полная версия
Геннадий Дмитриевич Сердитов
Воевода
Часть первая
Петушиное Хотьково
Как над белым
Стольным градом
В белом облаке проём,
Белый беркут
Цепким взглядом
Озирает окоём.
А под чёрною горою
В чёрной речке
Чёрный сом
Просыпается порою,
Чуя беды,
Бьёт хвостом.
Между рыбою и птицей
Вся людская круговерть,
Быль в обнимку с небылицей,
Боль и радость,
Жизнь и смерть…
1
Кочевые инженеры —
Неизученный народ,
Сколько вас, какой вы веры,
Что вас по свету несёт?
Мы с приятелем на пару
По дождю да по воде,
Обернув плащом гитару,
Бродим в старой слободе.
Вот крыльцо, вот баба с дедом,
Пёс лохматый, рыжий кот.
…Сговорились, чтоб с обедом.
– Деньги, – дед сказал, – вперёд.
Мой приятель любит Тоню,
Та от мужа ни на шаг,
Мой приятель в чувствах тонет,
Тоня думает: «Дурак!»
А случилось всё в Хотьково,
Где приезжим каково —
Здесь у местных через слово
Фраза: «Нам-то хоть кого!»
Что кого? – побить, ограбить,
Объегорить, обокрасть,
Спесь крутому поубавить,
Девку ль в сене позабавить,
Чужаков избрать во власть?
Что за присказка такая,
В толк никак не можем взять.
Помогла нам баба Рая,
Попыталась рассказать.
2
– Ехал царь вдвоём с возницей
Много сотен лет назад
Помолиться, попоститься
В лавру, в Сергиев Посад.
Почему отстала стража,
Не понятно нам досель,
То ли ночь была как сажа,
То ли жуткая метель…
Аль стрельцов сморила бражка —
Трёхведёрная баклажка,
И возницу сон догнал,
Только царь, очнувшись тяжко,
Обнаружил, что упряжка
В темноте бредёт одна,
И опешил – вот те на!
Царь десницей торк возницу
(Мало что не по зубам):
– Ты куда завёз, тупица!
Где Посад и божий храм?
Тот в ответ:
– Не знаю сам…
Темень – что в утробе мавра,
Стог, изба ли впереди?
Уж давно должна быть лавра,
Коль не сбились мы с пути…
Вдруг какие-то людишки,
Тёмный промысел творя,
Хлоп возницу! И под мышки
Тянут батюшку царя!
Полсть медвежью распахнули,
Рвут песцовую доху,
Шубу с царских плеч стянули
На собольем на меху!
Стонет царь, в сугробах лёжа:
– Черти, грабите кого!
Я же царь вам, ваш надёжа…
Те в ответ:
– Нам хоть кого!
Богомольца побогаче,
Аль заморского купца,
Али писаря на кляче,
Али пьяного стрельца —
Было б только поживиться
Чем от путника того,
Да людишкам прокормиться,
Словом, нам-то – хоть кого!
На Москве, когда прознали
Про разбой да разговор,
Подивились и прозвали
Это место «Хоть кого».
Дьяк в чертёж вписал: «Хотького»,
Утвердил то царский двор.
«Хотького» или «Хотьково» —
Мы зовёмся с давних пор.
От названия такого —
Петушиного, родного —
Мужикам большой резон:
Только выпьют – и готово —
Сразу лезут на рожон!
3
Встрял тут голос деда Пети:
– Это, братцы, всё брехня,
Надоели сказки эти,
Вы послушайте меня.
Жил в Мытищах воевода,
Князь Мстислав, царёв племяш,
В общем, знатная порода,
Не какой-нибудь алкаш.
Говорит ещё преданье,
Что жена его Еланья,
Дочка князя из Торжка,
Та не ведала желанья
До любезного дружка.
В молодице всё как надо:
Ясноглаза как луна,
Спереду смотри аль сзаду —
И красива и стройна.
И в дому всё чин по чину,
Не сварлива, не жадна,
Мужу лишь одно в кручину:
К ласкам дюже холодна.
Он к ней соколом влетает,
Да прильнёт как лисий мех,
А она дрожит-страдает
От супружеских утех.
Князь не бражник, не похабник,
Но боец и удалец,
С молодых ногтей был бабник,
Чай, не схимник, не скопец.
Но отнюдь не басурманин,
Православных был кровей,
Обвенчавшись, наш боярин
Верен был жене своей.
…Дед добавил в чашку чая,
Налил в блюдце, остудил.
Головой слегка качая,
Философски рассудил:
– Вот такая незадача,
Вот такая кутерьма,
Для кого копна как дача,
А кому дворец – тюрьма,
Для кого любовь – отрада
С жаркой женщиной земной,
А кому – одна досада
С неразбуженной женой,
Ну хоть плачь, хоть волком вой!
…Ходит-бродит воевода
По усадьбе день за днём,
Настроенье, что погода —
То с порошей, то с дождём.
Вдруг затеет бой кулачный,
То застынет у огня,
То в поля умчится мрачный,
Не жалеючи коня.
4
Раз, в кафтане нараспашку
Да на взмыленном коне
Ехал князь. И старикашку
Встретил в ветхом зипуне.
– Издалёка ли, скиталец,
Не из беглых ли людей?
Поклонился князю старец:
– Я не вор, не лиходей.
Звать Никишкой, сын Егоров,
Родом сам из Карпогоров,
По святым хожу местам
Да за родичей-поморов
Бью поклоны всем крестам.
Ну а нынешней зимой
Чую, надо на покой,
Вот и топаю домой.
– Чем же кормишься, убогий,
Побираешься небось?
– С той поры, как носят ноги,
Нищим быть не довелось.
Нужен я честному люду
Для поддержки живота —
У мальцов лечу простуду
Да чесотку у скота,
Надо – выгоню трясучку,
Мужеских добавлю сил…
– Дед, а бабью нехочучку
Ты когда-нибудь лечил?
В бороде поскрёб бродяжка
Да в затылке почесал,
А потом, вздыхая тяжко,
– Было всякое, – сказал. —
Пять секретов в той хворобе:
Гарам дуд, кара кудук,
Рысь в глазу, змея в утробе,
Зазамоченный сундук…
– Молвишь больно ты мудрёно,
Мне ж загадки ни к чему,
Коли ты такой учёный,
Поживёшь в моём дому.
Как хворобу распознаешь
Да разбудишь мне жену,
Дам тебе, что пожелаешь —
Хоть именье, хоть мошну.
Коль не сдюжишь с хворью этой,
В дальний скит жену запрут,
А тебе тогда, не сетуй,
На конюшне кнут да прут…
– Из-за бабы, князь, негоже
Живота меня лишать…
– Ты, старик, не вышел рожей
За меня дела решать!
Хохотнул боярин дико,
Хвать беднягу за зипун
Да на круп его! И лихо
К дому их понёс скакун…
В чёрной яме в чёрной речке
Чует чёрный сом во сне:
Смерть отыщет не на печке
Тех двоих, что на коне.
5
Так случился в княжьем доме
Интересный человек,
Будто шёл на богомолье,
Попросился на ночлег.
Приказал хозяин, баньку
Истопили мужики,
Ключаря позвали Ваньку,
Тот раскрыл все сундуки:
Вот обувка, вот одёжка —
Гладью шитый петушок,
Пояс – медная застёжка,
На тесёмке гребешок.
И напарен, и ухожен,
Мясом потчеван в обед,
К князю в гридницу провожен
Белый дед – в окошке свет.
Молвил князь :
– В потёмном деле
Ты уж тропку отыщи,
Положу тебе неделю,
Не отыщешь – не взыщи.
У меня ж дела поспели
Ехать в Сергиев Посад,
В аккурат к концу недели
Буду, думаю, назад.
Ты же здесь сбежать не пробуй,
Я лукавства не спущу —
В дупе лешего сыщу,
И тогда твою утробу
Диким псам на корм пущу!
Не во чистом поле пахарь,
Не во кузнице кузнец,
Во палате княжьей знахарь,
Коль не знахарь – не жилец.
Дед седой да сухопарый,
Ровно свечка в поставце,
Где там свечка – так, огарок,
Но с достоинством в лице.
6
Повезло же нам, ребята,
Встать у деда на постой,
И гостиницы не надо —
Дом стоит, считай, пустой.
Пять сынов да девять дочек
Раскатились по стране,
Глянь на карту – сколько точек
Дед отметил на стене.
Раскатились как колечки…
Вот уже который год
С бабой Раей на крылечке
Дед сидит и писем ждёт —
Из Рязани да Казани,
Из Тюмени и Твери,
В радость или в наказанье —
Тут попробуй разбери.
Лишь меньшая Антонина,
Их последний колобок,
За соседкиного сына
Укатилась за порог.
Вышла замуж слишком рано —
С ученической скамьи,
За буяна-хулигана
Из неправильной семьи.
А девчонка – загляденье,
Что фигурка, что глаза,
Моего дружка в смятенье
Враз повергла егоза.
Мы сидим у самовара
Как хорошая семья —
Миша-друг, в руках гитара,
Дед да баба, кот да я.
Для уюта-колорита
На столе свеча горит,
Чашка чая недопита —
Песня с сердцем говорит.
Антонина забегает,
Чтоб проведать стариков
Да послушать, как играет
Гитарист. А тот каков —
Засияет, распрямится,
Лишь объявится она,
Зажурчит, засеребрится
В пальцах нервная струна.
Он такую песню вспомнит
Да такие в ней слова —
Как в сметане сердце тонет
От такого волшебства.
Да и голос гитариста —
Бас красивый, с хрипотцой,
Тут бы в парня и влюбиться —
И умён, и холостой,
Да поплыть бы по стремнине
Речки песенной к нему…
Только нашей Антонине
Эти страсти ни к чему.
Посидит чуток меж нами,
Встрепенётся – и домой,
Баба Рая с пирогами
Сунет ей пакет с собой.
Крякнет дед, сомкнувши брови —
Всё у дочки кувырком,
Пусто в доме у свекрови,
Шиш в обнимку с ветерком…
Да под локоном заметит
Дед у дочери синяк,
Больно видеть деду Пете:
Зять-дурак охоч до драк.
Дед сорвался как-то с места
Без сапог, зато с колом —
С этой «нотою протеста»
Заявился к зятю в дом.
Дочь в сенях заголосила,
Не впустила старика…
Эх, вернулась кабы сила
Иль сыны издалека!
Дед вздохнёт, протянет тонко:
– Ты бы, Миша, не глупил,
Умыкнул бы, что ли, Тоньку,
Я б охотно подсобил…
Баба Рая ужаснётся:
– Что удумал, асмодей!
Всё у Тони утрясётся
И без этаких затей,
Вот родит, бог даст, детей.
Мой приятель любит Тоню,
Та от мужа ни на шаг,
Мой приятель в чувствах тонет,
Тоня думает: «Дурак!»
Впрочем, может и не так…
Дом пониже, дом повыше,
Садик, дворик – гладь да тишь,
Ан почти под каждой крышей,
Слышь, своя скребётся мышь.
7
Вечер. Долгая суббота.
Что-то петь желанья нет.
– Кстати, как там воевода,
Что там дед – в окошке свет?
– Глядь-поглядь, уже прижился
В доме князя Белый дед,
С княжьей челядью сдружился,
Будто знался много лет.
Тут на чирей лук приладит,
Там ячмень заговорит,
Вправит кость, живот наладит —
Подходи, коль что болит!
А ещё за прибаутку
Привечал его народ —
Вырвет зуб, приложит шутку,
Да притопнет, да споёт:
«Тит за косу Дуньку ловит,
А она его – за чуб,
Тит от этакой любови
Проглотил молочный зуб!
Бабе Марфе каша люба
Да милы ей кисели —
Два её последних зуба
С дому ноги унесли.
Не женить никак Захара,
Долго собирается,
От зубов осталась пара,
Да и та шатается!»
…И не так уж жалко зуба,
Да и боли, вроде, нет.
– Где ты раньше был, голуба?
– Ай да лекарь, ай да дед!
8
Но особою любовью
Дед Еланьей окружён,
И без жалоб на здоровье
В ближний круг допущен он.
Мамки, бабки, приживалки
Им чуток потеснены,
По скамьям сидят как галки
Вдоль расписанной стены.
Дед же рядышком, ошую,
У хозяюшкиных ног
Сказ ведёт про речку Шую,
Где живёт Король Миног,
Да про Мудрого Тюленя —
Ведуна ледовой тьмы,
Да про Синего Оленя,
Да про ведьму из Тотьмы…
И хозяйка молодая
Не шелохнется сидит,
Вслед за сказкой улетая,
Белой лебедью парит.
Спелой клюквой рот лоснится,
Зубки снежные блестят,
Колонковые ресницы
Завораживают взгляд.
Ан недолго – грусть поспеет
Будто ночка на крыльцо,
Остудится, потускнеет
У Еланьюшки лицо.
Дед и так и эдак с нею,
В прибаутках кривит рот,
Песню, что поозорнее,
Дурьим голосом споёт:
«Привозили из-за леса
Жуткий срам от бугая,
То ль от Чура, то ль от беса,
То ль от Ваньки Холуя.
Через кочки и ухабы
По долам да по горам
Скачут девки, лезут бабы
Поглазеть на этот срам…»
Захохочут в покатушку
Мамки: «Ишь ты, старый чёрт!»
А Еланьюшка в подушку
Вся уткнётся и замрёт.
И ни ласкою, ни силой
Ту печаль не скинуть с плеч…
Эх ты, старое кадило,
Полезай назад на печь.
Вот на пятый день, в середу,
Отослав на время слуг,
Молвила Еланья деду
Полушёпотом, не вслух:
– Ох, дедочек-голубочек,
Белоглавый мой мудрец,
Замоталась жизнь в клубочек,
Чую, близится конец.
Услужи мне, месяц ясный,
Соболёк мой, горностай,
Раскатай клубок несчастный,
Мою долю разгадай.
Молвил дед:
– Твою кручину
Я и сам бы рад унять,
Да боюсь, мне не по чину
Ту причину распознать.
Помолчал, сказал серьёзно:
– Погадаю, так и быть,
Прикажи, пока не поздно,
На ночь баньку истопить.
Да помягче, не для пару,
И лампад вели подать —
В полночь будем мы на пару
На судьбу твою гадать.
