Галина Полынская
Театр Эль Вагант
– Закончили мы? – спросил Феликс.
– Вполне, – ответил старик, и с лица его стала спадать гротескная маска.
Пока Феликс задвигал тело обратно в холодильник, Никанор принял свой обычный человеческий облик, и оба пошли к выходу.
Инна ждала напротив двери, коридор пустовал, все было спокойно и тихо.
– Нашли что-нибудь интересное? – полюбопытствовала девушка.
– Проанализировать надо, – уклончиво ответил Феликс. – Но как поймем, что там есть интересного, обязательно расскажем.
– Да уж, пожалуйста! – звеня ключами, Инна отперла входную дверь.– А то я уже столько необъяснимого благодаря вашему агентству повидала, что не справляюсь теперь с любопытством!
– Даю слово, – одними уголками губ улыбнулся директор, – твое любопытство будет удовлетворено. Спасибо за содействие, дорогая, спокойного тебе дежурства и доброго утра.
– И вам всего хорошего!
Инна махнула рукой растворившимся в темноте фигурам, закрыла патологоанатомическое отделение и неспешным шагом пошла в больничный корпус.
Глава 12
Какое-то время ехали молча, затем Феликс произнес, глядя в лобовое стекло:
– И что скажешь?
– Затрудняюсь, – медленно ответил Никанор.
– В чем затрудняешься?
– Что-то сказать.
Мужчина бросил взгляд на старика, сидевшего рядом.
– И чем конкретно тебя так озадачил этот труп?
Никанор развернулся к водителю, насколько позволял пристегнутый ремень безопасности и проговорил, пристально глядя на беломраморный профиль:
– Тебя, поди, он тоже озадачил? Вот сам рассказ и начинай, а я подхвачу.
Остановившись на светофоре, Феликс посмотрел в боковое стекло, затем на Никанора и сказал:
– Что-то не так с этим телом, но не могу уловить, что именно. Вроде все в порядке, все на месте, но какое-то оно… неживое.
– Согласен, – кивнул старик, сдвигая очки на кончик носа, – мертвое оно.
– Не в этом смысле,– Феликс смотрел неподвижными глазами на светофор, постукивая пальцами по рулю. – Кровь, кожа, органы – все функциональное, но искусственное оно какое-то. Будто бы…
– И не было жизни никогда в том теле, – добавил старик. – Верно говоришь. И не пахнет оно человечьим духом.
– А чем пахнет? – Феликс повернулся к Никанору и пропустил зеленый сигнал. Позади нетерпеливо загудели машины.
– Ничем. Ну, окромя больничных запахов. Своего не имеет.
– Как такое может быть? – далеко впереди на трассе собиралась пробка, и Феликс прибавил скорость, чтобы успеть свернуть до того, как автомобильный поток встанет.
– Вот тут чего не ведаю, того не ведаю, – развел руками секретарь. – Аль не человек оно вовсе?
– Все в нем абсолютно человеческое, никаких признаков, что это может быть какое-то трансформированное существо. Да и не умрет более сложный организм от ядовитого укола в ногу. От яда, рассчитанного на людей.
– И что оно тады такое?
– Любопытно понаблюдать это тело в процессе разложения, – Феликс свернул с трассы, срезая путь к дому Никанора.
– Так попроси докторицу нашу в теплое место его переложить. Через пару денечков и понаблюдаем.
– Это слишком, ни к чему ей такими делами заниматься. Сами разберемся.
Вскоре машина въехала во двор пятиэтажки и притормозила у подъезда.
– Спокойной ночи, спасибо за содействие.
– Уснуть бы ишшо тут, – старик открыл дверь и, кряхтя, полез наружу, – с думками энтими замогильными.
Оставив дверь открытой, он пошел к подъезду.
– Это подделка под человека, Никанор, да? – крикнул Феликс ему вслед.
– Да! – ответил старик, и за ним захлопнулась дверь подъезда.
По дороге обратно, Феликс машинально потирал пальцами правой руки – на них еще жили прикосновения к холодному плечу Всеволода Плетнева. Понятное дело, что от любого театра, балагана бродячего, во все времена можно было ожидать чего угодно, но такой странный актер – это было чересчур.
На подъезде к площади Восстания ожил телефон. Вызов был из компании «Gnosis».
– Слушаю.
– Вечер добрый, Феликс Эдуардович, – произнес голос Петра. – Можете разговаривать?
– Относительно, я за рулем.
– Хорошо, тогда не буду отвлекать, скажу лишь, что в ближайшее время ждем вас на инъекцию. В этот раз, думаю, сможем предоставить вам препарат более долгосрочного действия. Мы смогли достаточно его усовершенствовать.
– Отрадно слышать. И каков срок действия?
– Полгода.
– Прогресс, да. Приеду на днях.
– Ждем вас.
Оставив машину во дворе, Феликс зашел в вестибюль. За стеклянной конторкой охранника тихо работал телевизор, самого Алексея видно не было. Проходя мимо, Феликс заглянул за стекло, увидел на столе недопитую чашку чая, журнал с кроссвордами и мобильный телефон. Серебряный стилет – подарок Феликса – исправно стоял на углу столешницы, словно примороженный острием клинка к дереву.
Поднявшись на этаж и войдя в квартиру, мужчина не стал привычно прислушиваться – дома его маленькие компаньоны или отсутствуют, а пошел прямиком в ванную, раздеваясь на ходу.
Он долго стоял под душем, смывая длинный день, агентство, город с дорогами, переполненными людьми и автомобилями, морг, неподвижное тело с остановившимся сердцем.
Когда Феликс вышел из ванной, ворон с крысой сидели в коридоре напротив двери, ожидая его появления. Были они какие-то непривычно тихие.
– Что такое, в чем дело? – спросил мужчина, завязывая пояс черного шелкового халата.
– Ничего, все в порядке, – ответил Дон Вито.
– А почему так странно смотрите?
– Нормально смотрим, как обычно! – каркнул ворон.
– Что-то сломали, разбили, испачкали? Лучше сразу признайтесь, пока я этого не обнаружил.
– Да нет же, все в порядке. – Дон Вито поднял передние лапки, словно собирался сдаваться в плен. – Просто ждали тебя, ждали, придремали немного и толком не проснулись еще. Как прошел твой день, дорогой?
– Нормально. – Феликс пошел на кухню, ощутив, как неожиданно и резко заявил о себе голод. – Взялись за новое дело и сразу в нем начались странности.
– Что за странности? – ворон с крысой потянулись следом.
Открыв дверцу холодильника, мужчина произнес, глядя на полки с кокосовыми орехами:
– Совершено убийство, есть орудие, есть труп, но труп какой-то нечеловеческий.
– А чей? – глазки Дона Вито заблестели любопытством.
– На вид это обычный мужчина, но стоит присмотреться, как становится понятно – тело ненастоящее.
Феликс достал пару орехов и принялся ломать скорлупу, сливая кокосовое молоко в бокал. Ворон с крысой переглянулись.
– Мы ничего не поняли! – сказал Паблито. – Это как так?
– Пока мы тоже мало что поняли. Сейчас собираем информацию об этом человеке.
– А мотив убийства уже известен? – поинтересовался Дон Вито.
– С мотивом еще предстоит разобраться. Прежде всего интересно, что это за тело и каким образом создали подобный организм.
– Когда я жил при библиотеке, – сказал крыс, – то читал про Франкенштейна. Хоть и старенькая история, наивная слегка, но нет ли здесь каких-то параллелей?
– Опять он со своей библиотекой, – проворчал Паблито. – Выискался крыс ученый на наши головы!
Глава 13
Поднялся Феликс еще затемно. Полночи его сознание блуждало в сумеречных водах информационного пространства, в котором вампиры находили другу друга и отправляли мысленные послания без учета расстояний. Ворон с крысой уже научились распознавать, когда Феликс спит, а когда уходит в дальние свои путешествия. Кого он искал, куда смотрел через километры лунной темноты, своим любопытным маленьким компаньонам, неизменно желавшим находиться в курсе всех событий, мужчина так и не рассказал.
Фонари на улице погасли. Светлело небо над крышами домов, день обещал быть солнечным и ясным.
Неторопливо приготовив кровезаменяющий напиток, Феликс взял бокал и пошел в гостиную, решив выпить его, глядя на натюрморт с виноградом и птицами, который висел в простенке. Ворон с крысой, следовавшие за ним попятам, тоже явились в гостиную. Видя, что мужчина с самого утра задумчив и не разговорчив, они старались лишний раз не привлекать к себе внимание, но долго просидеть в молчании всё равно не смогли.
Вспорхнув на круглый стол, накрытый искусно вышитой скатертью, Паблито походил кругами, уселся по центру и произнес:
– Слушай, Феликс, а есть у этой скатерти какая-нибудь история? Здесь же у каждого предмета что-то есть, и эта старая скатерть тоже тут не просто так?
– Она еще оттуда, из моего дома в Толедо, – сделав небольшой глоток кокосового молока, подкрашенного вином, мужчина поставил бокал на деревянный подлокотник кресла. – Видишь, какая она плотная и длинная? Даже складки на полу. В холодные вечера под обеденный стол помещалась металлическая посуда с горячими углями, мы собирались на ужин, садились, ставили ноги поближе к углям, опускали скатерть и хорошенько подтыкали ее со всех сторон. Таким образом тепло дольше сохранялось.
Дон Вито подошел поближе и тронул вышитую ткань ладошкой.
– Надо же, – тихо произнес он, – сколько живу у тебя и не знал, что эта скатерть – память о теплом уюте твоего родительского дома.
– Я постарался сохранить ее во всех моих переездах. – Залпом допив кровезаменитель, Феликс встал с кресла. – Пойду собираться.
– Не рановато ли? – каркнул ворон.
– Нормально. Приеду пораньше, посижу, подумаю.
– А завтрак нам?!
– Позавтракайте сухофруктами.
–Опя-а-а-ать!
– Вечером закажу вам ужин из ресторана, годится?
– Другое дело!
Собирался мужчина с отрешенным видом. Все его движения были давным-давно доведены до автоматизма. Тщательно распрямив и гладко зачесав назад длинные черные волосы, он скрепил хвост золотым зажимом. В гардеробной, не глядя, взял кремовую рубашку, серый костюм неизменного классического кроя, сверкающие новизной черные туфли. Последним штрихом стал флакон туалетной воды с выдавленной на тяжелом темно-синем стекле буквой «F» – густой, обволакивающий парфюм, успешно перебивающий запах талого снега, исходящий от вампира.
– До вечера, – сказал Феликс, отпирая входную дверь.
– Ты же не задержишься сегодня? – сварливо поинтересовался ворон. – А то у нас сегодня ужин из ресторана запланирован! Долго ждать не договаривались!
Глубоко вдохнув и медленно выдохнув, мужчина шагнул за порог и захлопнул за собой дверь.
В агентство Феликс приехал за час до начала рабочего дня. Войдя в секретарскую, он огляделся – всё ли в порядке, затем взял папку, подписанную «Дело № 6 Актер театра «Эль Вагант» и сел за секретарский стол. Раскрыв папку, он мельком просмотрел записи, достал из ящика чистую бумагу и принялся описывать результаты поездки в Боткинский морг и осмотра тела Плетнева. Как обычно, записи, необходимые в расследовании, но нежелательные для посторонних глаз, он делал на испанском и латыни.
Ровно в девять на пороге появились Никанор с Ариной.
– Добренького утречка начальству! – старик снял с головы кепку-картуз и повесил на крючок вешалки.
– Здравствуйте, Феликс Эдуардович! – Арина повесила свою курточку рядом с кепкой. – А чего вы так рано приехали?
– Так получилось, – ответил он, дописывая последнюю строчку. – Никанор, нам нужен шкаф для улик.
– Так в главном офисе закрытые полочки стеллажные приспособлены, туды усе и складываю.
– Отравленный осколок тоже там?
– А как же! В целлофановом пакетике лежит-красуется.
– Хорошо. – Директор положил листок в папку и встал из-за стола.
В этот момент явился Сабуркин, а буквально следом – Алевтина. И с порога они принялись докладывать о результатах вчерашней поездки в театр.
– Пообщались мы с бухгалтерией, – сказала Аля, пристраивая на вешалку свой плащ. – Показали нам его трудовую книжку, копию диплома и паспорта. В «Эль Ваганте» Всеволод Плетнев работал с момента окончания театрального училища имени Щепкина в восемьдесят седьмом году. Как говорят театральные: служил в театре буквально с момента его основания. «Эль Вагант» был открыт годом раньше. Основатель театра и его директор, принимавший на работу Плетнева, скончался в прошлом году. Новый директор с актерской труппой контактов практически не имеет, главного режиссера на месте не было, бухгалтерия о нем ничего особенного рассказать не смогла, кроме того, что никаких скандалов, пьянства, срывов спектаклей за ним не водилось, штрафов ему тоже никогда не выписывали.
Алевтина перевела дух и продолжила:
– Гера с утра поехал в Щепкинское училище, ему от дома туда ближе добираться, постарается найти его однокурсников, преподавателей – хоть кого-нибудь, кто что-то сможет рассказать об этом господине.
– А как Герман съездил к нему домой, знаете?
– Гера сказал в двух словах, что неудачно. В коммуналке проживает две семьи забулдыг, и когда он туда приехал, там все уже на рогах были и чего-то путного добиться не вышло.
– В комнату Плетнева он не заходил?
– Не знаем, приедет, расскажет.
Гера приехал к полудню. Вид у парня был задумчивый, можно сказать – озадаченный.
– Что-то узнал? Рассказывай! – сходу потребовал коллектив.
– В общем, вчера я был у него дома. Соседи Плетнева алкаши, из их пьяного бреда понял только то, что Всеволод там практически не появлялся и комната его стоит закрытой. Удивительно, что пьянчуги до сих пор дверь не вскрыли, не сломали. Сегодня побывал я в Щепкинском училище, и в деканате, и в архиве, подняли документы за восемьдесят седьмой год, и знаете, что выяснилось? Такой студент никогда там не учился. Но! – Герман поднял вверх указательный палец. – Диплом с таким номером, датой, подписью декана существует, только выдан на имя Шаповалова Виктора Олеговича. Мне даже нашли документы с фото Шаповалова, это точно не Плетнев, никакой путаницы быть не может.
В секретарской повисла тишина. Откашлявшись, Валентин произнес:
– Фальшивый, что ли, у Плетнева диплом?
– Получается, что так. Но при этом полностью совпадают все цифры и даже подпись, подпись декана настоящая! Один диплом как будто клон другого и…
– Повтори, что ты сказал? – Феликс поднял взгляд на парня, словно только что заметил его присутствие.
– Что именно? – осекся Гера. – Про подпись декана или…
– Последнюю фразу.
– Один диплом как будто клон другого, – озадаченно повторил Гера. – А что?
– Ничего. Ты Шаповалова не сфотографировал?
– Нет, а надо было?
– Он точно никакого сходства с Плетневым не имеет? Может, фото старое, ты не узнал его?
– Да нет, это совершенно разные люди. Если хочешь, посмотрю сейчас в интернете, он же тоже актер, наверняка есть в каких-то актерских базах.
– Посмотри. А что с Асей, говорил с ней?
– Да, она сказала, что сегодня сама к нам заедет и всё расскажет.
– Хорошо. Подождем.
Глава 14
Сотрудники агентства «ЭФ» как раз закончили обед, когда приехала Ася. На этот раз девушка была одета еще экстравагантнее, чем в прошлый раз: длинное черное платье-балахон с рисунком из розовых черепов, ботинки на толстой подошве и платок-бандана на голове. Яркая помада на губах еще сильнее подчеркивала ее взволнованный вид и бледность. Скомкано поздоровавшись с коллективом, Ася произнесла срывающимся голосом:
– Значит, все-таки она? Мама это сделала?
– Почему вы так решили? – вопросом ответил Гера.
– Если вы хотите знать, где мама бывает, значит, есть какие-то подозрения на ее счет?
– Мы ведь должны с ней как-то пообщаться, не выдавая вас, верно? – сказал Феликс. – Встретиться, познакомиться, поговорить.
– Значит, рано я испугалась? – в голосе девушке послышалось облегчение. – Вы еще ничего не выяснили.
– Только собираемся.
– Фух! – с размаху она уселась на гостевой диван и перевела дух.
– Успокойтесь и подробно, обстоятельно расскажите, какие у вашей мамы планы, маршруты, куда ходит, где, когда бывает, – сказал Сабуркин.
– Будете за ней следить? – глаза Аси вспыхнули любопытством.
– Немного, – с улыбкой ответил Гера. – Ровно до того момента, когда с нею можно будет случайно познакомиться.
– А кто будет знакомиться?
– Выбирайте сами! – рассмеялась Алевтина. – Вы свою маму знаете, вот и скажите, у кого из нас больше шансов с нею заговорить.
Услышав это, из кухни выглянул Никанор Потапович, пригладил растрепанную седую шевелюру и приосанился.
Взгляд девушки прошелся по лицам, чуть задержался на Гере и остановился на Феликсе.
– Конечно, вы, тут стопроцентная гарантия знакомства.
– Считаете, я именно тот типаж, который заинтересует вашу маму? – уточнил директор агентства.
– Можно подумать, где-то в мире существуют женщины, которых вы можете не заинтересовать. Вообще странно, что вы в детективном агентстве работаете, а не в кино снимаетесь. За вас бы в Голливуде передрались все продюсеры.
– Потому и работаю в детективном агентстве, чтобы меньше было в Голливуде драк. Итак, решено, знакомиться буду я, рассказывайте, где и когда это может произойти.
Из рассказа Аси стало понятно, что особым разнообразием событий жизнь Марьяны Бакушинской не отличалась. В основном спектакли, репетиции. Помимо театра она посещала косметолога два-три раза в месяц, иногда ездила в гости к подругам, но эти спонтанные визиты было сложно предсказать. Зато Марьяна довольно часто выбиралась на прогулки в ботанический сад «Аптекарский огород», там же и ужинала в каком-нибудь ресторанчике.
– Ботанический сад – самое подходящее место, – сказал Феликс. – Когда она собирается на прогулку?
– Не знаю, маму я сегодня еще не видела, но она обычно предупреждает, когда вечером ее не будет дома.
– Давайте, как она вас предупредит, вы сразу предупредите меня.
– Договорились, – кивнула девушка, поднимаясь с дивана. – Я позвоню.
Ася направилась к выходу, но в дверях остановилась, обернулась, смерила взглядом фигуру мужчины в сером костюме и сказала:
– Что будем делать, если мама в вас влюбится?
– Вероятно, тогда я стану твоим отчимом.
– Я согласна, – серьезно ответила девушка и вышла на крыльцо.
За ней закрылась дверь, и коллектив дружно рассмеялся.
– Вот это поворот! – хлопнул в ладони Сабуркин. – Так и женим нашего директора промежду делом!
– Еще нам только актрисы не хватало! – отмахнулась Алевтина. – Глупости не городите!
– Кстати, Аля, – Феликс прошелся по секретарской и остановился у окна с цветами на подоконнике, – ты говорила о странностях здания театра. Что ты почувствовала?
– Как бы объяснить… – женщина подняла глаза и устремила взгляд в потолок. – Ощущение такое, что там некий плотный энергетический столб стоит.
– Может, какая-то аномальная зона на участке земли, где стоит здание?
– Н-нет, – с запинкой ответила Алевтина. – Скорее дело в самом здании. Оно каким-то образом аккумулирует эту энергию, концентрирует ее.
– И куда направляет?
– Непонятно. Внутри этот столб еще сильнее ощутим, аж кожу покалывает.
– Я, например, ничего не ощутил, ни внутри, ни снаружи, – вмешался Валентин.
– Так у тебя кожа, как у носорога! – огрызнулась женщина. – Что вообще ты можешь ощущать!
– Вот не скажи… – начал Валентин, но директор жестом остановил его и сказал:
– Надо выяснить, что это за столб такой. Дело необычное, постараемся ничего не пропустить.
Глава 15
Проводив посетительницу, Феликс набрал номер капитана Мухина. Районный участковый ответил не сразу, голос его звучал сонно.
– Разбудил?
– Да ничего, всё равно на больничной койке заняться нечем, только спать, – зевнул Дмитрий. – Еще что-то случилось?
– Нет, просто кое-что с документами хочу уточнить. Можешь по номеру паспорта и трудовой книжки установить, кому они были выданы?
– Трудовой книжки? Это надо запрос делать в Пенсионный фонд, – Мухин снова громко зевнул. – Займет какое-то время.
– Сколько займет, столько и займет, нам важен результат.
– Хорошо, сейчас найду, где записать, и передам Пестимееву.
Дмитрий долго возился, чем-то шуршал, гремел, чертыхался, наконец, выдохнул в трубку:
– Говори, пишу!
Феликс взял смартфон Германа и, глядя на фотографии документов, продиктовал цифры.
– Принято! – сказал Мухин. – До связи!
–Погоди. Тебе принести чего-нибудь в больницу?
– Очень хочется жареной картошки с мясом, но мне нельзя, – тяжело вздохнул участковый. – С пивом. Но этого нельзя тем более. Мне вообще ничего нельзя из нормальной человеческой еды, так что нечего нести.
– Если все-таки что-нибудь понадобится…
– Я позвоню, ага.
Вернув Гере смартфон, директор сказал:
– Пожалуй, поеду сам посмотрю комнату в коммуналке. Сабуркин, едешь со мной.
– Может, и мне с вами? Хоть буду алкашей отвлекать, чтобы не мешали, – предложил Гера.
– Не стоит, справимся. Поехали, Валя.
В одном из дворов улицы Новая Басманная находился основательно потрепанный и давно нуждающийся в ремонте четырехэтажный дом постройки начала двадцатого века. Приткнуть машину оказалось некуда, пришлось искать платную парковку и возвращаться к дому пешком.
– А что конкретно мы хотим найти? – спросил Валентин, невольно подстраиваясь под походку директора и шагая с ним в ногу.
– Что угодно, что может пролить свет на личность этого актера или каких-то его знакомых.
– Понял. Водки взять соседям? Чтоб на нас не отвлекались.
– Посмотрим по ситуации, если что – сходишь.
Подъезд дома встречал сломанным домофоном с сожженными кнопками и крепким запахом кошачьего туалета.
Поднявшись по лестнице на второй этаж, мужчины подошли к деревянной двери, покрытой остатками темно-коричневой краски. Не обнаружив звонка, Сабуркин постучал кулаком.
Ждать пришлось минуты две, прежде чем за дверью раздалось какое-то шебуршение, затем она приоткрылась и показалась маленькая помятая женщина непонятного возраста в растянутой майке и спортивных штанах.
– Вам чего? – невнятно произнесла она, глядя на визитеров мутно-сонными глазами.
– Полиция! – Валентин ткнул ей в лицо красную корочку удостоверения детективного агентства «ЭФ», надеясь, что женщина всё равно не разберет, что там написано.
– А что не так? У нас всё тихо, всё в порядке! – торопливо заговорила она, часто моргая припухшими веками.
– Мы не к вам! – всё тем же менторским тоном сообщил Валентин. – К вашему соседу Всеволоду Плетневу!
Она не сразу поняла, какой сосед имелся в виду, но когда сообразила, посторонилась, пропуская визитеров, и сказала:
– В конце коридора дверь.
Вонь, стоявшая в квартире, была еще хуже подъездной. Всюду громоздились мешки и узлы с каким-то барахлом, видимо, собранном на помойках. Предметы мебели, беспорядочно набитые в длинный узкий коридор, похоже, тоже были оттуда. Откуда-то из глубины квартиры доносился мужской храп и разговоры на повышенных тонах.
Пробираясь сквозь нагромождение хлама, Феликс с Валентином прошли в конец коридора и остановились у двери, покрытой глубокими царапинами, словно ее драли железными когтями какие-то обезумевшие кошки.
Подергав за ручку, Сабуркин посмотрел по сторонам, не выглядывает ли кто любопытный из-за узлов, и поднес раскрытую ладонь к личинке замка. Отчетливо послышались щелчки ригелей и дверь приоткрылась.
Комната оказалась довольно большой, с крашеными стенами, рассохшимся паркетом и голой лампочкой под потолком. Из мебели имелась тахта, стол с двумя стульями у окна, тумбочка да пузатый буфет, – всё старое, темное, брошенное и забытое.
– Что-то личных вещей жильца не видать, – огляделся Валентин.
– Осматриваем всё, абсолютно всё.
Феликс подошел к окну и отодвинул занавеску. Сабуркин пожал плечами, подошел к буфету, открыл все дверцы, выдвинул все ящики, отступил назад на пару шагов и вытянул перед собой руки. Медленно, словно нехотя, из буфета потянулись столовые приборы, подстаканники, кастрюля со сковородкой и все металлические предметы, которые там находились, вплоть до иголок и пары гвоздей.
Движением рук Валентин переместил всю «железную стаю» к центру комнаты, оставил ее висеть в пространстве, а сам вернулся к буфету и уставился в его опустевшее нутро. В ящиках остались лежать пара полотенец, какая-то скомканная тряпка и в самом низу – комплект постельного белья.
– Феликс, вот, всё, что есть в шкафу, смотри!
Феликс в этот момент заглядывал под тахту. Выпрямившись, он подошел к висящей в воздухе посуде, посмотрел на предметы, затем заглянул в буфет и сказал:
– Здесь ничего.
Это послужило Валентину командой и весь металл так же плавно, словно нехотя, вернулся на свои места.
Глава 16
Закрыв створки и задвинув ящики, Сабуркин переместился к тумбочке. Феликс в этот момент отчего-то пристально рассматривал деревянные стулья, стоявшие по обе стороны стола. Присев на корточки, Валентин заглянул в тумбочку. Нижний ящик оказался пустым, в верхнем валялась какая-то бумажка. Валя уже хотел закрыть его, но бумажку все-таки достал. Это оказалась половина газетной страницы – по краям она была покрыта рисунками и каракулями, сделанными шариковой ручкой.
– Валя, ну-ка, иди сюда, – сказал Феликс. Он взял оба стула и поставил их рядом.
Положив листок на тумбочку, Сабуркин подошел.
– Посмотри внимательно на стулья. Ничего странного не замечаешь?
Валентин внимательно осмотрел стулья, даже постучал по сиденьям, но вынужден был признать, что ровным счетом ничего странного в этих старых стульях он не находит.
– Они абсолютно одинаковые, – сказал директор.
– Да, таких много, – согласился Сабуркин. – Практически во всех домах стояли такие стулья. Их навалом, я бы сказал.
– Не в том дело, что они сделаны по одной модели, именно эти стулья абсолютно идентичны. Присмотрись, у них одинаковые сколы лака, потертости и трещины, – палец Феликса указал на длинную тонкую трещину-молнию на спинке одного стула, затем на точно такую же на спинке второго. – И все дефекты даже не в зеркальном отображении, это именно копия. Теперь видишь?
– А, теперь да, вижу. И что бы это значило?
– Тот, кто создал копию живого человека, умеет создавать и копии предметов. Один из этих стульев настоящий, а другой его имитация.
Сабуркин задумчиво почесал затылок и поинтересовался:
– И зачем?
– Возможно, ради практики. Со временем, надеюсь, узнаем. А ты там что нашел?
– Кусок газеты с какими-то каракулями.
– Да? Где?
Валя вернулся к тумбочке, взял листок и протянул Феликсу. Повертев газетный обрывок в руках, он сказал:
– Это может быть любопытно.
Сложив листок, директор сунул его в карман пиджака, посмотрел по сторонам и решил, что можно уходить.
На обратном пути по коридору им никого не встретилось, даже маленькой женщины в растянутой майке. Квартира словно опустела, не смолкал лишь чей-то храп.
Оказавшись на улице, Валентин глубоко вдохнул прохладный весенний воздух и в сердцах сплюнул на асфальт.
– Как так можно жить, не понимаю. Какой вообще смысл в таком существовании.
– Во все времена такой сорт людей был, есть и будет. Человечество и так не особо-то склонно изменяться, а подобный слой общества и вовсе постоянная величина.
Неторопливым шагом они вернулись к машине. До конца рабочего дня агентства «ЭФ» оставалось меньше часа, возвращаться в офис не имело смысла.
– Давай к метро тебя подвезу? – предложил Феликс. – Домой не могу, мне надо еще заехать в одно место.
– Да не надо, я пройдусь, – махнул рукой Валя. – Хочется прогуляться, подышать после этой помойки.
– Хорошо, – открыв дверцу, директор сел за руль. – Увидимся завтра.
Выехав с Новой Басманной, Феликс позвонил в «Gnosis», сказал, что может приехать сейчас, и, как всегда, в ответ ему изъявили полнейшую готовность к встрече.
Раздумывая о стульях из комнаты Плетнева, Феликс вел машину на автомате, но даже то, что он практически не обращал внимания на дорожное движение, не мешало «Ауди S8» цвета амулет двигаться безупречно, с соблюдением всех правил.
Подъехав к особняку, в котором располагалась компания «Gnosis», Феликс оставил машину на стоянке и быстрым шагом пересек проезжую часть. Темнело, вдоль тротуара зажглись фонари, людской поток лился синхронно с автомобильным – люди спешили с работы по домам. На миг показалось, что в толпе мелькнуло знакомое лицо, но мелькнуло слишком быстро, Феликс не успел его поймать.
Открыв дверь с латунной табличкой «Представительство компании «Gnosis», мужчина зашел в вестибюль и направился к мраморной лестнице. По обыкновению, заходя в здание, Феликс сообщал о своем появлении и со второго этажа ему отвечал Петр или Павел, но на этот раз он поднялся молча.
Приоткрыв дверь помещения, где обычно проходили их встречи, Феликс заглянул внутрь. В комнате никого не было, в полумраке рисовались очертания беспорядочно стоящей мебели – пары столов и стульев. Откуда-то доносилось негромкое размеренное гудение. Войдя в помещение, мужчина огляделся в поисках источника этого звука. И вдруг, на том месте, где прежде находилось окно, он увидел дверь без ручки, – неприметную, в цвет стен. Звук шел оттуда, из-за этой двери. Подойдя к ней, Феликс тронул ее ладонью, дверь поддалась внутрь и открылась.
Глава 17
За дверью предстала следующая картина: по колено в зыбком сизом тумане, пронизанном световыми всполохами, стояли частично трансформированные Петр и Павел, над их плечами возвышались крылья, нижними перьями уходя в туман. Рядом с ними стоял высокий сухощавый старик с белыми волосами до плеч. На нем был слегка мятый льняной костюм, в руке трость с набалдашником. Лицо его, остроносое, с бородкой клинышком, было невыразительным, словно его смазали за ненадобностью, оставив главное – глаза: огромные, аквамаринового цвета, лишенные ресниц и зрачков, они казались сверкающими лаковыми пластинами, вставленными в глазницы. Вся фигура, одежда, трость состояли из роя крошечных подвижных точек, именно их постоянное вращение и создавало равномерный гул.
С появлением Феликса Петр с Павлом обернулись, и Петр произнес ровным голосом:
– Здравствуйте, Феликс Эдуардович. Будьте так любезны, подождите нас в комнате. Буквально одну минуту.
Феликс шагнул назад и дверь сама собой закрылась.
За считанные секунды, что он находился в туманном пространстве, пустое темное помещение успело измениться, теперь оно походило на комнату отдыха с мягким освещением и уже знакомым Феликсу креслом с фиксаторами для рук и ног. Сняв пиджак, мужчина сел в него и стал смотреть в потолок, ожидая появления оборотней-кречетов.
Вскоре они явились. Выглядели Петр и Павел как обычно – похожими, как близнецы, молодыми мужчинами с открытыми, улыбчивыми лицами. Извинившись, что заставили его ждать, они начали подготовку к инъекции.
– Начальство приезжало? – поинтересовался Феликс, закатывая рукав рубашки.
– Можно и так сказать.
– Интересно, хватит ли мне моего долгожительства, чтобы дождаться, наконец, информации о вашей компании.
– К сожалению, пока не поступало разрешения о разглашении этих сведений, – ответил Петр, наполняя ампулу шприца прозрачной синей жидкостью.
– И может никогда не поступить?
– Может. Все может быть. – Посмотрев на руку Феликса, он добавил: – А вы загорели.
– Да, есть немного, но больше кожа не темнеет.
– И так неплохо, вполне живой человеческий цвет.
Фиксаторы защелкнулись на руках и ногах, игла вошла в кожу, Петр надавил на поршень шприца.
– Чего на этот раз ожидать? – спросил Феликс.
