Игорь Рыжков
Сказки для маленьких и взрослых
– Он тебе нужен? – Серж повернул голову через плечо. Старый свитер, явно указал не его тонкой шее артерию.
– Неа. Те, что для кофе я уже давно отработал. – Он повернулся к планшету снова и замолчал.
– У тебя выходной? – Я выбросил стаканчик в огромный мусорный бак, почти до краев, заполненный самыми разными стаканчиками. Большими маленькими, для кофе, пастилы, йогурта, сока… Я даже не помню, каких в этом бачке не было. По-моему, я перетаскал с земли все, какие были.
– Да! – Серж это почти прокричал. Я попытался не реагировать на интонацию. Поежился, потому, что у Сержа было не слишком тепло.
Зачем нас загнали в стратосферу, я не понимал до сих пор. Что там внизу не сиделось? Хотя, да. Оттуда стаканчиков не видно – это факт. Может попросить другой этаж? Скажем на геостационарной орбите? А. Мне тоже плевать.
– День? – Я достал записную книжку и приготовился сместить график экспериментов.
– Век! – Огрызнулся Серж, и продолжал колотить монстра палкой.
Я прислушался к ощущениям. Голова болела по-прежнему, как и пятки.
Пошарил в кармане, достал таблетку аспирина и разжевал ее в сухую.
Пролезать к кофемашине снова мне не хотелось. В век мы не укладывались. Просто никак. По любому. Графики – есть графики. Светлое будущее, где то уже давно затерялось в допсметах и согласованиях.
Сроки не просто горели, а уже «пылали, синим пламенем». Я представил себя голого на раскаленной сковородке Люцифера, и мне это очень не понравилось. Серега – просто завлаб. Ему то, что? Век так век. Я – главный инженер проекта, и на ковер к Боссу потащат меня.
– И что хотят теперь? – Серега оживился. Поставил бой на паузу и, выпрямившись, сел.
– Свободы, Гоша, сво-бо-ды. – Я поежился. Они хотели свободы сто лет назад. Серега тогда еще брился. Теперь зарос щетиной по уши. Не убиваемый симптом очередной вселенской катастрофы.
– Ты их из стаканчиков выпускал? – Серега скорчил обиженную гримасу.
– Я тебе кто, Гош? Херувим детсадовский? – Я замечание проигнорировал. Серега был первоклассным специалистом по пластиковым стаканчикам, и я его берег от любых нападок и порицаний насколько хватало сил, возможностей и связей.
– И что? – Сергей достал жевательную резинку и принялся шевелить челюстями. Если Серега жевал в присутствии шефа, значит, со стаканчиками у него по-настоящему не ладилось.
– Залезают обратно… – Я тяжело вздохнул. Скинул ботинки. Ноги гудели от пройденных тысячи ступеней.
– Ну, а есть то они там, что будут? Мороженое же в зеленом стаканчике.
Серега уныло пожал плечами.
– Они там жалуются.
– На, что?
– Ну, на то, что в их стаканчике больше нет мороженого.
– И на кого жалуются? – Серега вытянул мою сторону палец. Я залился пунцовой краской. Серега, ни в чем не виноват, но зачем так жестко? Я же с благими намерениями все-таки. Построение гармоничной разумной цивилизации и все такое.
– А, ты пробовал им мороженого добавлять? – Серега кивнул.
– И? – Меня уже начало потряхивать.
– Жалуются, что липкое.
– Но говорили же, что не сладкое. У меня в протоколе эксперимента записано.
– Ну, говорили. Надоело говорить, что не сладкое. Теперь говорят, что липкое.
– Я есть липкое уже никак? – Серега пожал плечами снова. Хотел выключить диалог и включить свой боевик на планшете. Я отобрал планшет и выбросил в ящик со стаканчиками. Он, мстительно посмотрел в мои глаза.
Взгляд я выдержал, но над нашими головами уже начало клубиться жутковатое облачко очередного вселенского апокалипсиса.
– Я не дам тебе выходной, Серега. Не Дам! У нас сроки сгорели все уже. У меня штаны дымятся! А я очень не люблю, когда у меня дымятся штаны. Еще сто лет! Ты совсем? – Я покрутил у виска пальцем.
– Они говорят, что то, которое было раньше вкуснее. – Во! – Я туго закашлялся, приподнялся и с трудом выплюнул часть легких в мусорный бак. Их ковид я все-таки зацепил, покупая в Ашане малиновое мороженое.
– Но жаловались, что несладкое!!! – Мое лицо побагровело. Серега зло оскалился.
– Сладкое, мороженное в красном стаканчике! Они, что не знают?
– Знают, но, хотят, чтобы оно было в другом стаканчике.
– В каком? – Серега загрустил.
– В том, в котором они песни поют.
– Какие песни?
– Разные. Про деревеньку там, рогатых коров, траву нескошенную.
Я пошарил в сумке со стаканчиками и вытащил протокол эксперимента.
Протоколы я вел на древней бумаге и мне это нравилось. Бумага все еще пахла делом, но в последние десятилетия этот запах все больше напоминал запах серы.
– Так, сладкое, не липкое из красного стаканчика в стаканчик с коровами, которые поют песни. Записал. – Серега осклабился.
– Нестыковка, начальник. Коровы песни не поют. – Я тяжело вздохнул.
– Хорошо. Но, они хотя бы не липкие?
– Кто?
– Ну, коровы эти.
– Коровы не липкие. – Назидательно проговорил Сергей. – Но, они не уважают. – Он вытащил из моих рук исчерканные листы и отправил вслед за своим планшетом.
– Ты, это… – Я даже не нашелся, что ему сказать. Хотелось его повесить, расстрелять и лишить сразу десяти премий одновременно. Но, где я найду второго такого знатока пластиковых стаканчиков? Я сделал два глубоких вдоха и с трудом подавил в себе желание его задушить. Серега просто так себе выходных не выпрашивал. У него должна быть какая-то светлая мысль.
– А, Причем здесь коровы, Сережа?
– Ну, те, что в полосатом стаканчике хотят, чтобы их уважали. – Я передернул плечами.
– И, что для этого делают?
– Дерутся… – Я с тоской посмотрел на листы в мусорном баке, и вытащил из сумки чистую пачку линованных листов. Почему Серега выпрашивал сто лет стрелялок на планшете я уже начал понимать. Серега, меня спасал, и я это уже чувствовал.
– С кем?
– Со всеми…
– Они хотят, чтобы их уважали не липкие коровы, которые песни поют? – Серега в отчаянии развел руки в стороны.
– А себя уважать не пробовали? Работать, там. Думать, Анализировать. Ну, то, что мы в прогноз эксперимента закладывали?
– Пробовали. – Я с несбыточной тоскливой надеждой посмотрел Сереге в глаза.
– Не получилось. Они пришли к выводу, что во всем виноват ты. Говорят, что нечего было эксперимент начинать, раз не получается ничего. – Мне показалось, что Люцифер, стуча копытами по лестнице, уже поднимается за мной по ступеням.
Я сгреб все стаканчики со стола в мусорный бак. Дотащил бак до мусоропровода и с облегчением вытряхнул его содержимое. Счастливо прослушал радостную отрыжку утилизатора, и поставил бак рядом со столом.
– Выкладывай. – Серегу я знал давно, и у него была идея. Я ее чувствовал.
Даже не знаю чем, но чувствовал.
Сергей залез с ногами на диван. Загрохотал склянками-банками, потом вытащил толстый фотоальбом и грохнул перед моим носом, подняв целое облако вечной пыли.
– Смотри! У него две передние лапы свободны. В Австралии живет. – Я поморщился.
– Уши великоваты. Хвост опять же. Траву ест. Сумка на животе. Прыгает как дурак.
– Ну, да и что? Палку-копалку же удержит! Эволюционирует, как ни – будь!
Я счастливо почесал за ухом, в голове уже замелькали цифры новых смет, проектов, согласований-совещаний.
По, крайней мере, Серега получит свои сто лет выходных. Ну, а я… Пару миллионов лет спокойной жизни до того как этот… Я пока еще не придумал ему название, но это было уже не важным.
До того как он снова не доберется, до пластиковых стаканчиков и опять все не пойдет наперекосяк.
Где то там за горизонтом
Егор проснулся, когда начали бить часы, ровно в полночь. Часы били негромко, и он специально сказал кукушке, чтобы она не высовывалась и не «кукукала».
Мама спала крепко, но ей нужно было рано вставать. Вести его в садик, потом она поедет на работу.
Егор вздохнул – совсем мало времени было у мамы для того, чтобы выспаться, поэтому – он решил шуметь потише.
Тихо шуметь он учился специально, правда, у него это получалось не всегда, но когда мама спит – это было очень нужно, и он ходил босиком, и на «цыпочках».
Дело сегодня было очень важным. Сегодня в садике Василиса спросила его про горизонт, а он совсем не знал, что это такое и зачем он нужен.
Егор подошел к зеркалу, подышал на него и нарисовал пальцем сердечко. Они с Василисой договорились, что у них будет такой способ встречаться, так, чтобы никто об этом не знал.
С обратной стороны зеркала подошла Василиса в розовой пижаме и сладко зевнула.
– Привет.
– Привет. Давай – перелезай ко мне, только тихо перелезай – мама спит. Будем про горизонт узнавать.
– А ты в Дракона будешь сегодня превращаться? – Спросила Василиса, почесывая лоб.
– Да, буду. – Ответил Егор. – Нам надо на твой вопрос ответить, а без того, чтобы в Дракона превращаться он не отвечается.
– Плохо – Вздохнув, проговорила Василиса. – Тебя деда научил в Дракона превращаться так, чтобы у каждого Дракона принцесса была. А принцессы ходят в розовых платьях и с красивыми бантиками. Платье я научилась надевать, а вот бантики сама завязать не смогу. Мне мама их завязывает. – Она приложила палец к губам. – Я же не буду ее будить, чтобы через зеркало перелезть – правда?
– Ну, будет у меня принцесса без бантиков. – Подумал Егор – Ну и что? Все равно ведь она – принцесса. Пусть будет без бантиков.
– Давай без бантиков. – Сказал Егор.
– Хорошо – согласилась Василиса. Тихо прошла к вешалке (ей тоже не хотелось будить маму) и надела розовое шелковое платье с кружевами, в котором сразу стала принцессой. Бантики завязывать маму она просить не стала, потому, что, наверное, бывают принцессы и без бантиков. Егор же сказал – можно.
Она посмотрела на босые ноги. Нужно надевать туфельки. А вот бывают или нет принцессы босиком она не знала.
– Егор. – Егор терпеливо ждал ее с обратной стороны зеркала.
– Говори, чего случилось?
– Мама мне ремешки на туфельках застегивает. Сама я еще не научилась. Скажи – бывают принцессы с расстегнутыми ремешками на туфельках или нет? Ну, или принцессы – босиком?
Егор нахмурился. Он помнил, что принцессы бывают всякие. Только про принцесс босиком не слышал.
– А давай я не буду замечать, что у тебя на туфельках ремешки не застегнуты – и все?
– Хорошо – Согласилась Василиса и надела туфельки. Теперь она была совсем правильной Принцессой, и Егор мог превращаться в Дракона.
Она перелезла через край зеркала в комнату к Егору и поцеловала его в щеку.
Любая принцесса должна целовать своего Дракона в щеку, иначе они не смогут превращаться туда и обратно.
Об этом знают все с самого рождения и мальчики и девочки, и тут ничего и никому не нужно было объяснять.
Егор подошел к окну и раскинул руки. Походил влево-вправо.
– Если через окно лететь – у меня крылья не поместятся, и я когтями пол поцарапаю.
– Тогда пошли во двор. – Сказала Василиса. – Вечно эти мальчишки. – Подумала она – То у них крылья слишком большие или когти слишком острые – пол царапают. Все за них придумывать надо.
Они вышли во двор. Сверху на них смотрела большая круглая Луна.
– Мы до горизонта слетаем и обратно – Сказал Луне Егор. – Ты только маме не рассказывай.
– А почему не рассказывать? – Спросила Луна.
– Ну, мало ли. – Пожал Егор плечами. – У нее сын, работа, дела всякие важные. Пусть спит, ладно? Пусть не беспокоится.
– Хорошо – согласилась Луна – Ты же с Принцессой полетишь? – Егор кивнул.
– Тогда я вам светить буду, а то ночь уже. Зацепишь или крышу или провода – Взрослые ругаться будут.
– Спасибо – Согласился Егор. Помощь Луны вовсе не была лишней.
– Ну, что? – подошла Василиса. Прищурила один глаз. – О чем это ты там с Луной договаривался? А? Я же Принцесса, а не Луна. Ей тебя в щеку целовать – все равно с неба не дотянуться. Да и платья у нее такого нет как у меня.
– Да – ты Принцесса, ты. – Шикнул Егор. – Спят же все. А мы ругаемся Луна – Принцесса или нет. Вон у нее месяц есть. Может она для него Принцесса?
– Ну, скажешь тоже – Нахмурилась Василиса. – У Месяца не крылья, а рога. Мне папа сказал.
– Взрослые они все такие – проговорил Егор. – Все время все путают. Рога у коровы.
– А у месяца тогда что? – Егор почесал в затылке.
– На колпак похоже, какие клоуны носят, значит, он для Луны Клоун, а не Дракон – Егор задумался. Только как вот в небе летает непонятно с рогами. Может – это у него крылья такие «клоунские»?
Василиса вздохнула тяжело. Ей тоже подумалось, только другое, ей подумалось, что Луна совсем целоваться не умеет, если у нее Месяц не Дракон, а Клоун. – Она посмотрела на Луну, а то и вовсе Клоун с рогами.
Егор не стал ждать, когда его Принцесса додумает и пошел превращаться в Дракона.
Делал он это совсем просто. Он залезал на горку мальчиком-Егором, катился вниз, а в самом конце из него уже получался Дракон.
Царапины от когтей на горке никто не замечал, потому, что с нее катались все и краска давно стерлась. Осталось только железо, а на железе царапин почти не видно.
– Залезай – протянул он Василисе длинное крыло все в специальных чешуйках, для того, чтобы Принцессам удобнее было залезать на шею Драконам.
Василиса быстро забралась на шею Егора. Поправила платье, так, чтобы лететь им обоим было красиво.
– Все – Тихо прошептала она Егору на ухо – можно лететь.
Егор разбежался, взмахнул крыльями и полетел к горизонту.
– Только ты в небе меня Егором не называй – Предупредил он Василису – А то я Драконом быть перестану и мы на землю упадем.
– Хорошо – согласилась Василиса. – Тогда и ты меня в небе только Принцессой называй. Так по-честному будет.
Луна светила им с неба, а они поднялись высоко-высоко и летели смотреть горизонт.
Летели-летели, и так долго летели, что Егор-Дракон начал уже уставать махать крыльями.
– Он все время убегает – вздохнула Василиса-Принцесса. – Мы его смотреть летим, уже очень-очень долго летим, а он все дальше и дальше. Даже ближе не делается.
Егор посмотрел на Луну. Та уже закрыла глаза и стала сваливаться на бок. Ложиться спать.
– Надо обратно лететь. – Сказал Дракон Принцессе – Ночь заканчивается, а днем я опять Егором стану, а ты Василисой. И днем зеркало не работает – сколько на нем сердечек не рисуй.
Принцесса потерла кулаками глаза, ей хотелось спать, так же как и Луне.
– Ну, что поделаешь. Полетели обратно. Утром в садик надо.
Егор домой прилетал быстро. Раз-два и все. Это за горизонт было лететь очень далеко и непонятно.
Он приземлился сразу во двор и превратился обратно в Егора.
– Придется у мамы про горизонт спрашивать – Сказал он Василисе – Взрослые они не все глупые. Иногда и умные попадаются.
– А засыпающие Принцессы бывают? – Вдруг спросила Василиса. – Она сильно хотела спать.
– Бывают – спящие Принцессы, а про засыпающих Принцесс я не слышал. – Сказал Егор веско, пока они поднимались по лестнице в квартиру к Егору.
Они на «цыпочках» прошли к зеркалу. Василиса прошептала.
– А про Принцесс я знаю. Те, которые спящие – они всегда Принцессы. Их целуют и они просыпаются. Меня когда мама утром целует я у нее всегда Принцесса. Даже в пижаме. – Она зевнула.
– Это мне для тебя приходиться платье с кружевами надевать, чтобы Принцессой стать.
– А другого волшебства я не знаю – Сказал Егор. – Может как то и без платья можно – Придется у мамы спрашивать. Мне и так у нее много надо спрашивать. Давай, я сначала про горизонт спрошу, а то мы так совсем в вопросах запутаемся.
– Давай. – Отозвалась Василиса. Перелезла через зеркало и пошла спать. Егор помахал ей рукой в зеркале и пошел спать тоже.
Утром мама его поцеловала, когда будила и сразу сказала – Вставай, Дракон. Опять куда – то с Василисой летали?
– Да, летали. – Удивился Егор. – А как ты узнала? – Мама улыбнулась и стала собирать его в садик.
– Ты все зеркало сердечками изрисовал. – Какая умная у меня мама – Подумал Егор. – Можно, получается и про горизонт спросить.
– Мы горизонт летали смотреть. – Он стал переодеваться, и нужно было еще умыться и почистить зубы.
– Долетели? – Мама смотрела и улыбалась, как будто знала про горизонт какую-то тайну.
– Нет. Он убегал все время. А почему он убегает?
– Потому, что по-другому жить не интересно. Всегда хочется знать, что там дальше. Ты летишь и не останавливаешься. Остановишься в небе и упадешь сразу. Так ведь? – Егор снял майку, потому, что когда он будет умываться и чистить зубы – он ее может испачкать зубной пастой.
– Получается, что горизонт специально для того, чтобы жить было интересно?
– Получается, что так – Сказала мама, и пошла, собирать Егору сумку.
– Ух, ты-ы-ы-ы. – подумал Егор. – Какая важная штуковина – этот самый горизонт – Он легко вздохнул и пошел чистить зубы.
Теперь ему было, что рассказать про горизонт Василисе.
Горизонт он для того, чтобы жить было интересно, а не интересно жить Егору совсем не хотелось даже Драконом, даже в небе и даже с Принцессой на шее. Он немного подумал, выдавливая пасту на щетку.
– А, ладно. Пусть сидит, а то и про «интересности» рассказывать будет некому.
Венский Вальс
В одном старом доме жил старый престарый комод. Он был сделан из Мореного дуба. У него были позолоченные ручки для множества ящиков.
Это был очень важный и серьезный комод. Его никто не трогал и никто не хотел никому продавать из-за его солидности.
Сверху на комоде лежало большое кружево, и стоял фарфоровый болванчик, который кивал головой, если кто-то проходил мимо.
Только этому важному и серьезному комоду, столяр сделал высокие ножки, и под него всегда случайно попадали самые разные вещи.
А поскольку комод был очень тяжелым – никто не хотел ничего из-под него доставать. Все равно если, что то закатилось под комод , или упало с его крышки – никто не видит.
Так однажды там оказалась старый лаковый Башмак, который потерял своего друга. У него оторвалась подошва, и его выбросили в бак с мусором. Потом закатилась деревянная Катушка – труженица, которая израсходовала все свои шелковые нитки и никому уже не была нужна и столовая Вилка.
Вилка долго лежала на крышке комода вместе со своим любимым ножом, но нож состарился, и его унесли на кухню чистить баклажаны, а Вилку случайно спихнули вниз.
Вначале ее хотели достать, но вилок в доме было много и про нее забыли.
Под комодом было темно и пыльно. Иногда туда приползал хмурый паук проверять свою паутину, но, так и не увидев в ней мух – ругался и уползал обратно.
Башмак, Катушка и Вилка долго лежали под комодом в темноте и пыли. Они умели говорить, но так и не знали – о чем можно говорить под старым и важным комодом.
Вначале не выдержал Башмак. Он долго не знал с чего начать, а потом вспомнил, что начинают разговор с того, что здороваются, а потом говорят, как их зовут.
– Здравствуйте – сказал он – Я – Башмак, а как зовут вас? – Катушка и Вилка посмотрели на старый Башмак и решили тоже поздороваться, хотя он им совсем не нравился.
