И. П. Сенченко
Российская империя и «страна пирамид» (Египет). История в датах и лицах

В 1803 г., рассказывают документы Архива внешней политики Российской империи, эмир Са’уд ибн ‘Абд ал-‘Азиз Аль Са’уд, правивший уделом ваххабитов в 1803–1814 гг., «распространил господство ваххабитов по всему Арабскому побережью Персидского залива от Эль-Хасы с соседним Катаром до Ра’с-эль-Хаймы» (один из эмиратов нынешних ОАЭ).

В апреле 1803 г. эмир Са’уд со своей «ваххабитской ратью» вошел в Священную Мекку и водрузил стяг ваххабитов во дворе Большой мекканской мечети, у стен древней Ка’абы. Там же повелел свалить в кучи и сжечь изъятые у жителей города табак с курительными трубками и все другое, что подпадало под запрет учения ваххабитов. Улицы города и дворы мечетей «наполнились бичевальщиками». Эти «люди рвения», нещадно, по свидетельствам современников, пороли кожаными плетьми мусульман-ленивцев. Так они называли тех, кто, на их взгляд, «клал молитвы» не столь подобострастно, как надлежало.

Летом 1805 г. ваххабиты овладели Мединой (Мадиной у арабов Аравии). Пресветлая Медина подверглась тотальному грабежу. Ваххабиты растащили сокровищницу Мечети Пророка Мухаммада и разрушили позолоченный купол над Усыпальницей Посланника Аллаха. Мусульманский мир, писал известный российский востоковед М. А. Боголепов, содрогнулся. Мекка и Медина были поруганы. Гробница Пророка Мухаммада и захоронения других почитаемых лиц в исламе – осквернены, хаджж, один из столпов ислама, фактически приостановлен⁶⁸.

Дерзость эмира Са’уда и масштабы его «наскоков» на турок в Аравии и Месопотамии ширились и росли, день ото дня. Он смог объединить под своим знаменем ряд крупных племен Северной Аравии, придав, таким образом, движению ваххабитов, как докладывали российские дипломаты, «характер пробуждения арабской нации». Справиться с ваххабитами, отмечает в своем очерке о них известный российский востоковед А. Е. Крымский (1871–1942), оказались не в силах ни паша Дамасский, ни паша Багдадский. Тогда-то турецкий султан и поручил это дело Мудаммаду Али, паше Египетскому.

До отправления египетских войск в первый поход в Аравию против ваххабитов (1811–1816) в Хиджазе побывал разведчик Мухаммада Али – для встречи и беседы с шарифом Галибом, для изучения на месте обстановки тамошней и выяснения настроений кочевых племен. Возвратился в Каир со специальным посланником шарифа, уведомившим Мухаммада Али о готовности шарифа Галиба помогать египтянам.

Во время первого аравийского похода египтяне отобрали у ваххабитов порты Янбо (Йанбуа’) и Джидду, а также Мекку, Медину и Таи’ф. В Мекку вошли 26 января 1813 года. Встречал египтян в окрестностях города сам шариф Мекки.

Так, после десяти лет владения Святыми местами ислама, Меккой и Мединой, ваххабиты, теснимые египтянами, Хиджаз оставили, ушли в Неджд и укрылись в Эль-Дир’иййе. Руководитель похода, Туссун-паша, стал, повторимся, трехбунчужным пашой Джидды.

Во время второго похода египтян в Аравию (1816–1818), во главе уже с другим сыном Мухаммада Али, 26-летним Ибрагимом-пашой, в руки к ним перешли такие крупные и хорошо укрепленные города ваххабитов, как Эль-Расса, Бурайда и ‘Унайза. И к концу 1817 г. весь Эль-Касим изъявил покорность Ибрагиму-паше. В сентябре 1818 г. пала и Эль-Дир’иййа, цитадель ваххабитов. Город разграбили и разрушили до основания. Плененного эмира ‘Абд Аллаха Аль Са’уда (встал у руля власти в 1814 г.), «сдавшегося на милость» Ибрагима-паши, вместе с 400 другими пленниками из числа эмиров, улемов, шейхов племен и старейшин знатных семейно-родовых кланов отправили в Каир. Мухаммад Али готов был помиловать эмира ‘Абд Аллаха, но Порта, как пишет российский востоковед А. Е. Крымский, потребовала, чтобы его незамедлительно доставили в Константинополь. Там, в течение трех дней, эмира водили по улицам города и выставляли на площадях, на показ жителям, как «дикое животное Аравийской пустыни», а потом обезглавили. Публичная казнь состоялась 18.12.1818 года⁶⁹. Голову эмира отсекли перед главными вратами мечети Айя-София (так стал называться Собор Святой Софии с мая 1453 г.). Доставленного вместе с ним вазира (первого министра) лишили головы перед входом в Сераль, а виднейшего из ваххабитских улемов обезглавили на площади одного из главных рынков столицы. Обезображенные тела их с головами под мышками выставили на всеобщее обозрение. И «через три дня выбросили в море»⁷⁰.

Первое государство Са’удов, говорится в хрониках Неджда, поверженное египтянами, лежало в руинах. Армия была разгромлена. Институты власти ликвидированы. «Походы египетских пашей в Аравию, – отмечал в своих информационно-справочных материалах управляющий консульством Российской империи в Багдаде Алексей Федорович Круглов, – на некоторое время значительно ослабили власть ваххабитов, и эмиры их вынуждены были платить дань Египту»⁷¹. Хиджаз и Неджд перешли в ведение египетских наместников. Ибрагим-паша получил в управление Мекканский пашалык (в Османской империи пашалык – это административно-территориальная единица, управляемая пашой).

Часть V
Годы 1818–1824

Календарь событий

В 1818 г. обязанности российского генерального консула в Египте (после Карло Россетти) исполнял французский консул в Каире Русел.

Главным событием этого года в истории Египта стало падение Эль-Дир’иййи, столицы эмирата Эль-Дир’иййа, известного в истории Аравии как Первое саудовское государство (1744–1818).

Следует сказать, что члены Дома Са’удов дрались во время осады Эль-Дир’иййи египетскими войсками мужественно и отважно. Три брата эмира ‘Абд Аллаха и 18 его родственников погибли.

К членам семейства Аль Са’уд, плененным при взятии Эль-Дир’иййи, Ибрагим-паша отнесся достойно. Гнев свой, по словам хронистов, обрушил на ваххабитских улемов. Шейху Ахмаду, к примеру, главному ваххабитскому кади (судье), выбили во время допроса все зубы, а потом и засекли до смерти розгами. Сулаймана, внука Ибн ‘Абд ал-Ваххаба, заставили «вволю насладиться», как, насмехаясь, говорили ему в лицо победители, отрицаемой учением ваххабитов музыкой, специально для него исполненной кем-то из египтян игрой на гитаре. После чего препроводили в подвал крепостного дворца и предали смерти, как и многих других. Кое-кого привязали к жерлам орудий и выстрелами из них разнесли на куски.

Покончив с репрессиями, Ибрагим-паша собрал в Соборной мечети города 500 ваххабитских теологов и судей на встречу с приглашенными им из Каира богословами-суннитами. Диспут длился целых три дня. Ибрагим-паша, как рассказывают арабские историки, едва уже сдерживал себя от проявлений гнева. На четвертый день заявил, что наслушался речей религиозных ваххабитских авторитетов вдоволь, и приказал всех их казнить, прямо во дворе мечети. Так, по велению судьбы, повествуют хронисты Дома Са’удов, территория у Соборной мечети стала для ваххабитских теологов «кровавой могилой».

Завоевав Неджд (Наджд у арабов Аравии), египтяне часть своих расходов по содержанию армии и администрации в том крае сразу же возложили на тамошние племена. Те из них, кто отказывался платить введенный ими новый налог, вынуждены были откочевывать в соседние земли и уходить в низовья Евфрата.

В 1818–1824 гг. нештатным российским консулом в Александрии (1818–1824), а также нештатным генеральным консулом в Каире служил Джорджио Чивини, подданный Османской империи итальянского происхождения. Знамо о нем только то, что в 1817 г. он являлся проконсулом Британской империи на острове Самос.

В рассматриваемый период времени Мухаммад Али возродил Александрию. Заново отстроил канал, соединяющий город с Нилом, назвав его Махмудия (открыт в январе 1820 г.) – в честь правившего тогда в Османской империи султана Махмуда II. И город этот, являвшийся столицей Египта во времена Птолемеев, вновь обрел статус важного морского порта Средиземноморья.

Чтобы обеспечить казну деньгами, повысил налоги. Поставил под контроль государства сельское хозяйство. Земли, подаренные его предшественниками мечетям, конфисковал.

Основал медицинскую школу с больницей (1822), готовившей медиков для армии.

Усмирив ваххабитов, утвердившись в Хиджазе и Неджде, взяв под свой контроль в ходе Суданской кампании (1820–1824) всю долину Нила вплоть до Эфиопского нагорья, он установил свое владычество на обоих побережьях Красного моря и стал играть важную роль в организации паломничества мусульман в Святые места ислама в Мекке и Медине.

Суданская кампания – одно из самых знаменательных событий во внешнеполитической деятельности Мухаммада Али в начале 1820-х годов, и рассказать о ней поподробнее представляется вполне обоснованным.

Занятием Судана, формально включенном по завершении Суданской кампании в состав Османской империи, а в действительности же ставшим владением паши Египетского, Мухаммад Али преследовал несколько целей. Во-первых, намеревался поставить под свой контроль торговые пути тамошние, откуда издревле шли в Египет караваны с рабами, слоновой костью, ценными породами дерева и многими другим. И, во-вторых, прибрать к рукам золотые прииски, которые, как он полагал, находились в располагавшемся в землях Судана Султанате Сеннар, известном также как Султанат Фундж (по имени правившей там династии), Фунджистан и Голубой Султанат (из-за суданской традиции называть чернокожих людей синими).

Кампания началась в июле 1820 года. Экспедиционный корпус, численностью до пяти тысяч человек, возглавил 24-летний Исмаиил Искандер Али Камиль-паша (1796–1822), третий по старшинству сын Мухаммада Али (от супруги Амины Ханум). Его правой рукой в этом походе выступал албанский офицер Абидин-бей. Нубия покорилась сразу. Ополчение суданских племен в Донголе, сформированное бежавшими туда мамлюками, было разбито. Не устоял и Шенди, один из крупнейших некогда рынков Северо-Восточной и Западной Африки, где пересекались караванные пути, шедшие к Красному морю. Султанат Фундж (Сеннар, основан в 1504 г.) перешел к египтянам без боя (Бади VII, сдал одноименную столицу султаната 14 июня 1821 г.). Другой отряд египтян, под командованием дефтердара (дафтардара, министра финансов и главного казначея) Мухаммада-бея Хусрова, мужа Назли, второй дочери Мухаммада Али, занял провинцию Кордофан (в ее столице останавливались торговые караваны, шедшие из Египта). Пали Султанат Дарфур, и Шенди.

Жесткое сопротивление египтянам оказало ополчение Шайкийи, потерпевшее поражение в битве при Корти (4 ноября). Среди воинов Шайкийи находилась Михера бинт Аббуд (1780–1840), дочь вождя их народа, прославленная поэтесса-воительница, восседавшая, переодевшись в мужскую одежду, на богато убранном белом верблюде и подбадривавшая воинов к «деяниям чести», к защите своих земель, домов и семей.

Обычай этот, к слову, пришел в африканские земли бассейна Красного моря в глубокой древности из Аравии, вместе с сабейцами. Когда вспыхивали войны между племенами, повествует в одной из своих поэм Антара, величайший поэт Древней Аравии, то женщины первыми «призывали мужчин идти на сражения», «возбуждали их на дела ратные» во имя защиты их родных и близких.

Когда два племени брались за оружие и сходились на поле боя, сообщают историки прошлого, то с той и другой стороны среди воинов присутствовала женщина из знатного семейно-родового клана, «отличавшаяся мужеством, красноречием и искусством собирания слов в стихи». Богато одетая, верхом на белой верблюдице, окруженная плотным кольцом всадников, каждая из них представляла собой «центр своего войска». Задача ее состояла в том, чтобы «устыжать трусов и воодушевлять храбрых». Воины побежденного племени, те из них, кто стоял в оцеплении «женщины-знамени», дрались до последнего. Высочайшей честью для араба Аравии, его долгом было защитить ее, олицетворявшую собой всех женщин племени, хранительниц семейного очага. Если войско того или иного племени оказывалось побежденным, а мужчины, охранявшие «женщину-знамя», поверженными, то она «ломала себе шею», дабы не попасть в руки врага. Встречались среди «женщин-знамен» и такие, которые превосходно владели мастерством «пускания стрел» и схваток на кинжалах.

Справиться с воинами Шайкийи и особенно с шайкийской конницей было непросто. Исмаил-паша, дабы стимулировать своих воинов, пообещал каждому из них награду в 50 пиастров за каждую пару вражеских ушей, которые египтянин положат у его ног. Поступил, к слову, так же как некогда и его отец в Аравии, накануне битвы под Турабой (январь 1815 г.), где ваххабиты сосредоточили 30 тыс. воинов во главе с шейхом Файсалом, братом эмира ‘Абд Аллаха. Перед началом сражения, как гласят предания арабов Аравии, дабы расколоть ряды противника, смелого и воинственного, он повелел оповестить обитавшие в округе племена, что за каждую голову ваххабита бедуину, доставившему ее, будет выплачена денежная награда в 6 талеров. И к вечеру того же дня у входа в его шатер будто бы громоздилась уже целая куча голов ваххабитов.

В руки египтян в ходе Суданской кампании перешли порты Суакин и Массауа. Первый из них, Суакин, являлся в XIII в. одним из центров христианства в Восточной Африке, служил тем местом, откуда пилигримы-христиане из Абиссинии отправлялись в паломничество в Иерусалим. Известен порт этот и тем, что в XIV в. там проживала крупная колония венецианских негоциантов.

К началу 1822 г. весь Восточный Судан, за исключением Султаната Дарфур и окраинных областей, оказался под властью египтян. Земли, перешедшие под контроль Египта, управлялись четырьмя губернаторами (мамурами) с резиденциями в Донголе, Бербере (присматривал также за Шенди), Сеннаре и Кордофане.

В 1822 г. произошло крупное восстание в Шенди, опалившее и Сеннар. Английский путешественник Джеймс Брюс, останавливавшийся в Шенди в 1772 г., отмечал в своих записках, что еженедельная ярмарка в этом городе, лежавшем на пересечении двух торговых путей, являлась крупнейшей тогда во всей Нубии. Управляла Шенди, с его слов, женщина по имени Ситна. Немецкий путешественник Джон Людвик Буркхардт, посещавший Шенди в 1814 г., где располагался «дом власти» племени джа’алин, рассказывал, что властвовал тогда в Шенди король по имени ал-Мак Мухаммад ан-Нимр Найир. Отзывался о нем как о человеке роста высокого, одетого в белые одежды с пятнистой тигровой шкурой, накинутой на плечи. Сказывал, что, платя дань правителю Сеннара, он управлял своими землями, простиравшимися на север на расстояние «двухдневного перехода», самостоятельно.

Так вот, возвращаясь в октябре или ноябре 1822 г. из поездки по землям Судана в Сеннар, Исмаил Камиль-паша оставил сопровождавший его отряд в 32 километрах от Шедни, а сам с небольшой свитой, в которой находились несколько чиновников, его телохранитель и личный врач, заглянул в Шенди. Потребовал у ан-Нимра, чтобы в течение трех дней тот выплатил ему крупную сумму денег и предоставил большое количество скота и шесть тысяч рабов, а также невольниц, таких как та, и указал пальцем на стоявшую рядом с ан-Нимром его юную дочь. Когда же ан-Нимр ответил, что это невозможно, то Исмаил Камиль-паша ударил его по лицу своей длинной курительной трубкой. Будучи оскорбленным, притом дважды, правитель Шенди протянул, было, руку к мечу, дабы по-мужски, как учили предки, ответить своему обидчику. Однако советник правителя, находившийся рядом с ним, сказал ему на местном диалекте, что отомстить надлежит непременно, но так, чтобы запомнили месть их египтяне-пришельцы надолго.

Ан-Нимр, словам советника внял, сразу же изменил тон, и пригласил Исмаила-пашу почтить своим присутствием торжественный обед в его честь. И когда тот со свитой пожаловал на него, то отдельно стоявший гостевой дом, в котором проходил обед, обложенный со всех сторон сухим хворостом и сеном, подожгли. И все египтяне, находившиеся в нем, заживо сгорели. Тех, кому удалось выбраться наружу, тут же «поставили на мечи» и порубили на куски.

Узнав о случившемся в Шенди, Мухаммад Али повелел своему зятю, дефтердару Мухаммаду-бею, находившемуся в Кордофане, предпринять карательную экспедицию. Город Шедни он разрушил (1823), а жителей его частью перебил, а частью увел в рабство. Так же поступил и с другими городами в землях джа’алинов. Всего при наведении порядка лишил жизней около 30 тысяч человек. Ан-Нимру удалось бежать. Он со своими сподвижниками отодвинулся к границе с Абиссинией, где и поселился.

Управление суданскими провинциями, подпавшими под власть египтян, сосредоточил в своих руках дефтердар Мухаммад-бей Хусров, зять Мухаммада Али. Он активно занимался посылкой суданских рабов в Египет. Там их обучали в тренировочных лагерях в Асуане и Манфалуте, и отправляли в войска. Военной подготовкой рабов-суданцев, из которых формировали регулярные войска, занимался служивший при Наполеоне французский офицер, полковник Октав-Жозеф Антельм Сев, известный в истории Египта как Сулейман-паша аль-Фарансави. В январе 1823 г., сообщает Клот-бей, были сформированы шесть первых полков, представленных, в том числе, 30 000 рабами из Кордофана и Сеннара. Тех из них, кого находили непригодными к военной службе, использовали в сельском хозяйстве, на строительных работах и на промышленных объектах. Регулярные войска в 1823 г. насчитывали 130 302 чел., нерегулярные – 41 678 чел.; численность флота составляла 40 663 чел. (большой вклад в формирование флота внесли тулонский инженер Сирази, прибывший в Египет в апреле 1829 г., а впоследствии – его соотечественники Лефебр де Серсей и Жан-Виктор Бессон)⁷². Тогда же заложили Хартум, ставший центром египетских владений в Судане и местом резиденции египетского наместника. Впоследствии территорию Судана египтяне поделили на семь провинций.

До начала Суданской кампании Мухаммад Али вынашивал планы забрать в свои руки Восточную Ливию. Экспедиционный корпус, отправленный им туда в 1819 г., добрался до оазиса Сива (расположен сегодня в 50 километрах от границы с Ливией) и присоединил его к Египту.

В 1820-х годах египетские войска участвовали в подавлении греческого восстания. Вспыхнув в марте 1821 г., оно в течение трех месяцев охватило всю Морею (Пелопонес), часть континентальной Греции и несколько островов. 30-тысячная турецкая армия, вторгнувшаяся в Морею летом 1822 г., получила решительный отпор и отступила, понеся большие потери. Тогда к борьбе с восставшими султан Махмуд II привлек Мухаммада Али, пашу Египетского. И в 1825 г. «17-тысячная египетская армия и флот» во главе с Ибрагимом-пашой взяли под свой контроль большую часть Мореи. В благодарность за это султан Османской империи передал в управление паши Египетского остров Крит и Морею (Морейский пашалык).

Начало 1820-х годов ознаменовалось также новым всплеском движения ваххабитов в Аравии. «Коленопреклонное», по выражению летописцев Неджда, состояние Са’удов перед Египтом продолжалось до 1820 года, когда в борьбу с ними вступил шейх Турки Аль-Са’уд (ум. 1834), сын казненного эмира ‘Абд Аллаха ибн Са’уда. После разгрома Эль-Дир’иййи он бежал от египтян, укрывался в племенах Южного Неджда и собирал силы. Движение ваххабитов при нем ожило. Они поднялись, расправили плечи и взялись за оружие. Вновь сплотившись, почувствовали себя настолько оправившимися от нанесенного им удара, сообщают хронисты, что сочли возможным «показать египтянам силу». Стали совершать нападения на патрульно-сторожевые посты египтян в Неджде и предпринимать набеги на города Манфуха и Эр-Рийад (Эр-Рияд). В 1822 г. «произвели избиение египетского гарнизона в Эр-Рийаде [Эр-Рияде], их новой столице, занявшей место Эль-Дир’иййи, разрушенной до основания [1818] египтянами»⁷³.

Получив «второе дыхание», рассказывает С. Цвемер, известный исследователь-портретист Аравии, ваххабиты стали быстро набирать силу, и в 1824 г. их протестные выступления против египтян и турок-османов вылились в «настоящее восстание». Завершилось оно изгнанием египетских гарнизонов из Центральной Аравии, переходом ее в руки ваххабитов и провозглашением шейха Турки эмиром Неджда»⁷⁴.Так появилось и громко заявило о себе Второе саудовское государство (1824–1891).

Новый повелитель ваххабитов, как следует из сочинений известного дипломата и историка-востоковеда Российской империи Александра Алексеевича Адамова, действовал расчетливо и осторожно. Демонстрировал покорность Каиру. Объявил себя вассалом Египта. Выплачивая какое-то время – в подтверждение «подданнических чувств» – дань Каиру, он в то же самое время, «не покладая рук», восстанавливал позиции и влияние ваххабитов «во владениях своих предков». Активно занимался «подведением под власть свою бедуинских племен [1826–1828], отпавших, было, от ваххабитов в виду постигших их неудач. И вскоре весь Неджд снова покорился Саудам [Са’удам]». Шейх Турки вновь подчинил себе всю Центральную Аравию, а также Эль-Хасу. Распространил свое влияние, а в ряде мест – и власть, на территорию от Ра’с-эль-Хадда, что в Омане, до Кувейта⁷⁵. Восстановил связи с правителями Шарджи и ‘Аджмана (эмираты эти входят ныне в состав ОАЭ), шейхами Султаном ибн Сакром и Рашидом ибн Хумайдом, по-прежнему питавшими симпатии к ваххабитам. В конце 1830 г. навязал свой сюзеренитет Бахрейну, который контролировал в то время значительную часть полуострова Катар. И к 1833 г., как отмечает английский дипломат и историк Уилсон, все Арабское побережье Персидского залива «признавало власть ваххабитов и платило им дань»⁷⁶.

Утратив позиции в Восточной и Центральной Аравии, Мухаммад Али утвердился в землях Йемена на побережье Красного моря. Ибрагим-паша изгнал ваххабитов из Тихамы и восстановил там номинальную власть зейдитского имама ‘Абдаллы ибн Ахмада, который признал себя вассалом Мухаммада Али и платил ему дань. В 1833 г. Ибрагим-паша занял Моху⁷⁷.

Следует, думается, упомянуть и о мятеже, поднятом в апреле 1824 г. в Верхнем Египте одним из его жителей. Он провозгласил себя махди (мусульманским мессией), объявил Мухаммада Али «неверным» и выступил с призывом подняться против реформ пришлого сатрапа-арнаута – воспротивиться силой введенным им крайне непопулярных у феллахов (крестьян) Египта воинской повинности и принудительного труда, а также увеличению налогов. На его призы откликнулись около 30 тысяч человек. Мятеж подавили. Около четверти повстанцев погибли в схватках с регулярными войсками. Сам лжемессия бежал и укрылся в одном из кочевых племен, и о нем с тех пор больше никто ничего не слышал.

В 1820–1821 гг. в Египте побывали крестьянин графа Шереметьева Кир Бронников, житель села Павлова, хаживавший на богомолье в Святую Землю с группой русских паломников, и русский востоковед, полиглот, статский советник Осип Иванович Сенковский (1800–1858). Последний из них во время своего путешествия в Турцию, Сирию и Египет (1819–1821) около трех месяцев (ноябрь 1820 – февраль 1821) провел в Александрии и Каире, где не только совершенствовал арабский язык, но и выучил язык древних египтян – коптский. Возвратившись в Санкт-Петербург, попал на прием к государственному канцлеру графу Румянцеву и получил направление на службу в Коллегию иностранных дел. В 1828 г. стал членом-корреспондентом Императорской Академии наук. Считается одним из основателей русского востоковедения.

Вице-консулом в Каире в 1819–1823 гг. служил И. Бокти, а александрийским консульством управлял (с 1792 по 1819 гг.) вице-консул А. Бучианти, которого сменил Чивани, занимавший этот пост с 1819 по 1824 гг. ⁷⁸.