Геннадий Русланович Хоминский
Солдатские небылицы
– А не гонишь ли ты? – спросил его солдат с чёрными погонами, – я два года в Амдерме прослужил, но такого не слышал.
– Блин, я же говорю, это было полтора года назад. А потом уже, точно знаю, как какая недостача у старшины, там сапог не хватает, или бушлатов, так всё списывали на сгоревший вагончик, мол всё там хранилось.
– Да, я это слышал, – сказал другой солдат.
– А не плохо бы ещё выпить? Что пацаны думаете? – проговорил один из солдат.
Все загалдели и решили, что не помешает. Скинулись и протягивают мне десять рублей: «Давай батя ещё бутылку».
Я сунул деньги в карман и быстро пошёл в своё купе. Вытащил из ящика две бутылки, самому выпить хочется, аж невмоготу. Захожу к ним и ставлю две бутылки на стол. А у них вновь продолжается спор за физику.
– Не понял, причём здесь физика? – громко говорит солдат с чёрными погонами.
– Не понял? Соображать надо. Взрывается не бензин, а его пары. А на морозе паров не было, а в вагончике были, вот и шандарахнуло, в школе нужно было учить физику, – громко говорил сержант.
– Можно подумать ты учил?
– В том то и дело, что не учил ни фига, – засмеялся сержант.
Все рассмеялись.
– Вот солдатики, я водку принёс, – вклинился я в разговор.
– Батя, мы одну заказывали, – ответил сержант.
– А другая от меня, за хороший рассказ, – а сам открываю и наливаю себе полстакана.
– Ну, спасибо, батя.
Чокнулись, выпили.
– А ты, батя, физику в школе учил?
–Да нет, служивые. У меня образование – только две ходки, три класса да четыре коридора, – засмеялся я, – пойду дальше по вагону, посмотрю, чтобы порядок был.
И отправился к следующему купе.
Рассказ 2
Заглядываю в купе, а там сидят человек десять, на столе лежит какая-то закуска и стоят две бутылки водки и бутылка вина. Одна бутылка почти пуста. У меня не покупали, наверное, с собой принесли.
– Да ты знаешь, что такое ЗИЛ-131, седельный тягач? – громко один кричит другому.
– Да плевать на тягач, а ты ездил на сто пятьдесят седьмом, вот машина так машина, гляди какие мышцы накачал за два года, – солдат снял китель и стянул с себя рубашку, демонстрируя свою мускулатуру.
– Да, «мормон» машина серьёзная.
– Солдатики, может вам ещё водочки или винца принести? – спрашиваю я, когда все замолчали.
– Да нет, отец, у нас пока есть. Присаживайся, выпьешь с нами?
– Дак отчего же не выпить, коли угощаете, – и протягиваю стакан, который был в кармане.
Солдат разливает всю водку, кому не досталось – вино.
– Выпьем за дембель, которого два года ждали.
Выпили. Так хорошо стало на душе. Просто благодать. Колёса постукивают, за окном ёлки проносятся.
– Ладно, отец, принеси нам три бутылки винца, – и протягивает мне пятнадцать рублей, – денег больше нет, а нам ещё ехать далеко.
Я смотался в своё купе, достал три бутылки вина и бутылку водки. Что-то не могу пить вино и пришёл в купе к солдатикам. Поставил бутылки на стол: «А водка от меня в подарок, это если интересную историю расскажете. Люблю я разные истории про жизнь слушать».
– Молодец отец, конечно, расскажу. Историй за два года столько, что у тебя водки не хватит. Слушай.
– Может сначала выпьем? – спрашиваю.
– Давайте выпьем.
Разлили, выпили, закусили.
– Ну теперь слушай.
«Был весенний погожий денёк. Такой, который бывает только на Крайнем Севере. Сидишь себе в тёплой казарме, в окно светит яркое солнышко. Благодать. Правда на улице термометр показывает минус 20, но это ничего, главное нет ветра. Это видно по дыму из трубы кочегарки, который поднимается ровным столбом и рассеивается где-то там, очень высоко. Снег совершенно белый и блестит под лучами невысокого солнышка. Суббота. Кто служил, тот понимает, что суббота – это праздник души. До обеда ПХД – парко-хозяйственный день. После обеда можно отдохнуть, найдя укромное местечко где-нибудь на территории технического дивизиона. Затем баня, со всеми её прелестями. С парилкой. Веника, конечно, нет, но его функцию неплохо выполняет связка из двух – трёх полотенец. Дедки, это которым до дембеля осталось менее полугода, могут посидеть на расслабоне в предбаннике и похлебать горячего чайку после парной. А если повезёт то, чего и покрепче. Затем неторопливый ужин и кино. Если фильм неинтересный, можно свалить в курилку и там, сделав несколько глотков чифа, порассуждать с корешами о жизни.
Но это всё прелюдия. Рассказ не о том. Вернее, о том ПХД, когда случилась эта история. После утреннего развода мне удалось ускользнуть от коварного взора старшины и подбежать к начальнику штаба. Дело в том, что я был химиком-инструктором в дивизионе и подчинялся напрямую начальнику штаба. В подчинении у меня никого не было и это было большим плюсом в моей жизни. Так вот, после развода я подхожу к начштаба и говорю: «Товарищ майор, у нас предстоит проверка склада, звонил нач/хим полка. Нужно пойти навести там порядок, а то после последних учений всё разбросано, времени не было собрать». Естественно, майор дал добро, и я, с высоко поднятой головой, прошагал мимо старшины, который судя по выражению лица имел на меня виды. К сожалению, начштаба не всегда бывал так благосклонен и зачастую говорил: «Хорошо, только со старшиной согласуй». Это было всё. Я был припахан на целый день. Но сегодня солдатское счастье мне улыбнулось, так как начштаба очень не любил проверки, которые проводил время от времени нач.хим полка. Вообще нач.хима полка не любили все начальники штабов всех дивизионов, так как справедливо считали того бездельником, мешающего им, начальникам штабов, заниматься боевой подготовкой. А плохой рапорт от нач.хима мог доставить массу проблем и командиру и начальнику штаба дивизиона. Вообще у нас была такая поговорка: «У нас в полку стоят три дуба – нач.хим, нач.физ, начальник клуба». Но что-то я опять не о том.
Так вот. Я оделся и вышел на улицу. Погода благодать. Светит солнышко, морозно, ветра нет. Топаю себе на позицию и радуюсь жизни. Меня догоняет мой дружок Лёха. Тоже дед. «Геша, что делать будешь?» – спрашивает он. Меня почему-то звали в части Геша.
– Да ничего. Сейчас на склад, да до обеда продрыхну.
– Я с тобой, а то ком.взвода не даст спокойно отдохнуть.
Лёха был зам.ком транспортного взвода. В подчинении около 20 солдат и штук пятьдесят машин ЗИЛ-131. Так что дел хватало, но поскольку он уже дед, то работать хронически не хотел. Были у него два командира отделений, вот на них он всю работу и спихивал.
– Пойдём, какой базар, места хватит, – ответил я.
Мы пришли на склад, где у меня хранились противогазы, ОЗК (общевойсковой защитный комплект) и прочая химическая хрень. Я достал из ящика старенький чайник, пачку заварки, сбегал на улицу, набрал снега. Чайник примостил на батарею, чтобы снег растаял. Посидели, поболтали. Когда в чайнике появилась вода, включил его и вскоре он закипел. Заварили чай погуще. Только собрались почифирить, как в дверь постучали условным стуком. Пришёл Серёга, тоже наш дедок. Выпили по кружечке чайку и пошли на улицу покурить. Разговор зашёл за машины, и я предложил поехать покататься. Возражений не было, и мы втроём отправились в бокс, где стояли ездовые машины. Как я говорил, машин было штук пятьдесят, но ездовых, то есть готовых к поездкам, было штук десять, остальные на консервации. Лёха пошёл в бокс за машиной, а мы с Серёгой остались ждать его около кочегарки. Вскоре он к нам подъехал, мы втроём уселись в кабину и поехали по дороге вдоль ограждения позиции. Это километра три. Ездили по очереди. Затем нам попалось интересное развлечение. В одном месте дорога делала плавный поворот на девяносто градусов и за поворотом, метрах в десяти был переезд через короб. Что такое короб, кто бывал на Севере знает. Дело в том, что на Севере водопроводные трубы в землю не закапывают, а укладывают на стойки высотой с полметра от земли, утепляют чем можно и забивают в деревянный короб. Где нужно проходить людям, делают лесенки, где ездят машины, насыпают переезд. То есть делают бугор высотой с метр по которому машины переезжаю через короб. Так вот, как мы выяснили, этот переезд является хорошим трамплином. Нужно только получше разогнаться. А седельный тягач ЗИЛ-131, это резвый конь о шести ногах. Но как мы не пытались на нём прыгнуть через короб, толком ничего не получалось. Десяти метров для разгона даже такой машине было маловато и как мы не давили на газ, машина просто переезжала через короб. Переезжала, лихо подпрыгивая, но колёса не отрывались от снега. Это мы с Серёгой видели, наблюдая сбоку, как Лёха прыгал в кабине, вцепившись в руль. Лёхина задница отрывалась от сидения, голова билась о крышу, но колёса отрываться никак не хотели. Оставалось одно – начать разгоняться до поворота дороги. Но это уже не просто. Поскольку идея была моя, то и испытывать первому мне. Я отъехал от поворота подальше, развернулся и начал разгоняться. Скорость нарастала, поворот приближался и не казался таким простым. Нервы не выдержали, и я перед поворотом тормознул, повернул, снова полный газ, машина влетает на трамплин, но, увы, несмотря на явно более высокую скорость, отрываться от снега не захотела. Ко мне подбежали Лёха с Сергеем. Глаза горят. Каждый хочет попробовать сам. Меня назвали трусом, который боится повернуть на скорости. Я их вытолкал из кабины и сказал, что первая попытка не в счёт. Они согласились, и я подготовился к новому заезду. Разгоняюсь что есть мочи, перед поворотом не торможу, только сбросил газ и сразу за поворотом снова резко нажал на педаль. Подлетаю к трамплину, аж страшно. Вцепился в баранку, жму на газ со всей силы и чувствую, как машина отрывается от земли и летит. Сильный удар при приземлении. Остановился и выскочил к пацанам. Машина пролетела метра полтора, это видно даже по колее. Хотя мне показалось, что летела очень далеко и долго. Затем за баранку садились и Лёха, и Сергей, но результаты были примерно одинаковые. У кого-то чуть больше, у кого-то чуть меньше. Но не существенно. Продолжалось это с полчаса. Увлеклись и не заметили, как к нам подошёл дежурный по позиции, молодой летёха. Лейтенант Падалко, вот же угораздило его получить такую фамилию, прибыл к нам из училища недели две назад. «Вы что здесь, салабоны, за гонки устроили. На губу захотелось?», – это он нам. «Да пошёл ты, сам-то на год старше меня, а на Севере вообще две недели, а я второй год уши морожу, так что кто из нас салабон?», – подумал я, но ничего не сказал. Потом его поставили взводным. Пацаны говорили, что нормальный, в принципе, мужик. А по фамилии не скажешь. Но дело не в этом. Он стоял и разглядывал наши следы: «И кто из вас дальше прыгнул?», – спрашивает нас.
– Да все примерно одинаково, поворот мешает, – ответил Лёха.
– Учитесь, пацаны, как надо, – и он полез за руль.
Мы все тоже залезли в кабину. Лейтенант развернулся, отъехал подальше от поворота, снова развернулся, выровнял машину по дороге и начал прогазовывать.
– Лейтенант, не бзди, – сказал ему Серёга.
– Спокойно детишки, – огрызнулся он и резко начал разгоняться.
Я гляжу на него – зубы стиснул, вцепился в баранку, но перед самым поворотом резко дал по тормозам, потихоньку прошёл поворот и снова дал газу. Но не тут-то было. Машина спокойно перекатила через короб, даже не сделав попытки подскочить. Лейтенант немного побледнел и решил сделать ещё попытку: «Вы здесь уже час гоняете, а у меня, думали, с первого раза получится. Попытка вторая!», – он отъехал ещё подальше от поворота. Разогнался хорошо, уже поворот близко, скорость не сбавляет, начинает крутить руль, и машина на большой скорости входит в поворот. Вот уже и короб, но подъезжаем к нему как-то боком. Я вцепился в ручку на двери, глянул на летёху, он весь белый, прикусил губу, вцепился в баранку со всей мочи. Машина влетает на короб под углом к дороге, отрывается всеми своими колёсами и летит. Но мимо дороги и прямиком на столб, который стоял в паре метров в стороне. Влёт врубаемся в столб, он, кряхтя медленно валится на землю, таща за собой все провода, которые на нём были. Машина мягко приземлилась на столб. Всё стихло. Гляжу, прямо впереди по дороге к нам быстро шагает капитан Пеньковский, он был сегодня дежурным по дивизиону и, наверное, ходил посмотреть, как дела на позиции.
– Лейтенант, сам расскажешь, как катался, а нам нужно сматываться отсюда, – быстро проговорил Серёга и мы выскользнули из кабины.
– Бойцы, стоять! – громко крикнул капитан, пресекая нашу попытку свалить, – так, Хоминский, Хухрянский, Лозинский. Святая троица. Подобралась компания.
– Почему троица, ещё Пеньковский, – тихо проговорил Серёга.
– Ты у меня поборзей ещё. А кто за рулём? Лейтенант Падалко? Отлично начинаешь службу, лейтенант. С простым манёвром справиться не смог.
Он обошёл машину, посмотрел на помятый бампер и крыло. «Держи», – и он сбросил с себя полушубок к ногам лейтенанта.
Залез в кабину, выехал на дорогу и поехал за поворот, там развернулся и махнул нам рукой, чтобы отошли подальше. Мы стояли, разинув все свои четыре рта. Раздался скрежет раздатки. «Это он блокировку отключил, – тихо прокомментировал Лёха, – сейчас забуксует». Но машина очень плавно начала движение вперёд. Всё быстрее и быстрее. Вот и поворот. Вдруг двигатель взревел, из-под задних колёс вылетел фонтаном снег, машина пошла в занос и боком вошла в поворот, но вот она выровнялась после поворота и на большой скорости влетела на трамплин. Все три моста отрываются от снега, и машина летит вперёд. Она как бы парит в воздухе и не торопится приземляться. И только пролетев метров десять плавно опустилась на все шесть колёс. Капитан развернулся и подъехал к нам: «Учитесь лейтенант, а этих долбоёбов учить бесполезно, им скоро домой», – он вышел из машины, надел полушубок и пошёл по дороге дальше. Пройдя шагов десять, остановился, обернулся и говорит: «Лёха, к вечеру что бы ни одной царапины на машине, буду сдавать дежурство, зайду проверю, а тебе лейтенант – чтобы столб стоял как новый и провода все были на месте».
Лёха сел в машину и поехал в бокс, а мы с Серёгой пошли за трактором и подмогой, чтобы поднять столб на место. Вот так и прошёл очередной парко-хозяйственный день. В баню мы опоздали, все уже помылись и баню заняли офицеры. Правда уже после отбоя нас поднял дневальный и сказал, что мы можем пойти помыться. Втроём мы пришли в баню. От офицеров нам остался вполне приличный веник, который мы использовали до последнего листика».
– Да, было дело, – подтвердил один из солдат.
– Да, ребята, классная история, молодец ваш капитан, сам всё развёл, не стал на вас катить. За такой рассказ нужно выпить, – я разлил и водку, и вино по стаканам.
