Солова говорили об их применении драчунами. Отметили полицейские и то, что Белухин и Колев вели себя спокойно, а Минов и его друзья были пьяны, вели себя агрессивно, пытались продолжить в присутствии полицейских драку.
Понимая роль свидетелей для установления истины по данному делу, Т.Ф. Заварзина дала объявление с просьбой откликнуться очевидцам случившейся драки. На ее призыв откликнулась гражданка Сулова. Она опровергла показания Статинова и Соловой о том, что драка длилась 15 минут, и подтвердила показания полицейских о том, что они прибыли к месту происшествия вскоре после приезда отца Белухина на выручку сына. Во время драки эта свидетельница также не видела людей с палками и битами. Такие показания окончательно опровергли показания Статинова и Соловой о том, что в драке на стороне Белухина и Колева участвовали шесть человек.
Т.Ф. Заварзина в своей защитительной речи в пользу А. Белухина, когда после перерыва возобновилось судебное расследование, не упустила возможности разоблачить лжесвидетелей. Выслушав ее выступление, участвующий в судебном процессе государственный обвинитель – помощник городского прокурора А. Суханова, которая в силу своего должностного положения должна поддерживать обвинение, попросила у суда три дня для выработки своей позиции с учетом открывшихся обстоятельств. По истечении этого срока на столе у судьи оказалось ожидаемое адвокатом Т.Ф. Заварзиной заключение государственного обвинителя об отказе в поддержании обвинения по поступившему в суд уголовному делу. В этом важном документе было написано, что в действиях подсудимых отсутствует как объективная, так и субъективная сторона преступления. Умысел А. Белухина и М. Колева на совершение хулиганства в отношении В. Куралова и других лиц, равно как сговор их с неустановленными лицами, которые были вооружены палками и битами в качестве оружия, следствием не доказан.
Да, в действиях А. Белухина и М. Колева формально усматривался признак состава преступления по статье 115 УК РФ в виде причинения В. Куралову и С. Минову легкого вреда здоровью, но первоначально они не имели умысла на причинение им такого вреда. Кроме того, согласно статье 37 Уголовного кодекса РФ, которая называется «Необходимая оборона», не является причинением вреда посягающему лицу при защите личности и прав обороняющегося или других лиц от общественно опасного посягательства, если эти посягательства были сопряжены с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, то есть в состоянии необходимой обороны. Необходимая оборона, как известно, признается обстоятельством, исключающим уголовную ответственность. Вследствие правильного применения этой статьи потерпевшими были признаны бывшие обвиняемые А. Белухин и М. Колев, что позволяло им в рамках гражданского судопроизводства обратиться с исками о возмещении нанесенного им материального ущерба.
Финальным аккордом разбирательства произошедшей драки стало определение Пушкинского городского суда Московской области о прекращении уголовного дела в связи с отказом государственного обвинителя от обвинения. Такое уникальное решение было принято прокурорским работником благодаря активной профессиональной работе Т.Ф. Заварзиной по защите своего доверителя.
Злополучная находка
Приговор судьи Солнцевского районного суда города Москвы А. Егоровой в отношении В. Тарлукова (фамилия изменена) не был ожидаемым. От имени Российской Федерации она признала подсудимого виновным в совершении преступления, предусмотренного пунктом «в» части 2 статьи 158 Уголовного кодекса РФ. Это означало, что, несмотря на усилия адвоката Игоря Васильевича Туровца, совершенное В. Тарлуковым деяние квалифицировано судом как кража, повлекшая причинение значительного ущерба пострадавшему. Таковым в данном случае был гражданин Л. Венгров (фамилия изменена), который, кстати, поддерживал адвоката и не «жаждал» наказания вора.
Заметим, что под кражей (хищением) понимается совершенное с корыстной целью противоправное безвозмездное изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц, причинившее ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества. По замыслу законодателя, значительный ущерб пострадавшему гражданину определяется с учетом его имущественного положения. При этом установлен только нижний предел такого ущерба. Его размер – 5 тысяч рублей.
В общем, кража – достаточно серьезное преступление, о чем свидетельствуют меры воздействия на лиц, виновных в ее совершении. Применительно к преступлению, которое совершил, по мнению суда, В. Тарлуков, виновные наказываются лишением свободы на срок до пяти лет. Только благодаря усилиям адвоката подсудимому назначили наказание в виде штрафа.
События в тот злополучный день, а именно 30 июля 2017 года, для В. Тарлукова складывались как нельзя лучше. Будучи генеральным директором крупного уникального производственного объединения, он только что вернулся из заграничной командировки. Именно командировки, а не туристического турне. За рубежом вел тяжелые переговоры и отстоял экономические интересы российского участника этого объединения в условиях международных санкций, принятых США и странами ЕС в отношении России и его базовых предприятий.
Прилетев в Москву, после непродолжительного общения с семьей отправился в аэропорт «Внуково». Нужно было вернуться в Сургут для оперативного решения производственных задач на предприятии, которым он руководил.
В аэропорту «Внуково» В. Тарлуков прошел в так называемую стерильную зону на втором этаже терминала «А». Часы показывали 23 часа. Хотя до этого момента более двух суток он провел без отдыха, хотелось не спать, а кушать. До объявления посадки на самолет оставалось несколько минут. В. Тарлуков решил, что успеет перекусить и зашел в пустующее кафе «Пресня». Рядом был бар «Хамовники», где у скучающего бармена он купил бокал пива и чипсы. В. Тарлуков поставил кейс на барный стул и увидел кошелек черного цвета. Не задумываясь о последствиях, машинально взял кошелек, не подумав о том, что совершает преступление и таким действием бросает тень на свою репутацию как честного, высоконравственного человека. А подумать об этом надо было.
Дремавшему бармену о находке В. Тарлуков не рассказал. Выпив пиво, как говорится, «на дорожку» зашел в туалет. Здесь же изучил содержимое кошелька. В нем находились водительское удостоверение гражданина Украины, банковская карта «Сбербанка» и деньги. В. Тарлуков выкинул кошелек и документы, а деньги в сумме 80 000 рублей оставил у себя, положив их в карман.
Подобные действия людей характеризуются словами «черт попутал». Ведь всем известно, что ни при каких обстоятельствах нельзя присваивать чужое имущество. В таких случаях, видимо, срабатывают собственнические инстинкты. Они пересиливают нравственные устои человека, оправдывают его действия по сокрытию нежданно-негаданно доставшихся ценностей.
Выйдя из туалета, В. Тарлуков услышал голос диктора, приглашающий пассажиров, улетающих в Сургут, на посадку. Полицейских рядом не было. Зайти в отделение полиции или к работникам аэропорта и передать находку, как показалось В. Тарлукову, времени уже не было. Решил идти на посадку в самолет, подумав, что если найдется хозяин денег, то вернет их ему. Может быть, он летит вместе с ним в одном самолете, что по иронии судьбы так и было. Материальное положение В. Тарлукова было достаточно устойчивым. Как генеральный директор крупного предприятия он был платежеспособен и по первому же требованию был в состоянии отдать 80 000 рублей.
Раздел 1. Как адвокаты защищают подсудимых
Сделать это ему пришлось. Но лишь после того, как он стал подозреваемым в совершении кражи чужого имущества с причинением потерпевшему значительного ущерба. О том, что его разыскивают, В. Тарлуков узнал через две недели, когда его задержали в аэропорту «Внуково» по прилете из Сургута для встречи со своей семьей.
Владельцем кошелька был Л. Венгров, который тем же ночным рейсом летел в Сургут. Он тоже перед полетом зашел в кафе «Хамовники», где выпил бокал пива, закусил гренками. Видимо, слегка расслабившись, пошел на посадку, забыв кошелек на стуле, на котором сидел. Пропажу кошелька обнаружил в автобусе, подвозящем пассажиров к самолету. На борту самолета никому не сообщил о том, что забыл кошелек в кафе, но написал смс-сообщение жене о его утрате в кафе «Хамовники».
Так как уже была ночь, жена Л. Венгрова только на следующее утро дозвонилась в кафе и сообщила его директору о случившейся с ее мужем беде. Директор перемотал круглосуточную видеозапись минувших событий дня. На ней зафиксировалось, что в 23 часа мужчина оставил кошелек в кафе на барном стуле. Через несколько минут другой посетитель взял этот кошелек и, после того как выпил пиво, ушел с находкой. Определить, сколько денег было в кошельке, как пишут в полицейских протоколах, «не представлялось возможным». Сумма 80 000 рублей была названа владельцем кошелька, и то, что В. Тарлуков подтвердил ее наличие в кошельке, свидетельствовало о его честности. Судья же этот факт использовал для того, чтобы квалифицировать действия В. Тарлукова как кражу, в результате которой пострадавший понес значительный ущерб.
Прилетев 4 августа 2017 года из Сургута в Москву, Л. Венгров зашел в линейное отделение полиции аэропорта «Внуково» и написал заявление об утере кошелька. Это заявление стало основанием для возбуждения уголовного дела и его последующего рассмотрения в суде с вынесением обвинительного приговора. Этого приговора могло и не быть, если бы А. Егорова, согласилась с аргументами адвоката И.В. Туровца, защищавшего В. Тарлукова.
В защитительной речи адвокат говорил, что, общаясь со следователем, его подзащитный не хитрил и признал, что нашел кошелек, но планировал вернуть деньги, если найдется их хозяин. В дальнейшем, когда узнал о его существовании, вернул не только 80 000 рублей, но купил ему новый кошелек и дополнительно дал 20 000 рублей в качестве компенсации морального вреда.
Для Л. Венгрова эта сумма была значительной, так как его средняя зарплата составляла 30 000 рублей. При этом его супруга не работала, на иждивении была малолетняя дочь. На следствии и в суде Л. Венгров подтвердил, что В. Тарлуков в полном объеме возместил ущерб, и он не имеет к нему претензий.
Казалось бы, в такой ситуации судья мог согласиться с доводами адвоката, полагавшего, что кражи, да еще с причинением значительного ущерба потерпевшему, его подзащитный не совершал. И действительно, как было сказано выше, кража – это тайное похищение имущества другого лица. Коль тайное, значит В. Тарлуков должен был действовать в присутствии Венгрова, да так, чтобы тот не заметил пропажу кошелька. Далее адвокат говорил, что из владения потерпевшего кошелек выбыл по его же вине, и В. Тарлуков этому никак не содействовал. Он нашел утерянное чужое имущество, не имея умысла на его кражу. Если во время следствия В. Тарлуков сказал бы, что в кошельке находилось не 80 000, а 800 рублей, никто бы не смог доказать иное. Как известно, устанавливать видеокамеры в туалетах еще не додумались. Наличие видеозаписи, сделанной у стойки бара, подтверждало лишь то, что В. Тарлуков взял кошелек, а не то, что в нем находилось 80 000 рублей.
Понимая это, Л. Венгров по своей инициативе на судебных заседаниях дважды заявлял мотивированные ходатайства о прекращении уголовного дела и уголовного преследования подсудимого. Условия для такого решения определены в статье 25 Уголовно-процессуального кодекса РФ. В ней записано, что на основании заявления потерпевшего суд вправе прекратить уголовное дело в отношении лица, подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления небольшой или средней тяжести, в случаях, предусмотренных статьей 76 Уголовного кодекса РФ. В этой статье установлено, что лицо, впервые совершившее преступление небольшой или средней тяжести, может быть освобождено от уголовной ответственности, если примирилось с потерпевшим и загладило причиненный ему вред. Случай с кошельком стопроцентно попадал под описанную федеральным законодателем ситуацию и закрепленную в статье 76 Уголовного кодекса РФ. Подсудимый и пострадавший не только примирились. Последний просил прекратить судебное разбирательство.
Однако судья была непреклонна: совершивший преступление должен быть наказан. Между тем федеральный законодатель требует от судей, чтобы они были объективны, учитывали личность подсудимого, его семейное и материальное положение. О том, что В. Тарлуков был до случившегося законопослушным и честным человеком, говорило то, что он руководил крупным предприятием, не потратил чужие деньги и, когда появилась возможность, вернул их владельцу. О том, что В. Тарлуков порядочный и, как писали в характеристиках советского периода, морально устойчивый человек, свидетельствовало и то, что на его полном иждивении находились больной ребенок, а также супруга, которая не могла устроиться на работу, так как ребенку нужен был постоянный уход. Кроме того, на плечах В. Тарлукова были престарелые родители.
Следует заметить, что на законодательном уровне регулируется порядок возвращения находок. Стремясь изменить квалификацию действий В. Тарлукова, его адвокат напомнил судье содержание статьи 227 Гражданского кодекса РФ. В ней определены действия лица, нашедшего потерянную вещь. Нашедший обязан немедленно уведомить об этом человека, который потерял ее, либо других лиц, которые могли бы вернуть потерянную вещь ее собственнику. Если же вещь найдена в помещении или на транспорте, она подлежит сдаче лицу, представляющему владельца этого помещения или средства транспорта. Если лицо, имеющее право потребовать возврата найденной вещи, не известно, то нашедший вещь обязан заявить о находке в полицию или в орган местного самоуправления.
В тех условиях, в которых находился В. Тарлуков, выполнить требования статьи 227 Гражданского кодекса РФ можно было, отдав кошелек бармену. Видимо осознавая, что он упустил такую возможность, В. Тарлуков признал свое прегрешение, раскаялся в нем и возместил убытки потерпевшему. Но этих действий суд как бы не заметил.
Реагируя на складывающуюся в суде ситуацию, адвокат отметил, что, в конце концов, если суду «очень хотелось» подвести В. Тарлукова под уголовную статью, то его действия следует квалифицировать по части 1 статьи 330 Уголовного кодекса РФ. В ней установлена ответственность за самоуправство. Под самоуправством понимается самовольное, вопреки установленному законом или иным нормативным правовым актом порядку, совершение каких-либо действий, которые оспариваются организацией или гражданином. Эта статья действует, если такими действиями причинен существенный вред. Виновные в самоуправстве наказываются штрафом в размере до 80 000 рублей либо исправительными работами на срок до двух лет либо арестом на срок до шести месяцев.
Но и эту «подсказку» суд не учел. Как уже сказано, он признал Тарлукова виновным в совершении преступления, предусмотренного упомянутым в начале нашего рассказа пунктом «в» части 2 статьи 158 УК РФ. В качестве меры наказания ему был назначен штраф в размере 80 000 рублей.
Факт признания Тарлукова преступником мог бы негативно отразится на его карьере, отрицательно сказаться на материальном положении семьи. То, что В. Тарлукова судья не лишила свободы, ничего не меняло. Клеймо преступника от имени государства к нему было приклеено.
И.В. Туровцев после получения приговора подготовил апелляционную жалобу в вышестоящий суд, где нашел необходимую поддержку.
Правовые и моральные оценки совершаемых людьми деяний, как известно, не всегда совпадают. Вот и в данном случае если бы В. Тарлуков с самого начала поступил по совести, то есть нашел бы возможность передать находку бармену кафе или персоналу аэропорта, то последующих событий не было бы. Как вполне разумный человек, он должен был понимать, что, выбросив в туалете чужой кошелек, а находящиеся деньги положил в свой карман, наносит существенный материальный ущерб человеку, который их потерял.
Другие люди в таких случаях поступают иначе. В дни проведенного в нашей стране мирового чемпионата по футболу, например, иностранцы забывали свои вещи, деньги и документы в гостиницах, в поездах, в такси. Граждане, которые обнаруживали такие «подарки», находили время и возможность вернуть утраченные ценности их владельцам. Никто из россиян не поддался соблазну присвоить чужое добро. Во всех случаях с помощью полиции утраченное имущество возвращалось законным владельцам. Думается, что часто звучавшие по телевидению слова футбольных фанатов «Спасибо, Россия» были адресованы и тем, кто совершил такие бескорыстные поступки.