Герман Иванович Кирсанов
Вьетнамские каникулы. Необязательная встреча
Глава 6. Деньги, карты, рисовый «яд».
– Георгий, а здесь можно приобрести бутылку? У хозяина же есть какие-нибудь запасы? Помоги. А то меня «отпускает». Будь другом. Мне бросать пить нельзя, а иначе случится беда.
– Какая беда?
– Какая-нибудь. Я серьезно.
– Хорошо. Попробую. Но потом, я хочу услышать историю, почему тебе Виктор бросать пить нельзя.
– Хорошо. Можно я с тобой?
– Без проблем.
Взяв свечу, мы двинулись по темному обесточенному отелю. К нашему удивлению, первый этаж был озарен светом лампы «дневного света» работающей от батареек.
Молодая женщина, возможно жена хозяина отеля, убирала воду, которая несмотря стихающий дождь, продолжала заливать пол ресепшен.
– Синь лой, – начал я. – Той мун муа мот чай водка Ханой. Ко? (Извините. Я хочу купить одну бутылку водки Ханой. Есть?).
– Ко. (Есть.) – ответила женщина, вытерев руки.
– Бань ё? (Сколько?)
– Ба чам нгин.
– Триста тысяч, – перевёл я для директора завода.
– А чё так дорого? Или не дорого?
– Пойдем искать магазин?
Вьетнамка видимо поняла тему нашего разговора и спросила:
– Дат тьен? (Дорого?)
– Хом. Хом мак! (Нет. Не дорого.) – ответил я. – Вить, ты уж прости меня. За окном тайфун. Ночь. Где ты вообще сейчас алкоголь найдешь? Радуйся, что она миллион за бутылку не попросила. Хочешь пить плати, нет пойдем назад.
– Извини. Ты прав. Конечно, ты прав.
– Чун той се ляй. (Мы будем брать.) – произнес я.
Женщина достала из подсобки большую бутылку «ханойки» и дала мне. Я передал хозяину консервного завода. Виктор долго рассматривал изделие вьетнамской алкопромышленности и произнес:
– А другого ничего нет?
– Есть, но оно только хуже. Поверь. В таких отелях есть только «ханойка» и «лемойка». «Лемойку» пить невозможно, я пробовал, а это хорошая рисовая водка. Ты деньги взял?
– Нет. У меня вьетнамских денег нет. Закончились. Осталось долларов триста, но они в номере и наверно еще мокрые.
– Хом ко тьен. Нгай май. (Денег нет. Завтра.) – улыбаясь произнес я.
– Хом ванн де зи, – произнесла вьетнамка и вернулась к работе.
– Что она сказала?
– Если честно я не понял. Скорее всего: «Без проблем». Витя, я тебя очень прошу, не забудь завтра отдать ей деньги.
– Хорошо.
Вернувшись в номер, Виктор, не дожидаясь Эрика, выпил и через несколько минут, когда кровь обогатилась рисовым «ядом», начал свой рассказ.
– Мммм, да. Почему мне нельзя бросать пить? Начну с того, что родился я в Комсомольске-на-Амуре, в семье простых инженеров судостроительного завода. Учился плохо. Как это всегда бывает в любом классе любой школы, обязательно есть отличница-красавица, умник-зубрила и махровый двоечник. Так вот, я был тот самый, традиционно-махровый двоечник. Когда мне было одиннадцать, мы переехали в другой район, и меня перевели в другую школу, где я занял почетное место «двоечник № 2».
– Почему «номер два»?
– Потому что в классе уже был другой двоечник. До моего появления, он жил не тужил, ничего не делая ни дома, ни на уроках. Пуская слюну на задней парте, он перетекал из одной четверти в другую с минимально допустимыми оценками. И тут я! Если в классе один двоечник – это нормально, но, когда их два, это уже плохая статистика. А в то время за неуспеваемость, учителей наказывали рублем. Возникла проблема. Недолго думая, учителя попытались из предыдущего двоечника сделать троечника, но увы ничего не получилось. Вова Невенчаный (так его звали) твердо стоял на своем, и получать знания принципиально отказывался. Тогда они взялись за меня, и надо сказать у них получилось. Особые успехи проявились в математике. Каким-то странным образом, мне удавалось достаточно быстро производить разнообразные вычисления в уме. Причем получалось всё как-то само собой, без особых усилий. В какой-то момент, даже рассматривался вопрос о моём участии в областной олимпиаде по математике. В хорошисты я не выбился, но троечником-середнячком стал. Чтобы не быть двоечником у меня была еще одна косвенная мотивация. С первого дня пребывания в новой школе я влюбился в классную красавицу-отличницу. Начал ухаживать, но девочка с голубыми глазами и русыми, до задницы, волосами, общаться не хотела. Чтобы как-то выделиться, я занялся боксом. Через полгода одноклассники стали бояться, но внимания со стороны красавицы-отличницы не прибавилось. Тогда я решил стать чемпионом, посвятив все свободное время спорту. Два года я усиленно тренировался. Выиграл районное первенство, но на городских соревнованиях получил серьезную травму, которая поставила крест на спортивной карьере. Расстроенный отсутствием перспектив, я перестал учиться, вернув себе звание «двоечник № 2». Кое-как, с помощью родительских «магарычей» мне дали закончить школу. Выпускной совпал с пиком «девяностых». Тогда в стране, всем разом захотелось быть богатыми и красивыми. Моя отличница не стала исключением. Поступив в институт, она сразу стала встречаться с каким-то молодым коммерсантом. Я был в бешенстве. Нужны были деньги. Много денег. «Имея много денег, я смогу купить себе всё!» – решил я и двинулся на заработки. Получать профессию, когда вокруг все «рубили капусту» совсем не хотелось, а становиться коммерсантом не было денег. Из начального капитала были только пять лет занятия боксом. Самое простое было вступить в ряды «Общака».
– Это что такое?
– Еще при коммунистах, в середине восьмидесятых, на Дальнем Востоке было организовано преступное сообщество под названием «Общак». Основал его известный вор по прозвищу «Джек». В девяностые эта организация по-настоящему развернулась! Со всего Дальнего Востока в неё стекались деньги. Помимо основной своей деятельности, «Общак» занимался воспитанием и пополнением кадров из подрастающего поколения. Половина школ Комсомольска-на-Амуре была под патронажем этой организации.
– Это как?
– В каждом квартале была своя «база» (съемная квартира, на которой дежурили бойцы), и «квартальный» – ответственный за квартал. «Квартальный» не только следил за порядком на вверенной ему территории, но и отслеживал «трудное» население. Он наблюдал за теми, кто вернулся из тюрьмы, и теми, кто туда может сесть. Все сложные подростки и спортсмены были в поле зрения, поэтому мне, бывшему боксеру, попасть в ряды ОПГ не составляло труда.
– Прям не «квартальный», а участковый, или точнее сказать городничий! А за каким же порядком он следил?
– В первую очередь «квартальный» следил за соблюдением воровского порядка. Все воры, работающие на его территории, должны были «представляться» и отдавать долю с работы. Те, кто работал самовольно – наказывались. Помимо этого, «квартальный» собирал деньги с киосков и торговых точек и передавал их ответственному по району. Одной из главных задач «квартального» было не допустить «беспредел» в любом его проявлении. Вы не поверите, в городе было даже несколько общественных приемных «Общака», в которые мог обратиться любой житель со своими проблемами. Но потрудиться на бандитской ниве сразу после школы мне не удалось. Отец узнал о моей «работе» и через своих друзей срочно отправил в Армию. После службы я не поумнел и, несмотря на протесты родителей, свернул на скользкую дорожку. «Общак» к этому времени разросся до неприличных размеров. Говорят, что в 2001 году «под ружьем» было более четырех тысяч человек. Весь Дальний Восток был обложен данью, и только Приморский край не сдавался, сохраняя суверенитет.
– Пока про алкоголь ничего.
– Да, – сказал Виктор, проглотив очередную порцию вьетнамской водки. – Ничего, потому что пить я начал гораздо позже. В «Общаке» я проработал почти четыре года. Ко мне долго присматривались, но на крупные «военные» операции не посылали.
– А были крупные военные операции?
– Да. Хватало. В тот момент, как раз была война с «крабовскими». Воры Комсомольска-на-Амуре «наехали» на «смотрящего» за Хабаровском и покатило. Столько крови было пролито. Но я работал «по долгам». Люди в те годы кидали друг друга направо и налево. Кто-то случайно, а кто-то специально, так что мы без дела не сидели. Отбирали коттеджи, машины, аппаратуру.
– Надеюсь, вы никого не убивали? – поинтересовался отец Александр.
Директор завода замялся.
– Частенько должников били, ломали руки, ноги, но я никого не убивал.
– А как же ваша «красавица-отличница»?
– Она вышла замуж за этого «коммерса» и быстро родила ему ребенка, но стать богатой и счастливой ей было не суждено.
– Почему?
– Коммерсант взял большую сумму денег и прогорел. Пришлось нашим ребятам забирать у него всё. Школьная любовь прибегала ко мне, слезно просила, ну а что я мог поделать? Такие вопросы решали наверху. Муж в бедности жить не захотел. Вначале запил, а потом удавился.
Весной 2005 года у меня было задание: вывезти за город человека, посадить в подвал и охранять. Причем «старшие» предупредили, что насилие к пленнику ни при каких обстоятельствах не применять. Ну а мне какая разница? Сказали вывезти и охранять, значит надо вывезти и охранять. Завязали глаза «товарищу», посадили в машину и поехали. Недалеко от Комсомольска-на-Амуре, в дачном кооперативе на берегу озера «Галичного», у нашей организации был дом, оборудованный хорошим подвалом. Туда изредка привозили особо строптивых должников. Посидит человек в тишине и холоде несколько дней, и сразу становится сговорчивым. Но наш пленник не был похож на традиционного должника. На вид ему было чуть больше тридцати. Приятное лицо, спортивное телосложение. В манерах и одежде чувствовалась какая-то чопорность и столичность. Классический костюм, полированные туфли с острыми носами, белая рубашка. Тогда так ходили только заезжие москвичи и местные банкиры. Причем вел себя пленник спокойно и достойно. На плохую еду не жаловался, не истерил, не молил о пощаде. Сидел молча, постоянно разбрасывая перед собой карты. В один из дней, когда на даче я был один, «пленный» завел разговор. Начал издалека, но все вопросы сводились к тому, что я больше всего хочу получить в данный момент. У меня был опыт общения с клиентами-должниками, и я твердо знал, что сближаться с ними нельзя, но в этом случае «правило не сближения» почему-то не работало. Пленник был такой располагающий, что я невольно пошел на контакт. Во время наших бесед, он ничего о себе не рассказывал. Развлекал историями о путешествиях и каких-то фантастических выигрышах в карты. В свободное время, зайдя на сайты, связанные с игрой в карты, я совершенно случайно увидел знакомое лицо. Среди участников мировой серии покера, проходившей в Лас-Вегасе, улыбался человек похожий на нашего пленника. На следующий день, после того, как мой напарник-охранник уснул, я спустился в подвал и начал задавать вопросы. Выяснилось, что «чел» которого мы охраняли – профессиональный игрок международного уровня. Он приехал на Дальний Восток на заработки и обыграл кого-то в карты. Люди за карточным столом усомнились в его честности и, как результат, он сидит в подвале и ждет неизвестно чего. Затем в виде шутки, мне поступило предложение: «Хочешь, я научу тебя в карты выигрывать?». «Что с меня?» – поинтересовался я. «С тебя моя свобода и продажа души дьяволу!» – ответил пленник.
Мы посмеялись, но я задумался. Работа в «Общаке» не сулила огромных перспектив. Я был простым «бойцом». У меня была неплохая зарплата и подержанная машина, но это был потолок. Если переходить на новый уровень, и стремиться к большим деньгам, нужно было рисковать, а риск в то время частенько заканчивался тюрьмой или кладбищем. Но мне очень хотелось больших денег! Хотелось показать всем: родителям, бывшей школьной любви, друзьям, что я чего-то стою, что я многое могу. Руки чесались. Показалось, что представилась реальная возможность поймать удачу за хвост. В голове закрутилось: «Ну отпущу я этого картежника, скажу сбежал. Что со мной сделают? Не убьют же? Зато в карты научусь играть».
Как раз, в это время, случилось несколько событий, которые подтолкнули меня на решительные действия. После того, как «Общак» стал контролировать все крупные предприятия края, он взялся еще и за местные воинские части. Уж не знаю, правда, или нет, но на одну из дальневосточных воинских частей был конкретный «наезд». Если это было, то сомневаюсь, что всё случилось на пустом месте. Скорее всего, вояки что-то продавали и не хотели делиться. Возник скандал. Военные представили всё как угрозу национальной безопасности. По городу поползли слухи, что из Москвы пришла директива, предписывающая покончить с «Общаком». В один из дней позвонил отец и настоял о встрече. Мне совсем не хотелось слушать его нотации, но я все же согласился на «стрелу» с родителем. Оказывается, друг детства папика, работающий заместителем начальника районной милиции, ничего не объясняя, посоветовал отправить меня в сторону юга на пару месяцев. Отец был не в восторге от моей работы, и поэтому время от времени пугал меня разными методами, но в этот раз в его словах была какая-то особая серьезность. Я поблагодарил за информацию и обещал подумать. В «Общаке», тем временем, начались какие-то неприятные движения. Коммерсанты массово побежали под милицейскую «крышу». Начались акции устрашения, которые ни к чему хорошему не приводили. На мой вопрос, что делать с заложником ответ был: «Охраняй, не до него сейчас! Людей нет, справляйся сам». Оставшись один на один с пленником, я окончательно решился, но мне нужно было убедиться, действительно ли этот картежник такой крутой, и действительно ли он научит меня выигрывать. Это же делается не за один день!? Вечером начали обсуждать условия. Чтобы расположить меня к себе и показать свою квалификацию, пленник показал десяток фокусов с картами, а потом сказал: «Запиши телефон. Позвони. Скажи, что Сережа «Спорт» просил перевести деньги другу. Сообщи счет. Сколько денег придумай сам!». На следующий день, оставив пленника одного, я отправился в город. Открыл счет в банке, купил новую «симку» и позвонил по продиктованному номеру. Назвал пароль «Сережа «Спорт» деньги другу», номер счета и сумму – двести тысяч рублей. К моему удивлению, на том конце провода, спокойно, без лишних вопросов ответили: «Хорошо. Деньги на вашем счете будут в течении трех дней.». Воодушевленный столь легким зарабатыванием денег, я вернулся в дачный поселок. Перед тем как начать обучение, обговорили сроки. Сошлись на двух неделях ускоренного курса (тогда, мне казалось, что этого хватит). Я пообещал, что как только овладею секретами игры отпущу игрока, дав ему немного денег на дорогу.
Начали заниматься. Первое, что пытался мне донести мой «сэнсей»: «Хочешь выиграть – играй только трезвым!». Тогда я особо не придал этой заповеди значения, потому как проблем с алкоголем вообще не было, но позже выяснилось, что это обязательно условие. Уча правила и основные комбинации покера, я поймал себя на мысли, что всё это знаю, или, как бы это правильнее сказать, всё это уже со мной было. Как будто в другой жизни я был картежником и теперь мои знания просто обновляются. Каждую ночь мне стали сниться сны о моей «прошлой жизни», в которых я видел карты, числа, деньги. Каждую ночь я играл и выигрывал, а если вдруг карта не шла, маленький мерзкий старикашка приносил мне нужную карту, причем так, что окружающие этого не видели. Прям чертовщина какая-то!
– Очень похоже на чертовщину! – резюмировал отец Александр.
Выпив очередную порцию «ханойки», Виктор продолжил.
– Дальше начались хитрости. О них, естественно, я рассказывать вам не буду вам, но выяснилось, что их достаточно много. К концу второй недели я серьезно продвинулся и многое понял. Если раньше, в глубине души, я сомневался в правильности выбранного пути, то теперь пришло твердое убеждение, что работаю в нужном направлении. В тот момент, мой пленник, естественно много чего мне не рассказал, но основные принципы выигрывания я освоил. Чтобы убедиться, что «схема» работает, я присоединился к группе товарищей, играющих по пятницам в карты. Ставки были не высоки, но потрясло то, что почти всегда, когда я хотел выиграть, я выигрывал.
– А почему «когда хотел»?
– Потому что, если ты пришел в компанию и начинаешь постоянно выигрывать, это вызывает подозрение. Проигрыш время от времени – это тоже стратегия.
– Понятно.
– Так вот. Все было готово для побега, оставалось выбрать подходящий день. Я ждал, чтобы меня экстренно вызвали в город, тогда можно было списать побег пленника на моё вынужденное отсутствие, но как на зло, никто не звонил и в город меня не вызывал. Оказывается, в те дни, началась милицейская операция, направленная против «Общака». В одно и то же время, опергруппы из Москвы и Хабаровска поехали по обозначенным «разведкой» адресам. Более сотни были человек задержаны. Всё руководство «Общака» оказалось в КПЗ. Началось следствие. Узнав новость из криминальной хроники, я решился бежать вместе с пленником. Времени на сборы не было. Мы сели в машину и поехали в Ванино. Там на пароме переправились на Сахалин. Думаю, в этой суматохе, вряд ли кто-то расстроился, что пленник пропал. Если бы «опера» нашли человека, удерживаемого в подвале, то ко всем делам прибавилось еще и похищение людей. Так что, сбежав вместе с Сережей, я невольно сделал добрую услугу нашей преступной организации. В Южно-Сахалинске «перекупы» забрали мою машину. Появились деньги, потому как средствами, лежащими в банке, воспользоваться не получилось. Мой спутник позвонил в столицу, обрисовал ситуацию. Московские друзья подсказали к кому можно обратится на Сахалине. Через неделю на руках было два «левых» паспорта, по которым мы улетели на материк. В Шереметьево нас встретили серьезные люди, которые дали мне денег «за спасение». На прощанье, Сережа сказал: «Витя, у тебя конечно получается играть в карты, возможно даже к этому есть талант, но я не советую тебе этим зарабатывать! Хобби по пятницам – да, но не более!». Эту речь я не воспринял серьезно, списав всё на боязнь будущего конкуренства. Из столицы я двинулся на Кубань, где жили дальние родственники. Отсидевшись полгода в маленькой станице на берегу Азовского моря, я направился в Сочи, где начал картежную карьеру.
– И как быстро стало получаться?
– Не быстро, но стало получаться. В мире огромное количество азартных людей, но далеко не у всех получается выигрывать. Игрок – это актер, математик, аналитик, гипнотизер. Вот вы смотрите на меня, и что первое приходит в голову? Красная морда, поломанный нос, двух слов связать не может. Георгий первый, кто предположил, что я директор завода, а большинство думает, что ларёчник или сахалинский браконьер. Разве кто-то может предположить, что я аналитик и актер? В этом и есть ошибка. Вся игра строится на обмане ожиданий. С первого дня занятий картами я чувствовал в себе способности. Я чувствовал играющих, чувствовал движение карт. Бывало ошибался, переоценивал возможности, но потихоньку помаленьку разобрался, и через несколько лет пошли крупные выигрыши. Как вы наверно знаете, мало деньги выиграть, нужно их еще и унести. Тут пригодились навыки, приобретенные в «Общаке».
– Насколько я понимаю, картежники, как и воры, тоже должны «представляться» и отдавать долю на той территории, которой «работают», – произнес я.
В молодости, подрабатывая в видеопрокате, и пересмотрел не одну сотню фильмов о бандитизме, и поэтому имел киношно-поверхностное представление о воровских порядках.
– Конечно, я представлялся местным авторитетам и отдавал долю, но не всегда.
– Не боялись повторения истории Сережи «Спорта»?
– Боялся и поэтому действовал очень аккуратно.
– А коллеги по «Общаку» вами больше не интересовались? Насколько я знаю, там тоже «бывших» не бывает.
– Интересовались, но об этом чуть позже. На чем я остановился?
– Пошли крупные выигрыши.
– Да. Пошли крупные выигрыши. Получив хорошие деньги, возникло нестерпимое желание их тратить. Но как только начался алкоголь – игра пропала.
– Это как?
– Пропала и всё! Ничего не получалось, хоть стреляй. Я подумал, что просто «полоса». Сделал паузу и побежал в казино, но и там фарт пропал.
– А в казино вы тоже выигрывали?
– Да. Причем большие суммы. Частенько я сидел там сутками. Начинается игра и время останавливается. На окнах плотные шторы, день, ночь непонятно. Алкоголь, еда – бесплатно. Всё сделано, только играй! Один раз, я за сутки съел шестнадцать коробок «Рафаэлло».
Несколько раз я пытался играть при небольшом количестве выпитого, но всё равно ничего не получалось. Запой продолжился, а деньги стали заканчиваться. Надо было останавливаться, но как? И вот на улице ко мне пристала цыганка: «Дай погадаю, дай погадаю!». Я был в таком состоянии, что готов был на любые бредни лишь бы выяснить, что со мной случилось. После того, как я позолотил ручку, мне сообщили, что я игрок, и выигрывать буду только трезвый, но пить мне бросать нельзя иначе случится беда. Какая беда говорить отказалась.
– В этом «пророчестве» я не вижу никакой сверхъестественности, – подключился Эрик. – Общие фразы, простые выводы, да и потом, наверняка разговор с цыганкой происходил рядом с казино.
– Да. Наверно. И тут пришло время вспомнить, о том, что говорил Сережа «Спорт»: «Хочешь выигрывать – пить нельзя!». Я принял волевое решение «завязать». Лег в клинику. Прокапался. Временно прекратил играть, а это поверьте было совсем не просто. Ломало, как наркомана. Стал встречаться с одной и той же девушкой. Женился. Одним словом, вернул себе трезвость ума и благообразный вид. В 2009 году казино в России закрыли и начались нелегальные карточные игры. Решив, что приобрел прежнюю форму я поехал играть по стране. Пошли деньги. Кстати, небольшой консервный завод на Сахалине я выиграл в карты.
– Извиняюсь, при знакомстве вы сказали, что по образованию экономист. Когда же вы институт заканчивали? Или тоже в карты выиграли?
– Так получилось, – улыбаясь, ответил Виктор. – Ректор одного ВУЗа был очень азартным. Предложил вместо денег высшее образование экстерном, но с условием, что я прочитаю по бумажке дипломную работу перед комиссией. Тема была, как сейчас помню: «Стратегия управления финансовыми активами коммерческой организации».
– Понятно. И что было дальше?
– Дальше – больше. Стали приглашать в Германию и Америку, там, где наших много.
– А как происходит игра? Или правильнее сказать, кто собирает людей на игру? Рассылаются приглашения? Или кто-то всех обзванивает?
– В основном звонят. Те, кто инициирует игру, получают проценты. Чем выше ставки, тем больше процент. Так что, финансовая заинтересованность у организаторов всегда есть. Непрофессиональным игрокам, тоже интересно попробовать свои силы. Каждому, кто начинает выигрывать на местном уровне, кажется, что готов к большим делам. Одним словом, игра всем выгодна, поэтому собрать картежников на нелегальную «встречу» не составляет труда. Но есть и официальные мероприятия. В Америке каждый год, в рамках мировой серии покера, происходит шестьдесят турниров с призовым фондом больше двухсот миллионов долларов. Вообще за границей порядка больше. В Лас-Вегасе двадцать восемь «покер рум». Ходи, играй. Кругом охрана и вменяемые люди. А у нас никогда не знаешь, чем закончится игра. Самые страшные «посиделки» на съемных квартирах, когда собираются барыги и воры с диким желанием «кинуть» друг друга. Правда такие «встречи» самые прибыльные. Ставки там, я вам сообщу, покруче чем в Лас-Вегасе. Вот на такой «квартирник» меня пригласили в Хабаровск. Последний год я играл только с коммерсантами и к воровской масти старался не приближаться, от этого доходы сильно упали. Консервный завод был убыточным и требовал срочных вложений, поэтому я пошел на риск. С момента работы в «Общаке» прошло семь лет. Как говорят юристы: «срок исковой давности прошел». Теплилась надежда, что все всё забыли. Поэтому прилетев в Хабаровск, я не пошел на поклон к местной братве, и сев за карточный стол представился коммерсом из «Южного» (Южно-Сахалинска).
– Виктор, извините, что прерываю Вас, но вот мне интересно, ваше умение выигрывать основано на шулерстве или на каких-то навыках?
– Всё зависит от места и контингента, с которым ты играешь. Если игра происходит в вагоне поезда с простыми людьми, то ты их просто обманываешь.
– Но это же некрасиво, – возмутился отец Александр.
– Всё в мире обман. Купил куриные яйца по сорок, продал по шестьдесят. Это что не обман?
– Это прибавочная стоимость, – замялся я.
– А прибавочная стоимость – это не обман? Всё в мире обман! И казино, и обещания президента. Не обязательно людей обманывать краплеными картами, есть сотня других способов.
– Например?
– Например, играя в «дурака», чтобы выиграть, нужно просто запоминать карты, которые «вышли». Это очень просто, ведь карт всего тридцать шесть. Люди хотят острых ощущений и получают их. Пить водку тоже нехорошо, но её все пьют и везде продают. А ведь это яд!
– Хорошо. С простыми людьми разобрались. А как же тогда выиграть, если за столом сидят профессионалы?
– Ну, во-первых, я не говорил, что всегда выигрывал. Просто, если считать количество выигрышей и проигрышей, в большинстве своём я был в плюсе. С профессионалами играть сложно. Тут фокусы не срабатывают. Чтобы выиграть нужно думать, просчитывать варианты, смотреть на играющих. Но даже с плохими картами можно выиграть.
– А везение?
– Везение – неотъемлемая часть игры. Был такой известный игрок «Иркутенок». У него было фантастическое везение. Он практически никогда не проигрывался, а один раз даже выиграл восемьсот тысяч долларов. Правда везение не сделало его счастливым. Через год после чудо-выигрыша везунчика убили.
– Еще один вопрос. Игроки – это мошенники или всё же спортсмены?
– По большому счету мошенники, причем иногда они становились серьезными личностями в воровском мире. Началось всё после революции, когда советская власть начала массово сажать карточных «умельцев». Обладая крепкой нервной системой и профессиональной выдержкой, шулера прекрасно уживались в зонах. А когда в тюрьмах и лагерях началось повальное увлечения картами, вчерашние «кидалы» не только получили статусность, но и кое-где захватили власть. Есть мнение, что первые воры в законе вышли именно из среды карточных шулеров. Среди «блатных», зарабатывающих на картах, самые уважаемые это «катранщики» – владельцы нелегальных игорных притонов. Затем идут «паковщики» – шулеры-индивидуалисты и «гусары» – «каталы» работающие исключительно в общественных местах.
– Понятно. И что же случилось в Хабаровске?
– Вначале мне жутко везло. Карта шла. Всё получалось. Чтобы не злить окружающих, я изредка проигрывался, и ждал, когда начнут играть «по-крупняку». Но как только пошли крупные ставки, карта пропала. Пропала и всё! В полночь мой «минус» приблизился к трем миллионам.
– Долларов?
– Рублей конечно. Нужно было срочно отыгрываться, но как? Я забеспокоился. Создавалось впечатление, что меня «катают». По-хорошему нужно было тихонько «валить», оставив проигранные миллионы, но я игрок, я хотел если не выиграть, то по крайней мере вернуть себе своё. Да и потом, встать и уйти посреди игры не «по понятиям».
– Почему?
– Потому, что нужно давать возможность проигравшимся отыграться. Рядом со мной сидел парень, которой уже «летел» на кругленькую сумму. Разгоряченный двадцатилетним виски, он поставил на кон свой «крузак». Я медлил, пасовал, пытаясь понять расклад. И тут, вдруг мне приходит «стрит флеш» – почти идеальный выигрышный вариант. Его «кроет» только «флеш рояль». Вероятность того, что среди пяти играющих соберется именная такая комбинация карт ничтожно мала, и я пошел «ва-банк», или как говорят в покере «алын» (all-in).
Виктор налился себе водки и очередной раз быстро выпил, стараясь погасить рисовым зельем неприятные воспоминания. После небольшой паузы он продолжил.
– А «флеш рояль» был! Короче я всё проиграл. Консервный завод спасли многомиллионные долги. Оказывается, один из новоиспеченных предводителей «Общака» (при мне он был «квартальный») за полгода до этого, увидел меня на игре в Москве. Вспомнил историю с Сережей картежником и его бегством. Навел справки и решил меня наказать.
– А «Общак» получается выжил?
– Выжил. Кого-то посадили, кого-то отпустили. Те, кто стоял у руля трансформировали ОПГ в коммерческую организацию.
– Как всё сложно. Не проще было Вас поймать и посадить в подвал?
– Ну, во-первых, наступило время, когда человека просто так в подвал не посадишь. Это ж не лихие «девяностые»!? Да и потом, кто знает, вдруг я «под ментами» работаю!? А так практически сам деньги отдал.
– Прям кино!
– Да, вот такой был авторитет-затейник. Он никогда не любил простые ходы. Говорят, в молодости в шахматы на деньги играл.
– Получается, за столом были все «подсадные»?
– Не знаю насчет всех. Думаю, если трое из пяти сговорились, этого достаточно чтобы человека ободрать. Я вообще считаю, что легко отделался, могли и убить, если бы стал возмущаться!
– Меня всегда интересовало, – начал я, – почему карточные долги имеют такую беспрекословность. Ведь за столом нет нотариуса, да и свидетелей потом можно не найти. Неужели одного слова достаточно, чтобы потом отдать завод или дорогущую машину? Нельзя списать момент игры на состояние аффекта или пьянь?
