Гаянэ Павловна Абаджан
Сделанный в Америке волшебный принц
Тут мы хотим отвлечься на своё восхищение мужеством украинской женщины. Она была абсолютно запугана, она очень боялась, ей было очень- очень- очень плохо, но она абсолютно ни в чём не уступила. Ей виделись картины как её прямо из зала суда выдворяют в пересылочную тюрьму, а то и похуже. И тем не менее она сказала: "Нет!"
Из "семейного дома" Таля перебралась к добрым людям – бабушке своих воспитанников в детском садике. Это была "русскоязычная" семья евреев из Бухары.
Оказавшись подальше от "гиблого места" (семейного дома), Таля начала приходить в себя после шока: как можно требовать подавать совместную налоговую декларацию, и одновременно угрожать через суд признать брак недействительным? Недействительный – это несостоявшийся, то есть фиктивный, а ею вроде же и пользовались по мере сил, то есть их брак неудавшийся, а это в корне другое. То же самое ей объяснила иммиграционный адвокат. Наверное так здесь запугивают и без того зашуганных иммигрантов, стандарт местной адвокатской работы с "не коренными".
Теперь откуда они получили фразы из её частных переписок с друзьями? То есть они взломали ей аккаунт и ещё этим потрясают? А законно ли это? Таля читала, что это преступление.
Хитрая и коварная Сальва придумала рассказать Тале, чтобы та сама принесла распечатку своей переписки в фейсбуке, и тогда якобы в договор о разводе внесут хорошие поправки, смягчив свой гнев.
"То есть хотят против меня ещё что-то измыслить и чтоб на вопрос: "Где взяли?" ответить: "Она нам сама предоставила"– решила Таля.
Во всём этом взломе больше всего Талю удивила не хитрость Сальвы, а поведение её собственных адвокатов, которые уговаривали её предоставить таки доступ Сальве к своей частной переписке. Они рассказали что тогда попробуют сбить сумму на половину – до тридцати тысяч. Таля ответила, что платить никому не намерена во первых потому что всё до копейки уже потратила как раз на них и ещё осталась им же и должна, а во вторых не понимает за что платить, и переписки у неё никакой нет – всё окончательно стёрто.
Так Таля и осталась в неведении, что уже там прочитали "горяченького" в её взломанной переписке и куда клонила Сальва.
Адвокаты Тали поняли, что им не убедить клиентку подписать это соглашение. Уверения в том что они замечательно справились и сделали всё от них зависящее, что только можно придумать в этой тяжёлом случае не возымели действия. Они вздохнули и спустя пару месяцев после начала "представления" написали встречный иск на развод против Билла.
Правда сначала пришлось извиняться перед судом за просрочку с ответом, то есть писать Ходатайство о подаче ответа с душещипательными словами: "просит, чтобы Благородный суд удовлетворил ее ходатайство о подаче ответа с опозданием" и пункты: "3. Жена задержала процесс подачи своего ответа, поскольку стороны пытались урегулировать вопрос через адвоката. 4. Переговоры стороны по урегулированию застопорились, и Жена считает, что теперь необходимо подать ответ".
Да, переговоры застопорились – не поспоришь, они наткнулись на пункты непреодолимой несусветицы.
И в ранее обещавшее быть тоненьким "Дело" упал "Встречный иск".
Цитата:
"6. В связи с этим истец во встречном иске просит Суд:
б) Заказывать соответствующую сумму поддержки Истцу по встречному иску;
c) Приказать о справедливом разделе семейного имущества и активов в соответствии с M.G.L. гл. 208 § 34;
а также,
г) В отношении всех других средств правовой защиты которые этот достопочтенный суд считает приемлемыми и справедливыми".
В благословенном штате Массачусетс на случай развода есть законодательство, это "Положение Общих законов штата Массачусетс, глава 208". И в этой 208 главе в принципе всё подробно расписано, включая кто кому и чего должен, сколько лет и сколько процентов. Читая пункты этого закона можно действительно сказать, что он разумный и справедливый. Лично у меня он вызвал именно эти ощущения.
==29==
Чем же тогда исписала Карлуччи восемнадцать стандартных листов бумаги? Ну, там было так, первые семь листов рассказали о существовании справедливого 208 закона, а следующие одиннадцать – дополнения о том, как же в данном конкретном случае "договорились" клиенты невзирая на этот закон.
Объясняю на примере: вот есть Десять Заповедей Божьих, напомним некоторые для ясности: да не будет у тебя других богов, не делай себе кумира, почитай отца твоего и мать твою, не убивай, не прелюбодействуй, не кради.
Теперь представим что американский адвокат Карлуччи готовит документ на основании Божьих Заповедей. В первой части она указывает на наличие этих Заповедей (параграф/ пункт), глубокое уважение и почитание их, а потом приложением: стороны договорились, о том что Зевс и Кришна – тоже твои боги; Элвис Пресли кумиром может быть; если отец – не очень, то почитать его не надо; если очень разозлят, то убить, конечно, требовалось; секс с кумой за прелюбодеяние не считается, "там где много взять немножко – не воровство, а делёжка", далее: подписи сторон, дата, печать, "заверено нотариусом Карлуччи".
Вот примерно в таком стиле Сальва и подготовила договор о раздельном проживании. Талина представитель – взъерошенная стажёрка, находясь на прерывающейся телефонной связи со своей начальницей, объяснила клиентке, что это лучшее что может быть в данной ситуации, ничего более хорошего не получится, поэтому хорошо бы подписать как есть и двигаться по жизни дальше.
Пусть Таля была издёргана и опять заплаканна, но не вконец сумасшедшая. Куда ей идти дальше с такими долгами? Поэтому она сказала: "Делайте что хотите, но я ничего подписывать не буду". Она была абсолютно согласна просто уйти (она и уже как сама думала – ушла), и жить дальше, но с нуля, а не из пропасти. Предложение её добрых адвокатов договариваться сбить сумму до тридцати тысяч и составить график погашения только вызывал некоторую злобу.
Что же подразумевал под своим договором ярый любитель всего украинского – Билл? Очевидно, приценился к квартире жены в Харькове. Он уже и раньше вместе со своей любимой сестрой выдвигали Тале финансовые проекты продать всё в Харькове, а деньги пустить на ремонт Бостонской избушки.
Угроза Сальвы, утверждавшей что еле сдерживает от безумства этого монстра – Билла, грозящего доказать в суде, что пал жертвой манипуляций психолога – брак надо аннулировать, а не расторгать, на несколько пришедшую в себя Талю не возымел действие: "Можете – действуйте, хватит меня пугать".
Получив встречный иск о расторжении брака Сальва тут же направила в суд прошение о приостановке слушаний так как "стороны продолжают договариваться" и вступила в затяжную переписку на тему "мы собираем документы".
Тале предоставили длинный перечень чего предоставить, начиная от движения по её счетам в банке. Счетов-то особо не было, кроме когда-то открытого депозитного, на котором она раньше держала деньги на аварийный случай, и накапливала чтобы тратить на Украине. Потом открыли счёт для зарплаты, потом она поменяла банк для депозита, потом завела себе счёт, куда перекидывала зарплату для покупок в интернете… Трыц и их много, хоть и пустых и заброшенных.
Таля с компьютером и онлайном была далеко не на ты, поэтому собирать все справки она понятия не имела как, особенно по движению на уже закрытых счетах с забытыми логинами и паролями. Возилась она добрый месяц, и натыкалась на "предоставление выписки платное". Как приятно заплатить сотку за справку, что у тебя ноль на счёте, и ты два года назад клал туда двести долларов и тут же их перевёл.
Возмущённая Сальва писала Талиным адвокатам, что невозможно работать, их клиент всё задерживает, не уважает суд, не уважает регламент и законы штата, те напоминали Тале и писали ответы Сальве.
Документы постепенно продолжали поступать, но Сальву всё не удовлетворяло, хоть это и не удивительно, ведь трудно искать чёрную кошку в тёмной комнате, особенно если её там нет. Но Сальва искала.
Она завалила мыслимыми судебными запросами всех, начиная от ВестернЮнион, заканчивая офис Талиной работы. В офисе ей понадобилось в частности истребовать даже график Талиных выходов на работу.
В соответствии с законом Тале на почту приходили вторые экземпляры всех ответов на запросы Сальвы. И теперь у неё дома есть даже отчёт за каждый день с точностью до минуты: во сколько она приходила и уходила с работы, функциональные обязанности, расшифровка помесячных начислений и вычетов сумм заработной платы, предлагаемые фирмой варианты страховок для сотрудников, другие льготы и тьма попутной информации "всё, что вы хотели знать, но сами стеснялись спросить". Начальница Тали удивлённо покачивала головой, она тоже несколько лет назад разводилась, но обошлась без запросов о её функциональных обязанностях.
У кого первого возникла идея искать у Тали "сокровища" мы не знаем, но с учётом особенностей мышления Билла, можем реконструировать события так: он убедил своего адвоката, что давал огромные деньги своей жене и она их где-то тайно от него складировала. Для того, чтобы сумма получилась более – менее значительной, Билл просуммировал все карманные деньги которые получила его супруга за пять лет, приумножив на фантазию о своей широте и щедрости. То что жена тратила "карманные" в течение месяца на свои нужды, например, четыре сотни уходили только на репетитора по английскому языку по полтиннику за занятие, предположить было невозможно.
Сальве казалось, что где-то всё же есть этот клад – Билловы сто двадцать три тысячи. Она требовала раскрыть ещё и украинские банковские счета. Это уже было не утомительно, а смешно. Где Украина и где банковские счета?
Последнее, что связывало Талю и украинские банковские счета – это пособие на рождение ребёнка, счёт по получению которого ей сначала насильно открыли в банке, принадлежащем сыну тогдашнего Президента страны Януковичу – младшему, а потом испарившееся вместе с моментальным банкротством банка очередное перечисление, найти которое так и не удалось. Но было это аж в 2014, шесть лет назад. Такой справки уже не только Таля предоставить не смогла бы, а вся героическая банковская система старны. Надо знать какой погромище в эти годы происходил с украинскими банками, так что искать там Билловы миллионы – дело верное.
ВестернЮнион тоже не радовал адвоката. Чтобы кричать хоть о какой-то сумме, Сальве опять пришлось сложить всё, что Таля из своих карманных денег пересылала старшему сыну за все эти годы. Но зато у Тали появилась распечатка всех её действий с пересылкой денег с точностью до минуты получения и всех адресов обналичивания. Разглядывать было интересно.
Глядя на всю развитую противоположной стороной активность, можно было с убеждением понимать – всё что Билл со своей Сальвой, или всё же Сальва со своим Биллом могли бы, то они уже бы точно сразу же и провернули, и предварительно пугать бы не стали. Поэтому их запугивания превратились в надоедливый фон бесконечной переписки.
А что же адвокаты Тали? Им настал Клондайк. Они, превратившись в передаточное звено переписки Тали и Сальвы, спокойненько вели свой учёт затраченной энергии.
Вспомнив о них, Таля попросила предоставить текущий расчёт, ужаснулась и объявила им что хочет отказаться от их услуг, аванс испарился и больше платить нечем.
Но они её известили: "Подождите, подождите!". Так просто от адвокатов отделаться оказалось невозможным, чтобы от них открепиться теперь нужно решение суда.
И тут грянул карантин, суды закрылись, заседания куда-то перенесли на позднюю весну. Тогда Таля попросила своих адвокатов ничего больше не изучать и не сочинять, а просто ждать открепления.
Перед самым назначенным онлайн слушанием об откреплении адвокатов, Карлуччи прислала Тале новый вариант соглашения. Оно уже было на один лист короче – рассказ о получении ею сто двадцати трёх тысячах и требование пятидесяти пяти тысяч ушли в сухой песок. Ну, и опус о спортклубе потерял актуальность.
Но вот поменяться автомобилями, сдать совместную за год налоговую декларацию, вернуть несчастному супругу любимое наследство от мамы – обручальное кольцо остались. И появилась очень странная запутанная фраза о Талиной харьковской квартире, которая совершенно не совпадала с фразой на этом же месте в предыдущем варианте. Это било по нервам.
Предполагая какую-то невидимую связь между отказом от своих адвокатов и появлением нового, значительно более похожего на реальный, варианта договора, пока эти адвокаты ещё есть, Таля отнеслась к документу максимально подозрительно. Она объявила, что желает получить документ на родном языке. И вот ей даже подсуетились немедленно предоставить этот документ на двух языках.
Шёл шестой месяц Талиного бомжевания, и она к этому моменту успела пожить полтора месяца у добрых бухарских евреев, затем у помощника пастора её церкви, немного в отеле, и пару ночей в машине. Теперь она наконец сняла комнату и именно поэтому прекрасного обручального кольца уже не было, от него осталась только мятая квитанция. Зато взносы за первый и последний месяц аренды и залог за комнату были оплачены. Поэтому даже то, что Таля и была изначально согласна сделать – уже увы стало невозможным.
Открепление её адвокатов происходило в формате телефонных слушаний, сквозь треск помех связи от Тали ни одного слова при этом не потребовалось.
За период между её отказом от их услуг и их "вынужденной" работой из-за отсрочки суда они ей прислали счёт на доплату пяти тысяч долларов. Хто знает что они там на эти деньги делали, но факт задолженности в размере двух – трёх Талиных зарплат надо теперь просто иметь ввиду.
Таля приступила к поиску новых форм самозащиты.
==30==
Таля для суда попросила (имеет право) переводчика? Надо доказать её симуляцию незнания английского – вот же факт – она сдавала тесты на водительские права на английском. Справка. Знает! Притворяется!
Но это просто милые шалости по сравнению с паутинкой, которая плелась начиная от не подписанного брачного контракта. Помните, там ещё она должна была в присутствии нотариуса подписаться, что заплатила две тысячи долларов за консультирование, и чуть было не сама этот контракт составила. К его интересным положениям мы сейчас вернёмся.
Сейчас только вспомним, что Билл после свадьбы завёл себе новые банковские счета. то есть переоформил все свои кредитки на "свежие даты" – взял новые кредиты, погасив ими старые. За то теперь это общий новый долг, возникший после свадьбы, если не вникать, то "как следствие их совместных расходов". Но подозрительная ко всему Таля отказалась иметь с ним совместные счета. Раз сам Билл ведёт финансы, то пусть и выдаёт ей фиксированную ежемесячную сумму на личные расходы.
Может молодой жене не хотелось, чтобы каждый раз когда она в магазине покупала себе чулки, то сообщение об этом моментально приходило её супругу. Может ей хотелось какого-то личного пространства, пусть самого маленького угла, где она будет распределять что-то самостоятельно.
А может с тех пор как она услышала, что Мальдивы были в долг, и увидела, как часто Билл летал к ней на Украину, то пришла к выводу что с ним можно попасть в финансовые неприятности. Ведь странно видеть как человек столько тратит на билеты, а потом в магазине решает двести грамм колбасы купить или двести пятьдесят. Люди такое сразу чувствуют.
Столько сил потрачено, чтобы закабалить свою новую собственность, а она тут характер проявляет. Просто не знает с кем связалась. Чему – чему, а плетению паутины зависимости Билл сразу отдавал должное внимание. Один брачный контракт чего стоил! И сколько за его тонкое составление заплачено адвокату! А эта сука его не подписала. И ведь там предусматривалась любая тонкость: чётко прописано, что все долги на момент развода будут пополам, а вот то, что будет приобретаться "не обязательно поровну".
Что же будет приобретаться? Третья часть профессорского оклада уходила на ипотеки. Билл платил за два дома, Бостонский "семейный" оставалось выкупать тридцать лет и, в далёкой Ирландии коттедж на пять спален с видом на океан возле элитного гольф-клуба оставался в ипотеке ещё семь лет с момента свадьбы.
Этот коттедж был тайной жемчужиной, сокровищем, он был оборудован мини- отелем, доходы от которого Билл забывал указывать в налоговых декларациях родной страны. Собственно, как и от сдачи в аренду Питерской двухкомнатной квартиры на Грибоедовской. Но тут же страна такая, тут только так и надо.
Помните анекдот: "Мужики как коты, пять шагов от дома и уже ничейный"? Так и Билл, на территории своего университета весь такой приличный профессор, а как три шага через границу и уже мы сидим в метро вытянув ноги, чтобы все спотыкались, тьма проституток и уклонение от налогов на всю широту возможностей.
Возвращаюсь к чтению брачного контракта, который хоть был и не подписан, но всё же интересно, что предполагал на такой случай.
Попыталась сквозь путанный перевод иностранных слов пробиться к понятному смыслу, хоть искренне считаю: не для того он исписан столь мудрёными фразами, чтобы за ними суметь что-то угадать.
Часть III так и называлась "Финансовые обязательства при расторжении брака", параграфов там много, но мы остановимся на трёх, о которых хоть что-то можем сказать.
1.Отказ от алиментов. В случае расторжения брака сторон, каждая из сторон настоящим безоговорочно отказывается от любых требований в отношении алиментов, отдельной поддержки, содержания и тому подобного (включая присуждение гонорара адвокату) в прошлом, настоящем и будущем от другой стороны и, в частности, должна не добиваться каких-либо алиментов или поддержки между супругами в любое время в будущем или по какой-либо причине, в том числе во время рассмотрения любого иска о разводе, раздельной поддержке или аннулировании. Каждая сторона понимает и признает закон штата Массачусетс, касающийся такого отказа, включая выражение, что такие отказы могут быть навсегда обязательными, если стороны того пожелают, как указано в решении Knox v. Remick, 371 Mass. 433, 385, NE2d 432 at 435 и каждый намеревается, что этот отказ будет обязательным для них, их наследников и правопреемников.
2.Автомобиль. Жена имеет право оставить себе автомобиль, которым она управляет во время расторжения брака сторон, независимо от права собственности на автомобиль, при условии, однако, что она основной водитель указанного автомобиля на дату прекращения. Если жена имеет право удерживать автомобиль в соответствии с этим параграфом, Билл будет сотрудничать в любой необходимой передаче права собственности, ссуды и / или страхового полиса, но жена будет нести единоличную ответственность за любые расходы, связанные с принятием ею любого права собственности, ссуды, и / или страховой полис, а также несет единоличную ответственность за все расходы, связанные с оставленным ею автомобилем.
3. Семейное проживание. В момент прекращения или в ожидании прекращения, Жена имеет исключительное право проживать там до двенадцати месяцев после первого что должно произойти из (а) запись решения о разводе или (б) отказ Билла от семейной резиденции. В течение указанного двенадцати месячного периода стороны должны поровну разделить расходы на согласованный капитальный ремонт и структурные улучшения, а также в равной степени разделить выплату по ипотеке и все операционные расходы домашнего хозяйства (например, коммунальные услуги). Жена признает, что, несмотря на то, что она имеет семейную резиденцию и ее право в соответствии с условиями этого параграфа продолжать проживать в семейной резиденции, Билл сохраняет за собой единоличное и исключительное право собственности на семейную резиденцию. После истечения двенадцать месяцев указанного выше, Билл должен иметь право жить в резиденции и Жена обязана перебазирования оттуда.
И ещё пунктов десять эквилибристики. Из всего чётко и однозначно указано только одно: все долги точно 50/50.
Итак, мы ещё в прошлой главе оставили Талю в поисках бесплатных/ доступных ей форм самозащиты. И она их полгода искала, собирая сведения обо всех имеющихся фондах поддержки и рассылая им свою историю. По мере общения с клерками и волонтёрами, она прекратила свою привычку плакать, приобрела отточенность фраз, краткость и доступность изложения.
Фонды брали её историю "на рассмотрение" и через время извещали насколько подходит её случай под их программы помощи/ защиты. Одной из их претензий была сумма, которую она по богатому уже потратила на адвокатов. Это оказывалось минусом.
Но в конце концов один из фондов "Борьбы с домашним насилием" признал её случай за свой. Таля обрадовалась и стала вот- вот ждать помощи. Но ей сказали: "Подождите, подождите! Это мы пока приняли вас под свою программу. А сейчас будем искать вам адвоката!" То есть фонды подбирали себе по профилю случаи, а потом связывались с адвокатами, желающими с ними посотрудничать.
Всё это время Таля самолично и напрямую вела переписку с Сальвой. И у неё уже получалось писать крученные фразы не хуже, чем у этих ужасно дорогих адвокатов.
В один из дней послабления карантина, она даже смогла пробраться в суд, где ей дежурный бесплатный сотрудник помог составить кое – какие встречные претензии и предоставил диск с жизнеутверждающей информацией: "Тут вы найдёте всё, чтобы без найма адвоката самостоятельно участвовать в процессе развода".
Не скажем, что она сильно разобрала, что на том диске было. Её методика больше походила на вылазки из осаждённого города.
Кстати, о жилье, в котором Таля забаррикадировалась. Это была большая комната с мебелью в крыле красивого особняка на очень приличной улице, которую удалось найти на местном сайте, порекомендованном коллегами.
На этом удалось сэкономить на оплате риэлтеру. При сдаче комнаты от неё потребовали кипу информации: кто, откуда, рекомендации, ездили смотреть на избушку Билла. Занималась всем дочь владельца особняка.
В двух соседних комнатах с санузлом арендовали муж с женой из Индии, в полуподвале без окон – гражданка Китая. Цена за Талину комнату – тысяча двести, двухкомнатная индусов – тысяча четыреста, без окон полуподвал сдавался за тысячу.
За право сдавать жильё в аренду хозяином платился налог и имелось разрешение, кроме полу подвала без окон – такое сдавать в аренду под жильё попросту не положено.
Хозяин – древнего возраста музыкант жил один в соседнем крыле, имел коллекционный "Ролс – Ройс", на котором красиво выезжал за продуктами.
В конце первого месяца, проживающая на правах льготного арендатора по соседству с Талей, шестидесятилетняя дочь хозяина пришла к ней за соткой долларов "на бытовую химию для уборки общей площади – кухни и санузла".
Об условиях проживания, получаемых Талей на тысячу триста из зарплаты в две двести чистыми, в рамки нашего рассказа не входит. Можем лишь очертить, что готовить не рекомендовалось, потому что тянет запах, холодильник не во весь рост, в комнату проносить еду не рекомендовалось "провоняешь комнату", на двери замка не предусмотрено. Ну, и дедушка – владелец 80+ определил, что Таля ему очень нравится, и стал по чуть-чуть третировать её своим общением. А так – всё нормально.
Кроме арендных расходов, у Тали ещё за сто пятьдесят арендовался небольшой бокс для хранения вещей, за полтинник ячейка в банке, куда сложены уже только документы. Ещё оставались расходы на абонплату за телефон с интернетом, немного бензина и тысяча долларов за послешкольный садик Коти (всего-то по полтиннику в день). Да! ещё хотя бы три сотни на еду в месяц. Не сходится кажется. Но как-то так. Другого жилья Таля не нашла в этом городке, а шалаш строить не умела.
Итак. Таля переписывалась с адвокатом противоположной стороны, ждала когда "Фонд борьбы с домашним насилием" подыщет ей нового адвоката и пыталась придумать как бы найти другую или дополнительную работу. А за окнами уже правил карантин 2020.
Да! И их садик закрыли на карантин, а Талю отправили на пособие по безработице.
==31==
Иногда хочется сделать лирическое отступление. Вот мог бы этот брак состояться как хороший? Я убеждена, что мог, если бы Билл дал Тале её пространство в социуме. Чтобы она с первых дней учила английский не "ищи сама – всё онлайн", а массировано при поддержке мужа, чтобы получила возможность работать по любимой профессии.
Почему такая уверенность? Жизненный опыт наблюдателя. В украинском мире достаточно господ, зарабатывавших получше американского профессора, но их жёны имеют чем заняться по своим наклонностям. Вот два интересных мнения, ведущих к одному выводу:
1. Если со мной что-то случится, то у неё хоть будет чем на кусок хлеба заработать.
2. Пусть лучше идёт работать и там сбрасывает свою энергию, а то дома мне уставшему проходу не даёт.
Итак, Таля продала обручальное кольцо, и как-то долго пересылала положенные по закону документы. Карлуччи установила: значит есть уже и на что пожаловаться Благородному суду. В рамках рассмотрения дела о разводе по жалобам истца (Билл) к действиям ответчицы (Тале) было назначено первое слушание. Вопросы: возврат обручального кольца, совместная подача налоговой декларации за 2019, "неуважение к процессу и нарушения регламента".
Почти перед самым рассмотрением этих жалоб, нашёлся наконец у фонда для Тали адвокат – вежливый молодой итальянец лет тридцати пяти, и он реально вник в имеющийся материал, скажем так: "Проявил импатию к клиентке".
Заседание проводилось в режиме онлайн. Судья был тот же, что сразу признал в Билле хорошего человека, который напасть не мог. Но прошёл с тех пор почти год, Билл на самостоятельном питании вернул себе былые объёмы и даже более того, выглядел несколько перекошенным злобой, стал серым, одутлым и явно "уже не тот расстроенный дедушка". Таля тоже уже не дрожала и рыдала, а строго, спокойно и прямо смотрела в монитор.
Но в принципе какая разница, как кто выглядит, если в законах всё прописано.
Адвокат Тали доказывал, что продать кольцо было для неё единственной, жизненно необходимой возможностью оплатить жильё, ведь у неё мизерная зарплата, а Билл её ничем не поддерживает. Сальва возразила, что ведь Таля сама и не обращалась к истцу за алиментами, и пару раз для убедительности назвала ответчицу "фальшивой жертвой", но в подкрепление своих слов приводить цитаты из взломанной фейсбучной переписки почему-то воздержалась.
Судья постановил, что Таля не имела право отчуждать общую собственность во время бракоразводного процесса. Таля предоставила справку сколько выручила за кольцо: две тысячи пятьсот, и суд поставил ей эту сумму в долг, расчёт по которому отсрочен до окончания дела. Что же можно сделать против факта, что маминого колечка у ответчицы просто больше нет?
По вопросу совместной подачи налоговых деклараций за эти годы судья пожал плечами, сказал, что ещё подумает, но принуждать не может, в законе чётко прописано: "Каждый из супругов имеет право по своему усмотрению подавать отдельную декларацию". Карлуччи настаивала, что этим её клиенту наносится ущерб в сорок тысяч и тогда они будут судиться дальше "за нанесение ущерба своими действиями" (квох- квох). На том заседание и закончилось.
Тему "неуважения" на фоне утверждения "хомлесс" (бездомности) особо обсуждать не стали. Ответчица указала, что в связи с многочисленными переездами периодически теряла, находила, восстанавливала необходимые истцу данные. Она даже пыталась показывать уважаемому суду фотографии заваленного шмотками салона своего автомобиля, где в углу ютился Котя. Но адвокат истца потребовал отклонить эти фото, как сомнительно достоверные и без указания места и даты.
В целом Тале опять слова особо не давали. Сальва доказывала: "у неё точно есть деньги" – вот она и на Украину пересылала, и есть квартира в Харькове, её трудности из её фантазий, она сама виновна в этих возникших ситуациях.
Из любопытных моментов: когда Таля всё же нашла место где вставить: "Он патологический лгун", то по лицу Карлуччи пролетела тень улыбки. Очевидно, после поиска "сокровищ мадам Петуховой", она на это уже имела своё мнение.
И две заминки. Первая, когда нарушая работу суда, зазвенел мобильник, и судья спросил: "Чей это?", то все ответили: "Не мой", включая и мотнувшего головой Билла, ведь если уже лгать, то во всём, и если не знать слово "извините", то тоже во всём.
Вторая заминка получилась поярче. Это когда адвокат Тали отчётливо произнёс словосочетание "мини-отель" в сочетании со словом "налоги". Изумление и тень омрачили лицо истца, никогда не упоминавшего в отношении своего ирландского имущества других наименований, кроме "дом". Сальва метнула на Билла взгляд, указывающий на её некомпетентность в вопросе "мини-отель". Твёрдое дно слегка покачнулось, но ответчик на этот раз решил не углубляться в тему, ограничившись законностью своего отказа от совместной декларации о налогах. Вот собственно и всё заседание.
Следующее слушание назначили через четыре месяца, теперь уже по встречным жалобам Тали к Биллу, которые она самостоятельно насочиняла пока не имела адвоката. Не сидеть же совсем молча.
Жалобы были разные, штук шесть, в частности:
на то, что взломав ей переписку в фейсбуке, адвокат Карлуччи пыталась заставить подписать соглашение о задолженности,
на то, что Билл прекратил до окончания развода оплачивать половину стоимости Котиной продлёнки (ведь существовал же устный договор платить пополам, а до окончания процесса развода положено ничего не изменять),
на то, что адвокат Карлуччи направила ей письмо с информацией о прекращении общей семейной медицинской страховки, а это оказалось ложью и привело к задержке предоставления Коте нового фиксатора на ногу (из старого он вырос), семейную медицинскую страховку до окончания развода тоже нельзя менять,
на то, что Билл, как глава семьи, получил от государства на Талю и ребёнка пособие "стимул" по случаю карантина и присвоил его, отдав лишь часть, и то после звонка из полиции.
Самым интересным с точки зрения жлобства было заявление о присвоении этого государственного одноразового пособия. В начале 2020 в разгар карантина на каждого гражданина с низким доходом полагалась тысяча двести, а на его ребёнка пятьсот долларов. Эти пособия финансовая служба рассылала без всяких запросов, на основании налоговых деклараций за 2018, так как срок сдачи деклараций 2019 был продлён и ещё не наступил.
Доходы лично Билла далеко превосходили право на какое- либо пособие, но вот вся семья втроём частично подпадала под такое право, и Биллу как главе семьи прислали полторы тысячи. Он их благополучно оставил себе. Подождав месяц, Таля пошла в полицию и спросила что ей делать.
