Гаянэ Павловна Абаджан
Исповедь жены военного строителя
ПРОЛОГ
Моего мужа всё время переводили. Мы чертили своё «золотое кольцо» вокруг Москвы, потому что мой Серёжа отличался буйным нравом и «склонностью к продолжению банкетов». Поэтому когда к руководству приходила разнарядка: "выделить офицера для перевода", то у комбата взгляд веселел, улыбка становилась ослепительной и, Серёгу отправляли куда подальше "по служебной необходимости".
== Серёга ==
Вообще у меня есть гипотеза что он пошел в армию именно потому что у его родителей большое украинское хозяйство: огороды, свиньи, куры, кролики, утки, индюки… , А так же двое младшеньких – двойняшки братик и сестричка. А также его мама торговала шапками, которые всей семьёй шили, вычинив ножечками чик-чик-чик шкурки.
С детства он сидел с малышами, ну и от работы по дому никто его не отстранял. Так что тяпать бескрайние огороды, резать свиней, вычинять шкурки и торговать на рынке его учили одновременно с пользованием горшком.
Поэтому после восьмого класса он попытался поступить в Суворовское училище, и поехал для этого в Уссурийск, где преподавал его дядя. Серёгу не взяли, потому что училище строго региональное на противоположной стороне глобуса от Донбасса.
После школы он опять приехал к дяде и теперь уже в 1981 году поступил в Уссурийское Высшее Военное Автомобильное Командное Училище (УВВАКУ). Он много об этих годах рассказывал: и что икру местные курсанты приносили в трехлитровых банках, и что рыбы там было огромное множество и после неё смотреть на ту, что здесь продают это даже не третий сорт. И про тамошние местные нравы и обычаи, топающие по деревянным тротуарам.
Его рассказы о том как он ездил на практику, где их поселили в квартире сбежавшего в неизвестном направлении алкаша – прапорщика, а под кроватью нашелся чемодан сигнальных ракет, которые они стали использовать сколько было сил, как на бронированной полковой машине мотались в ближайший городок за бухлом – для меня, домашней девочки, были полнейшим открытием мира. Я не представляла, что так в нашей стране может быть.
Про училище тоже было интересно: курсанты умели на лекциях спать, опёршись на локоть и дергать рукой как будто пишут.
Серёга уверял что никакой "дедовщины" в училище не было. Все курсанты были друг за дружку горой, помогали и заступались.
Иногда ему приходили от родителей посылки, и в одной из них Серёге прислали засыпанный семечками бутылёк самогона. Он с испугу сначала не знал куда прятать, потом в темном углу вместе с друзьями распил это первое бухло в своей жизни.
Благодаря полученным в детстве урокам жизни, Серёга смог занять удобную нишу в иерархии училища – однажды к ним на лекцию пришли из хозчасти и спросили: «Кто умеет забить свиней?». Несколько человек подняли руки и из них организовали бригаду. За ними приходили по мере необходимости прямо на занятия, и они гордо шли на выход, а сзади завистники шипели: "Специалисты".
В подсобном помещении кухни на чердаке стоял припрятанный курсантами бак, куда они скидывали что ни попадя и пили полученную бражку.
А однажды был исторический случай в амурных приключениях его сокурсников: четыре курсанта прошлись к местной девушке в гости, а потом она пришла к руководству с жалобой. По этому случаю объявили общее построение, и девушка обошла весь строй училища, что бы найти этих своих гостей. И над плацем раздалась команда: "Ёб*и, пять шагов вперед!"
Один из этих "именинников" оказался ни в чем не виноватым – он заснул на унитазе, а из трех оставшихся один ей даже понравился. По мудрому решению командования курсант, который смог ей понравиться был на ней женат, который заснул на унитазе, чем положил пятно на честь мундира – исключен, остальные два были наказаны в дисциплинарном порядке. Потом женатик по окончании училища развелся, но остался с алиментами.
Запомнились и педагоги из Серегиных воспоминаний. Один, с огромным пузом, умел делать на гимнастических кольцах все трюки. И курсанты с восхищением смотрели на то, как он зависал в «кресте» с выпирающим животищем. Другой преподаватель слишком превратно понимал задачи Партии по выполнению "продовольственной программы", и в газоны вокруг Училища вместо травы засеяли морковь , петрушку и всё такое. Но приехало руководство из Министерства и всё нафик смели немедленно и срочно посеяли опять траву обыкновенную.
Курсантов очень ругали, если кто поддевал жилетки или что другое для утепления. Это называлось поддеть «гнидники». А так же советовали шевелить большим пальцем в сапоге для выражения несогласия с подаваемыми командами. Когда наступала очередь дежурить по кухне, то наряд из шести курсантов должен был начистить несколько ванн картофеля. Но, очевидно, всё это не шло ни в какое сравнение с мамиными огородами или расположенными по соседству шахтами, где особенно хорошо платили в забое.
После Уссурийского автомобильного училища в 1985 году Серёгу распределили сразу в Подмосковье в автомобильные войска при Строительном Главке. Это приложился его дядя. Иначе можно было попасть в самые неведанные края, где бегают одичалые прапорщики, светит над пустыней Солнце, по полгода ночь или пресную привозную воду надо три – пять раз кипятить и отстаивать, прежде чем что-то с ней делать дальше. Например, Серегин друг после автомобильного училища получил распределение на атомную подводную лодку замполитом.
На расставание его друг, который окончил ещё и Суворовское училище – то самое, в которое Серёгу после восьмого класса не приняли, подарил ему свой суворовский значок, который Серёга бережно хранил вместе с подаренной на совершеннолетие печаткой.
Серёга прибыл к своему первому месту службы и остался впечатлён. Это был 1985 год, поселок Каменка – недалеко от посёлка Икши. Войсковая часть автомобилистов была примерно в 40 минутах езды от Москвы по бетонной дороге, которой не было на карте, а по нормальному добираться к части надо было на электричке Москва –Дмитров от Савеловского вокзала, станция Икша и оттуда на рейсовом автобусе "железяке" ещё почти час, с многочисленными остановками, пока не доедешь на конечную – глубоко в лес.
Относилась Серегина часть к Главку Строительных войск. Их Автомобильное Управление располагалось в Москве на Окружной, а батальоны дислоцировалась по области. Серегин батальон имел мутный адрес: «Долгопрудный» с каким-то номером, а на почтовых конвертах надо было писать индекс словами: «п/о Горки». Батальон состоял из трех рот водителей и одной роты авторемонтников, а так же ещё одной отдельно расположенной роты, находящейся с другой стороны от Москвы между Черноголовкой и Владимиром "в постоянной командировке", по адресу: Ногинск- не помню сколько.
Выглядел их городок строителей так: прямо на опушке леса четыре пятиэтажных жилых дома и одноэтажный павильон – магазин. И всё это ютилось – примыкало к высокой стене огороженного военного городка подводников, куда вёл вход через охраняемую проходную по пропускам. В городке кроме прочего был Дом Отдыха, в который направлялись на восстановление подводники после длительных походов. А невдалеке вдоль дороги, метрах в трехстах, располагалась деревенька Каменка.
В армии с названиями всегда очень мутно. И из перечисленных мною Каменка и номерных Долгопрудный и Горки, в разговорной речи использовалось всё же Каменка, а иногда и «Икша» по названию станции, от которой ходили местные рейсовые шарабаны.
Рассказ о своих первых впечатлениях Серёга начинал с воспоминаний о своем первом командире роты. Это был здоровенный мужик, среднеазиат, который на русском говорил не очень четко. Серёга его впервые увидел на следующий день по прибытии, на утреннем построении. Тот вышел перед солдатами и что-то очень громко командовал, типа: «Рры – ры уа, уа, уыы». Серёга, ни слова не разобрав, спросил у ближайшего соседа, что тот говорит. Ему объяснили, что так каждое утро командир роты инструктирует солдат, чтоб они хорошо работали и были дисциплинированными.
Серёге предстояло распределение, и он очень не хотел попадать в авторемонтники, потому что видел каких-то страшно замызганных и промасленных солдат, и он не хотел лезть в ремонтную яму. Его назначили заместителем по технике в роту водителей. Он очень обрадовался.
Когда резкость в его глазах появилась, то выяснилось, что страшно замызганные и все в мазуте – это и есть водители. Безусловно, они сами и починяли свои автомобили. Авторемонтники ходили опрятные и чистенькие как огурчики. Кроме того что они ни чего толком не умели делать, то им оно и не надо. Чтоб автомобиль ездил, надо вовсе не ремонтникам, а водителям. А командир роты авторемонтников лейтенант Сальников среди них был на положении небольшого хана, потому что руководил этим замедленным действом и, через него продвигались запчасти. Не надо говорить, что одежда у него «с иголочки», а в карманах – конфетки и семечки. Ещё он красиво и драматично сочувствовал тем, у кого автомобили попадали в ремонт.
Водителям приходилось выпрашивать запчасти, самим крутить приржавевшие гайки, и по ходу стеречь свои автомобили, чтоб с них ещё что – ни будь не скрутили в неизвестном направлении в помощь ещё кому-то с запчастями.
Естественно, что именно с заместителя командира роты по технике (зампотеха) всё время спрашивали: «Как идет работа по перевозке грузов?». А для этого нужны грузовики, вот Серёга и крутил гайки вместе с солдатами.
И водителям тоже, конечно, хотелось сесть в автомобиль и уехать. Ведь когда они в рейсе, то полностью предоставлены сами себе, да ещё в придачу – самосвал с бензином и грузом– точно не пропадёшь.
Где их только не видели. По окрестностям – сплошные посёлки: дачи москвичей, деревеньки, вдовы и просто одинокие женщины. Людям нужен песок, грунт, щебенка, физическая помощь, человеческое тепло и забота. Солдатам тоже многого хотелось, например, домашней еды и человеческого тепла.
Собирать их по вечерам очень проблемно и, естественно, пока последний солдат не возвращался в автопарк зампотех спать не ложился.
По крайней мере раз в две неделе кто-то из солдат куда-то исчезал, и их командиры на "бобике" ездили по маршрутам и округе искать своего пропавшего воина. Найдя, вызывали тягач и притягивали сломанный грузовик. Бывали случаи, что какой-то грузовик ломался в строго определенном месте, пока не выявлялась причина – следственная связь с близлежащим домостроением и не проводилась разъяснительная работа.
Солдаты часто бывают очень горячими парнями. Так на одного "настучали" из соседнего колхоза и, его поймали когда он вершил любовь с коровой. Очевидно, он чувствовал себя быком, а не козлом каким-то, как другие.
Ещё один исторический случай мне рассказывали несколько независимых источников с особым восторгом. Как я уже говорила, адрес у части был крайне туманный. Название почти отсутствовало. На конвертах писали: Московская область п/о Горки, а солдаты практически все были или узбеки или туркмены, с навыками вождения, полученными во время учёбы в школе на уроках профориентации в ДОСААФ. Среди них попадались некоторые, которые русский язык почти не знали. Так вот один такой солдат на КАМАЗе заблудился – где-то не туда свернул. Эпоха была до мобильных телефонов, но видимо у этого солдата вообще никаких контактов даже на бумажке не было записано. И начал он спрашивать дорогу, но местные его не понимали из за акцента, никто не мог разобрать куда же ему надо. Он говорил: «Горки, Горки». Ему добрые люди давали еду и воду, водители делились топливом, и он почти доехал до города Горького (Нижний Новгород), что в четырехстах километрах от Москвы. На подъезде к городу его наконец остановила военная автоинспекция, которая изучив документы, смогла таки определить, куда бедолаге надо.
В войсковую часть позвонили о том, что воин нашелся, и радостям командиров не было предела. И он сам очень обрадовался: несчастный, немытый, голодный вернулся в уют казармы, которая всё же роднее, чем необъятная пустынная планета.
Быт первого года в армии сподвиг Серёгу жениться. Там практически все офицеры были женаты, иначе очень короткая дорога в наркологию. Драки и побои постоянно присутствовали в повседневном быте, как и порча или обобществление личных вещей – издержки жизни в общаге.
Один их совершенно молодой офицер поехал домой в отпуск и сильно опаздывал обратно. Руководство связалось с военкоматом по месту жительства и, оттуда пришла депеша о том, что "не надо бузить", потому что всё в порядке, их офицер просто находится на лечении в наркологии, через неделю курс оздоровления окончится и молодой воин вернется для дальнейшего прохождения службы. Парень подлечился и приехал, но его уже ожидал приказ об увольнении. Вот в чем справедливость? Остальные блуждали невылеченными и их никто не выгонял, а он со справкой что уже здоров – уволен.
Серёга за первый год службы сумел разбить какую-то эфирную ёмкость в медпункте, где иногда ночевал по дружбе с фельдшером. В результате сильно провонял все свои вещи, кроме плащ – накидки. Её – новенькую у него «кто –то надел и ушёл» ещё раньше – в общаге. Шел дождь, Серёга спал после ночного дежурства и только помнил, что во сне у него кто-то спросил, можно ли взять плащ. Он спросонья что-то ответил и с тех пор свою плащ-накидку не видел, а кто приходил – не помнил. Отличить свою плащ – накидку от других он даже при большом желании не смог бы. А так же однажды Серега с друзьями (из того что до меня дошло) разбил цветной телевизор, стоимостью в три лейтенантские зарплаты – неудачно переносил в общаге по лестнице. Участвовал в сильном избиении гражданского, который «не то на них сказал», но через командира части вопрос с пострадавшим "говоруном" юные защитники чести мундира «уладили». Ну, и окружающие дамы стали сильно присматриваться к нему как кандидату на женитьбу. То есть эти мелкие происшествия совершенно положительному имиджу молодого офицера не мешали.
Но когда понадобилось направить одного офицера в отдельно-расположенную "в командировке" роту, ту, что по дороге на Владимир, то выбор комбата пал почему–то на Серёгу. Как раз в этот момент тот и собирался жениться.
== 1986 ==
===== Первомайская демонстрация =====
Перед окончанием института я со всей группой ходила на ту клятую первомайскую демонстрацию 1986 года помахать флажками в последний раз. Мне выдали цветы, пацаны тащили с надписью: "Позор Рейгану". Это я даже сфоткала себе на вечную память. Дошли за поворот улицы, сложили эти флажки в мусорку и пошли допивать.
Дипломы к тому времени уже все защитили, госэкзамены по Научному Коммунизму еще зимой сдали. Мне суки "три" поставили за то, что я сказала про атомную энергию, что официально она считается самой чистой, а по факту самая опасная. Это я после просмотра фильма "Китайский синдром" улучшила знания. Экзаменаторы неприятно оживились: что я тут говорю не убежденно по написанному и вкатали: "удовлетворительно". Заметьте, это был вопрос по научному коммунизму. Но мне уже было все равно, потому что и распределение прошло и куда ту оценку лепить. И … Ну не любила я их. И про атомную чистую энергию уже была наслышана, хоть и без интернета.
Экзаменатор у меня был по фамилии Карлин, который был дядя моей одногруппницы Наташи, и она у него жила в Луганске пока училась, и со мной вроде хорошо дружила. С момента моего "провала" на экзамене прошло четыре месяца, как грохнул Чернобыль, и восемь месяцев – как мы с ним встретились на свадьбе у Наташи, где я с Сергеем и познакомилась.
Мы все до единого на ту демонстрацию приперли, потому что она типа выпускного была, последнее прости институтским друзьям. Я до этого почти никогда на демонстрации не ходила: то мне седьмого ноября холодно, то первого мая температурит. Потому что там ни столько идешь, сколько чего-то ждешь, часами топчешься. Одна радость: за углом алкоголем греться. Но я никогда по этому сильно не выступала.
Через месяц – в июле моя самая близкая подруга – Лена пошла к врачу: у нее недомогания начались. А врач у нее и спрашивает: "Вы случайно в зоне Чернобыля или поблизости не были?" Лена не была, но все равно прифигела. Тогда все мы были в шоке, но по полной не осознавали все равно. У одних большая паника была, другие отмахивались.
Нас из класса на экономический вместе вообще пятеро поступило, но пацана после первого же курса в 1983 в армию забрали – при Андропове отменили отсрочку – бронь тем, кто на дневном учится.
У одной из наших – Инны мама была микробиолог в лаборатории. И она по этому Чернобылю в такие нервы впала: всех дома заставляла голову каждый день мыть и полную влажную уборку утром и вечером. Никто не хотел полы драить так часто, тогда она сама вставала пораньше до работы и мыла. "Великия знания – великия горести" – так кажется у Соломона.
=========Второе полугодие 1986 насыщенностью событий зашкаливало =======
Летом я хорошо посмотрела чемпионат мира по футболу. Я всегда смотрела только чемпионаты мира, остальное пропускала. Но на футбол мы с одноклассниками ходили, потому что наша "Заря" легендарная – она в 1972 как раз когда я в школу пошла стала чемпионкой СССР, единственная провинциальная команда. Все обвесились значками "Заря – чемпион" и затаив дыхания ждали повторения чуда. Мы тогда не очень соображали о связи чуда с капвложениями. Но стоило у нас появиться какому – нибудь классному футболисту, то его тут же переводили для начала в киевское "Динамо". Теперь у нас "звездил" молодой Заваров.
Короче, летом в июне я "отфанатев" от Марадонны, любимого с 1982, когда он ногой въехал какому-то козлу в живот, перекрестился и под красную карточку пошел с поля. Против него играли, как будто хотели убить. И вот в 1986 мы все дождались. Он зашиб англичанам в ворота сказочный гол кулаком, а потом обнес весь их строй и вкатил еще раз. Аргентина стала чемпионом мира. Я за них болела. На стадионе в Мехико «Ацтека» было сто пятнадцать тысяч человек. Это целый город. Для сравнения Харьковский Стадион "Металлист" в три раза меньше, Донбасс-Арена всего пятьдесят две тысячи.
Потом смотрела диковины эпохи – телемост с Бостоном. Грохнула со всей страной от "В СССР секса нет" и немедленно поехала проверить это на турбазу в Адлер на две недели. Вернулась, записалась на курсы кройки и шитья по воскресеньям. И с первого августа вышла на работу.
Первая моя зарплата первого сентября ознаменовался ужасной новостью: потерпел крушение пароход «Адмирал Нахимов». Это кроме того что ужасная трагедия, которая унесла несколько сотен безневинных людей, но еще и мой папа за полгода до этого на нем круизил вдоль берегов Крыма и Кавказа по профсоюзной путевке и привез кучу фото, был очень доволен.
Ужасно было всё: и что среди теплого лета, и что возле берега, и что столько людей. Было дико, что два корабля видя друг друга просто тупо столкнулись. И людей в четырёх километрах от берега не смогли спасти. Погибли и члены экипажа. А там вполне могла быть моя одноклассница. Она сразу после школы окончила мореходку и работала стюардессой на загранках на "Федоре Шаляпине", но дисциплинарно влетела и её с него отправили на внутренние рейсы.
Она рассказывала, что "Нахимов" у моряков это как в наказание. Там работали те, кто не мог попасть на загранку, те кого на загранке наказали. Потому что ходить от Ялты до Сочи для моряков особой радостью не являлось.
В народе шептались, что это злой рок, Нахимов" в войну был немецким плавучим госпиталем "Берлин". В конце войны его затопило и четыре года он лежал под тринадцатью метрами воды. Теперь он остался "местом захоронения" мирных отдыхающих в Цемесской бухте на глубине пятьдесят метров, прихватив еще и пару водолазов – спасателей..
По программе "Время" появился новый аттракцион. Сколько я себя помню, то там мы всегда за кого-то заступались. Началось все еще с появлением телевизора у нас дома, то есть наверное с 1970 года.
Нам показывали по вечерам фото и звучал лозунг «Свободу Анджеле Дэвис!» и дети писали ей письма из школ всего Советского Союза. Не знаю куда их потом девали. С Анжелиной на сегодня всё в порядке, будем считать что ее вымолили.
Осенью 1986 настало время доктора/ товарища Хайдера, который голодал в каком-то шалаше напротив Белого Дома. И нам регулярно зачитывались бюллетени о его драгоценном здоровье и так больше полгода. Президент США Рейган сказал что у этого профессора очевидно такая диета. И тем не менее в нашем правительстве колотились что "Мы упустили прессу". А мысли, что они задрали у них не возникало.
=================== Моя первая работа ============
После института осталось у меня ощущение глубокого испуга, что я чего-то кому-то должна. Иду по улице и думаю: "Мне же надо сдавать!", потом вспоминаю: "Что сдавать?" Потом успокаиваю сама себя что все, уже кругом всё сдано. Это ощущение выходило из меня года три.
Мои знания как в экономике, так и в бухгалтерии после института были крайне сыроватыми, если мягко сказать. Поэтому работать было очень познавательно. И если бы не грусть – печаль, что на окнах решётки, что здание на самом краю города, а вокруг ничего, да ещё запрет на увольнение в течение трех лет. Радовало только что рядом заброшенный яблоневый сад и стрелковый полигон ДОСААФ, где я в перерыв гуляла, собирая яблоки на обеденный десерт, и не разбившиеся стрелковые тарелочки чтоб в них ставить горшки с цветами.
Ещё начальник планового отдела стал делиться интересными экономическими знаниями. Он объяснил, что когда водитель везёт грузовик куриных тушек, то если он возьмет себе оттуда несколько тушек, то вес грузовика не изменится. Всё. Я сама бы до этого никогда бы не дошла. Так же мне объяснили почему по вечерам все водители вокруг своих грузовиков с канистрами и шлангами ходят. То есть мой познавательный процесс был в полном разгаре.
Рассказывали, что несколько лет назад водители пивом или молоком машины мыли: некуда было девать. Как сливали в канавы бензин, чтобы наличие в баке совпадало с приписанным километражем. Но это было уже несколько раньше, чем когда я устроилась туда на работу.
В 1986 году сливать в канаву было уже нечего. Была прямо обратная проблема: бензин присутствовал в талонах на городские заправки, но на заправках его физически не было. а засунуть сам талон в бензобак – смешно и не помогает. Машины стали массово переоборудовать на газ. Водители очень злились и не хотели. Можно было в окно любоваться как по холоду по утрам эти новоявленные грузовики на газу заводили с толкача, таская на тросе тягачом. Но процесс переоборудования шёл бесповоротно.
========== Знакомство ==============
Мы с Сергеем познакомились на свадьбе у моей той институтской одногруппницы – Натальи, дядя которой вкатил мне "уд" на госэкзамене за неправильную позицию к этомной энергетике. Мы только что выпустились из института, получили распределения: я – на автобазу на краю Луганска экономистом, Наташа не помню куда, но к родителям в Ровеньки.
Наташа выходила замуж за соседа по подъезду, с которым познакомилась когда он приехал в отпуск. Станислав Шуляк – высокий статный блондин, который только что окончил военное училище и получил распределение в Тбилиси. Он был Серёгин друг по курсантскому землячеству УВВАКУ. И вот Серега у них на свадьбе был дружок
У Наташи так совпало, что отец глубоко болел раком и поэтому большое веселье не устраивали, все было в квартире по минимуму.
Я отчаянно не хотела ехать на ту свадьбу: во-первых я ненавижу долгие застолья, во-вторых там вообще не будет моих знакомых, в-третьих Ровеньки уже занимали определенное место в моей жизни, в четвертых мне надо было на первое занятие на курсы кройки и шитья в воскресенье. Но меня очень сильно прессовал ее двоюродный брат, который просто пришел за мной домой уже с билетами на автобус.
Когда мы приехали, то заметно опоздали к началу в переполненную квартиру и меня посадили сбоку стола, буквой «Г» к дружку. Мама невесты сразу определила, как она ему угодила. Он замечательно оживился, и весь вечер следил, чтоб я ела и пила. Ещё у меня необычное для данной местности имя, во всяком случае Серёга такого не слышал. Поэтому, как рассказывала невеста, он под диктовку его записал, и потом со шпаргалкой заучивал.
Весь субботний вечер, то есть полночи он мне что-то рассказывал, прислонив к подоконнику на кухне, ему надо было чтоб я почувствовала как я ему нравлюсь. Я пробовала с ним общаться вопросами, спросила должна ли женщина работать. Он меня известил, что без работы скучно. Потом я еще что-то замутила и он задумался.
– Что ты так долго думаешь? Неужели твой ответ имеет такое значение?
– Эти слова будут иметь значение когда мы начнем ссориться.
Ну, как не запомнить такую фразу? Пацан знает, что ему всегда смогут припомнить что он сказал.
Потом его наконец от меня уволокла Наташина мама и мне дали покой. Я даже не помню где меня примостили, но ранним утром я уехала, и в воскресенье пришла на своё первое занятие на кройку и шитьё. То есть на второй день свадьбы я не осталась.
Дружок утром был в шоке, но как-то пережил. Ему же надо было отбывать номер дальше.
Во вторник он явился в Луганск с цветами. Потом неделю было то, что в баскетболе называют «прессинг». Он познакомился со всеми с кем смог: мама, папа, соседи, собака, кошка. На работу ко мне приходил посмотреть, к родителям своим один раз притаскивал на машине отца. И все время рассказывал какой он одинокий, его никто не любит. Но примерно через неделю уехал – отпуск кончился. Это был его первый отпуск.
Я как-то быстро о нем забыла. В прямом смысле забыла, потому что вокруг людей валом. Тем более в бухгалтерии вечно то конец месяца, то начало проверки.
Наша автобаза обслуживала практически все магазины города, там было около 500 автомобилей.
Тут меня ещё начальник планового отдела взялся учить водить автомобиль, потому что я горько пожаловалась на ДОСААФ: меня не хотели брать учиться – нет мест. Раньше на все эти государственные курсы попасть было затруднительно, особенно если у тебя нет автомобиля и цель учебы не определённая. То ли дело мальчики. Их всех ещё в школе учили. Как же! Их ждали ряды самосвалов и комбатовские УАЗы. Так что мальчиков поголовно всех ещё в школе ждал ДОСААФ.
Так вот, прихожу я домой достаточно не рано, а мать говорит что мне звонили и звонили, но она дала мой рабочий телефон. Потом мне и на работе на следующий день радостно улыбаясь говорили что «звонили и звонили». Я в это время по объездной училась водить, пришла домой и до меня наконец дозвонились. Разговор был не длинный. Я спросила:
– Кто это?
– Сергей.
– Какой Сергей?
– Я – Сергей из Москвы!– тут он обиделся.
– А, да, здравствуй.
– Можно я приеду?
Я растерялась, потому что не очень понимала, как я могу ему запретить перемещаться по стране. И сказала: «Можно». Всё. Весь разговор.
Через пять дней он был у меня с квитанцией, что он заказал и оплатил аванс в ресторане и свадьба через четыре дня – двадцать второго ноября. Я о*ла. Это был пипец с квитанцией об оплате.
Ну, что я могу сказать, кроме того что сопротивляться надо было сильнее. Ну, получилось, как получилось. Но жизнь с родителями уже стала напрягать. В этом уже было что то противоестественное: я уже ни где не училась, мне было дискомфортно дома, и на работе не нравилось. Почему бы не уехать, а там посмотрим. Мальчик был рьяный, молоденький, красивенький и как видно крайне инициативный. Про армейский алкоголизм мне тогда было ничего не известно. У меня даже одного знакомого военного не было. И ни одного курсанта тоже в друзьях не значилось.
Мать с одной стороны очень загрустила потому что я уеду, а с другой очень обрадовалась так как у всех её знакомых дочери были замужем, а меня возрастную уже даже и обсуждать перестали. Вот такая катастрофа в душе у женщины – матери двадцати двухлетней дочери эпохи позднего «совка».
=========== Сваты =========
На следующий день к нам приехали его родители знакомиться с моими. Меня они уже раза два видели ещё со времён свадьбы подруги.
Я высказалась, что не хочу большого праздника: давайте тихо распишемся. Свекровь это взорвало, она что-то рассказала о позоре, о том, что это первый из ее четырёх детей женится и: «Я своего сына с заднего прохода женить не буду! Если хотите так, то расписывайтесь где-нибудь не в нашем городе». Я заткнулась и не стала никого огорчать. Я поняла, что надо просто отбыть номер.
Родители разговорились, и свекровь рассказала про мужа с интересным сочетанием имени – отчества: Митрофан Моисеевич, что он работает всю жизнь водителем молоковозки. И у него была уже старая машина, а в конце 1985 года выдали новенькую. И вот в самом конце апреля этого – 1986 года вызвали его и сказали, что пришла срочная разнарядка ехать в Чернобыль: там что-то серьёзно горит и надо заливать водой, поэтому собирают молоковозки по всей стране. И поскольку машина у него новенькая, то она легко доедет расстояние до Киева.
Митрофан Моисеевич за всю свою жизнь однажды был на море, остальное время он предпочитал находиться дома. И теперь ехать не хотел, тем более страшно и не понятно, что там в том Чернобыле горит. Ему сказали, что у него есть выбор: или он едет, или идет слесарем в ремонтный цех, а машину передадут тому кто согласится на поездку. Свёкр был уже не молод и "на яму" идти не хотел, поэтому и поехал. Вернулся он сразу, но без машины. Её как облученную оставили в зоне. А он пересел водителем на свою старенькую машину, которую не успели списать.
Сергей почему-то очень стеснялся своего отчества. А по поводу сочетания говорил, что в деревеньке откуда родом его батя имя Моисей считалось козырным, и там многие были с таким именем.
Для свадьбы нужен наряд. Вот где я его должна брать за три дня? Я взяла в прокате. Он мне реально понравился: просто, без лишних рюшечек. Какой-то веночек и обувь. Вот с обувью был капздец. Серега практически со мной одного роста, то есть он официально на четыре сантиметра выше, но у нас разные прически. Какой-то мутной траекторией нашлось что-то белое без каблуков.
============== Дружка Лена ==================
В дружки я уговорила свою одноклассницу и одногрупницу Лену.
Мы с Леной вместе учились в школе, а потом еще и в институте. Она по моему была на порядок умнее меня, более связана с жизнью и много чего успела за время дружбы мне рассказать познавательного. Например, о Голодоморе: "Как тут можно сделать голод? Тут палку в землю воткни и она расти будет!". Ее семья была из украинского села, дома разговаривали на украинском. Это мы обменивались информацией, полученной от своих бабушек.
