Григорий Андреевич Неделько
Пределы
Глава 9. Ковалёв
Обустройство на новом месте проходило болезненно. Не то чтобы ожидал, что захолустное подмосковное местечко будет средоточием богатства и веселья, но всему же должен быть предел. Начальство, решив избавиться от меня – неугодного, наглого и молодого, – послало работать в городок под ярким и говорящим названием Туманный. Даже выделило на первое время съёмные апартаменты, оплатив их на неделю вперёд. Удивительная заботливость о ценном работнике, учитывая, насколько сильно хотели меня спровадить. Уволить причины нет, по крайней мере официальной, так давайте сделаем жизнь Олега Ковалёва невыносимой.
Едва на машине приехал сюда, в глаза бросилась пустота.
«Ну-у, – подумал, – будет весело».
Что жить, что работать в Туманном – сплошное удовольствие. Обойти городок по периметру можно за час. При этом людей на пути почти не встретишь, а те, кого всё-таки увидишь, будут либо пьяницами, либо панками в крикливой одежде. Скорее одиночки, но нередко собираются и по трое-четверо.
Вообще удивительно, почему Туманный называют городом. Даже слово «городок» не вполне ему подходит. Он больше напоминает посёлок или село – по размеру и витающей вокруг атмосфере бесцельности и обречённости, к которой, так понимаю, жители привыкли с рождения. Здесь негде развлечься, некуда и незачем идти, разве что в магазин за водкой, и не к чему стремиться. Но при этом всех всё устраивает. Просто это не Москва; в Туманном совсем иной ритм жизни и главенствует совершенно другие взгляды и цели. Подозревал, что мне, с моими столичными «замашками» и привычками, будет тяжело, однако не представлял насколько, во всяком случае поначалу.
Туманновцы – все как один, если судить по тем, кого встречал – постоянно чем-то недовольны. Они злы и раздражительны, в гораздо большей степени, нежели москвичи. Жителям столицы если и есть на что жаловаться, так на условия, которые сами себе создают. Москва – огромный город, и внутри него ты предоставлен сам себе. Делай что хочешь, в пределах правил, разумеется, и не жалуйся на неудачи, потому что, в общем-то, всё зависит от тебя. Да, огромная конкуренция – но и целый ворох возможностей.
Здесь же, в Туманном, никакими возможностями и не пахнет, разве что из подворотни нет-нет, да дыхнёт мочой и перегаром. И все смирились с таким положением вещей. А что ещё им остаётся? Люди-то неглупые. Как бы то ни было, они же не виноваты, что родились именно тут. Однако раздражение никуда не денешь, как ни прячь. Фрейд утверждал, что подавленные эмоции выйдут наружу в ещё более безобразном виде, чем вначале. Лично я ему верю. Я тут без году неделя, а уже натолкнулся на пару драк и поножовщину. Подумал, что вот такими вот «делами» мне, образованному, умелому менту, в прошлом – сотруднику ПП, теперь предстоит заниматься, и даже смирился с судьбой. Ну а есть ли у меня иной выход?
Но оказался неправ. Всё обстояло отнюдь не столь просто.
Квартирка, которую для меня «облюбовало» начальство, находилась, можно сказать, в пентхаузе, на пятом этаже стоящего на отшибе дома. Да в моих новых пенатах всё и вся стояло на отшибе. Туманный сам по себе – сплошной отшиб. Несколько жилых домов, два-три магазинчика, полицейский участок, поликлиника, морг… вот, пожалуй, и всё. Словно зубы во рту старика, раскиданы по унылому, серому ландшафту. Зубы – а между ними дыры. А серость, что очевидно, ассоциируется с пределом-минусом.
Только мне думать о потутиках теперь бессмысленно, не моё это уже дело. Олегу Ковалёву сразу дали понять, кто он такой, и наглядно объяснили, чем будет заниматься на работе – перекладыванием бумажек. Лучше уж «расследовать» пьяные драки, честное слово. Но выбирать не приходится: образование у меня ментовское, да и взгляд на жизнь сложился совершенно определённый. Что ещё умею, кроме как бороться за правосудие? Да ничего. Банальная истина, и приходится её признать.
Вот и сижу в тесном пыльном кабинетике, читаю-перечитываю всякие рапорты-отчёты, но чаще – стороннюю документацию, и сортирую по папкам. Работёнка – залюбуешься. А платят сколько… ни в сказке сказать, ни пером, это самое. Ладно хоть на оплату квартиры и проживание хватает, даже остаётся.
С первого взгляда, теперешнее жилище меня не впечатлило. Квартирка в одну голую комнатёнку разительно отличалась от обставленных современной техникой двухкомнатных апартаментов в Москве. А я, пока ещё жил в столице, мечтал взять за себя Женьку да переехать в квартиру попросторнее и побогаче. Ага. Человек, как известно, предполагает, а располагает кое-кто другой. Благо, прежнее место жительства всё ещё числится за мной. Даст бог, закончу Туманные дела – вернусь в старое гнёздышко.
Пал Палыч меня не забывает, то и дело интересуется, как я да что со мной. Приятно, хотя толк от этого протекторства небольшой. Ну да грех жаловаться. И Женька звонит. И «Шёпот», и Жук. И остальным вроде я по-прежнему интересен. Друзья – великая вещь, правда, не уверен, что они как-то могут повлиять на моё подмосковное житьё-бытьё. Разве только Палыч… если, конечно, ему это надо.
Короче говоря, обустроившись на новом месте – побросав вещи в квартире, – отправился на прогулку. Осматривать местные достопримечательности. Тут-то и нарвался на первую драку. Ясное дело, уже не до любования погодой и зеленью. Да и какая погода? Какая зелень? Десяток чахлых деревьев под пасмурным, окрашенным в серое небом. Носы у пьяниц, затеявших драку, и то ярче, чем здешние пейзажи.
Пока растаскивал драчунов, прилетело по рёбрам. Пришлось, понятное дело, тоже пустить в ход кулаки, аккуратно, чтобы ненароком никого не покалечить. Вот был бы номер: молодого инициативного мента увольняют ещё до того, как он вышел на работу. Вряд ли, конечно… Но чем чёрт не шутит, пока тот самый бог спит.
В общем, успокоил дерущихся, сделал им внушение и, убедившись, что они поостыли, отправился обратно домой.
Домой… Как-то не вязалась у меня захолустная квартирка с этим словом. И сомнительно, чтобы когда-нибудь к ней привык, хоть, говорят, человек – животное такое, привыкает ко всему. По дороге зашёл в первый попавшийся магазинчик, купил батон колбасы, пива и всякого-разного насущного. Цены тут ниже московских, не сказать, чтоб намного, но и то в радость. Забрался пешком – лифта нет – на свой пятый этаж, в чёртов пентхауз, заперся, поужинал и лёг спать. Посмотрел бы визор, да вот беда, его не предоставили.
Явно поторопился, когда переезжал, не привёз всю необходимую технику. Да много чего не привёз. Наверное, был слишком расстроен, чтобы мыслить логически. Надеялся, что это какая-то ошибка, что скоро всё выяснится и меня восстановят в должности. Но потихоньку начинаю понимать, что к чему. Ладно, как-нибудь потом сгоняю и за визором, и за всем остальным.
Проспав до утра – хотелось бы сказать, сном младенца, но нет, – поднялся мрачный и недовольный. Всю ночь мешали отдыхать навязчивые мысли и образы. Друзья, знакомые… Женька… Думал о них, о своей «прошлой» жизни, о Москве… О том, почему всё так, и как вернуть вещи на свои места. На те места, где им, мне казалось, и положено быть. Однако ни к чему в размышлениях своих не пришёл, вот и проснулся в дурном настроении. Позавтракал бутербродами с остатками колбасы, запил кофе и отправился на работу, знакомиться с коллективом и местом, где тот работает.
Познакомиться особо не дали. Валентиныч, непосредственный начальник, высокий мужик с квадратным подбородком, очень кратко поздоровался и препоручил меня Славику. Славик – это такой худой прыщавый юнец, который разносит документацию. Он-то и проводил меня в наш с ним кабинет и, гадко улыбаясь, вывалил на стол первую порцию бумаг. Ввёл в курс дела – сбивчиво, торопливо, не концентрируясь на деталях – и ушёл, как мне почудилось, посмеиваясь.
Вздохнув и вполголоса матюгнувшись, я погрузился в захватывающий, безбрежный мир бумажной волокиты. Что я, опер, не разберусь, куда какие документики положить?
Увы, сразу не разобрался. Пришлось бродить по участку, искать Славика. Полицейский участок в Туманном – не чета московскому. Раз в пять меньше, и настолько же более грязный. Всё больше моё пребывание здесь напоминало мне не ссылку даже, а мучение в аду. Может, с непривычки. Но не дай бог я когда-нибудь сам стану таким же, как туманновцы.
Бродя по лестницам и коридорам, порой натыкался на других сотрудников. Никто не здоровался – только смотрел в упор и, как ощущалось, не по-доброму. Но, возможно, я просто устал, вот и видел во всех и вся заговоры, недоброжелательность. Во время этого «похода» встретил и Валентиныча.
– Ковалёв, что бродишь, как призрак? – выпятив квадратный подбородок, пробасил начальник.
– Да я…
– Твой кабинет не здесь.
– Валерий Валентинович, а вы не видели Святослава?
– Славик передо мной не отчитывается.
– А должен? – ляпнул я и лишь потом сообразил, чтО сказал.
Взглядом Валентиныча можно было замораживать воду.
– Он занимается своими делами, – говорит, – а я своими. Славик меня не беспокоит, чего и тебе, Ковалёв, советую. Понятно?
– Понятно.
«Куда уж яснее…»
Губы Валентиныча вдруг скривились в подобии улыбки. Выглядело это довольно пугающе.
– Вон он идёт, – зычно проговорило начальство, махнуло куда-то рукой и удалилось, всем своим видом демонстрируя негодование. Или опять показалось.
Завидя меня, подошёл Славик.
– Что, Ковалёв, отлыниваешь от интересной работы? – Он гаденько рассмеялся.
– Нет, тебя ищу.
– Потерялся, что ли?
– Помощь твоя нужна.
– А мне говорили, ты опытный опер. – И ухмыльнулся.
Много чувств навалилось на меня тут же. Хотелось врезать по этой наглой физиономии, но понимал, что это не выход.
– Дело, – говорю, – для меня новое, неосвоенное.
– Ах, неосвоенное… – сказал Славик и выждал паузу.
Я усиленно делал вид, что ничего не происходит.
– Ну тогда пойдём. – И он отправился куда-то.
Я – следом за ним.
Славик, с кипой бумаг в руках, действительно привёл меня обратно в кабинет. Избавился от ноши – как будто мне и без того работы не хватало – и внимательно выслушал мои вопросы. Ответил – коротко и непонятно, отпуская язвительные замечания. Я молчал: всё-таки я новичок здесь. Пусть пока покуражится. А что касается его объяснений, тут как раз пригодился опыт работы оперативником – удалось расшифровать загадки, которыми этот дрищ изъяснялся.
– Всё понятно? – по-начальственному осведомился Славик.
– Вроде того. Спасибо.
– Хах. Обращайся.
И ушёл.
Поскрипев зубами, я опять сел на стул и вернулся к оставленной работе.
Ближе к полудню вернулся Славик.
– Валентиныч хочет тебя видеть, – говорит.
– А зачем? – буркнул я.
– Он передо мной не отчитывается.
«Что ж такое! Никто у них ни перед кем не отчитывается».
Славик нетерпеливо мялся на пороге. Чуя недоброе, я встал с поскрипывающего деревянного стула и последовал за коллегой – пускай и не хочется так его называть, но куда денешься. Славик привёл меня к кабинету Валентиныча, сдавленно то ли хмыкнул, то ли хихикнул и удалился. Ощущение чего-то неладного усилилось.
Я постучался и заглянул внутрь кабинета.
– Валерий Валентинович…
– Ковалёв, заходи. Не мнись на пороге.
Я так и сделал.
Не отрываясь от бумаг, лежащих на столе, Валентиныч сказал вот что:
– Ты же у нас бравый оперативник?
Я помялся.
– Да не то чтобы…
– Не скромничай. Не надо. Мы все о тебе наслышаны.
– Спасибо, конечно…
– И этого тоже не надо. Благодарить будешь потом – если дело дойдёт. А сейчас ноги в руки и отправляйся по адресу улица Центральная, дом одиннадцать. Квартира… – он сверился с бумагами, – тоже одиннадцать.
– И что я там забыл? – Иногда сам удивляюсь собственной наглости.
Валентиныч поднял взгляд от бумаг и посмотрел на меня, этак выразительно.
– Что ты ТУТ забыл, Ковалёв?
– В смысле?
– В смысле, ты ещё здесь? Давай чеши. Одна нога здесь, другая там.
– Но ведь меня посылают на задание, я правильно понимаю?
– А ты догадливый.
– Так в чём оно заключается?
– Поговоришь с одной интересной особой. Зовут Вячеславной. Всё. Не смею больше задерживать, и ты мне тоже глаза не мозоль. – Валентиныч опять уставился в документы на столе.
Я уже почти переступил порог кабинета, когда снова раздался зычный голос начальства:
– И по дороге зайди в оружейную – возьми йэф. А то мало ли что. Соответствующий приказ я уже направил. Да и зря, что ли, Павел Ефимцев в своё время их придумал. – Валентиныч хохотнул – как будто лавина сошла.
– Так точно, – отрапортовал я и скрылся за дверью.
– Позёр, – вроде бы донеслось мне вслед.
С йэфом в кобуре почувствовал себя чуть лучше, чем раньше. Отчасти вернулись ощущения, какие испытывал, когда работал оперативником. Конечно, нельзя сравнивать, но всё же…
Интересно, куда меня посылают? На какое-такое задание, да ещё в первый же день? Плюс с объединителем реальности у бедра. Ох, не нравилось мне всё это…
Прибыв на место, припарковался и поднялся на третий этаж. Именно тут находилась квартира одиннадцать. Звонка не было, так что постучал. Никто не ответил. Постучал громче. Молчание. И ещё громче. Уже хотел крикнуть что-нибудь вроде «Откройте, полиция!», когда наконец соизволили проснуться.
– И кто там ломится… Дверь сломаете… Полицию вызову… – ворчали по ту сторону двери, пока возились с замком.
– Я и есть полиция, – уведомил.
Тишина. Потом:
– Вот и замечательно. Вас-то я и ждала.
Дверь распахнулась, и на пороге появилось чудо-чудное – взъерошенная бабулька в очках, сухонькая, старенькая, но с очень живыми глазками.
– Вы мне и поможете найти, – говорит, выйдя за порог.
– Что найти-то, бабушка?
– Вячеславна меня кличут.
– Так что искать надо, Вячеславна?
– Духов. А где духи, там и вещи.
Та-ак, кажется, понятно. Сплавили мне какую-то полоумную старушенцию. Нет, я всё понимаю, пределы, слияние реальностей… Но, судя по поведению, бабка явно не в себе.
– Чего молчишь, молодой? – спрашивает.
– Да вот пытаюсь понять, о чём толкуешь, Вячеславна.
– А ты новенький, что ли? Я тебя ещё не видела.
– А ты, что ли, со всем участком знакома?
– Пойдём, – вместо ответа сказала она и помахала рукой.
Отступила внутрь квартиры. Стоило мне перешагнуть порог, как Вячеславна мгновенно захлопнула и заперла дверь. Боялась, как бы её не украли, что ли?
– Ну, слушаю тебя внимательно, бабушка.
– Во-первых, Вячеславна. Во-вторых, не наглей, молодой, – тебе это не идёт.
«Ничего не скажешь, боевая дамочка».
Непроизвольно улыбнулся.
– Чего лыбишься, молодой? Если хочешь слушать, то слушай. В общем, тут дело такое… привычное… Ну, кому как, конечно. Мне вот уже осточертело. Духи, понимаешь?
– Духи? – переспрашиваю.
– Ты что, плохо слышишь?
«Ну это уже пять баллов!»
– Духи-духи, – подтвердила Вячеславна. – Опять объявились. И ну давай в свои игры играть. Так ещё и вещи мои попёрли.
«Вот, наконец, мы пришли к чему-то понятному… Более-менее».
– Что же у тебя украли, Вячеславна? – напустив на себя профессиональный вид, спрашиваю.
Комментировать на сей раз она ничего не стала, зато начала отвечать, да так, что не остановишь. Из её многословного, непоследовательного рассказа я, пользуясь навыками полицейского – да и просто соображалкой, – извлёк зерно истины. Или того, что Вячеславна принимала за истину. Якобы тут бродят некие духи. Никто, кроме неё, их не видит. И никто ей не верит, что они существуют. Но духи донимают её всячески – видом своим, голосом. А теперь вот ещё повадились вещи красть. В прошлый раз утащили зеркальце и ножницы, но она их нашла. С трудом, правда. Теперь же из бумажника пропала банковская карточка с остатками пенсии. Сумма невеликая, а всё равно неприятно. Ну и духи, опять же… Тут их быть не должно, особенно зловредных. По этой причине она и позвонила полиции. В очередной раз.
– Ты, Вячеславна, стало быть, местная знаменитость?
– Не знаменитость я никакая – просто вижу кое-что.
– А может, ты сама карточку куда-то задевала? Теперь вот и не можешь найти.
– А будешь издеваться, по уху получишь. И не погляжу, что ты молодой и красивый, да ещё и из полиции.
Я улыбнулся – то ли от смеха, то ли от абсурдности происходящего, – сказал:
– Ладно, давай посмотрим, что я могу сделать.
– Вот, совсем другой разговор, молодой. Сразу бы так.
Вздохнув, я приступил к поискам.
«Ну что ж, – размышлял я, – где может лежать карточка? Куда старушка её дела? С виду Вячеславне лет девяносто, не меньше – наверняка уже деменция и склероз».
Так-то оно так, но… зачем тогда мне выдали йэф? Просто на всякий случай? Очень сомнительно, особенно если хотели попросту спровадить на бессмысленное задание…
Вполуха слушая советы Вячеславны, осмотрел всю квартиру, до морочки. Жила старушенция неплохо, не бедствовала, и на то, чтобы тщательно обыскать двухкомнатную квартиру, ушло немало времени. Заглянул за холодильник, проверил ящики на кухне, бельевую корзину в ванной, шкаф и вентиляцию… Короче, тщательно подошёл к «заданию». Да и не больно-то хотелось, возвратившись на рабочее место, опять возиться с бумажками. Ладно бы если заполнять, но просто перекладывать…
– Видишь, Вячеславна, нет ничего. Лучше бы снова посмотрела в кошельке.
– Смотрела, и не раз. А ты просто искать не умеешь.
– Раз такая умная, – в тон ей сказал я, – ищи сама.
– А будешь грубить, всё передам начальству.
Да, крепкий орешек мне попался.
В итоге, пришлось повторно осматривать квартиру, уже на пару с Вячеславной. Она, правда, больше мешала, чем помогала.
Стоит ли говорить, что и на этот раз найти пропажу не удалось. Вячеславна была очень недовольна; её «ясные очи» метали молнии. Причём злилась она не на меня и не на полицию в целом, а на тех самых, скорее всего несуществующих, духов.
– Вот я им задам, негодникам! – говорила.
– Каким образом? – спросил я, утомлённый, сидя на табуретке в комнате.
– Куплю йэф да погоняю как следует.
– Тебе йэф не положен. Более того, запрещено гражданским его иметь.
– Почему это? Что я, маленькая? Не справлюсь?
– Слишком опасно: всё же объединитель реальности.
Она фыркнула.
– Ну ты-то справляешься. Что я, безрукая? И, чай, не глупее тебя. Ладно, если надо, контрабандный куплю.
Я потрясённо покачал головой. Ну и нравы у них тут…
– За контрабандный и сесть можно, – предупреждаю.
– Да кто меня посадит?
«И то верно».
Встал с табуретки.
– Как ни хорошо у тебя, Вячеславна, пора мне. Дела.
– Какие у тебя могут быть дела? – язвительно-недовольным тоном поинтересовалась бабка.
– А вот грубить не надо. Если найдётся карточка, звони.
– А если не найдётся?
– Приеду ещё раз поищу. Вместе с напарником. Как-нибудь. Договорились?
– Договорились, – без особого желания отозвалась Вячеславна.
– Может, тебе возместить ущерб? – ни с того ни с сего предложил я. – Не так уж много ты потеря… в смысле, у тебя украли.
– Спасибо, – отрезала старушка, – не бедствую. К тому же и тебе на что-то жить надо.
И снова она права.
– Очень жаль, что ты не смог помочь, молодой. Духи это так не оставят.
– В смысле?
– В коромысле! Это ж духи! Они… зловредные.
«Ещё бы. Мне ли не знать. Вот только сомневаюсь, что они где-то здесь засели… И скрытых порталов не чувствую».
Делать тут было больше нечего. Попрощался с Вячеславной, посоветовав ей не переживать и заказать новую карточку – слушал бы меня кто-нибудь… Спустился вниз и сел в машину.
«А всё-таки, зачем мне выдали йэф? Понимаю, дали бы пистолет. Это ещё ладно. Но йэф…»
Не успел тронуться с места, как затрезвонил фон. Посмотрел на экран и увидел знакомые прекрасные черты – звонила Женька. Даже заволновался. Хе, как-то не пристало пусть и совсем не старому, но всё же оперативнику, переживать по таким поводам…
– Алло, Жень.
– Привет, Ковалёв, – зазвучал из трубки задорный, звонкий голосок. – Как жизнь молодая?
– Спасибо, твоими молитвами.
– Скучаю по тебе, значит.
– Поня-атно. А что так?
– Дурак. Дурак ты был, таким ты и остался.
– Ладно, перестань. Извини. Я тоже скучаю. – «Хотя времени прошло всего ничего». – И очень рад тебя слышать.
– Другое дело. Рассказывай, Олег, какие новости? Как обустроился? Чем занимаешься?
– Работу работаю. А обустраиваться здесь особо негде.
– И всё же?
Что ж, не очень хотелось, но пришлось рассказать Женьке, как у меня обстоят дела. Странное ощущение: словно бы общался с прошлой жизнью. Вот только Женька не прошлая для меня, а самая настоящая. Даже будущая. Надеюсь, и я для неё.
– Вот такие дела, – закончил я, описав свои невероятные приключения в квартире Вячеславны.
– Да-а. Сочувствую.
– Ладно уж. Ты-то как?
– Да вот к тебе собираюсь.
– Не понял.
– Ты что, отупел? Или оглох?
– Нет, слышу всё прекрасно. Просто счастью своему не верю.
– Так вот поверь. Да и я не навсегда… пока, во всяком случае. На пару деньков.
– Москва надоела?
– Я тебе уже сказала – соскучилась, – холодно произнесла Женька.
– Не дуйся, Жень. Просто… не понимаю.
– Какой ты стал непонятливый.
– Да, именно. Зачем тебе сюда ехать?
– Извини?
– Тоже не поняла? Говорю, дался тебе этот Туманный с его упырями.
– Я, если помнишь, всю жизнь борюсь с упырями и прочей нечистью – в ПП работаю. И с одним из этой братии сейчас по фону разговариваю.
– Понятно. Значит, переубедить тебя не удастся?
– Сомневаюсь, что получится. Да и зачем?
«И в самом деле…»
– К тому же не забывай, Ковалёв, что я старше по званию.
– Забудешь тут. Ну что ж, замечательно. Когда ждать?
– Завтра. Билеты уже куплены.
– Оперативно!
– Ну я ж оперативник, – сказала и рассмеялась.
Мы ещё немного поболтали. Затем я, взволнованный Женькиным звонком и слегка расстроенный проваленным «заданием», поехал назад, в участок. Как бы начальство не прицепилось к тому, что помочь Вячеславне не удалось.
А начальству, похоже, не было до того никакого дела.
Остаток дня просидел один в тесном кабинетике. Иногда заходил Славик, приносил новые бумаги, ехидно поглядывал. Ну и пёс с ним. Под конец дня я составил и отправил рапорт. Более нелепого отчёта мне писать не приходилось. А ведь есть люди, которые всю жизнь занимаются подобным, и они тоже нужны. Полиция – это девяносто пять процентов бумажной волокиты и скуки, и только пять процентов – если повезёт, конечно, – действия и приключений. Жаль, никто не сказал мне этого, когда я поступал на мента.
Наконец настал вечер. То и дело поглядывая на настенные электронные часы, отсчитал последние минуты первого рабочего дня. Попрощался с сидящим тут же Славиком. Чхать он хотел на мои прощания, только буркнул что-то невразумительное. Я вышел из участка и поехал домой.
День неудержимо стремился к завершению. Скоро стемнеет, загорятся фонари. Я внезапно почувствовал себя ужасно усталым и разбитым. Открыл электронным ключом квартиру, зашёл в прихожую, снял и повесил на вешалку верхнюю одежду. Скинул ботинки. Захлопнул дверь… и только теперь соизволил, обернувшись, глянуть перед собой.
Прямо напротив меня, чуть ли не целиком заполняя остаток маленького коридора, беззвучно возвышался слизняк. Когда появился – хрен знает. Тот ли это самый, которого видел в Москве, – тоже неизвестно. Да и мало волновали частности вроде зачем и почему. Слизняк смотрел прямо на меня и не шевелился. Я тоже замер.
А затем рука сама собой, как можно медленнее, поползла к йэфу – благо, не забрали.
И тут гора слизи наконец очнулась…
