Игорь Кондратьев
Эдгар и Маргарита
7. Сорванное свидание
Поход окончен. Рыцари в седле.
Стрелою вьется путь теперь обратно,
А сердце Эдгара давно уж во дворце
И в ожиданье замирает непонятно.
А как приехали, направился он в сад,
Там средь дерев фонтан шумит высокий,
В ветвях под вечер птицы говорят
Да соловей в ночи трезвонит одинокий.
Но сердце бьется не от песен соловья,
А от предчувствия с принцессой скорой встречи.
Вот два окна горят, балкон, но тишина.
И снова грусть спускается на плечи.
Напрасно ждал до полночи ее,
Напрасно мысленно взывал к богине счастья.
А может, сердце зря стучит его?
Не ожидал такого он несчастья.
Надежда гаснет, как последняя звезда.
Вся ночь бессонная – одно лишь ожиданье.
– Скорей бы утро, зоренька-заря…
Вновь тишина внушает упованье.
Настало утро. Солнце вновь взошло
И, осветив балкона камень серый,
Лучом чела коснулося ее
И разбудило птичьей трелью первой.
Проснувшись, сразу вышла на балкон
Набраться сил природы пробужденья.
Вдруг тень к фонтану – это, верно, он!
Перехватило дух от удивленья.
Когда? Откуда? Любит или нет?
Вопросов тысячи, а вот спросить опасно,
Услышать могут, встали уже все.
Доложат быстро, у стен есть уши, ясно.
Записку пишет – и служанке: «Побыстрей,
Но об одном молю, будь осторожна.
Записку уничтожь скорей,
Коль видишь, что беда возможна».
Посланье спрятав тайно на груди,
Элиза с трепетом покинула покои,
А двери, лестницы оставив позади,
К стене прижалась, сердце успокоив,
Направилась к фонтану, где давно
Уж рыцарь дожидается ее.
В служанку ту дворецкий был влюблен
И в сад зашел сегодня, как некстати,
А тут увидел с рыцарем ее,
Записку видел, спрятала за платье.
– Кому? О чем? А может быть, любовник?
Нет, ерунда, зачем тогда письмо?
И действует сейчас он как охотник:
В засаду встал и ждет в тени ее.
– Идет обратно, вот момент хороший…
Попалась птичка – голубь почтовой!
Записка? Здесь! Какой денек погожий,
Не правда ли? А может, прогуляемся с тобой?
– Пусти меня! Отдай, подлец, записку!
– Ну-ну, спокойно! И зачем кричать?
Руки назад, а в зубы кляп ей втиснул.
– Попробуй, милая, чего-нибудь сказать?
– Ага – о-у!
– Ну, не шуми, напрасно!
Читает.
– Боже! Как мне повезло!
Да ей цены нет, значит, мне… Прекрасно!
Удастся получить кое-чего!
Записку спрячем и пошалим с тобой.
Ведь ты прекрасна, золотце мое.
Какое декольте! Но мелкое, постой,
– Снимает лямки. – Углубим его.
И, усладив минутное влеченье,
Забыл он даже про любовь свою,
В честь грязных денег он идет на преступленье,
Вминая в грязь любовь чужую и свою.
В слезах служанка бросилась к принцессе
И все ей рассказала, как было на духу.
У Маргариты сердце екнуло от вести.
– Вот кара божья за любовь мою!
Отец узнает все! Про Эдгара узнает…
Мне надобно скорей его опередить.
Посланье с перстнем милому бросает,
В котором и спешит его предупредить.
Эдгар все понял, сделав знак рукою,
Жалея, что нельзя ей о любви сказать,
Исчез в саду, скрываемый листвою,
Решив несчастье это переждать.
Все будет хорошо, но надо затаиться,
Чтобы король забыл, а там уж поглядим.
Опять для нас луна в ночи засеребрится,
Огненной страсти нас одурманит дым.
8. Тет-а-тет с королем
– Ваше величество! Позвольте уделить внимание.
Дворецкий протянул записку королю.
Тот прочитал любовное послание.
– Ты – молодец, – и бросил золотой, – хвалю!
Дворецкий вышел, он добился своего.
Король же тотчас приказал капралу
К нему доставить рыцаря того,
Чтоб дерзость наказать его по праву!
Звучит труба, ворота на замке.
Один со стражей справиться не в силах,
Наш Эдгар оказался в западне,
Но кровь кипит в его могучих жилах.
Сверкает меч, как молния, огнем,
Но впрямь один не воин в поле боя…
Цепями связанный, предстал пред королем.
Какой же путь ему судьба готовит?
– Ты спас принцессу, помнится, зимой?
За это был вознагражден по праву.
Но ныне недоволен я тобой.
И не надейся на былую славу.
Как ложка дегтя бочку меда опоганит,
Так ты своим поступком славу осквернил.
Принцесса впредь тебе писать не станет.
Достал записку и над свечой спалил.
О мой король! Пред богом и пред вами
Клянусь, что помыслы мои чисты.
Принцесса меня любит, вы убедились сами.
Прошу в покорности у вас ее руки.
– Да, ты наглец, каких не видел свет,
И вот тебе отцовский мой ответ:
Пока я жив, принцесса никогда,
Не выйдет замуж за простого мужика!
– Я не мужик! – Но ты и не король!
– Я дворянин с глубокими корнями…
– Сухому дереву в лесу иная роль:
Лишь на дрова, и то же будет с вами.
– Мой знатен род, хотя и беден ныне…
– Хотя? Да, в этом-то и соль!
Не смей равнять теперь себя с другими
И от генеалогии уволь.
Король взглянул на рыцаря в упор.
Тот был спокоен, взор сосредоточен,
Как будто думал он о чем-то о своем,
Вид говорил, что разговор окончен.
– Бесстрашный воин – это моя сила,
Мое могущество и страх для государств!
А если молодая кровь взыграла в жилах?
От этого достаточно лекарств!
Король прошелся взад-вперед и начал снова:
– Поверь, сынок, не стоит из-за женщин
Ни головы лишаться, ни страдать.
Приятно всем, когда на ухо шепчут:
«Люблю тебя, готова все отдать».
Но, бог ты мой, сколь сладостны их речи,
Столь жестоки сердца в трепещущей груди.
Коварней женщин зверя нет на свете!
Ты молод, у тебя все впереди.
Рукою твердой и мечом разящим
Ты славу завоюешь, и тогда
Отбоя женщинам не будет, и кипящей
Не будешь сдерживать ты крови никогда.
– Заманчиво! Но, мой король, ведь испокон известно,
Любовь – владычица и душ, и бытия…
– Опять ты за свое, терпенье лопнет, честно,
И я исполню то, что обещал, пока!
– На то и ваша воля, а от любви не отрекусь,
Хоть будет страшной и жестокой смерть моя,
Бог даст, когда в загробный мир явлюсь,
Счастливой и прекрасной будет жизнь тогда.
– Я вижу, разговора тут не будет,
Ведь ты упрям, как тысяча ослов!
Надеюсь, что темница образумит.
Как ты считаешь?
– Что же, я готов.
– Дерзишь! Прекрасно! Святой отец тебе грехи отпустит,
Ему желание последнее скажи,
Ну а когда последний дух испустишь,
Ты на меня, дружище, не взыщи.
Сам выбрал себе путь – тропинку в преисподнюю,
Сам и ступай и милости не жди!
Умрешь ты тихо, глупо и бесплодно, –
Смеясь в глаза, добавил. – Увести!
– До скорой встречи, тесть! –
Добавил Эдгар, уходя.
– Мерзавец!
– Боже! Ваша честь,
Зачем ругаться, такова судьба!
9. Дженни
Рассыпались по небу звезды – крошки,
Над лесом воцарилась тишина,
Лишь над огнем резвятся, вьются мошки
Да филин крикнет где-то из гнезда.
Душа полна торжественной печали…
Понятно это чувство лишь тому,
Кто, не смыкая глаз, сидит ночами,
Влюбленно смотрит на взошедшую луну.
– Уж за полночь, пора бы спать ложиться.
– Пойми же, мама, как посидеть приятно мне в тиши…
– Да что случилось? Почему не спится?
Что вдруг так ночи стали хороши?
Уж не влюбилась ли? В кого же, интересно?
Смутилась Дженни, но все ж призналась честно.
– Ах, мама, – и, прижимаясь к материнскому плечу,
Ей прошептала. – Эдгара люблю.
Мать удивилась, не одобрив выбор,
Прищурив глаз, подумала еще.
– Быть может, дочери счастливый жребий выпал,
Тогда б была спокойна за нее.
Послушай, Дженни, а не съездить ли нам в город?
Сестру проведать да на ярмарку зайти.
Мелькнула мысль: «Его увижу снова!»
– Да, я согласна, а когда идти?
– День будет труден, выспаться заданье!
– Да-да, конечно, я сейчас же устелю кровать.
Надеждой окрыленное созданье
Простилось с мамой и удалилось спать.
Случайность встреч рождает в нас порою
Такую трепетную, сильную любовь,
Что боль любимого мы чувствуем душою,
И умираем с ним, и воскресаем вновь.
Хоть ночь тиха, свежа и так сонлива,
Глаз не сомкнула Дженни ни на миг.
В душе предчувствие беды неукротимо.
Тревога тронула прекрасный, нежный лик.
Под утро матери она все рассказала.
И та, как будто ей передалось,
Быстрее собираться приказала,
В сомненьях, но в надежде на авось.
На ярмарку приехали все ж поздно,
Дорога слишком далека.
А ярмарка шумит, пестреет разношерстно,
Здесь все в ходу – и голос, и рука.
– Баранки, бублики, печенье –
К столу нет лучше угощения!
Вот мед – полезен и приятен!
Вот порошок – для выведенья пятен!
Один расхваливает плошки,
Другой кричит: «Кому сапожки?»
А третий режет колбасу,
Четвертый пробует косу,
Там клоуна встречают люди смехом,
Тут приценяются к коню,
А ловкачи кругом с большим успехом
Карманы обчищают на ходу.
Вдруг все замолкли разом в нетерпении,
Тревожно взор к воротам устремив.
– Опять везут кого-то в заточенье, –
Промолвил рыжий, про лоток забыв.
«Карета» узника все подъезжала ближе…
И Дженни вскрикнула, в нем Эдгара узнав.
Мать дочь к груди прижала: – Тише, тише!
Все будет хорошо, – в испуге прошептав.
Домой вернулись хмурые как тучи.
Отец, узнав, в негодование пришел.
Мать испугалась за него: «Молчать бы лучше,
Давно ли сам от плахи-то ушел».
Меж тем отец в землянку к кузнецу,
Где вся братва лесная собиралась,
Пошел держать совет по делу своему,
Когда над лесом ночь уж опускалась.
Среди друзей нашелся и такой,
Чей деверь, шурин или сват какой
В тюрьме на службе состоял постылой.
И план родился как-то сам собой:
Под видом мертвеца
Эдгара вытащить из кельи злополучной.
Но хоть сей план и прост для удальца,
Продумать надо все, до каждой мелочи докучной.
Когда вернулся в дом, уже светало.
Мурлыкал кот на печке в тишине.
Накидку бросив на кровать, он сел устало,
Надежды огонек горел в его душе.
