Григорий Андреевич Неделько
Фобии Морфея
Снова ступор – физический, ментальный. Не успел перечитать написанное, чтобы понять до конца: фон выпал из безвольной руки, с глухим стуком ударился об пол. Краснов похолодел, а после, почти сразу, покрылся потом – липким, въедливым. Головная боль, напротив, отступила, и вместе с ней пропала реалистичность мира вокруг, отброшенная необычайными, безжалостными обстоятельствами. Самоощущение – все пять чувств – разом исказилось до неузнаваемости, поблёкло, отдалилось…
Вот оно что… Он болен диссоциативным расстройством идентичности! Краснов, а равно и каждый сознательный гражданин, был разумным, подкованным человеком. Он страдает от ДРИ, так следовало из их слов. И обычным, но, казалось, сгинувшим в бездне времён диагнозом прошлых лет объясняются его плодовитость и успех. И это же стало причиной мутации. Это, а ещё эксперименты, которые они пытались над ним провести. Или, может, собирались его устранить?.. Какая теперь разница! Они поплатились за безрассудство и жестокость… или глупость: установка взорвалась, то ли не выдержав контакта с ним, то ли по некой иной причине. И трупы… трупы…
В чём причина смерти этих людей? Его искусственно усиленные мозговые волны? Или сверхъестественные эманации – ранее не проявлявшиеся, а может, вновь обретённые? Или – заряженные электроны?.. Способен ли он управлять новым оружием, подобно суперменам из научно-фантастических произведений?.. Есть время найти ответы…
Но так тяжело, едва возможно представить себе, что в предельно технологичной и чуть ли не утопической современности вынырнул из небытия неназываемый, сюрреалистический кошмар! В государстве, где нет несчастных и заблудших. Нет больных – по крайней мере, сродни ему. Нет мутантов. Нет тех, кто убивает других одним собственным видом. Что он за существо такое? Что за зверь, монстр?!..
И стоило этой мысли возникнуть в сознании, Краснов расхохотался. Громко, оглушительно.
Нет, всё неправда! Они ошиблись! Он знал это, понимал – прекрасно, кристально чётко. Что-то вновь образованное внутри, а возможно, аккумулировавшееся или возродившееся под действием обстоятельств, подсказывало правильные ответы. Прозревал. Рос прямо на глазах, развивался, эволюционировал – в того, кем если и не должен был быть, но мог когда-нибудь стать. И в кого в итоге превратился. Не было схожего опыта ни у кого из человеческих существ.
Правильно! Это не он болен, а нездорово общество. Всё, целиком, без остатка! Общество, которое всю жизнь, всё время – всегда делили на две половины. На чёрное и белое. На мужчин и женщин. Общество с ДРИ, раздвоением личности, в предельной форме, когда одна «половина» сути, сознания, глушит другую – мощно, безжалостно, а та изо всех сил сопротивляется – и заодно с первой «половиной»-агрессором рушит моральные, интеллектуальные, социальные установки индивидуума. Напрочь, насмерть рушит. И вот наконец общество, покорёженное, располосованное, раздробленное, добралось до того, к чему годы, века, тысячелетия своего существования неосознанно стремилось. Пришло к краю – и заглянуло за него…
Да, с их точки зрения он мутировал, потому что не был ни маскулинным, ни женственным. Его «я» находилось где-то посередине – как издревле и положено человеку. Ведь испокон веков в людях сосуществовали оба начала, мужское и женское. Инь и ян. Он просто вернулся к тому, что было утеряно. Или не лишился этого, подобно им, гордым, но жалким детям техногенного времени. Наука развилась до умопомрачительных высот – и исчезла душа. А с душой пропала гармония, природность. Человечность. Осталась лишь необходимость размножаться, которой у людей сопутствует стремление быть богаче, успешнее, выделяться на фоне прочих… Стремление уничтожать собственную культуру. Натуральность. И всё – на фоне неостановимого, бессердечного, безжалостного прогресса…
Вывод один: испытывая смертельные муки, общество отторгало Краснова – в прошлом, представлялось, заметную, важную фигуру… Может, для них он и мутант, однако на самом деле изменились, преобразились, стали чудовищами все, кроме него. Цельные создания, поделённые на две части, всю жизнь пребывающие в бесплодных поисках ускользнувшей, по их же собственной вине, гармонии. Путь в вечность им заказан. Вернее, нет: именно туда они и двигались годы, и годы, и годы. В вечность.
Но в вечность несчастливую. В обыкновенное, пустое, бесцветное забытье. В ничто…
Если бы только он знал! Если бы они сказали!.. Но подобные вещи принято хранить в тайне – в том числе от тех, для кого знание важнее всего. От них в первую очередь. Однако, как показывает история, никогда не угадаешь, кто больше достоин знания; достоин в смысле заслуживает его. Знание может спасти – знание может убить. Если им владеет достойный, он спасётся и, не исключено, поможет остальным. Если же знание обретёт враг собственного мира, народа, личности…
…Он смеялся и смеялся, и по щекам градом текли слёзы – боли, отчаяния, одиночества…
Вернётся ли в прежний мир? Почему бы нет? Ведь никто не остановит. Не сможет остановить. Вот только любая встреча с любым человеком обернётся для последнего смертью. Мгновенной, но оттого ведь не более желанной. Моментальная остановка сердца. Однако прежде – величайшее притяжение, которому невозможно противиться. Мотыльки сами летят на огонь. Есть ли предел этой притягательности? И найдётся ли тот, кому под силу остановить его – заморозить, убить либо иначе деактивировать прежде, чем он сам нанесёт пока неконтролируемый удар?..
А вдруг…
Он встрепенулся, даже задрожал от очередной мысли.
Вдруг есть ещё такие, как он? Полноценные. Не больные.
Задумался. Надежда… Более коварный и гораздо более опасный помощник, чем знание.
Вернуться в мир, чтобы сочувствовать ему и населяющим его людям? Жалеть их, оплакивать, помогать им – тем, кому сможет? Если сможет. Вернуться… И – уничтожить мир? Свой, бывший мир. Или – спасти человечество, цивилизацию? Такова ли миссия? Миссия того, кто в прошлом был, как думалось, обычным писателем. Миссия среднестатистического человека, полноценной личности. Больного, мутанта, урода. Монстра.
Уничтожителя миров.
Миссия. Раздвоенность…
Дихотомия.
Редчайший экземпляр
Первой взлетела на воздух бензоколонка. Не выдержав точного попадания плотной и длинной жёлто-оранжевой колонны пламени, она взорвалась кусками металла, пластика и бетона. Следом сдетонировал пролегавший под землёй газопровод. Серия взрывов пронеслась под автодорогами и тротуарами, вспучивая асфальт и вырываясь вверх, к облакам, инфернальным пламенем.
Машины, оказавшиеся на пути страшного, непредсказуемого, загадочного бедствия, подпрыгивали на метр и роняли плавящиеся на вису шины. Их бензобаки лопались, точно бешеные огурцы. Рухнув обратно, на дорогу, легковушки, микроавтобусы и грузовики разлетались на части – так рассыпается на детальки детский конструктор, брошенный об пол чьей-то сильной рукой.
От взрывов и созданных ими волн острой пылью разметались вокруг стёкла у газетных киосков и стоящих неподалёку автомобилей. Окна нижних этажей многоквартирных домов, что вытянулись вдоль проезжей части, также превратились в россыпь осколков.
Отовсюду доносились вопли ужаса, крики сбитых с толку, потерявших чувство реальности, загнанных людей. Раненые стонали, моля о спасении, а рядом лежали изувеченные тела мёртвых, которым уже не под силу позвать кого-либо на помощь.
Бьющая с невероятной высоты, словно из самого неба, из центра мироздания, разрушительная струя пламени передвинулась вбок, зажигая палатку с дынями и арбузами, молодые зелёные деревца. Попавшие под раскалённую смерть, заживо сгорали несчастные москвичи и их домашние питомцы, собаки и кошки.
Не в силах что-либо предпринять, патрульные полицейские метались обезумевшими зверями или прятались в подвалах, квартирах и машинах.
А за несколько часов до этого…
Космический доставщик РНТ-377 разгрузился на очередном галактическом складе и теперь направлялся домой, на Землю. Рейс выдался совершенно обычным. Капитан, позёвывая, вёл астрогрузовик по звёздной трассе. Штурман молчал, подрёмывая с закинутыми на приборную панель ногами. Маршрут был давно известен обоим и даже успел наскучить.
Потерянную вещь они обнаружили случайно. Проходя мимо, корабль засёк радаром повисший в холодной пустоте неопознанный объект.
Штурман Алик взглянул на экран и нахмурил чёрные брови на мужественном лице: разбираться с неожиданной находкой ему улыбалось меньше всего. Особенно сейчас, когда до порта Земли оставалось каких-нибудь пару часов лёта. Тем не менее, он лениво протянул руку и хлопнул капитана Стэна по плечу.
Стэн – или, в простонародии, Стас, – плечистый и упитанный шатен, обернулся, уставив на Алика непонимающий взгляд. Затем в поле его зрения попал экран радара, и он всё понял.
– Неохота… – честно признался Алик.
– Солидарен, – отозвался Стэн. – А вдруг что хорошее?
Алик пожевал губами и развёл руками.
Конечно, есть вероятность, что кто-то из коллег, космических шофёров, потерял по пути часть груза. В таком случае, следовало либо связаться с галактической охраной, либо своими силами доставить найденное на планету. Второй вариант к тому же подразумевал, что никто, кроме Алика и Стэна, о находке не узнает, и они смогут поделить её между собой. Незадачливый водитель вряд ли станет напрягать силы правопорядка или прозванивать одну за другой службы доставки. Неудивительно, что крайне редко находились уникумы, мечтающие отдать чужое добро владельцам. Если, говоря откровенно, вообще находились.
Они подлетели ближе и застыли в невесомости. Стэн задействовал манипулятор и, управляя им при помощи рычагов и кнопок на бортовой панели, повлёк металлическую руку к кружащемуся среди звёзд ящику.
Алик пощёлкал настройками камеры, и внутри кабины, на широкоформатном мониторе, отобразился внушительный куб. Штурман нахмурился: конструкция ящика показалась ему странной. Он «разбил» изображение надвое и, оперируя своей половиной, приблизил камеру, чтобы получше рассмотреть картинку. Затем присвистнул от удивления.
– Что такое? – не оборачиваясь, поинтересовался Стэн.
Он подвёл лапу из металла вплотную к непонятному контейнеру. Раздвинув пятипалую, как у человека, кисть, обхватил ящик и перевёл манипулятор в автономный режим. Лапа начала втягиваться обратно в грузовой отсек.
Алик нажал «паузу» и постучал по монитору, вновь привлекая внимания капитана.
Тот перевёл взгляд сперва на штурмана, а после на половину экрана, по которой выбивал дробь Алик.
– Интере-э-эсно-а… – протянул Стэн.
Застывшая на паузе картина вызывала множество вопросов у опытных доставщиков. Определённо можно было сказать только одно: ящика подобной формы, сделанного из такого материала, они никогда прежде не видели.
– Пойдём глянем поближе, – предложил Алик.
Горящая на панели манипулятора лампочка указывала, что лапа бездействует, а значит, ящик в грузовом отсеке.
Стэн согласно кивнул и включил автопилот. Они поднялись с пневмокресел, вышли через распавшуюся на сегменты перегородку и прошествовали к массивным дверям на противоположном конце звездолёта. Стэн коснулся сенсора, открывая створки. Неторопливо и бесшумно тяжёлые двери распахнулись, являя глубокую и широкую темноту.
Капитан и штурман вошли внутрь. Стэн щёлкнул пальцами – зажёгся свет. Первым к ящику направился Алик. Он встал возле солидного по размеру куба и принялся осматривать, ощупывать его.
Металл сверкал и искрился под искусственными лучами ярче, чем хром, и обладал чрезвычайно светлым оттенком. На ощупь материал был шероховатым и не походил ни на один из известных космонавтам. В высоту куб достигал больше метра и имел неправильный рисунок линий: грани изгибались внутрь, а потом опять распрямлялись. Крайне неподходящая форма для перевозки груза.
Встал рядом, сунув руки в карманы спецформы, Стэн.
– Не пойму, как эта штука открывается, – сказал Алик.
Он с задумчивым видом обошёл вокруг контейнера.
– Не вижу ни дверцы, ни ручки, ни заслона… ничего. Кнопок тоже нет, – отчитался штурман. – А вот тут есть что-то.
Стэн услышал в голосе напарника новую интонацию. Капитан не смог расшифровать её, насторожился и потому уточнил:
– Что там?
– Табличка.
Стэн решил взглянуть собственными глазами. Очутившись рядом с Аликом, он посмотрел на прямоугольный кусок металла с буквами, на который указывал штурман. Стэн задвигал губами, пытаясь прочесть написанное ровными красными символами.
– Абракадабра. Что это за язык?
Алик пожал плечами.
Волнение и ожидание чего-то нехорошего усилились; Стэн приглушённо выругался.
– Наверное, предупреждение. Или название, – размышлял вслух Алик. – Или адреса отправки и назначения.
– Или что угодно, – мрачно заключил Стэн.
Потерянные, они возвратились туда, где стояли вначале. Отсюда, если понадобится, стрелять гораздо удобнее, потому что задняя стенка ящика располагалась чуть ли не вплотную к стене-двери отсека.
– Придётся вскрывать. – Стэн потянулся к кобуре. Внутри лежал не очень мощный, малозарядный и не отличающийся скорострельностью, однако надёжный и долговечный бластер L-9.
Вынув оружие, Стэн отступил шагов на пять и прицелился. Алик стоял сбоку. Капитан положил палец на сенсорный спуск и выпустил в верх ящика жгучую красную полосу. Он стрелял достаточно долго, и, тем не менее, контейнер не открылся. Стэн отпустил гашетку, подступил к ящику и внимательно оглядел его.
– Ничего себе… – проронил капитан. – Из какого же он металла? Или сплава…
– Что там?
Алик взглянул и изумлённо поднял брови.
– Только чуть-чуть оплавился.
– М-да.
Стэн в растерянности пожевал щёку.
– Давай вдвоём. – Алик вытащил свой L-9, непременный «атрибут» любого государственного доставщика.
Они снова отступили и навели дула на таинственный и невероятно прочный ящик. Выстрелили почти одновременно. Два лазерных луча ползали по металлу, пытаясь отделить крышку от корпуса. Прошло минуты две. Алик со Стэном вконец отчаялись и подумывали бросить безнадёжные попытки, когда вдруг раздался громкий то ли треск, то ли хлопок. Крышка подскочила, а сторона, обращённая к лётчикам, со стуком упала на пол грузового отсека. Дружно выдохнув, они убрали бластеры. Стэн мельком глянул на индикатор заряда: непокорный ящик «забрал» более девяноста процентов энергии.
– Похоже, владелец штуковины ужас как не хотел, чтобы до неё кто-нибудь добрался, – произнёс Алик.
– Или просто перестарался, упаковывая, – выдвинул альтернативную версию Стэн.
Честно признаться, он сам не слишком верил в неё, и всё-таки мысль о том, что кто-то обычным, повседневным образом ошибся, успокаивала. Однако несильно, ведь оставался неизвестным материал ящика, и рождала много вопросов его поразительная форма.
Стэн кивнул на взломанный вогнутый куб.
– Пойдём разузнаем, что к чему.
Почему-то, когда он озвучил эту идею, нервно заколотилось в груди сердце. С чего бы? Ему не удавалось придумать ни единого правдоподобного объяснения. Да хоть какого-то. Это просто ящик, в конце концов. Странный, но ящик. И мало ли что там внутри: посуда, игрушки, оружие, лекарства…
Но табличка с нечитаемыми знаками? И прочный до жути неизвестный материал? А дугообразные грани? Всем своим видом находка будто бы о чём-то кричала. Или предупреждала.
В очередной раз оказавшись у ящика, они залезли руками в его полнящееся темнотой нутро, нашарили некую увесистую вещь и потянули на себя. Постаравшись, доставщики вытащили под свет электрических ламп нечто, напоминающее здоровенный слиток. Но не золотой и не платиновый, а сделанный ровно из того же материала, что и ящик. Судя по всему, концентрация непонятного прочнейшего металла в параллелепипеде намного превосходила содержание оного в составе ящика. Об этом говорили контуры на верхней плоскости предмета, количество играющих на поверхности искр и немалая для таких размеров масса.
– Уф, – выразил одним междометием усталость и удивление Алик.
– Да уж, – пространно откликнулся Стэн. – Хотя с этой фиговиной, кажется, будет попроще, – добавил он и коснулся указательным пальцем сенсокнопки, мигающей красным на верху «слитка».
Цвет тут же сменился на зелёный. Изнутри предмета раздалось шипение, и сдвинулась в сторону невидимая до того крышка.
Стэн затаил дыхание; сглотнув, капитан наклонился, чтобы вглядеться в содержимое «бруска».
«Откуда это? Что это? – тем временем толпились и сбивали друг друга вопросы в голове. – И кто его потерял? А может, оставил специально?..»
Он уж и не помнил, когда в последний раз испытывал столь настойчивое, упорное волнение. Не исключено, что такие чувства посетили его впервые.
Пока Стэн вытягивал шею, внутри точно бы что-то шевельнулось. Почудилось?
– Ал. – Он в беспокойстве взмахнул рукой.
– Видел, – ответствовал штурман.
В глубине параллелепипеда действительно наблюдалось движение; неясная серая тень словно перекатывалась по дну и стенкам.
– Ал?..
Прибавить что-либо Стэн не успел. Тень в «слитке» из серой неуловимо превратилась в белую. Ярчайший свет через открытое горлышко ударил вверх и в стороны. Стэн отшатнулся, оглашая грузовой отсек криком боли. Его лицо обезобразили огромные волдыри и ожоги. Кожа стремительно слезала, обнажая мясо. Потекла кровь. Капитан схватился за лицо и, ничего не видя перед собой, бросился прочь. Нелепо ударившись о входные двери, он упал на пол и забился от острых и жгучих приступов боли.
Алику пока везло. Он отходил спиной назад, всё дальше и дальше, – и тут упёрся в стену отсека.
Белый свет, ударявший в потолок и расползавшийся по нему ослепительной плоской волной, постепенно менял цвет. Насыщаясь, он становился светло-жёлтым; из светло-жёлтого превращался в яичный, а из того – в охряно-оранжевый. В какой-то момент к изменению цвета присоединились другие метаморфозы, происходившие уже на уровне структуры. Из волны белых лучей оно сделалось струёй, что состояла из жарких языков. Из горячейшего пламени, ярко-оранжевого, с шапками иссинего оттенка.
Алик в панике шарил по поясу, отыскивая переговорник. Он должен хотя бы предупредить центр связи, предупредить… Вот он всё же нащупал устройство связи, выдернул из кармашка и, нажав кнопку приёма, поднёс ко рту.
К этому моменту неописуемая в своих красоте, опасности и фантасмагоричности фигура выбралась из «слитка», где была заточена.
На экранчике переговорника появилось скучающее лицо работника компании «Метеор», на которую работали Алик со Стэном.
– Слушаю, – полусонно проронил мужчина с то ли взъерошенными, то ли непричёсанными волосами.
Кошмар, который он увидел секунду спустя, заставил изо всех сил вжаться в удобное автоматическое кресло.
Алик не успел произнести ни звука. То, что освободилось из заточения, приняло потоки пламени в себя, взлетело под потолок – и выпустило смертоносное оранжево-жёлтое щупальце в доставщика. В мгновение ока кожа Алика почернела, опала безобразными струпьями. Вспыхнула и осыпалась пеплом спецодежда. Потёк расплавленный переговорник. Обугленный труп рухнул на пол. По мёртвому телу продолжали бегать язычки огня, доделывая начатое.
Работник «Метеора» истошно завопил…
Сергей, сидевший на связи в тот злополучный день, немедленно сообщил о случившемся космической полиции. Находясь на прямой линии со стражами правопорядка, он продемонстрировал видеозапись, сделанную в автоматическом режиме. В космополе обещали разобраться, но что-то подсказывало Сергею: нет, они не в силах совладать с ситуацией.
Почему? Что произошло на борту доставщика РНТ-377? Это предстояло выяснить опергруппе полицейских.
Ни Сергей, ни сотрудники органов, ни кто-либо ещё из жителей Земли не был готов к тому, что случилось дальше.
Корабль с полами подлетал к потерявшемуся в межгалактической тьме доставщику, когда связь с оперативниками неожиданно прервалась. Последнее, что запечатлели камеры: носящиеся по звездолёту, объятые огнём фигуры людей. Кто-то из оперов катался по полу, безуспешно сбивая пламя; кто-то уже не мог двигаться. Везунчики, не попавшие под сокрушительные выстрелы неведомого врага, безостановочно стреляли из бластеров. Казалось, цель – тот самый яростный огонь. Тот самый, что через несколько секунд добирался до любого из выживших. Защитная форма не помогала полицейским: жалящие языки нагревали костюмы до такой степени, что те начинали плавиться или вовсе взрываться. Воспользовавшись этим, огонь забирался под защитку, сжигал одежду и достигал кожи и плоти. Человеческие фигуры моментально становились живыми факелами и сгорали в мучениях, быстро обращаясь прахом.
Затем друг за другом вышли из строя элементы корабля: освещение, механика, защитные поля. Страшное и путаное, не укладывающееся в сознании действо длилось лишь полминуты. Однако по прошествии этого времени связь полностью отказала, и на всех каналах, с первого по пятый, прыгали серым и шумели статикой помехи.
Полиция немедля устроила телемост с военными. Приняли решение отправить на место боевой отряд, прекрасно вооружённый и защищённый, усиленный единицами техники.
Реализовать замысел не успели: корабль космополов с выжженными внутренностями и мёртвым экипажом, ведомый непонятно кем, взял курс на Землю.
Информация дошла по правительства. Оттуда – до президента. Верхи забили тревогу. Журналисты, умеющие вынюхивать всё и везде, передавали из уст в уста шокирующие сенсационные сведения. Информация просочилась в онлайн-газеты, в теле- и радиоэфир. В итоге, спустя всего лишь два часа москвичей охватил непрестанно усиливающий ужас, первородный страх перед неизвестным. Паника расползалась к Подмосковью, с каждый минутой набирая обороты и приобретая в степени.
Вместо того чтобы лететь навстречу захваченному кораблю, военные построили заслон в космосе.
Аппарат президента принимал срочные меры, надеясь успокоить переполошившееся население. А сам президент, без всякого на то желания, но руководствуясь предчувствием, мысленно «заглядывал» в будущее, туда, где военные не справились с захватчиками. Кто же они? И неужели придётся использовать новейшие ракеты?
А как на его возможное решение отреагируют соседи? В последние годы политическая обстановка вроде бы успокоилась, но не означает ли это, что бывшие враги затаились и молча плетут заговоры против сверхдержавы, Славянского Союза? Атака из космоса – хоть спланированная, хоть спонтанная – способна ослабить какое угодно государство, привнести в управление чрезвычайно вредоносный элемент хаоса. И тогда, гипотетически, даже малого усилия со стороны ЛЭЛ (Латвии – Эстонии – Литвы) или Соединённых Американо-Канадских штатов хватит, чтобы подорвать союзную систему. Дестабилизировать её основу, центр…
Покуда президент искал ответ, выстроившиеся на орбите войска, ощетинившись оружием, ждали приказа.
Управляемый чьей-то чуждой волей, звездолёт космической полиции замер на значительном отдалении от готовых ринуться на него славянских войск. После чего пламенеющие волны, которые сожгли заживо полицейскую группу, проделали тот же фокус, что и полтора-два часа назад. Распахнув люки (каким образом? Ведь это невозможно!) и просочившись в стволы защитных орудий, огонь вырвался в морозный космос. Это была удивительно красивая и нереальная картина: жёлто-оранжевое цунами, вытянувшись на много километров, прочерчивало огромную светящуюся линию в абсолютной черноте.
Военные замешкались, не представляя, как реагировать. Пламя же перемещалось, не притормаживая и не останавливаясь. Лишь когда оно подошло чуть ли не вплотную к войскам, главнокомандующий Ветров, уверенный в себе мужчина с седыми висками, принял решение дать неведомому врагу бой.
Нацелились пушки и беззвучно исторгли лазерные лучи: какие-то – одной широкой полосой, другие – дюжиной узких. Выстрелили ракеты. Полетели самонаводящиеся бомбы. Но, с чем бы воины Союза ни сражались, им не удавалось нанести противнику ни малейшего вреда. Бегущее по космосу пламя поглощало лазер, взрывы, пули, бомбы, мины либо, грозное и неостановимое, попросту не обращало на атаки «внимания».
Армейцы, люди с отличной подготовкой, морально устойчивые и бесстрашные, испытали приступ едва ли не священного ужаса. Начались разговорчики; послышались предложения развернуться, спастись бегством. Ветров матом орал на перепуганных подчинённых и приказывал сражаться до конца.
Они и сражались. Конец же наступил, когда космическая огненная волна проникла через дула пушек и жерла ракетниц и бомбомётов внутрь кораблей. Повторилась кошмарная сцена на звездолёте полиции, только ныне она приобрела масштаб, который напугал президента славян так, что душа низринулась в пятки.
Нажимать на ядерную кнопку, по-видимому, не имело смысла. Причина была проста и невероятна одновременно. Развернув оружия опустевшего военного отряда к кружащейся в пустоте зелёно-голубой планете, фантастический, пришедший из неизведанных далей разрушительный огонь десятками бесконечных огнепадов устремился вниз. К поверхности планеты.
– Мать твою!
Президент Славянского Союза, невысокий брюнет с тонкими руками, неистовствовал. Он разбрасывал и крушил вещи, пинал мебель, громко матерился.
– Америка-Канада, пользуясь нашим бедственным положением, начинает давить! Страны-друзья отворачиваются! Остальные государства молчат, но явно задумали недоброе! Так вас и эдак, я хочу знать, что происходит! И кто – кто! – превращает в пустыню, в пепел и прах, целые города!?
Человек с толстым лицом и мясистыми пальцами нервно сжал ручки кресла, где сидел. Это был министр обороны.
– Не могу знать…
– Так выясни! На кой чёрт тогда тебя держат?!
Прошли секунды тягостного молчания. Министр наконец решился прервать его:
– Вероятно, пришелец или пришельцы аккумулируют энергию, получаемую из генераторов кораблей. Либо усиливаются благодаря механике, технике и орудиям звездолётов. Применяя собственную энергию, они и управляют нашими изобретениями…
– И? – Нетерпеливо перебил президент. Его глаза метали молнии.
– Ну-у… – Министр потёр руки друг об дружку, сложил в замок, нервно хрустнул костяшками. – Значит, тварь… твари… в общем, враг – представитель энергетической расы.
– Потрясающая догадка! – сардонически выкрикнул взбешённый правитель. – А я вот не догадался по тому, что эта сволочь состоит из хренова огня!
– Вы не понимаете… э-э… – Министр обороны потеребил галстук, нервозно огляделся, сильнее обхватил подлокотники. – Если раса энергетическая… или, точнее, огненная… должен существовать антипод, способный уничтожить её. Смерть – антипод жизни. Таким образом…
Президент, нервно, порывисто вышагивавший по кабинету, замер посреди помещения.
– Хочешь сказать, на жар нужно воздействовать холодом?
Министр нерешительно кивнул и, смочив пересохшее горло слюной, осторожно подтвердил:
– Например.
– Но у нас нет морозострелов… или как назвать эту фигню!
– Возможно, получится создать необходимый аппарат, если объединить строительного робота и холодильную установку. Робот со встроенной морозильной камерой будет не плавить, а замораживать; при этом способ его функционирования не изменится.
Президент застыл, сложив руки за спиной. Он покачивался с носка на носок и думал.
– Конечно, – продолжал министр, – это лишь предположение…
– А большего в наличии не предвидится, – категорично изрёк правитель. – Соединить с отделом секретных военных разработок! – тут же приказал он автоматической системе связи.
Сверху опустился огромный, длиной в стену, экран. На нём отобразилось лицо учёного – лохматые волосы, очки, щетина, обращённый внутрь себя взгляд интроверта.
– Господин Рихтер?
– Да, господин президент?
– Приблизительно, сколько времени понадобится, чтобы собрать следующий аппарат?
И он вкратце пересказал их с министром идею.
Рихтер, раздумывая, потёр небритый подбородок.
– В обычной ситуации…
– Меня не интересует обычная ситуация, – резко прервал президент. – Дайте ответ, исходя из положения, в котором мы находимся сейчас.
Рихтер поджал губы, поправил очки.
– Думаю, недели через две, в крайнем случае, дней через десять…
– Через десять дней мы все превратимся в чёртов пепел, – безапелляционно бросил президент. – Даю вам три дня.
И отключился.
Робота построили через двое с половиной суток. Инженеры предупреждали президента, что не успели протестировать образец, но глава Союза не слушал. Наконец-то появилась надежда!
В течение прошедших шестидесяти часов космический огонь чуть не сравнял Москву с землёй. И сравнял бы точно, если б не разработанные год назад, вовремя активированные энергетические купола. Окраины же вырвать из пламенеющей длани не удалось: они покоились в руинах и дымились.
Робота вывез на околоземную орбиту один из трёх звездолётов, оснащённых стасис-полем – миниатюрным подобием московских энергокуполов. Корабль пристыковался к космическому танку, с которого в данный момент вёлся огонь.
Открылся люк. Выехала неповоротливая машина и присосалась «магнитами» к поверхности танка. Следующим возник лазерный резак, вскрывший толстую стену подобно консервной крышке. Машина отъехала назад и в сторону, и робот зашёл в образовавшийся проём.
Руководил искусственным человеком из подземного ЦУВМиТа – Центра управления военной механикой и техникой – Райбман, лучше военных понимавший, как функционирует робот. Этот учёный, обладавший широким лбом, курчавыми волосами, лопоухими ушами и закруглённым носом, эксперт в области роботехники, принимал непосредственное участие в разработке и постройке атакующего механизма.
Едва робот оказался на борту, машина приварила отрезанный кусок на место, устраняя декомпрессию. Во вскрытом небольшом помещении вовсю работали воздушные установки, поэтому очень скоро давление пришло в норму.
Тяжёлыми ударами металлических кулаков робот пробил себе пусть, высадив неработающую автодверь. Раздался громоподобный шум, и, бухая многокилограммовыми пятками, двухметровый терминатор двинулся вперёд.
Словно громадное холодное горло, тянулся погружённый во мрак коридор. На голове робота была установлена инфракрасная камера из жаростойкого сплава. С Земли, через компьютер, Райбман видел чёрно-зелёные стены в разлапистых пятнах такого же цвета. Техник отлично знал, что это за следы, – копоть. Автографы огня. Расцвеченные инфракрасно-зелёным, стены выглядели ещё более угрожающими. Мистическими, таящими в себе скрытую, но, очевидно, чрезвычайную опасность.
Впереди маячил проход. Когда-то на его месте находилась автоматическая дверь, сломанная по прихоти неизвестного врага. Механика на корабле вышла из строя, равно как и система освещения, сигнализация и всё прочее.
«Откуда же звездолёт берёт энергию, чтобы летать и управлять орудиями? – рассуждал Райбман. – Да, наверняка инопланетянин или целый их выводок заряжают нужные системы. Выделяют теплоту в процессе жизнедеятельности и закачивают в устройства. Как иначе?»
