Идрис Шах
Путь суфия

Трудности, встречающиеся в понимании суфийских идей

В наш век распространения влияния институтов успешно разъяснить этот вопрос по меньшей мере не легче, чем когда-либо прежде. Хотя тысячу лет назад странствующий дервиш Ниффари из Египта в своей классической книге МУВАКИФ («Остановки»), сохранившей значение и в наши дни, настойчиво предостерегал от опасности принимать средство за цель.

К этой проблеме примыкает проблема руководства или обучения. Суфийский учитель – не бог, он – руководитель и учитель. Культ личности в суфизме запрещен¹²⁰. Об этом свидетельствуют высказывания Руми: «Не смотри на мою внешность, а возьми то, что у меня в руке», и Гургани: «Мое смирение, которое ты превозносишь, существует не для того, чтобы производить на тебя впечатление; оно имеет свою собственную причину»¹²¹. И все же личность настолько притягательна для обычного человека, что последователи суфийских учи́телей предпочитали не описывать живое применение преподанных принципов, а создавать жития и экзотические и ущербные системы. Тема временной функции «кокона» благополучно забыта. Отсюда постоянная необходимость в новом примере для подражания.

Дальнейшая проблема изучающего, не знающего вышеупомянутого положения, – существование так называемых «иллюстративных биографий». Подобно мифам, которые в яркой художественной форме описывают факты, эти биографии содержат материал для изучения, рассчитанный на то, чтобы произвести определенное воздействие. С течением времени они изживают свою полезность, и тогда в них видят выдумку или описание действительных событий. Можно ли найти историка, который бы добровольно отказался от такого источника сведений? Отсюда, например, из-за того, что в биографии Мевляны Джалаладдина Руми¹²² говорится, что он проводил много времени в своей турецкой бане, ищущие высшего сознания и будущие просветленные придали этому рассказу такое значение, что соорудили паровые бани и часто посещали их. Они, в свою очередь, имеют своих подражателей…

Те, кто помнит детские стишки, возможно, смогут понять один из аспектов суфийской науки, представив себе неудачника Шалтая-Болтая. Подобно Шалтаю, суфийские идеи утратили ценность, когда их восприняли на самом низком уровне. В результате они угодили во всякие странные места. Глядя на обломки Шалтая, мы можем назвать сентиментальных искателей и традиционных ученых «королевской конницей» и «королевской ратью» из этого детского стишка. Они так же, как рать и конница, неизбежно окажутся беспомощными в решении этой задачи. Рать и конница, королевские или не королевские, сколько бы их ни было, годятся только для определенных заданий, но не всех. Как и в стишке, здесь чего-то не хватает; и если они не суфии или не пользуются суфийскими методами, им никогда не «собрать Шалтая». У них есть конница и у них есть рать; но у них нет орудия – знания.

Если суфийские идеи, как они представлены в книгах и в среде подготовительных или «осиротелых» общин и формулируются благодаря учениям и наличию человеческого образца, фактически имеют целью дать более ценный тип мышления, чем механическое, то ученик не без оснований может заявить, что имеет право знать результат. Он, может быть, ожидает, что суфии непременно всегда играют значительную или даже решающую роль в делах людей. Хотя суфий не согласился бы с тем, что стремится к общественному признанию (большинство из них избегают этого), и хотя он отнюдь не стремится стать Альбертом Швейцером, Наполеоном или Эйнштейном вместе взятыми, тем не менее существует внушительное свидетельство мощного суфийского наследия. Тем, кто пытается приклеить суфизму ярлык и свести его просто к тому или иному культу, еще более удивительными покажутся размеры и разнообразие воздействия суфизма, не говоря уже об утверждении суфиев, что имена их самых великих личностей почти всегда неизвестны.

На протяжении последнего тысячелетия, главным образом в период монархического правления, суфии на Востоке были властителями или стояли за их спиной в качестве советников. В то же время при других обстоятельствах суфии боролись против самого института монархической власти или против злоупотребления ею. Имена многих этих мужчин и женщин хорошо известны. Индийский могол Дара Шикох стремился построить эзотерический мост между индусами, мусульманами и другими своими подданными¹²³. Суфии-патриоты сражались с иностранными тиранами, так же как суфии-солдаты боролись за сохранение существующих государств – иногда их участие бывало очень значительным (например, турецкие янычары, вдохновленные суфиями, вождь сопротивления на Кавказе Шамиль, Сенуси в Ливии или суданские дервиши). Почти вся персидская литература классического периода создана суфиями, так же как и многочисленные научные, психологические и исторические работы.

Приведенные сведения – документально подтвержденные исторические факты, и их нетрудно увеличить в объеме и количестве.

Хотя фрагментарные исследования ортодоксальных ученых, материалами которых я часто пользовался в этой работе, имеют огромную ценность, так как в них содержатся факты, все же именно новой науке предстоит собрать и сопоставить размеры и ценность суфийской деятельности в человеческом обществе. Таким образом мы можем сохранить достижения и сократить потери.

Таким ученикам, помимо того, что они должны быть менее склонны к догматизму, нежели их предшественники, придется принять во внимание утверждение самих суфиев, гласящее: «Суфизм должен изучаться с определенным отношением, при определенных условиях, определенным образом»¹²⁴. И это создает еще одну проблему.

Многие люди, часто не подумав, восставали против этого утверждения. Но разве оно, в конце концов, так отличается от утверждения «Экономику следует изучать с определенным отношением (желанием понять), при определенных условиях (дисциплина учебного процесса и соответствующие книги), определенным образом (по программе, разработанной теми, кто хорошо знает предмет)»?

К изучению суфизма нельзя подходить лишь с одной точки зрения, например утверждая только, что это – мистическая система, имеющая целью создавать экстатические состояния и опирающаяся на теологические понятия. Как говорится в суфийском стихотворении Омара Хайяма¹²⁵:

 
В кельях и обителях, в монастырях и синагогах
Одни боятся ада, другие мечтают о рае.
Но тот, кто знает истинные тайны своего Бога,
Не посеял таких семян в своем сердце.
 

Понимание суфийских идей вряд ли приобретет широкое распространение, пока большее количество ученых не воспользуется суфийскими методами толкования. Если они этого не сделают, то все их усилия будут попросту потрачены на явления второстепенной важности. Это, в свою очередь, создает проблему уже для самого суфия. Как сказал Ибн аль-Араби: «Суфий должен действовать и говорить так, чтобы при этом учитывались понимание, ограниченность и скрытые предрассудки, господствующие в сознании его слушателей»¹²⁶.

Правильное изучение суфийских идей зависит от наличия суфийской литературы и правильного пользования ею, а также от контакта с суфийским учителем. Что касается наличия необходимой литературы, то с течением времени естественный ход событий, возможно, выправит это положение, хотя два недавних случая показывают, что потери опять могут быть серьезными.

Выдающийся ученый и специалист по суфизму на Среднем Востоке раскритиковал одну из моих последних книг на том основании, что шутник Молла Насреддин – не придуманный суфиями персонаж, используемый при обучении. Он не знал тогда и, возможно, до сих пор не знает, что один европейский исследователь как раз в это время жил в дервишской общине в Пакистане, которая в качестве обучающего материала использовала только Моллу Насреддина и больше ничего¹²⁷. Описание этих занятий было не так давно опубликовано в одном английском религиозном журнале¹²⁸.

Но просто увеличить информацию по суфизму еще недостаточно. Недавно, когда я на одном из островов в Греции, ничего не подозревая, расспрашивал одного западного интеллектуала, которого я остановил, о том, как можно провести праздники, он с возмущением накинулся на меня. Размахивая моей книгой, он сказал: «Вы напрасно занимаете свое время мыслями о празднике и хотите отнять время у человека, читающего эту книгу, что гораздо важнее, чем все ваши праздники!».

Мы не должны смешивать людей, которые считают, что они интересуются суфизмом, или тех, которые думают, что они – суфии, с людьми, которые действительно способны изучать суфизм и извлечь из этого пользу. Суфизм всегда был тем, о чем нельзя судить по тем людям, которые претендуют на звание его друзей.

Эффективное изучение суфизма сегодня, в особенности на Западе, где интерес к нему так замечательно возрос, требует от будущего ученика следующего:

1. Понять, что основная масса доступных переводов непригодна. Это в основном вызвано тем, что оригиналы предназначались для особых обществ, для людей определенных мест и культур, ныне не существующих в том же виде.

2. Искать авторитетные письменные и устные материалы и деятельность, приспособленные суфиями к тому, чтобы давать соответствующие результаты в культуре, времени и прочих обстоятельствах ученика.

3. Признать, что все организации, кроме истинно суфийских, сознательно или бессознательно, всегда являются орудиями, приводящими к обусловленности человека.

4. Быть готовым отказаться от предвзятых мнений относительно того, что входит в «изучение». Готовность изучать предметы и материалы, которые могут казаться не «эзотерическими».

5. Определенно решить, не вызван ли его поиск замаскированным стремлением интегрироваться в общество, проявлением простого любопытства, желанием эмоционального стимула или удовлетворения.

6. Допустить, хотя бы в качестве рабочей гипотезы, возможность того, что существует сознательный, действенный и преднамеренно созданный источник подлинного суфийского учения, действующий в настоящее время на Западе.

Эта же книга имеет своей целью в какой-то мере показать обычному читателю богатство и диапазон суфийских идей.

Содержащийся в ней материал, кроме того, подобран и представлен применительно к людям современной культуры, являя собой некий вводный курс изучения.

Примечания и библиография к Главе 1

Там, где это было возможно, цитаты приводились из европейских, американских и других сравнительно доступных изданий.

Все даты даются по христианскому летоисчислению.

Часть вторая
Классические авторы

Аль-Газали

Философ и суфий XII столетия аль-Газали цитирует в своей работе КНИГА ЗНАНИЯ следующую строку из аль-Мутанаби:

«Больному человеку сладкая вода кажется горькой».

Эти слова можно вполне считать девизом Газали. За восемьсот лет до Павлова он указал и подробно растолковал (часто занимательными притчами, иногда поразительно «современным» языком) проблему обусловленности.

Несмотря на труды Павлова и десятки вышедших со времени корейской войны книг и сообщений о клинических исследованиях поведения человека, обычный исследователь в области духовных проблем не знает о силе доктринерства¹²⁹. В тоталитарных обществах доктринерство желательно при условии, что оно поддерживает убеждения этих обществ. В других группировках о его существовании вряд ли вообще подозревают. Это и делает почти каждого беззащитным перед доктринерством.

Работа Газали не только предвосхищает, но и превосходит современное знание этих предметов. В период, когда Газали пишет свою работу, мнения специалистов расходятся относительно того, является ли доктринерство (будь оно явное или скрытое) желательным или нет, а также неизбежно оно или нет.

Газали не только указывает, что то, что люди называют верой, может оказаться манией, он также ясно говорит, в соответствии с суфийскими принципами, что это не обязательно так, но настаивает на необходимости уметь распознать качество веры.

От Испании до Сирии средиземноморские изуверы жгли его книги. Сегодня их не бросают в огонь, но их воздействие, если не считать среды суфиев, может быть еще меньше, их почти не читают. Он считал, что различие между мнением и знанием может быть легко утрачено. Когда это случается, долг знающих – насколько возможно разъяснить это различие.

Несмотря на то, что научные и психологические открытия Газали получили высокую оценку всякого рода ученых, им не уделено то внимание, которого они заслуживают, потому что он специально подчеркивает, что в основе открытий не лежат научный или логический методы. Газали пришел к своему знанию, благодаря полученному в среде суфиев суфийскому воспитанию, а также благодаря способу прямого восприятия Истины, который не имеет ничего общего с механическим мышлением. Это, конечно, сразу же привело к непризнанию его учеными. Удивляет, однако, то, что исследователи не захотели попытаться выяснить, как он сделал свои поразительные открытия.

Поскольку «мистика» стала синонимом чего-то отрицательного, если ее нельзя уничтожить, ее можно просто игнорировать. Вот критерий схоластической психологии: согласись с открытиями человека, если не можешь опровергнуть их, но игнорируй его метод, если он не соответствует твоим представлениям о методе.

Если бы Газали не добился значительных результатов, он, естественно, считался бы только мистиком, и это было бы доказательством, что мистицизм в посвятительном и социальном смысле непродуктивен.

Общепризнано, что влияние Газали на западную мысль огромно. Но это влияние само свидетельствует о действии обусловленности; христианские философы Средневековья, заимствовавшие многие его идеи, делали это выборочно, совершенно игнорируя те части его работ, которые затрудняли их доктринерскую деятельность .

Своим способом мышления Газали пытался показать более широкому кругу людей, чем относительно небольшому количеству суфиев, решающее различие между верой и манией. Он подчеркивал роль воспитания в культивировании религиозных верований и приглашал своих читателей понаблюдать систему в действии. Он настойчиво повторял, что ученые могут быть, и нередко бывают, тоже глупы и фанатичны, тоже одержимы маниями. Помимо владения информацией, утверждает Газали, и умения ее воспроизводить, существует еще и такая вещь, как знание, которое является более высокой формой человеческого мышления.

Привычку путать мнение со знанием, привычку, которая ежедневно встречается в наше время, Газали считает эпидемической болезнью.

Когда Газали говорил все это, подтверждая множеством примеров, в атмосфере, в высшей степени не ведущей к научному подходу, он не просто выступал в роли диагноста. Он сам приобрел знание так, как делают суфии, и он понимал: высшее понимание – что фактически значит быть суфием – возможно только для людей, способных увидеть описываемые им явления и избежать их.

Газали написал много книг и опубликовал множество поучений. Его вклад в сокровищницу человеческой мысли и актуальность его идей спустя сотни лет не вызывает сомнений. Давайте частично исправим упущения наших предшественников, поняв, что он говорит о методе. Каким был Путь аль-Газали? Что должен делать человек, чтобы стать подобным ему – мировому гиганту в философии и психологии, каким он является по общему признанию?

ГАЗАЛИ НА ПУТИ

Пока у человека есть склонности к самопотаканию, жадности, гневу и агрессивности, он – не человек.

Ученик должен свести к минимуму свое внимание к привычному, например родным и окружающему, поскольку возможности внимания ограничены.

Ученик должен считать своего учителя доктором, который знает, какое лекарство нужно больному. Он будет служить своему учителю. Суфии обучают неожиданными способами. Опытный врач безошибочно прописывает нужное средство. Стороннего же наблюдателя могут привести в большое изумление его слова и поступки; он не увидит необходимости или целесообразности выполняемой процедуры.

Вот почему так маловероятно, что ученик сумеет задавать надлежащие вопросы в надлежащее время. Но учитель знает, что и когда человек может понять.

РАЗНИЦА МЕЖДУ СОЦИАЛЬНОЙ И ПОСВЯТИТЕЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬЮ

Газали настаивает на том, что существует связь и одновременно разница между социальным контактом людей, отвлекающим их внимание на второстепенные вещи, и высшим контактом.

Прогрессу отдельного человека и группы людей после их похвального начала мешает то, что они стабилизируются на повторении и на том, что является замаскированной социальной основой.

Если ребенок, говорит он, попросит нас описать, какое удовольствие дает обладание властью, мы можем сказать, что это похоже на удовольствие, какое он сам испытывает в своих играх. Но в действительности эти две вещи не имеют между собой ничего общего, за исключением того, что обе они относятся к разряду удовольствий.

ПРИТЧА О ЛЮДЯХ, ИМЕЮЩИХ БОЛЕЕ ВЫСОКУЮ ЦЕЛЬ

Имам аль-Газали рассказывает предание из жизни Исы ибн Мариам – Иисуса, сына Марии: Однажды Иса увидел людей, понуро сидящих вдоль стены у обочины дороги. Он спросил их:

«Почему вы удручены?»

Они ему ответили:

«Мы стали такими потому, что боимся попасть в ад».

Иса продолжил свой путь и, пройдя немного, увидел других людей. В безутешной печали они сидели у дороги в различных позах. Он спросил:

«Почему вы удручены?»

Они ответили:

«Желание попасть в рай привело нас к такому состоянию».

Он оставил их и пошел дальше. Вскоре он повстречал третью группу людей. По ним видно было, что они много вынесли, но лица их светились радостью.

«Что явилось причиной вашей радости?» – спросил их Иса, и они ответили:

«Дух Истины. Мы видели Реальность, и это заставило нас забыть менее значительные цели».

«Вот достигающие люди, – сказал Иса. – В Судный День они предстанут пред Ликом Бога».

ТРИ ФУНКЦИИ СОВЕРШЕННОГО ЧЕЛОВЕКА

У Совершенного Человека суфиев есть три вида взаимоотношений с людьми. Они различаются в зависимости от состояния людей.

Эти три способа применяются в соответствии:

1) с той верой, которая окружает суфия;

2) со способностью учеников, которые обучаются в соответствии с их возможностями постижения;

3) особым кругом людей, у которых будет понимание знания, получаемого непосредственно из внутреннего опыта.

ПРИВЛЕКАТЕЛЬНОСТЬ ЗНАМЕНИТОСТЕЙ

Тому, кого спасают от когтей свирепого льва, все равно, кто оказывает ему эту услугу, неизвестный или знаменитый человек. Почему же люди ищут знание у знаменитостей?

ПРИРОДА БОЖЕСТВЕННОГО ЗНАНИЯ

Вопрос о божественном знании настолько глубок, что по-настоящему ведают о нем только обладающие этим знанием.

У ребенка нет настоящего понимания знаний взрослого. Обычный взрослый не может понять знаний ученого.

Точно так же и образованный человек еще не может постичь переживаний просветленных святых или суфиев.

ЛЮБОВЬ И ЭГОИЗМ

Если один человек любит другого только потому, что в этом он находит удовольствие, то его вообще нельзя считать любящим. Его любовь на самом деле, хотя это и не осознается, направлена к удовольствию.

Источник же удовольствия здесь лишь второстепенный объект внимания, который воспринимается только потому, что ощущение удовольствия развито недостаточно полно, для того чтобы можно было узнать и описать это действительное чувство.

ВЫ ДОЛЖНЫ БЫТЬ ГОТОВЫ

Вы должны подготовиться к переходу, при котором ничего из того, к чему вы привыкли, не будет, – говорит Газали. После смерти ваша личность должна будет реагировать на стимулы, получить представление о которых вы можете еще здесь.

Если у вас сохранится привязанность к тем немногим вещам, которые вы цените здесь, это сделает вас только несчастными.

НЕЗНАНИЕ

Люди противятся фактам, потому что не понимают их.

МУЗЫКАЛЬНЫЕ И ТАНЦЕВАЛЬНЫЕ ОБРЯДЫ

Такие встречи следует проводить только в соответствии с требованиями времени и места. Причем зрители, имеющие недостойные побуждения, не допускаются. Слушающие должны сидеть молча и не смотреть друг на друга. Ведь они ищут то, что может явиться из их собственного «сердца».

БЕСПЛОДНАЯ ЖЕНЩИНА

Один человек пришел к врачу и пожаловался на то, что его жена бесплодна. Врач осмотрел женщину, пощупал пульс и сказал:

«Я не берусь лечить вас, так как я сейчас выяснил, что вы проживете не более сорока дней».

Эти слова так поразили женщину, что на протяжении последующих сорока дней она даже не прикасалась к пище.

Но она не умерла к указанному сроку.

Ее муж опять пришел к врачу и все ему рассказал.

«Да, я предвидел это, – ответил ему врач. – Теперь она сможет рожать».

Муж спросил, как это получилось. Врач ему объяснил:

«Ваша жена была слишком толстой, что и мешало ей рожать. Я знал, что только страх смерти заставит ее отказаться от еды. Так что теперь она излечилась».

Проблема знания – очень опасная проблема.

ТАНЕЦ

Ученик попросил позволения принять участие в «танце» суфиев.

Шейх сказал:

«Постись три дня. Потом поставь перед собой вкуснейшие и ароматнейшие блюда. И если все же предпочтешь «танец», то можешь в нем участвовать».

У ДОСТОИНСТВА ДОЛЖЕН БЫТЬ НОСИТЕЛЬ

Скорость хода, которая становится достоинством, когда ее имеет лошадь, сама по себе ценности не имеет.

ИДИОТСКАЯ ЛИЧНОСТЬ

Если вы не можете найти среди людей достойного примера благочестия, изучайте жизнь суфиев.

А также пусть человек скажет самому себе:

«О моя душа! Ты считаешь себя умной и огорчаешься, когда тебя называют идиотской. Но, в самом деле, что же ты еще? Ты запасаешься одеждой на зиму и не делаешь никаких приготовлений для другой жизни.

Ты подобна человеку, говорящему зимой так: ”Не буду я носить теплой одежды, а положусь-ка я лучше на Божье милосердие, и Он защитит меня от холода”.

Такой человек не понимает, что Бог создал холод, но и дал человеку возможность защититься от него».

ЧЕЛОВЕК БЫЛ СОЗДАН ДЛЯ УЧЕНИЯ

Верблюд сильнее человека, слон больше него, лев – смелее, корова может съесть больше, птицы энергичнее человека. Человек создан для учения.

ЦЕНА ЗНАНИЯ

Конечно же, это знание имеет свою цену. Оно дается только тому, кто может его хранить и не потерять.

КНИГА ЗНАНИЯ, цитируется Икрима.

Комментарий Джунаби:

Нет сомнений, что речь здесь идет о суфийском знании. Оно не имеет отношения к книжному знанию, которое может быть записано и сохранено в форме факта; ибо книжный материал не убавится, если попадет в руки человека, не способного воспользоваться им. Это – знание, данное в такое время и таким путем, которые проверяют и оживляют книжное знание.

«Давать знание, которое может быть потеряно» значит допускать возможность того, что человека можно привести к определенным «состояниям» познания истины, прежде чем он научится сохранять в себе эти состояния; в результате – человек теряет свои преимущества и знание потеряно.

Комментарий Ахмеда Минаи:

Так как понимание этого факта представляет собой определенную трудность, интеллектуалы, отдавая дань лености ума, решили «упразднить» любое учение, которое нельзя заключить в книги. Это не значит, что такого учения не существует.

Это делает лишь более трудной задачу находить и изучать его, поскольку люди вышеупомянутого типа, интеллектуалы, научили людей не искать его.

СОБСТВЕННОСТЬ

Вы владеете только тем, что не погибнет при кораблекрушении.

ПРИОБРЕТЕНИЯ И ПОТЕРИ

Хотел бы я знать, что человек, не имеющий знания, действительно приобрел и чего не приобрел знающий.