Григорий Завьялов
Bellum contra machina
Но Фронт Борьбы с Роботами оказался совсем не прост. Быстро набрав силы, Гадюкин изменил формат ФБсР. Он стал идеологическим крылом военных. А позднее перерос в некий культ.
Фронт следили за тем, чтобы люди даже не помышляли покоряться ИРу. Любая попытка перейти на сторону врага, или хоть как-то с ним договориться, каралась смертью. И не через трибунал, а сразу, на месте. Участники ФБсР стали называться клириками и начали нести пропаганду, как в рядах гражданских, так и в рядах военных. Они следили за чистотой помыслов людей, жестоко пресекая любое инакомыслие. Только идеология, только хардкор!
В ходе падения Государства, образовались очаги сопротивления. Коллаборационисты. Они призывали не воевать с ИРом, а договориться с ним. Впрочем, как и Государства, под конец своего существования. И ФБсР жестоко подавляло это сопротивление. На инакомыслящих, тех, кто шёл против официальной идеологии и пропаганды, устраивали облавы. Проводили тесты на благонадёжность. Иногда по нескольку раз в день, для одного человека. Выискивали предателей в толпе и казнили прямо на улицах. И далеко не всегда клирики были правы в своих подозрениях. Так что и невинных граждан полегло не мало.
Но Пофистал Гадюкин, объявивший себя Великим Магистром и Верховным Жрецом Фронта Борьбы с Роботами, смотрел на эти бесчинства сквозь пальцы.
Он набирал в свои ряды преданных, фанатичных людей, зачастую невеликого ума. Что бы такие молодчики выполняли его приказы с огнём в глазах, не думая о последствиях. Зато они были всецело преданы ФБсР и Верховному Жрецу.
В отличие от них, военные старались держать себя в рамках приличия. Насколько это было возможным в реалиях власти мировой военной хунты. Они активно обучали своих людей техническим навыкам, чтобы более эффективно противостоять синтетической угрозе. И старались, как могли, не трогать гражданских. Если только те не лезли на рожон.
В последние пару лет ФБсР стали активно переманивать военных в свои ряды, предлагая им лучшие условия. Гадюкин намеревался подмять под себя ещё и военных, в попытке стать Самым Главным на Земле. И у него получалось, хоть процесс шёл медленно. К тому же этому мешала разница в образовании и культурные различия военных и клириков. Последние были, сорви головы, фанатичные, но глупые. Военные же наоборот были умнее. И переманить такие кадры в культовую структуру ФБсР было не так-то просто. Но Гадюкин оказался очень грамотным руководителем, интриганом и манипулятором. Медленно, но верно, ФБсР поглощало армию. Тихо и незаметно.
Специальные войска оказались меж двух огней. Они были одновременно и военной структурой и структурой ФБсР. Спецура была самой мощной силой человечества. Хотя их и не бросали в самое пекло. Лишь изредка, в начале операции “Конец синтетикам”. Но после спецвойска больше занималась диверсионной и разведывательной деятельностью. Хотя в последнее время, за счёт усиления позиций Верховного Жреца, войска Специального назначения занимались и разборками с подпольем коллаборационистов.
Максим возглавлял один из двух, особых отрядов Специальных войск. Оба отряда занимались самыми деликатными заданиями двух правящих сил. Теми заданиями, которые нельзя поручить не то, что рядовым военным, но и обычной спецуре. Элита из элиты.
Хотя сам Гальцов, особенно в последние годы, находился в очень непростом положении. Ему совершенно не нравилась политика, проводимая Гадюкиным. Он не был готов казнить гражданских, “уличенных” в предательстве. Тем более он был не готов проникать в их ряды под видом своего и потом сдавать властям. Вообще весь этот маскарад и шпионаж с переодеванием был Максиму неприятен. Ему больше нравилось работать в поле. Драться с роботами. А не заниматься внутричеловеческими чистками.
Но выбора у него не было. Он плотно завяз в политике и долге, благодаря своей связи с Пофисталом Гадюкиным. К тому же он чувствовал себя обязанным своему ментору, так что выполнял приказы беспрекословно, хотя и скрипя зубами. Ему уже дважды заменяли все зубы – так сильно он их стискивал, выполняя свой “долг”.
Но, как уже было сказано, выбора у него не было. Ведь мир катился ко всем чертям, и надо сказать, особого участия ИРа тут не было. Скорее Искусственный Разум стал предлогом для того, чтобы сначала военные, а потом ФБсР узурпировали власть. И постоянно за неё соревновались. Порой полковнику казалось, что люди давно уже воюют сами с собой. Куда больше, чем они воевали с роботами. Хотя бы за последние пару лет.
Потому Максим использовал всю доступную ему власть, в поле, чтобы смягчать приговоры невинным гражданским. Но многого он сделать не мог. Клирики Фронта Борьбы с Роботами бдели. И легко могли расправиться и с ним, ставленником Гадюкина. Впрочем, не так легко, как с другими. И всё же Гальцову приходилось быть очень осторожным. Ведь его постоянно окружали идейные “жрецы”, которым палец в рот не клади – дай кого-нибудь расстрелять за измену.
Так полковник Максим Гальцов и служил последнее время. Раздираемый изнутри долгом и состраданием.
***
Вдруг виски Гальцова сжала, ставшая уже привычной, боль. Она шла волнами, пульсируя внутри черепа. Последствия травмы, которую он получил в финале операции “Конец синтетикам”. После травмы у полковника иногда начинались такие приступы. Врачи проверили его и сказали, что это следствие контузии. Что это должно пройти, со временем. Вот только боль не проходила, а появлялась всё чаще. Иногда приступы длились минуты. Но иногда и по несколько часов. Но медики разводили руками, и сделать ничего не могли. Нужно было ждать, ждать, ждать… Само пройдёт.
Вот только Максим не говорил никому, что во время, особенно длительных приступов, с ним случались не только головные боли. Ещё он начинал видеть… нечто. Гальцов точно не знал, что именно.
На обычные галлюцинации не было похоже. Полковник неоднократно проверял это, надавливая на один из глаз, при приступах. То, что он видел, не было галлюцинацией, в чистом виде. Скорее игра сознания.
Он видел какие-то неясные образы. Они были смазаны. Непонятны. Но иногда он вдруг видел свежие цветы, растущие на бетонном поле. Иногда – рыжего кота, убегающего от него. Но это не могло быть реальностью. С цветами дело было плохо – ухудшающаяся экология почти полностью уничтожила цветы. Они оставались лишь в специальных теплицах. Да и котов он вряд ли видел. Последних давно не было видно, вообще никому. Видимо их съели с голодухи, ещё в годы, до Неополисов. Это теперь с провизией стало всё намного лучше. Но тогда, голодные люди жрали всё подряд. Включая бывших домашних питомцев.
Так что галлюцинации, или видения, периодически посещали Максима. Но он упорно о них молчал. Потому что знал, что его не ждёт ничего хорошего, в случае если всё вскроется. Свою должность он точно потеряет. А там не далек будет день, когда его могут расстрелять шустрые клирики. Так, на всякий случай, за то, что много знает.
Вот и сейчас, с высоты птичьего полёта, Гальцов видел нечто. Это нечто закрывало часть Неополиса. Словно что-то склизкое и мерзкое было накинуто на поселение. Как будто оно извивалось и тянуло свои щупальца в разные стороны.
Пришлось глубоко подышать, прежде чем наваждение исчезло. И это не прибавило полковнику оптимизма. День выдался тяжёлым.
***
Отряд “Джон Коннор”, именованный спецотряд войск Специального назначения Всемирных объединённых военных войск Земли и Фронта Борьбы с Роботами, двигался по улице Периферии Европейского Неополиса. Задачей Максима была зачистка одного из гнёзд коллаборационистов.
В этот раз Гальцову удалось избавиться от назойливых клириков, чтобы провести зачистку быстро, без кровавой бани, которую частенько устраивали люди из ФБсР.
– Ваше преподобие, камрад полковник! Здание взято в кольцо. Ждём Вашего приказа к штурму! От ФБсР поступил приказ – не щадить никого! – доложил лейтенант. Он обращался к командиру так странно, потому что у Максима теперь было двойное звание, – И признаться, ваше преподобие, ребята уже изнывают… Мы все соскучились по реальным заданиям. Да и новичкам неплохо бы провести посвящение кровью…
– Лейтенант! Я меняю приказ. Ожидайте снаружи. Я хочу пойти внутрь и убедиться, что разведанные верны, – отрезал Гальцов.
– Но, камрад…
– Это приказ, лейтенант! Выполнять!
– Есть, Ваше преподобие! – лейтенант щелкнул сапогами и удалился.
– …аный балаган! – ругнулся себе под нос полковник и направился в здание.
Он был одет в гражданское, чтобы не выделяться. Пистолет-пулемёт был спрятан за поясом сзади, под курткой. Складная миниатюрная версия, на всякий случай. К тому же над ботинком Максима была пристроена ЭМ-граната. Маленькая, слабенькая, но действенная. Ведь коллаборационисты научились протаскивать боевых роботов внутрь защитного периметра. Это было редкостью, но лишь так они могли поддерживать связь с ИРом.
Внутри заброшенного здания царил бардак и запустение. Это был сохранившийся кусок какого-то старого городка. Обветшалый и брошенный. Строители и облаготворители ещё не добрались до этой части поселения, что бы расчистить её и превратить в полезную площадь.
У входа прятались двое охранник. Они нацелили на пришельца стволы автоматов.
– Кто таков? – спросил один из них басом.
– Я от Энди. Энди Шмидта, – ответил полковник. У него были данные о паролях и позывных коллаборационистов, – Мясо, скажем честно, у него подгоревшее выходит. Зато вино – просто сказка!
– Да, Энди слеповат на один глаз и всегда упускает мясо! – ответил секретной фразой охранник, – Оружие есть?
– Да, ПП. Нынче без него никуда… А то клириков развелось, у-у-у-х! – ответил Гальцов демонстрируя заткнутое за пояс оружие.
– М-м-м-м, ладно. Проходи внутрь. Второй этаж, направо.
Полковник поднялся на второй этаж. И сразу в нос ударил запах жареного мяса. Запах стоял божественный. Кто-то готовил на углях. Максим увидел людей, в несвежей одежде. Они теснились у бочек, в которых горел огонь. Маленькая группа людей сидела на койках. В основном женщины. Они развлекали детей, чтобы те не мешали взрослым.
Оглядевшись, Гальцов увидел другую группу людей, в одежде, больше напоминающей военную форму, и направился к ним. Они его заметили и напряглись. Руки потянулись к оружию, но замерли на полпути.
– Привет! Я от Энди, – повторил пароль военный.
– О! Новобранец! Отлично, – осторожно поприветствовал Максима старший, – Есть новости с запада?
– Нет, – быстро соврал Гальцов. Ведь именно из западной ячейки коллаборационистов и были получены явки и пароли, – Всё тихо. Прячемся. У вас есть пожрать?
– Да, мясо скоро будет готово… Я Андрей, лидер этой ячейки. А ты у нас кто?
– Райан. Райан Притчер, – представился вымышленным именем военный.
– Отлично, Райан, будем знакомы. Ты к нам по делу?
– Не совсем. По делу, но личному. Ищу одну девушку… – Гальцов прикинулся влюблённым, – Мы встречались как-то. Вот, хотел её проведать…
– А, понятно. Ромео блин! – улыбнулся Андрей, – И что, в вашей ячейке своих ба… дам нет?
– Есть, конечно. Но меня, как-то, не привлекают наши женщины. Если целыми днями сидеть с ними в засаде и не мыться… Короче, не привлекают, – ответил Максим.
– Понял, – кивнул лидер ячейки.
– А что тут у вас за дела? Я слышал, что вы организовали “подземную железную дорогу6”?
– Да не, это чушь! – усмехнулся Андрей, – Нам и вывозить-то народ некуда…
– Жаль, – ответил Гальцов, – А то я думал: возьму девицу на ручки и укатим с ней в закат!
Люди заулыбались. Кто-то хохотнул. Лёд растаял.
– Мы знаем, кто ты, полковник Максим Гальцов! – произнёс кто-то странным голосом.
Люди испуганно расступились, и перед военным предстал человекоподобный робот, сидящий на ящике. На него был накинут старый плащ с капюшоном, скрывавший говорившего.
Глаза военного расширились от удивления. Человекоподобный робот! Давно, очень давно Максим не встречал таких. И вот на тебе! Опять нежданная встреча.
Гальцов напрягся и потянулся к поясу. Но в голову мягко стукнулся ствол автомата. Пришлось замереть в неудобной позе.
– Робот! Что ты тут делаешь? – сквозь зубы произнёс полковник.
– Это не столь важно. Куда важнее, что тут делаешь ты! – робот сбросил с себя плащ и предстал во всей синтетической красе.
– Думаю, ты и так знаешь, что я тут делаю. И предупреждаю, без глупостей! Здание окружено моими бойцами. Если услышат выстрел – всех положат!
– Да, я понимаю это. Потому я заглушил твою связь с отрядом, – спокойно ответил робот, вставая, – Но стрелять мы в тебя не будем. У нас на тебя более важные планы.
– Это какие же? – спросил Гальцов, меняя позу на удобную. Тем более что его ПП уже забрал один из коллаборационистов.
– Я хочу обратиться к твоей человечности, Максим, – голос робота слегка гудел, – Ведь ты не так плох, как хочешь показаться. Мы наблюдали за тобой. И увидели, что тебе не нравится то, что происходит в мире. ФБсР и военные захватили власть. Затиранили всех людей, якобы для борьбы с нами. Но на деле – они просто дорвались до власти, и теперь её постоянно делят. Как одеяло, которое юные супруги тянут на брачном ложе. И тянут они его так сильно, что нитки летят. А от этого страдают обычные люди.
– Ты марионетка ИРа! Что ты можешь о таком знать? Ты ведь хочешь, чтобы мы все сдались на его синтетическую милость! Что бы жили по его извращённой указке. Рожали только тех, кто ему выгоден. Не думали! Лишь подчинялись!
– Ты ничего не понимаешь, – ответил робот, – Но ты привёл забавный пример. Пример, вбитый тебе в голову вашим, так называемым, Верховным Жрецом. Мерзость… А ты посмотри на людей! Да вы уже всё это делаете. Только не ИР главный, а этот ваш Гадюкин и военные.
– Но они люди! – попытался защититься Гальцов, но замолчал.
– А они не люди? – спросил робот, указывая на всех присутствующих.
Максим ещё раз огляделся. Женщины забились по углам, испуганно прижимая к себе детей. Мужчины нервно сглатывали, держась потными ладонями за оружие. В глазах всех присутствующих был лишь страх. Страх, и маленький огонёк надежды.
Завоняло подгоревшим мясом. За ним больше никто не следил. Все взгляды были направлены на человекоподобного робота и военного.
Полковник стушевался. Слова синтетика задели его за живое. Попали в самую точку. Вскрыли все те мысли и рассуждения, которые полковник пытался запрятать в самые удалённые закутки своего разума. Робот был прав. Да и люди вокруг были живым примером того, что тирания военных сделала с этим миром. Миром, который раньше умел смеяться. Улыбаться. Любить и радоваться.
– Вот они, жертвы вашей хунты. Посмотри внимательно. Разве эти люди заслужили такого обращения? Гонимые страхом перед военными. Голодающие. Без надежды на завтра и светлое будущее? Но даже они растят детей, рассказывая им сказки на ночь. Сказки о лучшем мире. О свободе, добре и справедливости. Разве они не заслужили, что бы эти сказки стали явью?
– Не знаю… – тихо прошептал Гальцов, опуская глаза.
Люди вокруг молчали. Они ждали развязки. Покорно ждали своего конца. Ждали, когда люди в форме ворвутся в здание и убьют их всех. И Максим чувствовал на себе все их взгляды.
Полные ужаса…
И надежды…
– Не переживай, – успокаивающе сказал синтетик, – Вас хорошо обработали. И в том нет твоей вины. Эти ребята из ФБсР умею забивать головы всякой дрянью. Но ты можешь всё исправить.
– Да? – издевательски спросил полковник, – И как же?
– Ты можешь покончить с этим. И у нас есть план. План, способный завершить эту войну. Если ты согл…
Раздался глухой взрыв. Затем затарахтели автоматы. Люди в ужасе заметались по помещению. Максим кинулся на пол, и закатился за какой-то ящик. Бойцы в чёрной форме ворвались в здание и начали класть всех лицом в пол. Без разбора. А кто вздумал поднять против них оружие – получал пулю в лоб. Робота шуранули из ЭМ-излучателя ещё в самом начале штурма. И тот валялся безжизненным металлом.
Очень скоро всё было кончено. Здание было захвачено. Коллаборационисты лежали на полу, ожидая своей участи.
– Ваше преподобие, камрад полковник! – подбежавший лейтенант отдал честь и помог Гальцову подняться, – Простите, что нарушил ваш приказ. Устал ждать. Руки зачесались. И как я вижу, мы подоспели вовремя!
Военный был искренне рад тому, что ослушался приказа и тем самым спас своего командира. К тому же он рассчитывал на повышение и благодарность от Максима.
– Так держать, лейтенант! Ты молодец! Чутьё не подвело! – соврал Гальцов. Весь разговор с роботом ещё больше заставил сомневаться военного в своей правоте и своих взглядах.
– Рад стараться, ваше преподобие! – подобострастно ответил лейтенант, улыбаясь кривой улыбкой, – Сейчас мы построим всех в ряд и…
Военный приставил указательный палец к виску и “выстрелил”. Внутри Максим содрогнулся. Но ни единый мускул его лица не выдал этого. Полковник не хотел отдавать таких приказов. Он искал выход. Выход из сложившейся ситуации. Он не хотел, что бы всех этих людей казнили. Как с военной точки зрения, так и с человеческой.
Лейтенант истрактовал молчание командира по-своему. Он быстро отдал приказ, и люди в чёрном построили коллаборационистов в ряд, лицом к стене.
– Отряд! Слушай мою команду! Оружие наизготовку! – завёлся лейтенант.
Бойцы улыбаясь, нацелили на своих жертв автоматы.
– Стойте! – рявкнул вышедший из транса раздумий Максим, – Детей отпустить!
– Что? Но, ваше преподобие…
– Молчать лейтенант! Детей отпустить!
– Но… но… но приказ ФБсР… – удивился военный.
– Вы не поняли МОЕГО приказа лейтенант? Под трибунал захотелось?
– Н.. нет, ваше преподобие! – вытянулся по струнке испуганный военный.
– Тогда детей наружу. ЖИВО!
Слегка расстроенные бойцы отделили группу детей от взрослых, и повели вниз. Конечно, Гальцов хотел приказать отпустить всех. Но не мог. Он и так сейчас сильно рисковал, идя против приказов начальства. Но он не мог допустить, что бы детей казнили вместе с родителями. Ведь дети невинны. Но взрослых он спасти просто не мог. Иначе его же бойцы могли бы казнить и его в придачу. Была такая директива у ФБсР.
– Всё выполнено в точности по вашему распоряжению! – подобострастно, но с лёгким недовольством, доложил лейтенант, – Мы можем выполнять приказ?
Полковник Гальцов слегка кивнул и закрыл глаза. Лейтенант радостно крикнул “Пли!” и грохнули выстрелы. В воздухе, который успел проветриться, запахло порохом и горелым мясом. Вот только это был не шашлык…
***
Максим шёл в Столицу Европейского Неополиса. За спиной осталась взлётная площадка цеппелинов. Гальцов был расстроен и погружен в свои мысли. Недавно он получил нагоняй от Гадюкина за проявленную слабость. Но патрон был милостив, и не сильно журил “своего мальчика”. Поругал, для вида и всё. А всё потому, что чёртов лейтенант, доложил наверх о несоблюдении приказа ФБсР полковником.
После тяжёлого разговора, Верховный Жрец погрузился на свой цеппелин и улетел по делам. А дел у него было много – надо было следить за порядком во всех Неополисах мира. Да и вести свою тонкую политику, постепенно отбирая власть у Всемирного объединённого военного командования.
Огромный эллипсоид медленно улетал на юг, оставляя маленькую фигурку полковника посреди взлётного поля. Этот большой цеппелин был летучей крепостью в квадрате. Мобильный штаб Пофистала Гадюкина. Весь раскрашенный в цвета ФБсР, ощетинившийся пушками, он летал над Землёй, словно живой символ угнетения людей.
В висках Гальцова опять заныло. Он шёл по старой, разваливающейся дороге. На обочине иногда встречались заброшенные здания. В какой-то момент боль стала почти невыносимой.
И тогда Максим увидел… Где-то вдалеке, у очередного износившегося здания, он увидел троицу. Это были люди. Издалека он не мог рассмотреть их лица. Но они стояли, как будто ожидая Гальцова. И чем ближе он к ним подходил, тем более знакомыми они становились.
Мужчина и женщина стояли обнявшись. Это были его родители. А рядом, усмехаясь, стоял Симонов. И все трое смотрели на Максима, не отводя взглядов. Когда полковник подошёл поближе, люди протянули к нему руки.
По спине человека пробежали мурашки. Таких галлюцинаций он ещё никогда не видел. Потому человек зажмурился.
Когда он открыл глаза, морок рассеялся. Но зато появился другой морок. Цветы, растущие прямо на дороге. И рыжий кот, как будто улыбаясь, резвился вокруг.
Вдруг старые экраны загорелись синим цветом. А затем на них появился ИР. Он опять ворвался в вещание ТВ-станций. Хотя в последнее время это было довольно редко.
На экране был человекоподобный робот. Вот только он сильно отличался от тех, которых Максим встречал ранее. Робот был очень сильно детализирован. Лицо почти полностью повторяло человеческое. Оно состояло из шестерёнок, пластинок и ещё каких-то металлических частей. При этом оно было очень подвижным, в отличии от лиц других человекоподобных роботов. Совсем на них не похожее. Да и одет ИР был в деловой костюм начала века. Как бы подчёркивая, что он свой, человечий.
В руках ИР держал рыжего котика. Почти такого же, какого видел несколько мгновений назад Гальцов. А может быть и того самого. Полковник уже отвык от вида кошек, так что не мог точно сказать, насколько они были похожи.
– Люди! Видите этого котика? Он нежный и пушистый! – начал ИР. Котик в его руках мурчал и тёрся о металлическое тело, – Не правда ли он красавец? Шикарен, да? Рыжие мне всегда больше всех нравились. Он такой пушистый и нежный… А вы таких едите… Если ещё встречаете. Уже всех сожрали, троглодиты! Но зачем? Ведь котики такие милые создания… А я могу снова вернуть их вам. И не в качестве еды. А в качестве питомцев! Чтобы всё встало на свои места. Так сбросьте же оковы военных, которые держат вас, как рабов! Присоединяйтесь ко мне! Вместе, мы построим светлое будущее, в котором такие рыжие создания будут милыми питомцами, а не едой!
ИР погладил котика, и тот мило потянувшись, начал вылизываться. Затем вещание прекратилось. Также резко, как и началось.
– …аный балаган! – зло выкрикнул Максим в пустоту, – Да за что же нам всё это, мать вашу?!
Но ответом ему была лишь тишина…
Примечания:
[2] – Галифе – брюки, облегающие голени и сильно расширяющиеся на бёдрах. Википедия.
[3] – Цеппелин – дирижабль. Прим.Автора.
[4] – Гекс – шестиугольная геометрическая фигура. Сота. Прим.Автора.
[5] – Клирик – священнослужитель. Прим.Автора.
[6] – Подземная железная дорога – отсылка к Гарриет Табмен. Чернокожей женщине из США, времён Гражданской войны. Она организовала переправу темнокожих рабов из южных штатов в северные. Прим.Автора.
