полная версия

Helga Kenopsia
Ииль. Проекция домового 8 порядка

Глава 3. Ожидания и реальность

Ииль зарылся с головой в опавшие кленовые листья, которыми выслал дно своей дуплянки, и задумался над тем, где ему придется зимовать. Золотая осень и гнилостное дыхание октября становилось все более осязаемым. Хозяин так и не отыскался, не смотря на все усилия; нужное число прутиков у заводи так никто и не сломил, хотя возможных претендентов было предостаточно, но все они были не по нутру Иилю. Все не то.

Он раздраженно фыркал и ворочался с боку на набок. Вот уже почти три месяца как он топчет эти земли и скитается, будто неприкаянный призрак от просеки к просеке, прячется от вездесущего Сильвана, который выманил у него важные домовые снасти управления и контроля.С каждым их контактом у Ииля оставалось все меньше шансов сколотить вокруг себя преданную, ответственную команду для подворья старика Миляки, с которым он был заочно знаком на каком-то очень тонком уровне. Ему казалось, что встретив его где-то среди этих лесов, он в секунду признает в нем хозяина. Жаль, что Миляка упрямо не желает наведаться в лес.

И чего только Ииль не предпринимал, чтобы выманить его на встречу. Он отсылал к дому старика стайки соек, заставлял ветра нести в селение дубовые листья, а однажды выложил целую цепочку из белых грибов, которые взошли в виде стрелок, указывающих на лес. Селяне собрали грибы, посмеялись над их необыкновенной формой, а Миляка даже нос не высунул за порог своего подворья. Так тяжело он переносил смерть супруги, да еще и внук на попечении остался – сирота.

Трудно ему жилось в это время. На скотину хворь окаянная напала, так что к осени из большой отары овец не осталось ни одной, а корову залетные конокрады увели прямо с пастбища, оставив ни с чем старика. Он кое-как сводил концы с концами, а тут еще и лето резко закончилось. Не успел он подготовиться к смене года, закручинился, да и запил с горя. А внук его Юстиний заигрался в бане и спалил ее несчастную вместе с мелкими постройками и загоном. Вышел Миляка во двор и озадачился. Подумал, что вся жизнь коту под хвост пошла. Все в пепел. В доме дел целый ворох, двор выгорел, дров на зиму не запасено, печка-старушка дымит по-черному, и внук – сирота бестолковая. «Неприятности никогда не ходят по одиночке». – подумал Миляка, устало опускаясь на ступеньку крыльца. Он закурил самокрутку и сгорбившись обхватил себя руками, пытаясь согреться на стылом ветру. Черная полоса явно тянулась вдоль его жизни, забыв о поперечном положении на карте возможного.

Ииль видел эту картинку перед внутренним взором и тихо посапывал в своем дупле, совершенно не догадываясь, что в этот момент белка решит замуровать его укрытие шишками. Когда на него стали сыпаться еловые радости, он встрепенулся и сначала нахватал в охапку четыре такие шишки, и только потом стал их выпихивать наружу. Белка не сдавалась, выказала ему предельное недовольство на своем беличьем, пригрозила пожаловаться в высшие инстанции и запустила фундуком прямо в лоб Ииля. Он даже отшатнулся от эффекта неожиданности. Потирая ушиб, он пригрозил ей кулаком, наблюдая за тем, как пушной зверек ловко перекочевал на соседние ветви. Ииль перевел глаза на раскисшую после затяжных дождей дорогу под дубом и заметил, что вдоль обочины бродит старик с вязанкой хвороста, а за ним следует мальчик лет пяти с грузом меньшего размера. Ииль протер глаза, потому что ему показалось, что его настигла галлюцинация. Уж не сотрясение ли у него часом? Потому что у мальчика в руках были срезанные, ровные, словно стрелы, гибкие ивовые прутья для веника. С того самого куста у заводи. Ровно 14 штук. Как и должно быть.

Ииль не верил своим глазам, он, как подорванный, кинулся в кучу с листьями, откопал котомочку, вытянул оттуда моток пеньковой веревки⁴⁷ и, накручивая из нее узлы, привязал импровизированную ванту⁴⁸ к суку для спуска вниз. Когда он оказался на земле, старик и мальчик уже свернули за поворот. Ииль притопил что есть духу за намеченной целью. В его голове не осталось ни единой мысли: перед глазами маячила охапка прутиков и тот самый хозяин, которого он столько ждал в холоде, сырости и скуке. Теперь всему этому придет конец, ведь первый пункт в его инструкции выполнен, а значит дальше все начнет меняться в лучшую сторону.

Ииль нагнал путников на выходе из лесу, шлепая по холодной, раскисшей глине он то приближался вплотную к мальчику, то прятался за поваленные ветки на обочине, пока, наконец, они не оказались у телеги с лошадью. Старик сгрузил свою ношу на повозку, забрал вязанку у мальчика и наказал ему не выпускать из рук срезанные прутья, поскольку в доме нужен веник и приличная уборка. Ииль юркнул за переднее колесо телеги, подтянулся на оси и прижался к бортику, пока старик усаживал мальчика в сено. Лошадь косо посмотрела на Ииля и недовольно всхрапнула. Ииль приложил палец к своим губам в знак тишины и приказал ей молчать. Она только нетерпеливо дернулась, шумно встряхнув гривой.

Когда старик уселся за поводья, а мальчик стал болтать ногами, Ииль одним движением вполз в телегу и, ухватившись за тонкие прутики своими домовыми руками, закатился в карман детского армяка. Наконец-то он дома! Наконец!

Дорога показалась ему предельно короткой и необычайно уютной. Сидя в кармане у мальчика, Ииль строил планы на ближайшие сутки. Ему нужна команда, которая поделит хозяйство на вверенные им угодья для наведения там порядка. Больше всего он нуждался в помощи и мудрости дворового, кикимора могла бы позаботиться о наведении чистоты в печном ведомстве, а лизун подсуетился бы на кухне. Баню они совместными усилиями с дворовым организуют хозяину, пусть только добудет материалы для строительства. Банника Ииль решил искать через соседей, но первоочередной задачей был порядок в доме, поддержка хозяина и помощь по хозяйству.

Когда он оказался в темных сенях на вешалке вместе с детским армяком, хозяйским тулупом и старыми полушубками, то чуть не задохнулся от накатившей на него радости. Он прибыл в дом! Он у цели! Свесившись через бортик кармана, он внимательно изучил маленькое помещение, запомнил расположение дверей и полок, отрисовал на внутренней кальке памяти каждый затертый миллиметр, пересчитал хозяйский инструмент, заглянул в полупустые амбарные ящики. На пыльном смотровом окошке двора он пальцем нарисовал муху, а затем плавно проник в жилую часть дома.

В кухне его ожидала копоть на жарниле, вьюшках и горький запах сажи⁴⁹, въевшийся в замасленные шторы и истоптанный половичок на входе. Ииль коротко кашлянул, забираясь на обколотый шесток⁵⁰. Он заглянул в пустой чугунок, пощупал его липкие края, поморщил нос, перебрал деревянные ложки с выщербленами, зачем-то обнюхал железные кружки, прикинул в уме сроки на устранение непорядка, и качая косматой головой спрыгнул на присыпанный дровяным мусоромдеревянный пол. Он заглянул на печь, посидел на полатях⁵¹, представил, как будет отдыхать здесь в зимние стылые вечера. Затем косолапя изучил нехитрую обстановку в гостиной и зале. Очертил пальцами каждый угол и изгиб сундука в хозяйской спальне, заглянул под широкий топчан⁵² в зале и несколько раз перебрался с одного подлокотника на другой, оценивая виды на комнату. Ииль проник в буфет, где впервые полакомился одной из трех конфет с медведями. Конфета показалась ему самым вкусным блюдом-подношением, он аж причмокнул от удовольствия.

Когда Ииль выбрался наружу, то стал осматривать выгоревшие строения, оценивать ущерб и размышлять какие волшебные методы мог ли бы нивелировать подобные потери. Он исследовал сад и палисадник, больше всего ему приглянулась цветастая изгородь из мальвы почти всех оттенков. Засмотревшись на переходы цвета он не заметил, как споткнулся обо что-то мягкое в уцелевшем углу двора, и упал на бок. Что-то недовольно пробурчало и уселось в позу камня, лениво вздыхая. В чумазом, пропитанном запахом копоти и чего-то кислого, грузном, сером камне Ииль узнал дворового Таганая⁵³. Тот прикрыл один совиный глаз с бархатистым пушком на веке, а второй нацелил на Ииля, который растерянно на него таращился.

– Чего смотришь? Попить принеси! – прохрипел он, а Ииль шустро направился к колодцу, откуда принес воду в деревянном ковшике и вручил его дворовому.

Пока он жадно хлебал воду, Ииль с удивлением подумал: "И это что же, получается? Мне с ним работать?!" Дворовый издал неприятный звук и отбросил в желтеющую траву ковшик. Ииль молча наблюдал за происходящим. Дворовый сопя и крехтя встал с земли и, грубо оттолкнув возмутителя покоя, побрел под распряженную телегу переваливаясь, словно утка. Ииль недовольно выдохнул, топорща острые уши в приступе изумления.

– Таганай, введи в курс дела!

– Сам разберешься. Не маленький. – прохрипел дворовый, натаптывая себе траву по кругу для полуденного сна.

– Это не по правилам! – запротестовал Ииль, следуя за собратом. – Ты. Должен. Рассказать. Почему баня сгорела? Почему. Ты. Это. Допустил?

– Я тебе, – Таганай потыкал мясистым пальцем в грудь Ииля, – ничего не должен. Сгорела и сгорела. Значит так надо было. Отстань!

Дворовый отвернулся лицом к сараю и с высоты своего роста плюхнулся в вытоптанный круг, где тут же и захрапел. Ииль от возмущения покраснел. Эка новость! Основной помощник по дому в такой недружественной форме показал место самому домовому. Возмутительно!

Он вихрем добежал до колодца, зачерпнул целое ведро воды и также стремительно и от всей души вылил его на подтележного ворчуна. Дворовый завопил от неожиданности, и со стены конюшни попадала вся лошадиная упряж, а дровница⁵⁴ обвалилась, подняв глухой шум в сарае. Ииль отбросил ведро, дужка которого коротко лязгнула, и сердито уставился на Таганая, с которого бежали потоки ледяной, колодезной воды.

– Ты что ж творишь, изверг?! Да я тебя Гамаюнам на поздний жар отправлю, рачитель мелочный! Ты чего удумал, сермяжина?! Пришел тут порядки чинить? Да не в жисть, окалина лесная!⁵⁵– кипятился дворовый, выливая из плетеных лаптей воду и нервно отжимая зачуханную, серую сорочку с поясом.

Ииль грозно за ним наблюдал, подперев руки в бока. Он ждал, когда поток бранных слов в его адрес закончится, и ему представится минута внимания. Спустя пятнадцатиминутную отповедь, Таганай наконец умолк, разматывая серые портянки.

– Я хочу разобраться с хозяйством, собрать команду и все исправить. Ты обязан мне помогать. Пункт 2 из списка твоих обязанностей. – спокойно заметил Ииль.

В этот момент в него полетел кусок прожженной черепицы, оставшейся от бани. Ииль пригнулся, заметив, какую ярость испытывает дворовый.

– Хочет он! К Сильвану обратись, а мне тут не указывай! Ты мне не начальник, котяра лохматая! Я давно снял с себя полномочия, так что не тебе мне об обязанностях напоминать! Изыди, жижа!⁵⁶ – с этими словами Таганай поковылял на конюшню, где громко треснул дверью и еще какое-то время были слышны отборные восклицания и непереводимые эпитеты древних народностей.

Ииль устало потер лоб. Вот и аукнулось первое нарушение устава: в иерархии хозяйских помощников – он никто, у него нет авторитета, защитных навыков и способностей к охране. Вместе с веретеном он лишился статуса организатора и главы в этом дворе. А это значит, что ни кикимора, ни банник, ни тем более лизун не станут ему подчиняться и выслуживаться перед хозяином за плошку молока и ириски. Он всего лишь блеклое пятно, от остатков солнечного зайчика, которое может только следить за самочувствием хозяина и по возможности оберегать его от ударов судьбы. Какое разочарование!

Ииль понуро побрел к летней веранде, где на завалинке до самого заката размышлял о трагическом стечении обстоятельств. Он мучительно искал выход из сложившейся ситуации и совершенно его не находил. Он здесь один, дом требует внимания, хозяин просит помощи, ребенок плачет. А у него из снастей лишь жалкий моток бечевки, пара древних монет для платы за ликвидацию фатальных ситуаций с изображением Вавилонской башни⁵⁷, да 4 катушки швейных нитей. Что можно сделать с таким набором? Он вздохнул. А Юстиний продолжал реветь в углу летней веранды составляя аккомпанемент грустным мыслям Ииля.

Так началась неспокойная жизнь Ииля в стенах этого дома. Обретая теплое крыло хозяина, он не подозревал, что вместе с этим по бонусной программе получает головную боль в виде ребенка-непоседы, норовящего так или иначе себе нанести какие-то увечья, страдающего депрессией и алкоголизмом старика Миляку, пришедшее в упадок хозяйство и бесконечные часы непрерывной, кропотливой работы. Днями и ночами он выбивался из сил наводя порядок в хозяйских комнатах. К весне он добрался до сеней, а с середины лета стал подбрасывать идеи старику по строительству бани и восстановлению загонов. Но Милий был глух к точившим его навязчивым мыслям, его разум полностью был захвачен так и не пережитым горем об утрате большой семьи. И это горе он ежедневно заливал белесым зельем с резким запахом, которое сам же и варил каждое третье воскресенье месяца. Он упростил свою жизнь до заботы о внуке, походах в баню к соседям и ремонту печи, которую строил еще его отец-печник, а на себя он давно махнул рукой.

Глав 4. Теряя, обретай

В таком темпе изматывающей и монотонной работы с тяжелыми застойными явлениями Ииль просуществовал около десятка лет. За эти годы он приноровился по щелчку пальцев наводить порядок, вырастать в размерах от возмущения и отпугивать тем самым грызунов, оберегать от необдуманных действий хозяина с помощью швейных нитей, и влиять на Юстиния посредством снов. Порой он вертелся, как заведенный волчок, рассыпая в разные стороны мелкие зерна усилий, которые прорастали невидимыми всходами, мягко застилая выбранные пути. За счет этого в домашнем мире старика Миляки появился запас солнечных бликов, озаривших некогда замершее хозяйство.

Ииль продолжал участвовать в жизни дома, он способствовал ремонту прохудившейся крыши, наладил поток запросов к ремесленным способностям печника Милия, и это обеспечило его полезным доходом. В хозяйстве появилась своя живность и дополнительное продовольствие. За какую бы задачу ни брался хозяин, Ииль следовал за ним и следил, чтобы его начинания заканчивались успехом. В конечном счете, жизнь подворья зацвела и обрела второе дыхание.

Ииль был доволен проделанной работой, поэтому он с гордостью приступил к основной своей обязанности: охрана дома от всякой нежити. За время его безукоризненной службы нарушители избегали контактов с таким охранником и не приближались к дому Миляки. Поэтому Ииль важничал, когда расхаживал перед зеркалом в гостиной и задирал курносый нос, заедая игривое настроение ирисками из хозяйского буфета. Он никогда не забывал о мелкой помощи по хозяйству и про своевременные подсказки Милию. Он часто наблюдал за стариком и, пока тот возился с ремонтом печных колодцев⁵⁸, так или иначе, напоминал ему о потерянных месяцами ранее инструментах или транслировал прямо в его голову сквозные инсайты, которые приводили к нужному решению.

Однажды старик захворал, и Ииль вместе с Юстинием проторчал у его кровати три недели кряду, ища самые действенные средства от охватившего его бреда и жуткого кашля. Ииль изворотливо приманил в дом с другого края селения травницу, которой внезапно захотелось навестить старика и поделиться свежим хлебом. Заметив плачевное состояние Милия, она отправила Юстиния за лекарем, а сама стала готовить отвары. Когда ей понабился специфический ингредиент из леса, Ииль добыл его с помощью нитей из своей котомочки и незаметно подсунул пучок сухоцвета Юстинию, который передал его травнице. Общими усилиями старика удалось поставить на ноги. Но с той поры Милий стал болеть все чаще, а одышка препятствовала его долгим прогулкам за пределами двора.

К тому времени Юстиний полностью возложил на свои плечи необходимость по обеспечению жилища запасом дров и продовольствием. Ииль не оставлял старика без присмотра и продолжал помогать Юстинию, который на будущий год собирался поехать учиться в город. Было много планов и разговоров о том, как быть с Милием на период его отъезда. Но старик был упрям и заверил внука в том, что все с ним будет хорошо, а Юстинию наказал учиться достойно и не посрамить их род.

После отъезда внука Милий приуныл, на него напало скверное настроение, он бродил по двору и то и дело ворчал на попадающуюся под ноги дворовую живность. Ему все мешало: суматошные куры, блеющая коза в сарае, лающая на случайных прохожих собака. Все выводило его и, будто лезвие, резало расшатанные нервы. Он предпринял отчаянную попытку забыться за спиртовым зельем, но не рассчитал силы и почти две недели провалялся с отравлением и прочими недомоганиями, да еще и кашель снова привязался и брал за сердце на самом пике.

Ииль молча наблюдал за мытарствами хозяина из темного угла полатей и никак не мог найти спасительное решение, которое бы помогло справиться с моральным декадансом⁵⁹ вверенного объекта. Ему внезапно стало являться на расстоянии от их подворья странное свечение в виде изогнутой полосы. На фоне редеющих крон кустарников оно, словно дрожащий мираж, рассекало видимое пространство на две части и затеняла бушующий разнотравьем палисадник. Впервые эта полоса явилась ему в день болезни хозяина, тогда Ииль суетился над поисками нужных трав из леса. Он заметил это свечение на косогоре, ведущим к деревенскому колодцу. Еще в тот раз он все понял. Он не глупый, ему с рождения известны главные вестники Сущего⁶⁰. В тот раз он приложил все усилия, чтобы замедлить приближение этой полосы к дому Миляки, и свечение пропало. Но появилось через пару месяцев после выздоровления хозяина уже у дороги перед амбаром. Тогда старик стал чаще задыхаться и прекратил выходить во двор. Ииль снова приложил все имеющиеся у него способности, чтобы удалить с горизонта не предвещающие ничего хорошего световые блики. Свечение снова пропало, на этот раз на долгих полгода. Потом оно появлялось на краткие мгновения перед воротами, в воротах, на лужайке двора. И каждое такое явление сопровождалось внезапным визитом сорок, которые на перебой стрекотали свои пулеметные очереди недобрых вестей. Ииль с тревогой взирал на это видение и чувствовал свое абсолютное бессилие. В этой игре в прятки ему никогда не победить, таковы законы сего мира.

И вот Ииль вновь наблюдает сияющую полосу с яркими световыми шарами со сладко сочащейся карамелью из них уже у самого порога дома. Он нервно расхаживал прямо перед крыльцом, заложив руки за спину и отчаянно думал, как остановить продвижение нареченного конца. Конца старого-доброго хозяина. Старик Милий уже несколько дней как мается в беспамятстве. Соседка с травницей по очереди приходили проведать старика, а Ииль старался заставить их сделать то тот отвар, то этот, то накормить его тем, то этим, но надвигающаяся полоса продолжала нависать дамокловым мечом над входом в дом.

В полночь Ииль натянул свою нить в проеме двери, решив тем самым задержать приближение неминуемого. Но на утро светящаяся полоса беспрепятственно вошла в дом и застыла в сенях, освещая сумеречное пространство тесного помещения. Тревога внутри Ииля усилилась еще и тем, что он увидел, как в хозяйской спальне, где страдал Миляка, стали с шелестом переворачиваться страницы невидимой книги. Перед глазами домового лежала Книга жизни хозяина. Его потери и приобретения, его грешки и откупы. Ииль схватился за голову и стал бешено бегать по потолку рассыпая тревожные сигналы направо и налево, призывая соседей, лекаря, травницу и добрых знакомых по селению. Особенно яростно он взывал к Юстинию. Ему казалось, что внук должен успеть, что он станет тем рычагом, который сломает гнусные планы Сущего.

В доме стало слишком тихо. Ииль уставился на Милия, который, кажется, не дышал, совершенно затерявшись в оказавшейся несоизмеримо огромной кровати. «Ну, нет!» – провопил он и с разбегу бросился на грудь хозяина, впервые всеми четырьмя конечностями впиваясь в бледную кожу несчастного старика. Ииль неистово стал колотить по его иссохшей грудной клетке, щипать за прохладные запястья и сотрясать обмякшее тело. Он залез в его голову, стал рисовать жуткие картинки, заставлял смотреть хотя бы внутрь себя и не прекращая вопил голосом сирены: «Давай же! Давай! Очнись же!!»

Когда хозяин слабо простонал и неглубоко вздохнул, Ииль покрылся всеми сортами инея и холода. Ему казалось, что он прыгает тут уже несколько часов кряду, а прошло всего долгих четыре минуты. Сияющая полоска на пороге сеней исчезла, а в кухне появилась травница, которая прошествовала к старику в спальню с новой порцией лечебного отвара. Ииль устало заполз на полати, прижал свои лохматые коленки к спутанной бороде и несколько минут смотрел в пустоту, осознавая, что следующий раз будет последним. У хозяина больше не осталось шансов. Он угрюмо завыл, а кухонная утварь на полках шкафа задрожала и вибрируя стала падать на пол. Одна за другой. Превращаясь в осколки. Травница вышла на шум и перекрестившись покинула дом. Ииль остался один на один со своим горем. Мы приходим в этот мир в одиночестве и покидаем его не оглянувшись.

Светящаяся полоса с яркими, до боли режущими лучами появилась этой же ночью на пороге спальни старика, она залила дом светом, оплавила свечи у икон и растворилась также внезапно, как и появилась. Ииль все это время сидел в позе идола в самом углу подпечника⁶¹, окруженный тьмой и стылой отчужденностью. Отвернувшись спиной ко входу и закрыв усталые глаза, он читал про себя присказку, которую однажды увидел во сне.

В ярость друг меня привел —

Гнев излил я, гнев прошел.

Враг обиду мне нанес —

Я молчал, но гнев мой рос.

Я таил его в тиши

В глубине своей души,

То слезами поливал,

То улыбкой согревал.

Рос он ночью, рос он днем.

Зрело яблочко на нем,

Яда сладкого полно.

Знал мой недруг, чье оно.

Темной ночью в тишине

Он прокрался в сад ко мне

И остался недвижим,

Ядом скованный моим.⁶²

Дом наполнила тишина и пробирающий до костей холод одиночества, который Ииль щедро рассеял по всему периметру на долгий срок погасив тепло в своем собственном сердце.

В ту ночь старик Миляка умер. Ровно через год после отъезда внука в город. Оставив на поруки соседей и Ииля небольшое хозяйство.

Утрата истинного хозяина тяжело отразилась на Ииле. Он погрузился в какое-то замершее состояние, в котором мог находиться неделями совершенно не шевелясь и обрастая паутиной. Пауки особенно любили тянуть свои сети между его острыми, лохматыми ушами, так что, когда он пришел в себя, с возвращением наследуемого хозяина, в углу его излюбленного топчана скопился целый моток наверченной паутины.

Он нехотя стряхнул непрошеных жителей со своей пыльной шерсти, лениво распушился и размял затекшую шею от долгого сидения в одной позе. За время его забвения дом слегка запустел, покрылся пылью и мусором, мыши без стеснения устраивали балы прямо посреди зала в двух метрах от Ииля, а он уныло за ними наблюдал и ничего не делал.

В доме появилась хозяйка, которая очень быстро перетянула часть обязанностей Ииля на себя, освободив его от рутинной необходимости содержать дом в порядке. У него появились другие цели и идеи, которые он непременно транслировал в голову Юстиния. Таким путем хозяйство обзавелось обновленной баней и кладовыми, а затем подворье наводнил разномастный домашний скот, шумные птицы и веселый щенок-сторож.

Шло время, семья разрасталась, жизнь кипела, а Ииль не находил себе места от охватившего его теплого чувства покоя. Наверное, так выглядит счастье. Он мягко подталкивал хозяев, освещал выгодные пути, подбрасывал идеи и усмирял конфликты. У него был свой уютный угол на полатях, где он мог пересматривать свои вещички и перекладывать хозяйские секретики.

Но мирная жизнь длится не вечно. Однажды хозяин сообщил домочадцам, что этой весной, как только сойдет снег, им придется перебраться на новое место жительства. Юстиний стал заведующим колхоза в недавно восстановленном селении и ему предложили переехать поближе к месту работы. Ииль сначала напрягся. Покидать насиженное место, где он десятилетиями по кусочку восстанавливал баланс, было страшно и досадно. Но вслушиваясь в разговоры хозяев он решил, что на новом месте будет ничуть не хуже. Главное: рядом будут владельцы, а разве не это основная цель его жизни – сопровождать?

Так что, когда ранней весной началась суета и сборы нехитрых пожитков, он всеми силами помогал не растерять необходимое и не забыть важное. Ииль заныривал в хозяйские узелки с одеждой, проверял большие чугунки, надёжнее перевязывал подшивки с книгами и газетами, примерял бусы хозяйки и прятал их в сундук, куда откладывали второстепенные вещи.

Он полторы недели пробыл в опустевшем доме, ожидая хозяев. В их отсутствие Ииль протирал пыль на подоконниках и сметал паутину в углах веником, на котором когда-то прибыл сюда и на котором должен отбыть к новому месту.

Хозяева приходили и уходили, забирали с собой что-то из вещей, снова оставляли Ииля за старшего по горнице⁶³. Их отлучки становились все длительнее, а он с блаженной радостью предвкушал переезд и фантазировал, как обустроится на свежих полатях.

Однажды утром, когда он гонял мышей вдоль плинтусов и вязал им хвосты бечевкой во дворе громко залаяла собака, предупредив его о незваных посетителях. Ииль приник к смотровому окошку в сенях силясь рассмотреть пожаловавших гостей. На пороге потоптался незнакомец, который подергал замок на двери, заглянул в окно сеней, всматриваясь прямо в иссиня-черные глаза Ииля. Затем он прошел по двору и не стесняясь покатил от новых загонов облегченную тележку на два места в сторону ворот. Собака рвалась с цепи, за что получила болезненный удар в бок, отчего обиженно заскулила и скрылась в своей будке.

Незнакомец прикрыл ворота и исчез в проулке между дворами. Ииль нахмурился. Ощущение, что что-то пошло не так неприятно укололо его сознание. Он подул на стекло рамы и вытер его рукавом. Ему показалось, что он безмолвный свидетель в этой ситуации и что незнакомец, скорее всего, просто вор. Ииль крепко задумался, шлепая босыми ногами по крашенному полу. Он должен был что-то сделать, остановить вора, но у него не было таких возможностей и сил. Дворовый мог бы повлиять на незнакомца, но в хозяйстве нового хозяина вот уже десятки лет не водятся иные духи, только он – Ииль. А Ииль ограничен в средствах, в его арсенале только и остались методы ветра, шума, да лютого холода, который он не практиковал с момента смерти старика Миляки.

Он на мгновение погрустнел, вспомнив последние дни прошлого хозяина, но мышиная возня под топчаном заставила его переключиться на оставленную забаву.

После этого визита через пару дней вернулись хозяева. Хозяин жутко ругался из-за исчезнувшей тележки, говорил, что пес во дворе зря ест свой хлеб, что положиться ни на кого нельзя, и все что остается без присмотра – автоматически становится общим. Он остервенело затолкал дубовые кадушки в кладовую, кормушки и обода с колес запер в старой конюшне, а собаке отвесил болезненный пинок. Ииль от этой картины испытывал злость, а потому нарочно опрокинул связанные узлы с одеждой, которые хозяин сложил на край обоза у крыльца, в размешанную грязь оставленную от куриных пыльных бань. Так он хотел указать ему на несправедливость упреков в адрес пса. Хозяйка выглянула на улицу и стала бранить хозяина, а тот в свою очередь перешел на непереводимый жаргон. Ииль покачал головой и залез в подпечник. Сегодня суета его особенно раздражала.

На этот раз дом остался пустовать почти на целый месяц, пса спустили с цепи на полное самообеспечение. Он скулил и первое время спал прямо на крыльце, но голод и холод заставили его подкопать лаз под забор и навсегда исчезнуть из этого дома. Ииль вздыхал. Из живых существ в доме остались только мыши, которые пировали в кладовых и точили перекрытия на потолке. Ииль гонял их с усердием крысолова, но они только смеялись над ним, продолжая игру в кошки-мышки.

В четверг заявился сосед. Ииль всю ночь воевал с мышами, вязал из них гирлянды и шугал их своим прутовым веником. Поэтому ранним утром он глубоко спал, рассматривая причудливый сон об огромной летающей рептилии и его случайном напарнике в серебряных доспехах. Шаркающие шаги под окнами дома вырвали его из сна и заставили прислушаться. Сосед копался в цветнике с пионами и нарциссами. Он выкапывал луковицы еще не распустившихся цветов и складывал их на драный кусок мешковины. Ииль покачал головой, соображая что может предпринять в этой ситуации. И пока он думал, сосед свернул добычу и спокойно покинул место преступления, даже не прикрыв калитку. Ииль протопал по голому полу прямиком на летнюю веранду и скрутив из швейных нитей тонкое лассо запустил его под ноги соседу-воришке. Тот слегка запнулся между кустарниками у ворот и на этом весь эффект чародейства закончился.Раздосадованный Ииль стал мерить гостиную шагами и усиленно думать. Нужен какой-то механизм для защиты дома от незваных гостей,по крайней мере, пока Ииль остается здесь – ему следует оберегать имущество хозяев, беречь душевный покой главы семейства. Это его цель и его предназначение.

Перебирая возможные варианты, Ииль заполз на полати и в какой-то момент совершенно отключился от реальности. Прерванный сон уволок его высоко в горы, в карстовые пещеры и гроты с целыми вереницами просторных и узких залов. Он скользил на крыльях вдоль гладкого побережья с прозрачными водами и наслаждался запахом моря. На берегу разместился портовый город кишащий разномастными лавочниками, у причалов теснились торговые корабли, а Ииль увлеченно тестировал курсо-глиссадную систему захода на посадку⁶⁴, ловко лавируя между мачтами пришвартованного судна.

Он рассматривал незамысловатые лачуги, растянутые для сушки вдоль берега рыбацкие сети и толпящиеся группки людей с вилами, факелами и граблями. Ведомый чувством любопытства он плавно спикировал ниже, и в этот момент на него налетело нечто огромное, сбило с намеченного пути, да еще и зацепило развивающейся на ветру растрепанной петлей из витой веревки. Ииль и пискнуть не успел, как оказался вверх тормашками, прицепленный к кожаным полотнищам, которые активно ощупывали потоки воздуха. Сердце у него заколотилось у самого горла, он оказался скованным по рукам и ногам. Лишенный возможности шевелиться он закрыл глаза от страха и затаил дыхание.

Через минуту Ииль почувствовал как нечто грузно приземлилось,разметав во все стороны бисерные камешки при торможении на плоском уступе перед пещерой. Дракон сбросил с себя веревочные путы вместе с замотанным в них Иилем, и с еле уловимым звуком переливающейся чешуи исчез за огромным останцем-псефитом.