Игорь Николаевич Крончуков
Записка госпоже Нерукавиной
5
В квартире Твардовского все было сурово, мрачно, так скажем сыро и очень неуютно, что соответствовало характеру обоих жильцов. Даже сестра Твардовского приезжая туда вздрагивала. Жила она на квартире у своего любовника, в городе по соседству.
В доме у Нерукавиных царило спокойствие и тишина, благоприятные удобства, даже обстановка наводила на сон. А в доме главы Любова царило тепло, там всегда было весело, торжественная обстановка и сверх великолепные балы всегда происходили в нем. Сейчас за столом обедала вся семья.
– Ну хватит вам уже, – завозмущался Любов на сестер. – Верите каким-то сплетням. Но право уже, как маленькие дети.
– Братец наш, – начала старшая. – Да не сплетни – это поди… Сам наверное знаешь.
«Вот думаю…» – подумав про себя, – «Надо бы навестить братца Нерукавина.» – Да конечно! –и переменив тему, начал другой разговор.
Любов застал Нерукавина в своем кабинете.
– Боже… В кого ты превратился. Ты посмотри на себя, Бог ты мой… Что с тобой стало?!
– О-хо-хо-хо-хо… – и уткнулся лицом в стол. – Что ж мне теперь делать, сам посуди. Что мне делать?!
– Дорогой Петр Афанасьевич, уверяю тебя, что ни на есть истинная клевета. Истинная! Ты Елизавету знаешь не один год, – сделав паузу, Любов продолжил. – Она такая скромная, невинная. И чтобы это… Нет! Я уверяю тебя, такого нет! Бывает такое, что люди путают, люди непредсказуемы, но только не в этом случае.
– Тот, кто мне это рассказал… Я доверяю ему и верю. Пойми, если надо, я бы за него жизнь отдал.
– Ты конечно можешь не отвечать, но кто это?
– Да чего ж не ответить?! – Твардовский Андрей Семенович. – вопросительно взглянул
«Ба» – воскликнул тогда в мыслях Любов- «Интересное кино». И что тогда значило это в мыслях Любова, он и сам тогда не знал.
– И ты ему веришь? – не подумав, сказал наконец.
– Конечно, какие сомнения, говорю же я
– Ну, брат, воля твоя, но я хотел бы высказать свое мнение. – затем пожалел, зачем он это сказал. – Не знаю, братец, ой не знаю я. – затем с улыбкой, – то ли стареем, то ли чего…
В то же время кучер сидел на том же месте, курил папиросу, смотрел в глубину леса, который находился в ста метрах от него. Вдруг по другой стороне знакомой походкой шел худощавый мужчина. Кучер прищурился и крикнул:
– Макрат! Ты что-ли?! – вскочил – А ну-ка, иди сюда! – Макрат игнорируя его чуть свернул на пути.
«Вот же черт»-промелькнуло в голове у Макрата.
– Вот же черт! – пробормотал он вслух, и заметив, что за ним бегут, тут же побежал. Всю жизнь Макрат не жил, а выживал, убивать ему приходилось, но сейчас толи не пачкает руки, толи годы не те, удирал от злостного кучера.
– Постой! Чего ты?! Постой, кому говорю! – кричал кучер. И все же тот остановился. Придя усталой походкой назад Макрат остановился и знал, что будет в следующие пять минут.
Хозяину он бы доложил тихо как дела обстоят. Сказал бы он так, если бы кучер его не разозлил.
– Ну, знаешь! – воскликнул Нерукавин, все в том же мертвом настроении. – Ну, все может быть, нужно не только верить словам, надо смотреть и на факты
– Ну братец, мне пора, завтра по утру заеду, а днем мне надо ехать по делам.
– Ну давай брат, не скучай.
Между тем Любов не уехал тогда, планы его переменились из-за того, что захворал.
Нерукавин звшел в спальню. Наверху заплакал ребенок. Сняв верхнюю одежду, решил проведать своего сынишку.
Поднявшись, приоткрыв дверь, увидел госпожу Нерукавину и служанку, которые возились с ребенком. Только взглянул на жену, как взгляды их встретились, Нерукавин удалился.
«За что?! За что?!» – было в его мыслях.
Прошло два дня, дом его превратился в ад. Нерукавин сидел в своем кабинете и пил коньяк. Он совсем изменился внешне: стал небрит, немыт, не причёсан. Словом, уже много дней не приводил себя в порядок.
За окном послышался скрип колес кареты, откуда вылез Твардовский, следом вылез со злостной улыбкой, уронив перчатку Макрат, оглядываясь по сторонам, нет ли там кучера. Глубоко вздыхая, его взгляд был уставлен на тот самый лес, где был побег от кучера. Вдруг тень мелькнула по дороге, и там стоял кучер, вглядываясь кого там принесло, увидев Макрата кучер улыбнулся широко и начал:
– Ишь ты, от меня не убежишь! А ну-ка иди сюда, не знал, что наши дороги так пересекутся. – Макрат было дело, спрятался за каретой и показательно достал дешевый кортик, угрожающее усмехнулся.
– Вот ты как… Убить меня решил?
– Если надо, то убью! – сказал наконец тот.
– Да ну тебя, прям на улице? Средь бела дня? Знаю тебя, ты и в спину бьешь.
– Не твое собачье дело куда я бью, понял?!
– Ну давай, режь. Режь беззащитного, гадёныш.
– Хочешь живым быть, ступай себе. Понял? Нет?
– Ладно, черт с тобой… Но попадись ты мне…
Кучер сел на близ стоящую лавку, а Макрат залез обратно в карету. Еще долго оба смотрели в глаза друг другу, пока Макрат просто не отвернулся. А когда почувствовал его взгляд, просто вышел из кареты, расхаживал по двору барином и громко свистел.
– Вроде не молод, а ведет себя точно, как школьник. – возмутился кучер, показательно плюнул и вышел вон.
А пяти минутами ранее Твардовский и Нерукавин завели ту самую тему об измене.
– Я думаю, стреляться буду. – сказал Нерукавин, глубоко вздыхая добавил. – с Милоном.
Твардовский понять не мог к хорошему это или к плохому. Он подумал: «сейчас бы Макрата рядом и советоваться с ним».
– Нет братец, погоди, не спеши, я хочу за тебя все эти дела решить.
– Помилуй, Андрей! Помилуй! Все же это…
– Нет, нет и нет. Это говорит тебе твой друг. Нет, нет, ты не спеши с такими выводами, да и драка – это не мода в наше время. – говорил Твардовский одно, а думал совершенно о другом. Глаза его все бегали, а Нерукавин его перебил.
– Но все же, здесь речь не о дружбе, а об уважении.
Твардовский изумился его речью, сразу видно, Нерукавина он считал за глупца и был в недоумении.
– Брат, оставь это дело мне все же.
– Ну хорошо, я еще поразмыслю на досуге.
– Кстати, у меня есть к тебе предложение, такое сногсшибательное.
В комнату зашла служанка, предложила чаю, оба отказались и Твардовский забыл на чем закончили.
– А ну да, в общем, у меня к тебе предложение хорошее.
–Вы интригуете не только нашего друга, но и меня, – в гостиную вошел Любов.
«Бес его туда притащил», – подумал Твардовский.
– Ну, говорите же, что у вас за предложение, – говорил Нерукавин.
– А что? – замялся Твардовский.
– Вы же что-то хотели, так говорите.
– Нет-нет, я вас покину, я вечером к Вам зайду. – со странностью в словах удалился. Вышел на улицу, на дворе ждал Макрат.
– Ну что сказал он?
– Мне помешал Любов, поехали к черту…
Карета тронулась, кучер сидел удивленно.
6
Госпожа Нерукавина сидела в похолодевшем саду, не зная, чем себя занять. Просидев с полчаса, все же рванула домой со вех сил через черный ход. Но идя через гостиную, наткнулась нос к носу с Нерукавиным. На мгновение оба застыли и разошлись. Нерукавин обдумал и решился стреляться, как бы ни было. Это странно «Честь» – было у него в мыслях. И только он хотел позвать посыльного, как ворвался Твардовский. Но Нерукавин опять оказался не один, в гостях оказался Любов.
– Как ни стыдно, ай-яй-яй. – Любов улыбнулся.
И совсем не трудно догадаться, о чем тогда подумал Твардовский. Сделав паузу сказал:
– Я не думаю, что друзья должны быть скованы друг с другом, все-таки мы давно знакомы.
– Как поживает ваш документ?
– Какой документ? Откуда вы знаете? – Твардовский побледнел, он подумал, что все пропало, все известно и позор ложится на его плечи, но его это мало волновало, под словом документ Любов имел совершенно иное, не то, что подумал Твардовский. Это была комическая переделка его предложения, которое он не озвучил в прошлую встречу и странным образом удалился. И тут он опомнился:
– Ах, это, ничего живет. А что это вас так волнует, что за интерес? – далее продолжил, скинув груз с плеч. Говорил много лишних слов, идея у Твардовского была сидеть до последнего, хоть до следующего года, пока Любов не уйдет, но ждать долго не пришлось. Любов понял, что мешает важной беседе и удалился.
– Милый мой друг! – закрывая при этом глаза.
– Да?! – будто с облегчением отвечал Нерукавин.
– У меня к тебе предложение, которое в прошлый раз не озвучил.
– Я готов выслушать, дерзайте.
– Мы с тобой уже вполне не молодые люди, мы заняты. У нас проблемы о L’amour(француз.), ведь время то не стоит, оно все идет, и наше то кончается, так на остаток повеселиться от души стоит. Вот ты мне скажи, когда мы в последний раз смеялись? Вот хоть как-то помог тебе улыбнуться, так давай же, не хоронить же себя раньше времени. Нам уже сколько? Мы прожили уже столько, сколько нам не прожить.
– А что делать?! Мы уже не такие как раньше.
– А надо вспомнить, тряхнуть стариной.
Твардовский был хороший актер и заговаривать зубы умел:
– Так вот, – вдруг он сменил тон с романтики на злобу, – У меня к тебе предложение, посетить такое местечко развлечений. Нет, не балы, ни пиры, а такое как… бордель, в обществе развратных девиц.
Пока он все это говорил, Нерукавин был как хамелеон, то бледнел, то краснел, то щурил, то округлил глаза:
– Да что ты Андрей?! Ну и шутник же ты, мой друг.
– Ну а кто сказал, что я шучу? Ну же, давай.
– Ну пойми, что скажут люди?! Пойми.
– Женушка тебе изменила, так чего тебе эти люди… Да и в такое время суток, горожане не ходят по таким местам. Там такие же, как мы с тобой, давай веселиться.
– Ну и когда ехать тогда? Скажи.
– Сейчас! – торжественно воскликнул Твардовский.
– Сейчас? – в недоумении промямлил Нерукавин.
– Ну же, во дворе ждет мой слуга.
Нерукавин ходил по углам, не зная, что делать, что ответить и в итоге надел на себя пальто и направились оба к карете. Выходя из дома, Твардовский и Макрат переглянулись, абсолютно одинаковым зловещим взглядом. Нерукавин грустил в дороге, ничего не говорил.
– Все будет хорошо! – уверял Твардовский. – Тебе понравится, да я знаю, ты не бы еще в таких местах, но ты узнаешь нет ничего прекрасней борделя.
– Доезжаем. – крикнул Макрат с кареты.
Макрат высадил Твардовского и Нерукавина, а сам направился назад. На улицу уже легли сумерки, было уже половина десятого.
Нерукавина бродила по дому, не зная, что делать. В голову лезли непонятные мысли: «Где же муж мой, где же он?» и с этими мыслями решила прилечь, долго ворочась под одеялом, не могла уснуть. Наконец решила почитать книжку, но открыв ее, в дверь постучали.
– Войдите. – сказала умиротворенно она.
В дверь вошла служанка и сказала:
– Вот. Это Вам. – отдав записку госпоже Нерукавиной вышла. Нерукавина быстро разорвала конверт и начала читать.
«То, что Вы будете читать далее – истинная правда. И дочитайте до конца, это в Ваших же интересах. Дорогая, Елизавета Петровна, Вы живете искренне, веря мужу, но Вас жестоко обманывают, доказательства есть, в полночь Вас будет ждать карета, проявите инициативу. Ваш Друг…»
Нерукавина бросила записку, уткнувшись лицом в подушку громко заплакала, а на улице кучер кричал на Макрата, проезжающего мимо дома:
– Ишь ты бороду наклеил, будто я и не узнаю. – удаляясь важною походкой назад.
