Хатка Бобра
Это было в царстве Чу в 3 веке до н.э. КНИГА 1. Наложница генерала, приносящего мир, часть 2
ГЛАВА 32. У нее крепло подозрение, что в прошлой жизни Цуо Су был бандитом
В загадочном царстве Чу извиваются тропические лианы и ползают ядовитые гады. Пышные цветы, у которых нет названия, распускаются в непроходимых джунглях, и с их лепестков капает дурманящий нектар. По вечерам призрачные огни зажигаются над болотами.
Горные духи принимают обличье прелестных девушек и жалобно зовут охотников в уединенные расщелины, а потом зачаровывают их, так что у охотника даже недостает ума спросить, что бедная девушка делает одна в тысяче ли от людского жилья и как получилось, что она ездит верхом на леопарде.
Души молодых утопленниц караулят людей возле берега, чтобы украсть живое тело и сбежать от Речного Старейшины, потому что жизнь у него во владениях очень скучна.
Граница между живыми и мертвыми очень тонкая в царстве Чу.
Здесь каждое старое семейство ведет свою родословную от демона или дракона. Проходят тысячелетия, приходят новые религии и обряды, но семьи Чу хранят Старую Веру. Из поколения в поколение дочерям и сыновьям передают секреты общения с духами предков и предсказания будущего. Одну из дочерей в знатных домах часто посвящают влиятельному божеству, так что она всю жизнь соблюдает обет безбрачия, обещанная в гарем повелителя более могущественного, чем все земные владыки.
Ми-фужэнь – вот кто должен был знать все шаманские символы, она же дочь правящего дома! Получить жену из чуской семьи Ми было заветным желанием каждого правителя в Поднебесной, потому что женщины Ми были искусны в практиках шаманизма. Бабушка покойного императора Цинь Шихуанди была знаменитой прорицательницей, тоже из дома Ми.
Бай Юй помрачнела.
Проблема была в том, что Ми-фужэнь окончательно сошла с ума.
С того момента, как Бай Юй по случайности убила слугу у нее на глазах, душевная болезнь Ми-фужэнь, кажется, вступила в новую стадию. В довершение ко всем ее прежним фобиям, она стала бояться Бай Юй! Стоило младшей наложнице показаться ей на глаза, у фужэнь ум за разум заходил от страха. Несколько раз Бай Юй пыталась заговорить с ней, но Ми-фужэнь только тряслась и что-то бормотала.
Один день сменялся другим.
Прошел почти месяц, прежде чем Бай Юй обнаружила, что разгадка непонятного символа все это время была у нее под носом!
Это был долгий дождливый месяц, сентябрь.
Низко нависали облака, морося дождем на хмурой заре.
Озера покрывались рябью и курились туманом.
Бай Юй целыми днями слонялась из угла в угол.
Она перечитала "Наставления женщинам" и три раза прочитала руководство по военному делу, которое Цуо Су украл для нее из кабинета Сян Ляна.
На улице шел дождь, и в ее душе шел дождь.
Когда солнце проглядывало сквозь тучи, красные листья кленов загорались, как пятна крови.
Бай Юй была всеми брошена на задворках поместья.
Даже хворост и масло для ламп перестали ей приносить – понятно было, кто это подстроил. Ми-фужэнь боялась Бай Юй, но всеми силами старалась испортить ей жизнь исподтишка.
Бай Юй позвала Цуо Су и сказала ему:
– Ты ведь тайком ходишь в город. На тебе мою заколку, она из нефрита. Продай и купи мне масла. Можешь это сделать?
Цуо Су посмотрел на заколку у себя в руках.
Бай Юй не ожидала, что у него будут какие-то сомнения. Может, ему показалось, что она обращается с ним свысока, как со слугой? Она растерялась и сказала:
– А-Су, пожалуйста.
В невинных глазах Цуо Су забрезжил злокозненный огонек.
– Хм… Ну, не знаю, – растягивая слова, медленно произнес он, как бы сомневаясь, стоит ли ввязываться в сомнительное дело.
– У меня даже шелка нет на окне, – жалобно сказала Бай Юй. – Если закрыть ставни, то темно, как в гробу… Сяо Су…
Мальчик с неодобрением покачал головой.
– Я посмотрю, что можно сделать, – потом сказал он, как бы переступая через свои принципы.
Потом он ушел.
Через пять минут он пришел.
Он принес бутылку масла и отдал назад заколку.
(Бай Юй:) – ?..
(Цуо Су, беззаботно:) – У них с безопасностью большие проблемы, большие… Сколько тебе еще надо?
(Бай Юй:) – … (потеряла дар речи)
(Бай Юй:) – (обрела дар речи) Ах ты, скотина! Что же ты строил из себя недотрогу?!
(Цуо Су:) – Ха-ха-ха! Ты бы посмотрела на себя! Ты так растерялась, такая была милашка!.. Серьезно, если еще что-нибудь будет нужно, ты скажи мне.
Он подмигнул ей.
С таким его насмешливым отношением, Бай Юй иногда забывала, что ему нет еще пятнадцати!
В общем, в заботливых руках Цуо Су существование Бай Юй в холодном дворе вполне налаживалось. Но при этом у нее крепло подозрение, что в прошлой жизни Цуо Су был вором или грабителем, так беззастенчиво он использовал любые запасы усадьбы для собственной пользы.
Он починил крышу в ее неказистом дощатом домике и приносил из леса хворост для жаровни, чтобы в комнате не скапливалась осенняя сырость.
Его хозяйственные навыки и ловкость делали его незаменимым человеком. Бай Юй только жалела, что Цуо Су совсем не хотел работать головой.
Она составила для него список из трехсот самых употребимых иероглифов печатного письма, но он их так и не выучил.
После долгих обсуждений, они пришли к выводу, что путешествовать под видом нищих беженцев опасно. К тому же, у них почти не было наличных денег. Бедняков, продающих золотые украшения, быстро заподозрят в краже и поймают. Можно было купить повозку и делать вид, что они дети почтенного семейства, переезжающие на новое место жительства, но богатые путешественники – настоящий подарок для разбойников на проезжей дороге! Нанимать охрану дорого и, к тому же, охранники сами могут польститься на их добро.
Оставалось переодеть Бай Юй в мужскую одежду и изображать чиновников или слуг из богатого дома, едущих с поручением. Никто не подумает, что у них много денег и не будет обращать на них внимания, особенно, если по дороге примкнуть к группе приличных путешественников вроде торгового каравана или семейной процессии.
Но чтобы изображать чиновников, надо, по крайней мере, уметь читать!
Неужели так трудно выучить пятьсот слов?!
– Цуо Су ты опять забыл дощечки с иероглифами! – сердито сказала Бай Юй, вынося из комнаты плетеную коробку с бамбуковыми дощечками.
Этикет требовал, чтобы, передавая предметы, мужчины и женщины клали их в коробку или на поднос. Это избавляло от риска коснуться друг друга руками.
(Цуо Су, изображает радость на лице:) – Спасибо, спасибо, госпожа!.. А я все думал, где это мои любимые иероглифы, так хочется их поучить!
(Уи-уи:) – Гав-гав!
(Цуо Су:) – Почему эта собака все время лает? Уи-уи, хей… иди отсюда!
(Уи-уи:) – Гав-гав-гав-гав-гав!
Цуо Су посвистел щенку и сказал: "Принеси палочку!"
С этими словами он запулил одну из бамбуковых дощечек в дальний конец двора!
(Бай Юй, возмущенно:) – Ты!…
(Уи-уи, ноль внимания на дощечку, облаивает Цуо Су:) – Гав-гав-гав!
(Цуо Су, кидая в щенка другой дощечкой:) – Кончай гавкать.
(Бай Юй:) – Дебил!
(Цуо Су:) – … (молча смотрит)
(Цуо Су:) – Сама такая.
(Уи-уи:) – Гав-гав-гав!
(Бай Юй, выходя из себя:) – Ты!.. Ты не лучше Сян Юя! Он тоже читать не научился.
(Цуо Су:) – И до сих пор жив. Надо же.
(Бай Юй:) – Сян Юй – бог войны, у него свои таланты! А ты кто?
Серые глаза Цуо Су сузились.
– Ну вот и целуйся со своим Сян Юем.
С этими словами он развернулся и ушел.
(Бай Юй, возмущенно кричит:) – Цуо Су!
– Бумц! – Цуо Су бросил плетеную коробку вместе с дощечками на землю и не обернулся.
– Бух! – Бай Юй ушла к себе в комнату и захлопнула дверь.
Идиот Цуо Су.
Когда она утром проснулась, на столе лежал букет розовых хризантем, похожих на ромашки.
Было понятно, кто его принес.
В этом веке только один человек мог додуматься подарить девушке букет цветов.
В этом веке только один человек мог додуматься влезть ночью к девушке в комнату, чтобы подарить цветы!
Бай Юй улыбнулась.
На сердце у нее разлилось нечаянное тепло.
Нет, Цуо Су все-таки идиот!
И как теперь объяснить Ли Лэ, откуда взялись эти хризантемы?
– Это призрак, который стучит по ночам, это он принес! – сердито сказала Ли Лэ. – Его, наверно, прислал, Речной Старейшина. Он вас хочет забрать в свой гарем!
– Да, да, это единственное разумное объяснение, – стоически сохраняя серьезное выражение на лице, подтвердила Бай Юй.
– Дайте-ка, я их выкину. Это плохой знак, – сказала Ли Лэ и без лишних слов сунула хризантемы в жаровню!
По комнате пополз запах травяного курения.
– А! – Бай Юй успела только сказать "А!" и беспомощно посмотреть, как вспыхнули на углях цветы.
– Цуо Су, – сказала Бай Юй, когда в тот день его увидела. – Ты поступил очень неосторожно.
Цуо Су тащил на плече большую корзину с рыбой, и ему было не до Бай Юй.
– А? – сказал он на ходу. – О чем это госпожа говорит? Я всегда очень осторожный.
– Бай Юй пришлось догонять его – если бы кто увидел, как молодая госпожа бегает за слугой, они бы очень удивились.
– Я про цветы, – тихо напомнила она. – Спасибо тебе, но ты не должен так поступать…
– Кто-то подарил госпоже цветы? – Цуо Су наконец остановился и повернулся к ней. – Вот нахал!
В его голосе было искреннее возмущение.
(Цуо Су:) – Это наверно, старый хрен Фэн Цзы!.. Или наш почтенный управитель господин У… точно он! Вот негодяй, не пропускает ни одной юбки!.. Держитесь от него подальше, госпожа.
(Бай Юй, растерявшись:) – …
(Цуо Су, улыбается:) – Разве несколько жалких хризантем их чужого сада достойны моей госпожи? Вот я… Я бы подарил моей госпоже десять тысяч цветов!
Он улыбнулся так, что его глаза превратились в два полумесяца.
– Эй, малыш Су, ты идешь? Ты несешь рыбу? – закричали из соседнего двора.
– Иду! Несу! – крикнул Цуо Су и ушел.
❀ Благодетели, ставьте лайки, это полезно для кармы! ❀
ГЛАВА 33. Когда вы, молодая госпожа, попадете к нему в колодец, вы сами у него все узнаете
Это было неправдой, что о Бай Юй все забыли.
Всего через четыре или пять дней после того, как она поселилась холодном дворе, к ней пришли гости.
– Тук, тук, тук, – ночью в окошко постучали.
Это, наверно, снова пришло привидение, которым пугала ее У Маогэнь!
Она затаилась.
– Вы там живые? – спросило привидение низким женским голосом.
Дальше за порогом как будто начали шептаться и спорить.
– Да вот еще, – снова громко сказало привидение. – Я простая служанка, стану я церемониться… Молодая госпожа, проснитесь, это мы пришли!.. Ли Лэ, бестолочь, открывай быстро!
Бай Юй и Ли Лэ, в одних нижних рубашках, подбежали к двери и радостно приветствовали Юй Ваньсин и У Маогэнь, которые, как ночные заговорщицы, проскользнули к ним в комнату.
Следить за порядком во владениях Сянов должен был управляющий У, но он командовал только слугами, а на территорию гарема вход ему был воспрещен, поэтому, пока девушки не устроят очередной пожар, ему не было дела, что там у них творится. Конечно, Ми-фужэнь была хозяйкой гарема и, на время отсутствия мужчин, все поместье было у нее в подчинении, но она почти не выходила из своих покоев, так что после отбоя в усадьбе начиналось таинственное хождение из палаты в палату, как в детском спортивном лагере, в который Бай Юй ездила от школы.
У Маогэнь держала в руках стопку одежды.
– Юй-мэймэй, я кое-что сшила для тебя из тканей, которые привез наш господин, – тихо сказала Юй Ваньсин, после того, как они с Бай Юй поздоровались.
В усадьбе Сянов не было никакого собственного производства, даже прачки приходили раз в две недели из пригорода, поэтому обитательницы генеральского гарема не имели особых обязанностей. Все равно, Юй Ваньсин, по деревенской привычке, никогда не сидела без работы – все время что-то шила и вышивала. У нее даже был ткацкий станок, который занимал одну из трех комнат ее просторного коттеджа.
Хихикая и бегая на цыпочках, как будто их могли застукать вожатые, девушки засветили лампу и приготовили чай.
– Молодая госпожа, вы помните, что я вам говорила? – спросила У Маогэнь, усаживаясь на колени рядом с Юй Ваньсин.
– А?
– Про призрака!
Голова Бай Юй была занята думами о Сян Ляне и побеге с Цуо Су, а еще – о бедном слуге, которого она убила. Стуки в окно и ночные кошмары, мучавшие ее в старом дворе, в те дни отошли в ее сознании на задний план.
Видя, что ее не поняли, У Маогэнь с досадой хлопнула себя по колену:
– Эх, госпожа! Не слушаете вы старую служанку…
Она обвела сокрушенным взглядом всех собравшихся за чайным столиком.
– Вы хоть знаете, кому раньше принадлежала эта усадьба? – вопросила она, таинственно понижая голос.
Юй Ваньсин несмело подняла руку, как будто отвечала учителю.
У Маогэнь заботливо сунула ей в рот кусок груши.
– Не знаете! – сказала У Маогэнь, сокрушенно качая головой.
– Это поместье тридцать лет стояло заброшенным, пока хозяева Сяны не поселились здесь, – неспешно продолжала она. – А прежде им владела семья Цянь… пока живы были… Это еще в династию Чжоу.
Слушательницы испуганно переглянулись.
(У Маогэнь:) – Говорят, родители были почтенные люди, уездный судья приходился господину поместья двоюродным братом… Только вот сынок их, молодой хозяин Цянь, принес беду всему дому! Говорят, он с детства был избалован, ни в чем не знал меры, такого только на цепь посадить. Рвал цветы охапками!*[96]
(Ли Лэ, с удивленным видом:) – Цветы рвал?
Она не очень поняла, как неумеренная тяга молодого хозяина Циня к цветам навлекла беду на почтенное семейство.
У Маогэнь закатила глаза и безнадежным голосом спросила:
– Кто пустил ребенка в гарем?!
Юй Ваньсин подняла голову и хотела что-то сказать. Встретив взгляд У Маогэнь, она грациозным движением взяла с тарелки кусок груши, засунула себе в рот и принялась молча старательно жевать. Общение с Сян Юем и старой мудрой служанкой развили в Юй Ваньсин интуицию и чувство самосохранения.
Бай Юй быстро прошептала что-то на ухо маленькой служанке, Ли Лэ покраснела и закрылась рукавом.
С тяжелым вздохом У Маогэнь продолжала:
– Этот молодой хозяин Цянь позарился на одну из девушек, которая прислуживала в усадьбе. Вот как бывает… Это еще не все. Человек-то он был подлый и трусливый. Испугавшись, что отец разгневается на него, он эту девушку задушил и бросил в колодец – в том самом дворе, в котором мы живем!.. Но он не знал, что девушка уже была просватана за гончара из города. Гончар не стерпел обиды и начал подстрекать народ, так что разгневанные соседи ворвались в поместье, подожгли дома и бросили молодого хозяина в тот самый колодец! Лежат там теперь на дне мертвые кости!
У Маогэнь сделала многозначительную паузу.
– Ух ты! – сказала Ли Лэ.
– Ли Лэ, девочка, послушай, что тебе говорит старая мудрая У Маогэнь, – наставительно проговорила У Маогэнь. – У тебя совсем нет мозгов.
Высказав такое наблюдение, старая служанка продолжала свой рассказ:
– С тех пор неприкаянный призрак молодого хозяина Цяня…
Она сделала паузу и пододвинула лампу себе под подбородок, так что ее лицо стало страшным и черным, как у привидения. Видны были только губы, обвислые щеки и провалы вместо ноздрей.
– С тех пор неприкаянный призрак молодого хозяина…
Юй Ваньсин содрогнулась и поскорее передвинула лампу подальше от служанки.
У Маогэнь сердито на нее посмотрела и снова притянула к себе лампу.
– С тех пор неприкаянный призрак молодого хозяина Циня выходит по ночам из колодца и заманивает к себе молоденьких глупых девушек, – закончила она замогильным голосом.
Она медленно обвела глазами своих трех слушательниц, поочередно задержав безрадостный взгляд на каждой из них.
– Много уже заманил? – спросила Бай Юй, потому что ее научный склад ума требовал фактов и чисел.
У Маогэнь уставилась на нее в упор, но чувство самосохранения у Бай Юй не было так сильно развито, как у Юй Ваньсин. Она с надеждой смотрела на У Маогэнь и ждала ответа.
– Штук пятнадцать… или двадцать, – встряла Ли Лэ. – Точно не больше тридцати!
Все посмотрели на Ли Лэ.
Ли Лэ оживилась и пододвинула к себе лампу.
(Ли Лэ, завывая, как привидение:) – Я слышала, что неприкаянные души служат де-е-е-емонам! Чтобы выкупить себе свободу они должны погубить тридцать человек.
– Это так, – кивнула У Маогэнь.
(Ли Лэ, шепотом:) – Тогда обиженная душа сама станет (глубокий вдох)… де-е-е-е-е-е-е-е-е-е-моном!.. Хи-хи. И обретет большую силу.
– Я только не понимаю, если усадьба была заброшена, где же он находил девушек, чтобы заманить в колодец? – с сомнением спросила Бай Юй.
У Маогэнь прищурилась на нее.
– Молодая госпожа, кажется, думает, что незначительная старая служанка рассказывает глупые сказки, – добрым голосом сказала она. – Вот когда вы, госпожа, попадете к нему в колодец, вы сами у него и спросите, сколько он заманил и где нашел!.. Все сами и узнаете!
Она надменно сложила руки на груди, всем видом показывая, что больше ничего рассказывать не желает.
– Вчера прачки говорили, что три дня назад в Учжуне в одной семье пропала дочка, – шепотом сказала Юй Ваньсин.
У Маогэнь сделала многозначительный знак бровями в сторону Бай Юй, но ее рот оставался плотно сжатым.
(Бай Юй:) – Гм. По-вашему, ее тоже что ли призрак украл?
(Ли Лэ, пугливо косясь по углам:) – Госпожа, не будьте такой безрассудной! Они повсюду.
Три… два… один…
(У Маогэнь:) – … (сопит и не может молчать)
(У Маогэнь:) – Вот был такой случай в Пэнчэне – к одному почтенному человеку приходил злой дух! Он позвал ученого даоса и говорит ему, вот что у меня бывает, ходит здесь какой-то дух без глаз, без ушей и без носа. Даос ему говорит, скорее убейте его! Сами потом увидите, это должна быть вещь, унаследованная от предков, она хочет стать демоном. Пока еще у него нету девяти отверстий, но когда он войдет в силу, то вам с ним уже не совладать! Почтенный человек взял нож, несколько раз воткнул в этого демона и убил его. И увидел, что это была дедушкина подушка, которая неизвестно сколько времени находилась у них в семье!
У Маогэнь победно кивнула.
У Юй Ваньсин глаза стали круглые от страха.
Ли Лэ искоса посмотрела на подушку.
Все придвинулись друг к другу поближе.
Дрожащий огонек на столе еле-еле освещал их лица и блестел в расширившихся испуганных глазах. Слабый свет не доставал до углов комнаты, и всем казалось, что там уже шевелятся темные духи.
(Бай Юй, придвигает к себе светильник, говорит таинственным голосом:) – А вот у нас тоже был случай! Копали люди землю… и нашли такой предмет, на вид – вроде камня, но по форме похож на рот! Как будто две губы, верхняя и нижняя, и даже немного улыбается… злобной улыбкой. Они стали этот камень разглядывать, но тут каменные губы открылись и начали бормотать заклинания…
Бай Юй без зазрения совести пересказывала старую археологическую байку, которой студенты много лет пугают друг друга в экспедициях.
(Бай Юй:) – Все испугались и пригласили… ммм… ученого даоса… (ничего что это был руководитель практики, который разогнал всех по палаткам)… и тот стал тоже читать заклинания – против злого духа. Но злой дух изнутри губ высунул каменный язык, начал им дразниться и кричать…
Бай Юй пальцами растянула себе губы, показала язык и завопила: "Ля-ля-ля-ля-ля-ля!"
Все слушательницы так и подскочили на месте!
(Бай Юй, довольная эффектом:) – Хе-хе… И кричал он так громко, что заклинаний даоса не было слышно и они не действовали…
(Ли Лэ, чуть дыша:) – Он всех съел?
Бай Юй обнадеживающе похлопала ее по макушке.
(Бай юй:) – Не всех. Мм… только палец одному аспиран… то есть, бедному землекопу, откусил. Остальные бросили его обратно в яму и зарыли… Вот как… Если в этом месте прислонить ухо к земле, все еще слышно, как злобный камень ругается и распевает темные сутры.
Все еще ближе сползлись к маленькой лампе.
– А что же у вас в Лояне, не бывает призраков? – спросила У Маогэнь, толкая хозяйку плечом.
– Нет, у нас не бывает, – простодушно ответила Юй Ваньсин, гордясь за родной Лоян, который не место темным силам.
В ответ она встретила презрительные взгляды представительниц Учжуна, Пэнчэна и Дунъяна. Юй Ваньсин смутилась и подумала, что теперь все считают Лоян захолустьем, непопулярным даже у призраков.
Она помолчала, опустив глаза.
(Юй Ваньсин:) – У нас был один демон… очень страшный… Он назывался "Маленький желтый предок", потому что на нем всегда было желтое пао.
(Бай Юй, с интересом:) – А почему "маленький"?
(Юй Ваньсин, со вздохом:) – Он был небольшого роста… по колено человеку.
(Все:) – ?..
(Юй Ваньсин:) – У него был очень большой рот, от уха до уха. Когда он встречал человека, он разевал рот и смеялся. И все пугались.
(Ли Лэ, с надеждой:) – Так, что сердце останавливалось?
(Юй Ваньсин:) – Не то чтобы. Но все равно, было очень неприятно.
Все представили себе жуткую картину, как к тебе подходит маленький желтый предок ростом с гуся, разевает рот и начинает хохотать.
(У Маогэнь:) – Пффф…
(Ли Лэ:) – Умгм… (давится от смеха)
(Бай Юй:) – Ха-ха-ха!
Юй Ваньсин смущенно опустила глаза.
– У вас в Лояне очень интересный демон, – сказала Бай Юй, чтобы поддержать подругу. – Не каждый день такого увидишь.
– Пфф… Это точно!… Ха-ха-ха! – толстокожая У Маогэнь разразилась таким хохотом, что у нее даже слезы из глаз потекли.
Мистика и страх сменились всеобщим весельем, даже Юй Ваньсин закрылась рукавом и захихикала. С фитилька в маленькой лампе упал нагар, пламя вспыхнуло ярче и тени в углах сразу съежились, как будто злые демоны признали свое бессилие перед веселыми обитательницами гарема генерала Сяна.
Смех затих и в комнате только были слышны последние всхлипывания и бульканье чая на жаровне.
– Кап-кап-кап… – дождик пошел.
– Тук-тук-тук… – у окна, плотно закрытого дощатыми ставнями.
Юй Ваньсин, У Маогэнь и Ли Лэ окаменели.
Бай Юй безнадежно закатила глаза.
(У Маогэнь , шепотом:) – Молодая госпожа?..
Бай Юй мрачно кивнула.
– Аууууу! – во дворе завыл Уи-уи.
Было похоже, что неприкаянная душа молодого хозяина Цяня все-таки нашла, куда переехала Бай Юй, и он не успокоится, пока не затащит ее к себе в колодец!
––
*[96] рвать, воровать цветы – эвфемизм для любовных связей с женщинами, главным образом – против их желания
––
❀ Благодетели, ставьте лайки, это полезно для кармы! ❀
