Герман Иванович Кирсанов
Вьетнамские каникулы. Необязательная встреча
– Страшно говорить это, но даже если теоретически предположить, что на Кресте Спаситель не умер, Прости Господи! – произнес отец Александр и опять перекрестился, – а просто потерял сознание, что могло быть дальше? Все видели его бичевание, а значит на теле глубокие раны. Все видели, что в него забили четыре гвоздя, каждый в палец толщиной.
– Три гвоздя, – уточнил Эрик.
– Три или четыре сути не меняет. Даже если представить, что гвозди не задели кости – это раны, очень глубокие болезненные раны. Ну и, в конце концов, удар копья. Все это тоже видели, и никто этот факт до сих пор не опротестовал. В Евангелии от Никодима, упоминается, что воин, пронзивший Спасителя, был сотник-центурион.
– Логин, – добавил Эрик, – отсюда термин «копье Логина».
– Совершенно точно, Гай Кассий Логин. Сотник командует сотней воинов, а значит это опытный вояка. Даже если представить, что опытный вояка промахнулся и не поразил сердце, это все равно рана и немаленькая. Человек с таким количеством повреждений тела нуждается в долгом лечении, а вы предполагаете, что он отодвинул камень и выбрался наружу. Простите, но камни, которыми закрывали гробы в то время, были очень тяжелыми и устанавливали их с помощью системы рычагов. Странно полагать, что именно для могилы Спасителя выбрали камень поменьше. Плюс, на гробе была печать, и стоял караул. Можно и тут пофантазировать о том, что явились ученики, усыпили или как-то отвлекли римских воинов и вскрыли гробницу. Но вспомните, как трусливо они разбежались в Гефсиманском саду. А Петр, любимый ученик, обещавший пойти на смерть за Христа, три раза отрекся перед простой обслугой во дворе первосвященника.
Один любитель сенсаций предложил списать всё на римских воинов. Якобы они могли позволить себе некоторые вольности на оккупированной территории, когда дело касалось «разборок» между местным населением. Якобы они могли не досмотреть, что Спаситель не умер, да гроб охраняли абы как! Но это не так.
– Если позволите, – вмешался я, – я продолжу мысль отца Александра, про римскую армию. Честно говоря, давно питаю нездоровую любовь к Италии. Несколько раз был там и даже начал учить итальянский. После первого своего посещения этой удивительной страны я прочитал кучу книг об истории латинов и сообщу вам, что, если бы в римской армии не было жесткой дисциплины, граничащей с маразмом, Римской империи не было. Начнем с того, что уклонение от службы в Древнем Риме наказывалось смертной казнью. Это был официальный государственный закон.
– То есть вопрос «служить не служить» вообще не стоял?
– Да. Вот вам другой пример. Во время Второй Латинской войны, а это 340 год до Рождества Христова, сын консула Тита, устроил поединок вне строя – попросту говоря участвовал в дуэли. Кажется, что в этом ужасного? Парень из богатой семьи не струсил, принял вызов, а может и сам вызвал кого-то на бой, но его папа – консул, великий полководец Тит Манлий, несмотря на многочисленные просьбы, отдал приказ казнить собственного сына за нарушение дисциплины. Устав тех времен содержал два десятка разновидностей взысканий за разного рода нарушения. Воин мог получить денежный штраф или временное лишение оружия, а мог получить публичную порку и разжалование по чину. Но самые серьезные наказания были за нарушение караульной службы, лжесвидетельство, дезертирство и воровство у своих. В разное время, за это наказывали по-разному. В период ранней империи в войсках распространился фустуарий – убивание палками. После того, как военным трибуном принималось решение о виновности, легионеры убивали осужденного сослуживца палками. К наказанию командного состава (центурион и выше) относились гуманнее. Их либо секли розгами, либо отрубали голову. Если наказывалось целое подразделение, то к смерти приговаривался каждый десятый, выброшенный по жребию. Называлось это, если не изменяет память, децимация (или что-то типа того). Была еще казнь каждого двадцатого или каждого сотого. Как вы понимаете, такие меры поддерживали железную дисциплину. И когда начинают говорить о разгильдяйстве римских воинов на Голгофе и возле гроба Господня, я понимаю, что эти люди просто не читали историю.
– Согласен. – произнес отец Александр и продолжил, – Но вернемся к теории обморока. Даже если предположить невозможное и представить, что Христос не умер и явился израненный перед своими учениками, разве он произвел бы, впечатление человека, победившего смерь? Впечатление Мессии – Повелителя Жизни? А ведь именно это стало основой всех будущих проповедей. В то время люди знали пророчества и ждали нового Мессию. Думаю, они совсем по-другому представляли Царя Царей.
– Я конечно, дико извиняюсь, Отче. Можно вас так называть? – произнес директор завода.
– Да. «Отче» – совершенно нормальное обращение к представителю Церкви.
– Отче, поясните пожалуйста вкратце, кто такой Мессия и почему его ждали?
– Если вкратце и попонятливее, то в древних книгах были описаны пророчества о том, что придет Мессия – Спаситель и Избавитель рода человеческого. Кто-то думал, что Спаситель станет новым царем и избавит Израиль от оккупации Рима, а кто-то свято верил, что Мессия простит людям грехи и сделает всех счастливыми. Но то, что это будет человек не от мира сего, знали абсолютно все.
– Понятно, – почему-то улыбнувшись, ответил Виктор и разлил остатки виски себе и Эрику.
– Если вы не против, я продолжу мысль. И вот представьте, могли ли ученики вдохновиться видом израненного Учителя? Думаю, нет. Спаситель однозначно умер на кресте, а потом Воскрес!
При последних словах отца Александра, за окном, словно в подтверждение сделанных выводов, полоснула гигантская молния, а еще через секунду ударил гром, такой силы, что из нашего хлипенького окна чуть не вылетели окна. После небольшой паузы отец Александр продолжил:
– Было еще несколько версий о том, что мироносицы якобы ошиблись гробницей и поэтому нашли её пустой и открытой, о том, что тело Спасителя украли не ученики, а еврейские власти. Все можно объяснить, и только нежелание людей принять, что Иисус Христос был Сыном Божьим, не поддается никакому объяснению, но давайте всё же вернемся к Чуду, которое случилось с Георгием.
– Спасибо, – поблагодарил я, и продолжил, – «На Покров» наш педагог, предложил всем желающим сходить в Церковь. Надо сказать, что это было не первое моё посещения Православного Храма. За несколько лет до этого, я на всякий случай покрестился.
– Что значит: «на всякий случай»? – удивился хозяин консервного завода.
– Никто в моей семье внятно не мог объяснить мне крещеный я или нет. Родился я в конце семидесятых, а тогда всё запрещалось, и все всего боялись. В нашей семье «боязнь» началась с зимы 1919 года, когда большевики объявили «расказачивание». В рамках операции «Весна», моего прадеда, казака, имеющего двух «Георгиев», расстреляли, а семью сослали в Сибирь. Наш Дом в станице Генерал-Ефремовской разграбили, и заняли под резиденцию первого комиссара станицы Ивана Яковлевича Мекко. Причем об этом я узнал не от родственников, а от местного учителя истории, который собирал материалы для книги-летописи о нашем крае. На мой вопрос о Крещении, отец отвечал уклончиво и невнятно. Вроде бабушка, сразу после моего рождения куда-то меня носила, и вроде это был тайный молельный дом, но было ли Таинство Крещения, он не знал. «Вроде» в его ответах было слишком много, и поэтому я в двадцать два решил покрестится.
– В девяностые много людей крестилось во второй раз, потому что точно не знали крестили их в младенчестве или нет. В этом случае священник говорит: «Аще не крещен, крещается», – пояснил отец Александр, – Извините. Так на чем мы остановились? Вы с преподавателем пошли в храм.
– Да. Пошли. Ожидая однокашников на Соборной площади, я принялся рассматривать центральный Собор нашего города, сам я из Ростова-на-Дону. Друг-преподаватель, воспользовавшись моментом, рассказал, что с момента первого освящения Собора, стали возникать многочисленные проблемы. Зимой 1791 года, под Католическое Рождество, от удара молнии полностью сгорел первый деревянный вариант Церкви.
– Заметьте, зимой от удара молнии! Вот вам и Боженька любит! – вставил свое словцо заскучавший Виктор.
– Затем Храм несколько раз перестраивали. В 1887 году, к каменной постройке достроили четырехъярусную колокольню. После захвата Дона большевиками, на Православие начались гонения. Кресты сняли, а Собор закрыли, сделав из него зоопарк. Но с момента как всё перевернулось с ног на голову, времени прошло не так много. В сердцах людей еще оставалась Вера и ходить в Церковь, чтоб смотреть на животных, оскверняющих Храм Божий люди не стали. Зоопарк закрыли, а помещения отдали под склады. Во время Великой Отечественной Собор опять пострадал и опять от рук своих же. Было принято решение взорвать колокольню, чтобы она не выступала ориентиром для неприятельской артиллерии. Во время оккупации, фашисты, стараясь наладить контакт с местным населением, открыли Храм. Дом Божий моментально ожил. Прихожане принесли спрятанную до лучших времен церковную утварь. Немцы нашли взятых в плен православных батюшек. Начались богослужения. В отличие от других Церквей, после войны службы в Соборе продолжились, причем будущий патриарх всея Руси игумен Пимен в одно время был здесь секретарем, а потом ключарём.
Войдя на паперть центрального Собора, я вдруг вспомнил, как детстве, на Пасху, несмотря на комсомольское оцепление, мне удалось проскользнуть вовнутрь. Я услышал удивительное пение, увидел пылающий золотом иконостас, лики святых, вдохнул запах тающего воска и ладана. Но тогда, движимый простым ребяческим желанием увидеть что-то запретное, я ничего не понял. В этот раз посещение Храма было совсем другим. Переступив порог, я вдруг почувствовал, как кто-то незримый взял меня за руку и повел. Грянул хор: «Господи помилуй, Господи помилуй, Господи помилуй!». От какого-то непонятного стыда полились слезы. Я стоял и не мог классифицировать свои ощущения. Что со мной происходит? Почему мне хочется плакать?
– Это вас посетила Благодать Божья, – пояснил отец Александр.
– С тех пор каждое воскресенье я стал ходить в Храм. Слезы умиления больше не повторялись, но зато стало возникать ощущение причастности к чему-то новому и высокому. Наверно это была гордыня. Я возомнил себя избранным, познавшим Божественные тайны, хотя на самом деле, и на полшага не приблизился к настоящей Вере.
– И где же Чудо? – произнес директор завода, изнывающий от ожидания какого-то настоящего неземного события.
– В 1994 году, я закончил институт и, снявши оковы обязательства о получении высшего образования перед родителями, отправился в свободное плавание. Достаточно быстро я заработал немного денег (тогда было время быстрых денег), и не желая жить с родителями снял небольшую квартиру. Как понимаете, сразу началось «движение». В любое время дня и ночи, ко мне двинулись друзья с бутылками и подругами. «Праздник жизни» поглотил. Естественно, в Церковь я ходить перестал. Но в один прекрасный день или точнее сказать прекрасную ночь, ко мне во сне явилась Богородица.
– Богородица? – переспросил отец Александр и перекрестился. – А какой это был день? Дату помните?
– К моему стыду не помню.
– Плохо, а какой был образ? На какую икону похож? Младенец на руках был?
– Не помню. Это сейчас бы я все запомнил, а тогда…Алкоголь, женщины!
– И что вам сказала Матерь Божья?
– Она сказала: «Почему ты перестал ходить в Церковь? Тебе что больше Благодать Божья не нужна?». После этих слов, по диагонали образа Богородицы началось свечение, очень похожее на бенгальские огни. Пока святился и искрился образ, внутри меня, буквально на несколько секунд, возникло странное чувство. Какая-то вселенская, еще не испытанная радость. Как бы вам описать это ощущение!? Наверно, это похоже на первую осознанную весну в детстве. Когда выбегаешь во двор и, вдыхая полной грудью, испытываешь чувство, совершенно непонятного, ребяческого блаженства. Чувство радости от того что мир есть, и он такой замечательный и красивый.
Я посмотрел на директора завода и понял, что ему нужны другие эпитеты.
– Или, когда в юности ты выпиваешь свой первый бокал вина и по телу растекается сложно формулируемое ощущение чего-то нового и непонятного, но создающего прекрасное настроение.
Все замерли. Казалось, что даже стихия за окном притихла и, прижавшись к стеклу, ждет продолжения моего рассказа.
– И что было дальше?
– Образ исчез. Радость ушла. Я проснулся в полном непонимании того, что со мной произошло. Можно конечно списать все на сон, живой и красочный, – Эрик прикрыв глаза соглашающее кивнул, – но последующие события подтвердили удивительность видения.
Глава 5. Сны и бесы.
– Вообще к снам и всему тому, что происходит в них, нужно относиться очень предусмотрительно, – озабоченно произнес отец Александр. – В большинстве своем это проделки бесов. Как вы понимаете, жизнь человека, в том числе душевная, не прерывается и во сне. Организм как работал, так и работает, но с одним изменением – сознание, заменяется на подсознание. Бесы, имея доступ к нашим душам днем, могут вмешиваться и в ночную жизнь. Не помню, то ли в каких-то древних апокрифах, то ли у Ареопагита, я читал, что Господь запретил бесам являться в образе Богоматери. Так что возможно вам Георгий явилась настоящая Богородица, но нельзя быть на сто процентов уверенным. Бесы могли подсунуть вам икону с ликом Богородицы.
– Зачем?
– Затем, чтобы у вас появилась гордыня. А как тут не возгордиться? Явилась сама Матерь Божия!
– Тогда я ничего не понимал. Гордыня, не гордыня. Я был слабо верующим.
– Святой Никита Стифат, ученик преподобного Симеона Нового Богослова, написал небольшой труд о снах. Он разделил сны на «простые», «зрения» и «откровения». «Простые» – это сны обычных людей, подверженных страстям. В них много нечистого и обманчивого. «Зрения» – это сны людей, стремящихся к очищению. Господь посылает их, чтобы человек через зримые образы мог постичь Божественную Волю и стремился к духовному восхождению. «Откровения» – являются совершенным личностям, которые крайним воздержанием достигли степени Пророков. Так что со снами всё очень непросто.
– Я, кому ни расскажу про этот сон, все смотрят на меня, как на сумасшедшего и начинают креститься. Но ведь во сне не было ничего крамольного.
– Считается, что подобные сны надо хранить в тайне и рассказывать их только «духовнику». Простому человеку, сложно определить благодатные они или от лукавого. Египетский фараон просил разъяснение своих снов у праведного Иосифа, а царь Навуходоносор у Даниила Пророка. Так что всегда и во все времена, сны – это сложность.
– Но это не конец истории. Через неделю меня посетили «товарищи» с другой стороны баррикад.
– Какие товарищи?
– Черти. Я читал, что если приходят эти создания, то ужас возникает такой силы, что здоровые мужики лезут прятаться под кровать. Вот и мне, видимо невразумившемуся от явления Божьей Матери, явился ужас.
Разговор о явлении Богородицы не очень интересовал директора консервного завода, но, когда речь зашла про чертей, он оживился. Виктор встал с кровати и быстро подсел за наш стол.
– И как это было? – произнес он тоном заговорщика.
– Если всю правду до конца, то черти являлись мне несколько раз. От обычного сна с ужасами это разительно отличается. Причем до тех пор, пока ты это не испытаешь, понять, что это, просто невозможно. У меня в этом большой опыт. Хороших снов мне обычно вообще не снится. С одиннадцати до двенадцати ночи, за мной постоянно кто-то гоняется и хочет убить. Самые безобидные сны о том, как меня опять забирают в армию, или о том, как я не могу сдать какой-нибудь экзамен в институте. Если сняться любострастные сны, то в них, жена обязательно изменяет. Есть еще вещие сны. Обычно они про друзей или близких. Так что радости в моих снах не бывает. Но той ночью мне явился настоящий ужас. Распахиваю я во сне окно, а на дереве сидит жуткого вида чудовище. Ноги с когтями, сташнючяя голова, волосатые руки, рога, злые красные глаза. Я закрываю окно, бегу к двери. Смотрю в глазок, а чудище уже за порогом. Назад к окну, оно опять там. Ужас охватил такой силы, что я подскочил с кровати. Не встал, а подскочил. Включил свет. Сжал рукой, висящий на груди крестик и подбежал к иконе Спасителя читать «Отче Наш». Меня трясло еще час. До утра не спал. Боялся, что все повторится. Страх на уровне сумасшествия, никак не меньше. Жуть жуткая.
– Бесы! Чистой воды! – спокойно поставил диагноз иеромонах. – Нужно молиться. Каждый день молиться.
– И вот недавно, уже здесь во Вьетнаме, после того, как в моей квартире замироточила икона Георгия Победоносца, мне опять явились черти.
– Замироточила икона? Вот это да! Люди годами молятся и ничего, а у вас сплошные чудеса! – восхитился отец Александр.
– Да, но и как с явлением образа Богородицы, событие прошло незаметным.
– Расскажите, как это случилось?
– Пару лет назад, я взялся за написание детских рассказов о Святых. Как иконописец, перед началом труда решил усиленно молиться, поститься и читать Евангелие. На третий день Поста возвращаюсь с работы домой и вижу – из коридора в комнату идет длинная вереница муравьев. Через прихожую, муравьиный караван поднимается по стене и упирается прямо в маленькую икону Георгия Победоносца, стоявшую на столе вместе с образом «Донской Божьей Матери». На ум пришло чисто земное: «Уронил что-то сладкое, вот они приползли!». Я взял икону, стряхнул насекомых и пошел мыть, не обратив внимание, на своеобразный запах и маслянистые пятна на обороте. Во Вьетнаме принято всё кроме риса и чая, хранить в холодильнике. Стоит одной крупице еды упасть на пол, сразу прибегает стадо муравьев. С мыльным раствором я вымыл стол, пол и икону. На следующий день всё повторилось, но мне и в голову не приходило, что это может быть Мироточение. Глаза мои были, как нарочно «удержаны». Только после того, как я в третий раз всё вымыл и запечатал икону в целлофановый кулёк, муравьи ушли. Через несколько дней, распаковывая икону, я обратил внимание на легкий запах миры и сандала! До меня дошло, что это могло быть.
– День, когда это было, вы конечно же не помните?
– Нет. Через неделю или две, снится мне сон. Я хожу по каким-то подвалам, ищу жену, и тут выбегает маленький чертёнок. Чумазый, с рожками, точно, как в сказках. Посмотрел на меня, вызвал страх и убежал вглубь подвала. Затем из небытия явился другой черт, но этот был в человеческом обличии. Неприятный, злой. Особенно запомнилось, то что у него в левом глазу было два зрачка. Подошел ко мне на расстоянии вытянутой руки. Рот не открывает, но я чувствую, заметьте не слышу, а чувствую, что он говорит. «С кем ты сюда пришел? С кем?» – передаётся мне из его демонической головы. Я пытаюсь открыть рот, но губы не слушаются и лишь дрожат. Накатывается жуткий, нечеловеческий страх. Начинаю во сне креститься – не помогает. Читаю «Отче Наш». Приспешник Вельзевула улыбается, и я просыпаюсь.
Эрик не мог молчать. Естество любителя научных методов не могло мириться с такими формулировками.
– Я, конечно извиняюсь, но сон – это субъективное восприятие образов. Наука давно все объяснила. Проведены тысячи экспериментов. А если послушать вас, то всё можно «повесить» на бесов, даже этот тайфун. Еще в конце девятнадцатого века Фрейд предложил метод свободных ассоциаций и …
Но отец Александр, не дал ему договорить.
– Простите великодушно, что перебиваю, но обсуждать работы доктора Фрейда считаю невозможным, при всём к Вам уважении.
– Почему?
– Потому, что этот исследователь от лукавого, хулитель Бога, всю свою жизнь пытался доказать, что человек существо пансексуальное, и что религия, культура и искусство это всего лишь надстройки над гениталиями человека. Апогеем его бесовского бреда явилась теория о том, что любовь родителей и детей – это загнанное в подсознание желание кровосмесительства. Да и потом, что мог нормального написать человек, сорок лет употребляющий кокаин?
– Он просто занимался исследованиями наркотических средств, – вступился за Фрейда Эрик.
– Да, вначале это были исследования, но потом он пристрастился, причём так, что стал «подсаживать» на эту гадость друзей и невесту. Последние шестнадцать лет жизни, он не исследовал, а плотно «сидел на кокаине».
– Он сильно болел.
– Он не болел, он гнил заживо. У него был рак ротовой полости. За то, что псевдоученый бросил вызов Всевышнему, Господь оставил его и вчерашние «друзья» из темного мира, которые подталкивали к написанию всей этой гнусности стали рвать его на части. И когда больной старик Фройд (именно так звучит его фамилия) уже не мог терпеть это мучение, близкие попросили врача ввести ему смертельную дозу морфия. Вот такой конец ожидает всех богохульников – гной во рту и друзья, просящие врача убить тебя, чтоб ты не мучился, – произнес отец Александр, перекрестившись.
Я посмотрел на директора консервного завода. Он обхватил рукой горло и сглотнул обильную слюну.
– Бесы – это иная, неведомая, непонятная нам реальность. Говоря современным языком – гости из параллельного мира обладающие «суперспособностями». Если мы их не видим, это еще не значит, что их нет. Ведь мы же не видим радиоволны или радиацию.
– Не видим, но можем судить о них по их проявлениям, – возразил Эрик.
– И о бесах мы можем судить по их проявлениям. Просто еще не придумали прибор, определяющий их наличие, – с улыбкой произнес отец Александр. – Хотя многим святым открывались глаза, и они видели эту мерзость. Во всех, абсолютно во всех религиях мира описаны темные силы. У мусульман это шайтаны, у буддистов – демоны-людоеды ракшасы, у индейцев – вендиго, у китайцев – яогуаи. Можно конечно списать всё на необразованных предков.
Эрик опять согласительно кивнул.
– Но неужели тысячелетиями люди на всех континентах ошибались?
– Информация о мироздании изменилась. Сейчас многое можно объяснить.
– Согласен. За последние сто лет мы сильно продвинулись в познании мира, а с развитием компьютерных технологий скажем невероятно ускорились, но несмотря на это, человек до сих пор многое объяснить не может. Вот, например, природа создания вселенной до сих пор загадка.
– Почему загадка? – довольно произнес Эрик, не сомневаясь, что на этом «поле» он одержит победу. – Все измерили, всё вычислили. Есть Теория Большого Взрыва. Согласно ей вся материя, существующая сейчас во Вселенной, появилась тринадцать миллиардов лет назад. До взрыва, она существовала в виде точки с бесконечной плотностью и температурой. В какой-то момент, произошел взрыв. В результате чего стала образовываться вселенная.
– Ты знаешь Эрик, – вмешался я, – с тех пор, как в шестом классе мне в руки попался школьный учебник по астрономии, тема происхождения Вселенной стала вопросом юности. В далёком 1979 я прочитал пособие Воронцова-Вельяминова «от корки до корки» и приобрел твердую уверенность, что всему есть научное объяснение. Всему-то всему, но время от времени в голове всплывало: «Кто-то ж создал эту громадину! Только кто? Не могла же она (Вселенная) сама по себе взять и родиться?». Учитель физики подкидывал дров в огонь моего сомнения, сообщая что: «энергия не возникает из ничего, и не исчезает бесследно». Я взрослел, смотрел на звезды, читал разные книги, но внятного ответа на вопрос так и не получал. Только после сорока, когда воцерковился, мне стало понятно, кто и что создал.
– Хорошо Гера, ответь мне тогда на вопрос: «Зачем?».
– Что зачем?
– Зачем Бог создал такие масштабы? Зачем эти расстояния? Зачем далекие галактики и звезды, если мы живем на маленькой планете и не можем добраться даже до ближайшей звезды. Можно было бы устроить мир поменьше. Результат был бы таким же.
– Я думаю, если бы было всё меньше, то не было бы ни полета научной мысли, ни места фантазии. Посади хомяка в коробку, и что он увидит? Стенку? А тут смотри, какой простор. При таких масштабах легко понять, насколько велик твой Создатель.
– Может Бог сидит на окраине вселенной, но до него просто не долететь, – стараясь внести свою лепту в разговор, произнес директор завода.
Продолжая дискуссию, отец Александр сделал вид, что не заметил мысль Виктора о местоположении Создателя.
– Максим Исповедник, тысяча четыреста лет назад сказал: «Бог дал человеку, сотворенный Им мир, чтобы человек, изучая его, восходил к познанию Бога!». По-моему, это очень простое и понятное объяснение. Человек изучает мир, развивается, и потихоньку помаленьку осознает величие Бога, создавшего эту прекрасную бесконечность.
– Если позволите, продолжу, – торопливо произнес я, боясь, что мысль уйдет. – Стараясь укрепиться в Вере и желая окончательно во всем разобраться, я взялся за изучение теории Большого Взрыва. Космологическая сингулярность, планковская эпоха, экспоненциальное расширение! В каше из сложных терминов и выводов я пытался понять: «Кто нажал кнопку?». Кто-то же нажал эту образную кнопку, чтобы все рвануло. Хорошо, материя сжималась, сжималась, а потом рванула. Но тогда кто нажал кнопку, чтобы она сжималась? Кто отдает эти невидимые команды? Если все происходит само по себе, то все законы физики неверны, и в первую очередь закон сохранения энергии. Можно узнать природу образования пара из воды, но и нужно узнать, кто включает чайник, чтобы вода закипела.
– Ну если послушать вас, то всю современную науку нужно выкинуть на помойку, – культурно разразился Эрик. – Мы пока не в состоянии отмотать время на тринадцать миллиардов лет назад, чтобы узнать, кто нажал кнопку, но теоретическая физика – это наука! Это способ познания природы. Ученые создают математические модели явлений и сопоставляют их с реальностью. Узнали скорость света – можно посчитать расстояние до ближайшей звезды. Определили время распада изотопа – можно определить возраст любого археологического объекта. Двадцать первый век! А вы всё меряете средневековыми мерками. Многие христианские догматы просто смешны!
– Например?
– Например то, что вы считаете, что миру семь с половиной тысяч лет. Это что за бред?
Отец Александр поменял позу и расправил плечи.
– Начнем с того, что в Библии нет никаких точных дат сотворения мира.
– Откуда же взялась эта цифра?
– Во втором или третьем веке, точно не помню, христианские богословы посчитали количество «человеко-лет», взяв за основу временной отрезок от Адама и Евы до Рождества Христова. Считались записанные в Библии «колена израилевы»: «Авраам родил Исаака; Исаак родил Иакова…» и т.д. Сложив средний возраст участников цепочки, получилась цифра 5508. Но есть одно «но»! Это отрезок, посчитанный земными «человеко-годами», но в Священном Писании ничего не говорится, как считалось время, в том числе в раю до грехопадения прародителей рода человеческого. Возможно, там время текло совсем по-другому. «У Господа один день как тысяча лет и тысяча лет, как один день!».
– Думаю, что в дате или, точнее сказать, во времени создания мира кроется какая-то загадка, – продолжил я. – Уж больно просто все получается, если считать годы от Адама до Рождества Христова. Читая «Теорию Относительности для чайников», я наткнулся на одну очень интересную информацию. Скажи Эрик, современная наука допускает, что в разных системах координат время течет по-разному?
– Правильнее сказать: «В разных системах отчета, двигающихся относительно друг друга, время течет по-разному».
– Теперь скажи, в теории относительности есть понятие реля…релетиви…
– В «Специальной Теории Относительности» есть понятие: «релятивистское замедление времени».
– Спасибо. Насколько я понял, при этом явлении время замедляется. И это, как я понимаю, уже доказано.
– Да. Было проведен эксперимент. Атомные часы на борту космического корабля замедлялись относительно часов, находившихся на земле.
– Значит, другое течение времени присутствует?
– Теоретически да.
– А если возможно замедление, значит теоретически возможно ускорение временных процессов?
– Возможно.
– Ну а если возможно, то почему Господь не мог ускорить процесс образования вселенной. Он же всемогущ! Это нам кажется, что прошло тринадцать миллиардов лет, а у Создателя это было семь дней.
Эрик недовольно фыркнул, а я, как гончая возбужденная взятием следа, полетел дальше.
– А что, если скорость полураспада изотопа миллион лет назад была одна, а сейчас она другая. Тогда вообще всю историю мира надо переписывать.
– Ну ты хватил! – почти крикнул Эрик.
От перегрева мыслей и страстей ситуацию спас директор консервного завода.
