Галина Полынская
Всё сразу, Симона!
– Хотелось бы уточнить, – задержался на пороге Павел Антонович, – когда мы возвращаемся назад?
– Назад? – Один из троицы полистал бумаги, переданные ему Эдаром. – Про возвращение тут ничего не сказано, ваш маршрут оплачен в один конец.
Павел решил, что ослышался.
– Погодите, это какое-то недоразумение. Как это – в один конец?
Услышав этот диалог, Лариса замерла с приоткрытым ртом и едва не выронила карточку с оригинальным приспособлением. Эдар взял бумаги, полистал и утвердительно кивнул:
– Да, все верно, у вас оплачены дорога в один конец и трое суток пребывания в отеле.
– Почему всего трое суток? – У Павла Антоновича нехорошо потяжелело в желудке. – В договоре говорилось о неделе.
– Дело в том, что между нашим и вашим времяизмерением наблюдается существенная разница…
– Послушайте! Вы мне голову не морочьте! – голос Павла сорвался на испуганный фальцет, хотя он и сам понимал всю бессмысленность возмущений и претензий на данный момент. – Можете объяснить, как так получилось, что наша поездка оплачена в один конец?
– Это, наверное, ошибка, – слабым эхом прозвучала Лариса.
– Я с этим разберусь, выясню подробности. – Эдар аккуратно свернул бумаги в трубочку. – Возможно, и вправду ошибка. А теперь идемте, времени совсем мало.
Мощеная идеально подогнанными прямоугольными желтыми плитами дорога, окруженная исполинскими деревьями, привела путешественников к гостиничному комплексу в пять этажей, с увитой зеленью оградой. Эдар провел туристов на территорию отеля, оказавшуюся весьма небольшой и довольно скромной – не было даже бассейна, и подвел к центральному входу.
– Чтобы войти внутрь, вам нужно вставить карточку вон в ту щель, – объяснил Эдар. – На карточках указаны ваши этаж и номер, дверь номера открывается ими же. Дорога к морю находится с другой стороны отеля, идти недалеко. Путеводитель-справочник найдете у себя в номере. Там же найдете местную расчетную валюту – тимы. Не удивляйтесь, это не купюры, не монеты, а каменные спилы. Еще один совет лично от меня: постарайтесь поменьше общаться с другими постояльцами. Ну, вы понимаете, о чем я говорю.
И с этими словами Эдар направился к воротам.
– Э-э-э-э! – крикнул Павел Антонович. – А как же…
– Как проясню ваш вопрос, сразу же свяжусь с вами! – донеслось в ответ. – Отдыхайте!
Карточкой в щель Павел попал только с четвертого раза – пальцы не слушались ни в какую. Раздался тихий щелчок, и дверь отворилась, пропуская постояльцев в ярко освещенный вестибюль с мозаичными стенами и полом, щедро уставленным горшками с растениями. Ни стойки портье, ни окошка администрации – ничего. Только горшки всевозможных размеров да пара лифтовых кабин напротив входа. Других постояльцев, с коими рекомендовалось не общаться, в округе не наблюдалось. Пока пересекали вестибюль, Павел рассматривал свою карточку, разбираясь, где там указаны этаж и номер комнаты.
– Если я всё правильно понял, то этаж Н, комната АС. У них тут буквенное обозначение.
– Я бы коньяка сейчас выпила, – хрипло проговорила Лариса, – за то, чтобы это незабываемое путешествие поскорее закончилось…
– Да ладно тебе, – бодрился Павел, – всё же хорошо.
– Ага! Хорошо! В один конец! Просто замечательно!
– Уверен, произошла какая-то дурацкая ошибка. – Павел осмотрел лифтовую панель в поисках кнопок вызова. – Сама подумай, как может турфирма отправить людей в поездку только в одну сторону? Это же бред.
– Ну что ты там возишься?! Что?
– Кнопку какую-нибудь ищу.
– Вон щель! Точно такая же щель, как и на входной двери! Суй в неё эту поганую карточку!
И действительно, вызов осуществлялся также при помощи универсальной карты. Мало того, кабина сразу же считала номер этажа и доставила постояльцев по назначению. На первый взгляд этаж ничем особенным от обычного гостиничного не отличался, и Павла Антоновича это странным образом успокоило. Номер тоже оказался вполне обычным, оформленным в колониальном стиле: плетеная мебель, разрисованные древесными орнаментами стены, двуспальная кровать под легким пологом. На столике у стены Павел заметил пару весьма увесистых справочников в ярких переплетах и пластмассовую коробочку, наполненную тонкими черными кругляками, шелковисто-гладкими, размером с металлическую пятирублевку. Не скажи Эдар, что это каменные спилы, он бы ни за что не догадался, из какого они материала. Пока он рассматривал их, Лариса что-то искала в его сумке.
– Ну-с, давай располагаться? – Пересчитав кругляки, Павел закрыл коробочку. – Предлагаю переодеться, прогуляться к морю и поужинать в симпатичном ресторанчике. Ты любишь купаться ночью?
Лариса не ответила. Она пила мятно-дынную настойку, прихваченную Павлом. Допив, она бросила пустую бутылочку на пол и взялась за следующую. Ожидая, пока женщина снимет стресс, Павел листал путеводитель, познавая массу интересного.
– Ненавижу купаться ночью! – на выдохе ответила Лариса.
– Поесть-то все равно надо. Давай прогуляемся, не сидеть же в номере.
– Я тут боюсь всего! – Лариса открыла третью бутылочку, и Павел мысленно похвалил себя за предусмотрительный жлобский сбор этих пузырьков.
– Чего бояться-то? Вот выйдем из отеля, тогда и забоимся, – пошутил он и сразу понял, что шутка неудачная. – Я тоже не ахти какой ночной пловец, но какой смысл сидеть в номере? Мы же не за этим приехали. Идем, прогуляемся.
Отшвырнув пустую бутылочку, Лариса деревянным шагом направилась к двери, раздумав переодеваться. Прихватив на всякий случай пару каменных кругляшков, Павел последовал за нею.
Территория была хорошо, даже чересчур щедро освещена – подсвечивались все тропинки и указатели. Пятиминутная прогулка по аллее – и они очутились на набережной. Бледно-желтая балюстрада обрамляла сиреневую бухту, с двух сторон скованную охряными скалами. Помимо яркого света гигантских развесистых фонарей, в плафонах которых басовито шумело пламя, имелись дополнительные источники освещения – многочисленные шары различных цветов и размеров. Они парили в метрах пяти – десяти над водой и набережной и оттуда, сверху, звучала весьма своеобразная, довольно приятная музыка.
– О-о-о-о! – произнесла Лагутина, изумленно глядя по сторонам.
– Да-а-а! – согласился Павел Антонович. То, во что отказывалось верить его сознание, отлично отточенный годами аналитический ум, упорно требовало признать всю свою невозможную, невероятную реальность. Свою действительность. – Ты знаешь, Ларис, у меня такое подозрение… очень подозрительное у меня такое ощущение, что мы на другой планете. Фокус, да?
– Что было в тех бутылках? – В глазах Лагутиной мелькнул диковатый огонек. – Какой-то наркотик? Галлюциноген?
– Хочешь сказать, все это нам кажется, а на самом деле мы по-прежнему сидим в Дохлокошкинском переулке? Как по сюжету «Матрицы»?
– А как ещё, по-твоему, такое можно объяснить? – Широким жестом она указала на чинно шествовавшую мимо пару высоких, худющих существ с вытянутыми безносыми лицами цвета голубики. Существа поглядели на Павла с Ларисой белесыми рыбьими глазами, о чем-то забулькали между собой и пошли дальше, часто оборачиваясь, покуда не свернули с набережной на аллею.
– Давай-ка эти штуковины опробуем, – Павел протянул Ларисе «аппарат для преодоления языкового барьера». Только они приладили аппаратики к ушам, как эфир зазвучал на привычном с рождения языке: кто-то потерялся в зелени аллеи и звал кого-то, крича: «Я здесь, здесь!», с набережной доносились возгласы и разговоры о температуре воды…
– Глобус Сатурна приобрести не желаете? – послышалось вдруг откуда-то снизу.
Павел опустил взгляд и прямо перед собой увидал коротыгу, не больше метра ростом, в одеянии, отдаленно напоминавшем вязаное женское пальто до самых пяток, и головном уборе фасона «почти круглая шляпа с убитыми полями». Коротыга то и дело нервно озирался и одну руку подозрительным образом держал за пазухой.
– Сейчас убьет… – сказала Лариса, делая шаг назад. – Паша, сигай за парапет, там невысоко!
– Погоди, похоже, он просто чем-то торгует, – ответил Павел. Склонившись к коротыге, он поинтересовался: – Чего, говоришь, у тебя?
– Глобус Сатурна приобрести не желаете? – повторил продавец, ни на секунду не прекращая напряженно озираться по сторонам.
– Стоящая вещь? – начал входить во вкус Павел. – Посмотреть можно?
– Здесь?! Туда надо отойти! – кивнул коротыга на ближайшую плохо освещенную аллею.
– Заманивает, Паша! Сигай, говорю, за парапет!
– Да погоди ты…
– Чего годить?! Слышь ты, сморчок, а ну чеши отсюда со своим Сатурном! – прикрикнула Лариса. – Сейчас полицию позову! Граждане, помогите кто-нибудь! К туристам домогаются!
Продавец глобусов испуганно посмотрел на женщину, надвинул шляпу поглубже на лоб и шмыгнул поскорее в аллею.
– Лар, ну ты чего? Он же сувенирами какими-то торгует, только и всего.
– К черту сувениры! Идем купаться!
Песок набережной оказался вовсе не песком, а крошечными полупрозрачными шариками, напоминавшими то ли пластмассу, то ли оргстекло. Намеков на кабинки для переодевания не было. Прикрывая друг друга полотенцами, они переоделись и осторожно, как в бездну, полезли в теплую сиреневую воду.
– Держит не хуже Мертвого моря. Интересно, такая же соленая? – Павел зачерпнул немного воды в пригоршню, поднес к губам и расплевался – вода оказалась кисло-сладкой.
Немного поплавав, выбрались на берег и только собрались вытираться квадратным гостиничным полотенцем, как прямо над головами зависла пара светомузыкальных шаров, и капли воды на коже вдруг засверкали фантастическим многообразием цветов, превратив Павла Антоновича с Ларисой в блистательных инопланетян. Они рассмеялись, удивившись своему виду, и рассматривали друг друга до тех пор, покуда шары не отлетели в сторону, играть и светить другой паре, вышедшей из воды.
– Слушай, а это было здорово. – Лариса подсушила полотенцем волосы. – Идем в отель?
– Ужинать не будем?
– Давай дождемся утра. Может, в отеле найдется ресторан? Страшновато по забегаловкам столоваться – я с собой и таблеток от желудка никаких не взяла.
– Хорошо, я и не особо голодный.
Утро наступило через девять часов. Но оно все-таки наступило. С кружащимися от голода головами Павел с Ларисой покинули номер и поспешили к лифту, мучимые единственным желанием – съесть хоть что-нибудь, всё равно что.
Ресторан обнаружился на нулевом этаже, в подвальном помещении, и представлял собою длинный зал с низкими потолками и круглыми красными столиками на четверых. Увидав трапезничающую публику, Павел Антонович ощутил, как его благородный рот сам собою начал приоткрываться.
– Паша, идем отсюда… – сдавленно произнесла Лариса, вцепляясь ему в руку. – Скорее, Паша…
Но зверское чувство голода не позволило Паше сдвинуться с места. Обводя взглядом помещение, он заметил мужчину и девушку вполне привычной земной наружности. Девушка модельной внешности вяло что-то цедила из шарообразного сосуда, а мужчина работал челюстями, отчего энергично танцевали наплывающие на воротничок рубашки подбородки. Заметив Павла с Ларисой, мужчина с подбородками заулыбался и помахал призывно, мол, подходите, присаживайтесь.
– Ларис, смотри, там наши сидят. Идем к ним за столик.
Сглотнув голодную слюну, она согласно кивнула и, держась на локоть Павла Антоновича, пошла к соотечественникам на подламывающихся ногах.
– Приветствую! – Соотечественник кивнул Ларисе и пожал руку Павлу. – Виктор Алексеевич, а это Кира.
Павел с Ларисой представились, усаживаясь напротив.
– Судя по лицам, вы на Мальвинии впервые? – растянул в улыбке пухлые губы Виктор Алексеевич.
– Да, приехали вчера… сегодня… Слушайте, ночь тут вообще сколько длится?
– Пятнадцать часов, но это, заметьте, лучшее время суток – днем тут невыносимая жара. Хорошо хоть всего пять часов. Основная жизнь кипит ночью. Чего заказывать будете?
Павел и не заметил подошедшего к столику официанта – длинного, бледного, почти прозрачного, похожего на маринованный росток бамбука.
– Вы с местным меню наверняка лучше нашего знакомы, может, посоветуете?
Виктор Алексеевич согласно кивнул, поправил «переводчик» на правом ухе и начал перечислять «маринованному бамбуку» названия каких-то блюд. После разговор возобновился.
– Что ж это за курорт такой, где день всего пять часов? – Лариса взяла сигарету, и подруга Виктора Алексеевича тоже потянулась к пачке.
– Тут загорать не надо, здесь не в этом интерес, – охотно пустился в объяснения Виктор, продолжая поглощать свой завтрак, состоявший, похоже, из густой мешанины мяса и овощей. – Водоем местный целительной силой обладает, омолаживающий эффект дает. Я разок приехал – и от кучи болячек избавился. Сейчас вот второй раз, и третий приеду… В общем, пока денег хватит – ездить буду. И для организма польза, и нервы расслабляются. Всё другое, и земляков редко встретишь – опять же радость.
– Радость! – саркастически усмехнулась Кира. – Хоть один бутик тут есть? А торговый центр? Я уже на базар согласна, но даже его тут нет! Лучше б в Ниццу поехали!
– Какая Ницца, дурочка? – усмехнулся Виктор Алексеевич. – Я ж тебя на другую планету привез, в иную цивилизацию! Дома тебе тряпок не хватает, что ли?
– Слушайте, конечно, можно допустить мысль, что это не мираж и мы действительно на другой планете, – Павел рассеянно наблюдал, как официант расставляет на столе поднесенные тарелки,– но как мы сюда попали? Как это возможно?
– Вы через «Вавилон» ехали?
Павел кивнул и жадно вгрызся в кусок чего-то жареного, сладковато-пряного на вкус.
– Так у них же там все есть для этого… перемещения. Очень удобно и качественно.
За неимением ничего похожего на салфетку Павел Антонович вытер рот тыльной стороной ладони.
– То есть это все нормально? В порядке вещей? В общем, я не знаю, как правильно выразиться… Все эти турпоездки на другие планеты – это уже давно практикуется? А то я, похоже, совсем отстал от жизни.
– Не знаю, я года три как разнюхал. Кира, если хочешь успеть на пляж до жарищи, доедай-допивай поскорее, идти надо сейчас, а то пара часов и все – не загар, а угли! – И он расхохотался, тряся подбородками.
– Вы надолго сюда приехали? – Утолив острый голод, Лариса начала рассматривать куски в тарелке, прежде чем отправить их в рот.
– Четыре дня осталось. Мы на этаже Н, комната ПР, заходите в гости. Мы тут с вами одни земляне на весь отель. Да, еще – за еду платить не надо, все включено в стоимость проживания. Ладно, приятного аппетита, побежали мы на пляж.
Распрощавшись, пара ушла загорать.
– Мда, дела, однако. – Проглотив последний кусок, Павел ощутил стремительно нарастающую изжогу. – Гляди-ка, на выходе не Эдар ли?
Лариса обернулась.
– Да, это он.
Полномочный представитель стоял на пороге, оглядывая зал. Увидав Павла Антоновича со спутницей, он махнул рукой и направился к ним.
– Надеюсь, он с добрыми вестями, – напряженно произнесла Лариса и приветливо улыбнулась Эдару. – Сейчас скажет, что недоразумение благополучно разрешилось.
Приветственно кивнув, Эдар присел на место Виктора Алексеевича и сразу приступил к делу:
– Я интересовался вашим вопросом. К сожалению, ничем не могу порадовать. Никакой ошибки нет – ваши билеты действительны в один конец, все верно, и цена соответствующая.
– Но… как же так? – растерялся Павел Антонович. – Как нас могли отправить только в одну сторону? Это невозможно!
– К сожалению…
– Нет, это все-таки недоразумение! – подхватила Лагутина. – Вы связывались с «Вавилоном»? Это они наверняка что-то там напутали!
– С «Вавилоном» нет смысла связываться, к ним никаких претензий – договор оформлен правильно, заверен вашей подписью.
– Ладно, допустим. – Павел закурил, стараясь не поддаваться панике. – Может, связаться с каким-нибудь посольством, чтобы нас отправили обратно? А по прибытию мы немедленно оплатим переезд. И не станем предъявлять никаких претензий.
– Какое посольство? – Эдар почти с сочувствием посмотрел на Павла. – Вы в созвездии Мефина.
– Мефина? Где это?
– По-вашему – Волосы Вероники. Местные сутки длятся двадцать часов, количество минут и секунд в часе приблизительно такое же, как у вас. Окончание суток – рассвет, следовательно, сейчас закончились первые сутки вашего пребывания. Через один рассвет вы должны будете покинуть отель.
– Ка-а-ак это? – раскрыл рот Павел Антонович, и столбик пепла упал на стол с сигареты, забытой в пальцах. – Это что, шутка? Куда же нам идти? Слоняться с чемоданами по набережной?
– Набережная, как и прилегающая к ней прибрежная и водная зона, – территория отеля. Вы должны будете уйти за пределы данной территории.
Павел с Ларисой переглянулись. У Лагутиной дрожал подбородок.
– Так куда же нам деваться, черт бы вас побрал?! – заорал Павел Антонович, чем основательно переполошил едоков за соседними столами. – Ваше правительство допускает свободное шатание нелегалов где попало?!
– Скажем так, наше правительство данная проблема мало беспокоит. К тому же подобные случаи не так уж часто происходят.
– Стоп-стоп, – затряс головой Павел Антонович, – хотите сказать, мы не первые, с кем такое приключилось? То есть это в порядке вещей? И это не какой-то там вопиющий единичный случай?
– Нет, не единичный, – совершенно невозмутимо ответил Эдар. – Можно лишь предполагать, с какой целью ваши соотечественники рекомендуют своим друзьям отправиться в столь дальнее путешествие. В один конец. Теперь извините, вынужден попрощаться.
У окаменевшей пары не нашлось ответных слов для прощания, они смогли лишь проводить глазами удаляющуюся к выходу фигуру полномочного представителя. Когда вернулся дар речи и владение собственным телом, Павел Антонович медленно произнес, четко проговаривая слова:
– Лара, только без истерик. Давай сейчас встанем и пойдем в номер, там сядем и все спокойно обсудим.
Самостоятельно подняться из-за стола Лара не смогла. Павлу пришлось помогать и, придерживая ее за талию, вести к выходу. В номере Лариса присела на краешек кровати и уставилась немигающим взором в пространство, а Павел принялся мерить шагами комнату, не зная, с чего начать спокойное обсуждение.
– Кто, Паша? – чужим, безжизненным голосом произнесла Лагутина. – Если нас таким образом заказали, то кто это мог сделать? И зачем?
– Кто угодно, – пожав плечами, он присел рядом. – Из твоей компании или из моей. А почему нас обоих? Значит, был интерес такую хитрую комбинацию проворачивать. Догадываюсь, что генеральный на мое место своего человека замыслил, но как меня подвинуть, если я у истоков компании стоял и знаю о нем самом, о становлении бизнеса столько интересного, что один мой звонок в прокуратуру его пожизненно на нары отправит.
– Что ж нас просто не грохнули? Все дешевле бы обошлось.
– Дешевле-то да, но все-таки риск, а так мы просто без вести пропали.
– Исчезли бесследно… – эхом повторила Лариса. – Боже мой, какой-то чудовищный кошмар! Никак не могу поверить, что все это на самом деле с нами происходит!
– Послушай, мы с тобой в стрессе, можно даже сказать в шоке, думать и принимать решение все равно пока не получится. Предлагаю пойти прогуляться и осмотреть окрестности при свете дня.
Температура за пределами отеля была градусов пятьдесят – не меньше. Растительность замерла в дрожащем зное, казалось, замерли и все звуки, а запахи слились в густой, почти осязаемый сироп. Держась редких полосок тени, Павел с Ларисой обошли вокруг здания, осматривая территорию, обозначенную тонкой декоративной оградой, затем направились к набережной, где и увидали очередное ирреальное зрелище: вместо светомузыкальных шаров над пляжем парили белые треугольные зонты больших и малых размеров.
– Каждый раз забываем взять фотоаппарат, – заметила Лариса, наблюдая, как над их головами плавно зависает большой «двухместный» зонт.
– В договоре указано, что любая фото- и видеосъемка запрещена, за это там какой-то чудовищный штраф полагается, – сказал Павел. – Да и стоит ли? Все равно мы эту поездку никогда не забудем. Идем, надо изучать местность.
Сначала решили осмотреть менее оживленную часть набережной, полагая, что с той стороны можно будет поскорее увидать, что же находится за пределами территории отеля. Так и вышло. Благоустроенная набережная заканчивалась белой решеткой, пересекающей пляж и уходящей в воду. За этой простой и понятной границей простирался каменистый берег с зарослями растений, напоминавших гигантский хвощ и лопухи чудовищных размеров. Разумеется, никаких услужливых зонтиков над этой территорией не кружило.
– Давай еще в другую сторону пройдемся? – Павел Антонович напряженным взором всматривался вдаль, надеясь различить хоть какие-нибудь признаки цивилизации.
– Ну, давай, – неестественно спокойным тоном ответила Лариса.
Дойдя до центра набережной, они столкнулись с Виктором Алексеевичем, вышагивающим под одноместным зонтиком, в обеих руках он нес по зеленому плоду размером с небольшую дыню.
– Землячкам салют! – радостно выкрикнул он. – Загорать идете?
– Да нет, просто так, прогуливаемся, – промямлил Павел. – Кстати, не знаете, что там, в конце набережной?
– Забор.
– А за забором?
– Ничего. Кусты и камни. Туда лучше не прогуливаться. Пёс его знает, что у них там творится. Не хотите к нам с Кирой присоединиться? Экзотикой угоститесь, – он кивнул на плоды.
– С удовольствием, – сказал Павел Антонович, и дальше они пошли втроем. – Виктор Алекс…
– Да просто Виктор и без выканья!
– Договорились. Виктор, неужели ты сюда только ради целебной воды ездишь?
– Конечно не только. Нервы езжу расслаблять. Женушка моя совсем уже на старости лет озверела, чуть ли не слежку за мной устраивает. Если застукает, все – развод, и по брачному договору я с голой жопой на мороз пойду. Так что Ницца хоть и дешевле, но мне Кирку легче на другую планету свозить, спокойнее.
– Кстати, ты не заметил, что от местных граждан запах такой странный исходит, будто речной водой от них пахнет, что ли. Интересно, почему?
– Понятия не имею. Особенность, должно быть, организма. Не тухлятиной несет, и за это спасибо. Здесь спускаемся.
Кира сидела в мягком шезлонге у самой воды и внимательно рассматривала свои длиннющие розовые ногти. Завидев компанию, девушка отстраненно улыбнулась и продолжила свое занятие. Расположились они в соседних шезлонгах, и Павел Антонович завел непринужденную беседу, посасывая кисло-сладкий сочный ломтик:
– А вот интересно, уехать отсюда можно только через ту пирамиду или как-то иначе?
– Вроде только через пирамиду.
– И много здесь таких пирамид?
– Насколько мне известно, одна на всю планету, и сообщение с Землей только через нее происходит. – Виктор очистил второй плод и устроился поудобнее в шезлонге. – Сама-то планетка крошечная. Эта курортная зона – единственное доходное туристическое место.
– Понятно… – Павел Антонович глубоко призадумался.
– После обеда приглашаю к нам в номер на бокальчик местного пойла. Хоть крепости никакой, да и на вкус сомнительно, зато эффект дает оригинальный.
Павел вяло кивнул, Лагутина довольно громко скрипнула зубами и поинтересовалась, можно ли сейчас купаться или лучше подождать ночи.
– Лучше когда стемнеет, а то мигом обгорите. С полчасика подождите, скоро начнется представление.
И правда, минут через сорок Павлу с Ларисой довелось наблюдать удивительное зрелище. По небу с мультипликационной скоростью понеслись кофейного цвета облака. Они стремительно сгустились вокруг ослепительного красновато-оранжевого светила, даже не думающего покидать зенит. Затем в считанные минуты небо залила густая чернота, словно кто-то опрокинул гигантскую чернильницу, а после торопливо швырнул во тьму щедрые россыпи чужих созвездий. И все. И никаких закатов. Ночь наступила практически мгновенно. Парящие над набережной зонты прямо в воздухе стали сворачиваться, превращаясь в светомузыкальные шары.
– Поразительно… – только и смог вымолвить Павел.
– Здорово, да? – с непонятной гордостью ухмыльнулся Виктор, словно имел какое-то отношение к произошедшему. – Рассветы такие же, только в обратном порядке: исчезает чернота, разлетаются тучи, жарит солнце. Купаться будете?
Купаться Ларисе почему-то расхотелось, и все вместе туристы пошли в отель обедать. А после обеда – в номер к Виктору с Кирой дегустировать местное пойло, дающее оригинальный эффект.
За дегустацией Павел ни на минуту не прекращал мучительных раздумий: что делать? Как выбраться из сложившейся ситуации? Встречаясь с туманными от слез глазами Лагутиной, он всякий раз терял нить размышлений и начинал сначала. Посиделки не клеились. Понимая, как мало осталось времени, Павел с Ларисой не могли больше изображать беспечных отдыхающих. Пришлось похвалить омерзительный напиток, скомкано распрощаться и уйти в свой номер.
– Ты что-нибудь придумал? – Едва переступив порог комнаты, Лариса закурила.
– Необходимо запастись провиантом, чтобы хватило хотя бы на первое время.
– Скажи, что нам это все снится.
– Да я сам бы рад проснуться, но… увы. В любом случае у нас еще есть время и надежда на чудо: возможно, ситуация как-нибудь рассосется сама собой.
– И как же она рассосется? – недобро прищурилась Лариса.
– Может, это все-таки недоразумение, и оно прояснится или с этой стороны, или со стороны Дохлокошкинского переулка.
Но ситуация не прояснилась и не рассосалась ни с какой стороны. Когда до «часа икс» осталось совсем немного времени, Павел спустился в ресторан и заказал бамбукообразному официанту все меню с собой. Два раза. В герметичной упаковке. Ждать пришлось довольно долго, зато заказ оказался не только разложен и разлит по прозрачным контейнерам, но и заботливо укомплектован в уродливую матерчатую сумку с нелепыми длинными ручками. Поднявшись с трофеями в номер, Павел застал там непрошенных гостей в количестве двух штук: невысокие, крепко сбитые лысые парни со стеклянными, ничего не выражающими глазами и гладкими розовыми, словно у пластмассовых пупсов, лицами.
– В чем дело? – почти спокойным, почти уверенным тоном произнес Павел, зачем-то пряча сумку за спину. – Вы кто?
– Они нас, Паша, пришли сопроводить из отеля, – сдавленно пояснила сидевшая на кровати Лариса и закашлялась, подавившись сигаретными дымом.
«Пупс», стоявший слева, вдруг широко раззявил рот, отчего он превратился в неправдоподобно огромную черную пасть, и издал пронзительный клёкот, от которого на ухе Павла Антоновича завибрировал переводной аппарат. В переводе клёкот означал: «Ваше пребывание на курорте Мальвинии окончено. Просьба немедленно покинуть отель и прилегающую к нему территорию. Следуйте за нами».
– Хорошо, хорошо, – пробормотал Павел Антонович, ошарашенный такими звуками из такой пасти. – Мы уже собрались, готовы идти. И совершенно незачем так орать, ребята.
Взяв вещи, туристы последовали за «провожатыми», облаченными в одинаковые светло-серые мешковатые костюмы. Когда группа ступила за порог отеля, начался рассвет, пока спускались по лестнице – закончился. На набережную вышли в молчании. Павел не решался задавать вопросы, опасаясь снова увидать черную пасть и услыхать звуки, исторгаемые ею, а Лариса везла чемодан с видом человека, готового в любой момент упасть в обморок, так что говорить она попросту не могла.
Как и предполагалось, чудовищные «пупсы» привели к белой ограде, разграничивающей территорию отеля с дикими кущами. К сожалению, пасть увидать и звуки услыхать пришлось: в паре метров от ограды «пупсы» остановились и, сделав предупреждающие жесты, синхронно распахнули рты. Павел даже отступил на шаг назад и зажмурился, опасаясь до пенсии видеть и слышать всё это в липких ночных кошмарах. Истерично завибрировавший от клёкота переводчик выдал: «Во избежание травматизма, стойте на месте! Начинайте движение вперед только по команде».
Центральная часть ограды, до этого казавшейся цельной, отделилась, приподнялась и зависла в воздухе. И тут «сопровождающие» опять стали раскрывать свои черные рты…
– Идти можно, да?! – выкрикнул Павел Антонович, упреждая невыносимый клёкот. – Мы поняли! Мы идем! Спасибо, что проводили, до свидания!
Несмотря на сумки в обеих руках, мужчина умудрился подхватить еще и чемодан Лагутиной и, подталкивая саму Лагутину, поспешил в открывшийся проём. Как только они оказались за границей, секция ограды с опасной скоростью опустилась вниз, отрезая от территории отеля. «Пупсы» проверили целостность ограды, развернулись и пошли прочь, утратив интерес к бывшим туристам. С колотящимся сердцем Павел разжал пальцы, и багаж упал на землю. Он хотел перевести дух, вдохнув воздуха во всю грудь и… не смог. Получились короткий хлипенький вздох, каменная тяжесть в груди и надрывный кашель. Замершая Лариса будто очнулась именно от этого кашля и зашлась в визгливом крике:
– Ты! Ты виноват! Ты меня втянул в этот кошмар! Из-за тебя я сдохну! Сдохну тут! – Белая щека Ларисы мелко-мелко задрожала в нервном тике, а глаза стали мутно-желтыми. Внезапно она схватила увесистый острый камень и со всей силы ударила Павла в лоб. Не ожидавший ничего подобного, он рухнул навзничь, треснулся затылком о край валуна и потерял сознание.
Сколько он так пролежал, Павел не знал. В себя он пришел от пульсирующей боли и надрывных рыданий Ларисы:
– Паша, Пашенька, Павлик! Ты только не умирай! Прости меня, Павлик! Только не умирай, пожалуйста! Не бросай меня тут, Пашенька!
– Не брошу, – разлепил он губы, чувствуя, что его больная голова лежит на коленях Ларисы. – Знаешь, за что я свою мать простить не могу?
– За что? – судорожно всхлипнула она.
– За свое имя. За Пашеньку, за Павлика, за Павлушу. Она десять лет как умерла, а я все равно Павлуша. – Павел медленно приподнялся и сел, держась за голову. На Мальвинии была ночь, значит, без сознания он пролежал почти пять часов. – Когда ко мне Павел Антонович обращаются, не всякий раз откликаюсь – не понимаю, что меня зовут, ведь я ни хрена никакой не Павел Антонович, я толстый, нервный Павлуша, снова забывший надеть шарфик и шапочку. И все, чего я добился, все, что так выгрызал, до чего дотягивался в этой жизни – только для того, чтобы перестать быть Павлушей. Чтобы шапочку неподъемную снять и шарфик-удавку размотать. Ты понимаешь? И к чему я пришел? Где я? На другой планете с разбитой головой и подозрением на инсульт. С бабой, которую я обхаживал, чтобы она слила нам активы своей компании. Не далековато ли меня завели шапочка с шарфиком?
– Можешь не расстраиваться, я с самого начала знала, зачем и почему ты меня обхаживаешь. – Лариса вытерла слезы и, намочив какой-то лоскут в прозрачной жидкости из пищевого контейнера, принялась аккуратно вытирать кровь с его лба. – Решила тебе подыграть.
– Подыграть? Почему? – покосился на нее Павел.
– Потому что мне хотелось мужчину. Такого вот умного, ухоженного, красивого мужчину, который стал бы спать с десятком молоденьких модельных сучек, но не обратил бы на меня внимания, как бы я ни навязывалась. А так тебе пришлось за мной даже поухаживать. – Лариса улыбнулась, выжимая лоскут. – Мне было приятно, честное слово.
