Галина Полынская
Театр Эль Вагант
И ворон торопливо поковылял на выход.
Пришлось повозиться, прежде чем удалось запереть замок и вернуть ключ в тайник. Наконец-то справившись с задачей, они отправились на кухню подкрепиться.
Вспорхнув на край широкой вазы, стоявшей на полу, которую Феликс специально для них держал полной орехов, цукатов и сухофруктов, ворон покрутил головой, раздумывая, что бы выбрать. Дон Вито уселся на полу рядом, привалившись спиной к стеклянной стенке, и уставился задумчиво в пространство. Вскоре ему на голову упал миндальный орех. Крыс поднял нос и встретился взглядом с Паблито.
– Есть будешь? – спросил ворон.
– Перехотелось чего-то. Хоть мы и поступили отвратительно, зато теперь хотя бы знаем, как выглядит Дамиан.
– Думаешь, это он?
– Мало шансов, что кто-то другой.
– Но зачем тут нужен восковой Дамиан? Неужели… – Паблито осекся, и воскликнул: – Кажется, я понял! Был случай, Феликс чуть не прикончил какого-то прохожего в скверике у дома, хорошо, я вовремя вмешался. Потом он говорил, что временами у него чешутся зубы, как когти у котов. Я спросил тогда, обо что он их чешет? А Феликс ответил, что лучше мне этого не знать.
– Значит, об эту куклу и чешет.
– До сих пор?
– Откуда мне знать. Это личное дело Феликса, и лучше нам не соваться за закрытые двери. Теперь ты это понял, уяснил? – назидательно произнес Дон Вито.
– Уяснил, – пробормотал Паблито и бросил ему на голову еще один орех.
Глава 6
Театр «Эль Вагант» находился в двухэтажном бело-голубом особняке конца восемнадцатого века, расположенного в Петровском переулке. Поблизости оказалась платная парковка, куда и заехали автомобили сотрудников агентства «ЭФ».
Выйдя из машин, они собрались у директорской «Ауди».
– Что там хоть за спектакль был? – спросил Феликс Геру.
– Современная пьеса, стилизованная под Шекспира.
– Подозреваемой сейчас в театре точно нет?
– Ася бы предупредила.
– Ты ей сказал, что мы здесь?
– Да, как только на парковку заехали.
– Хорошо, тогда мы пошли, вы будьте поблизости.
Все вместе они вышли с парковки, Гера, Валя и Алевтина остались прогуливаться неспешно вдоль дороги, а Феликс с Никанором направились к зданию театра.
Пройдя мимо главного входа, они обошли здание и остановились у двери с торца – служебного входа для актеров и работников театра. Только Феликс взялся за дверную ручку, как Никанор спросил:
–Чего искать-то хоть будем, сердешный?
– Следы отравляющего вещества, что-то, указывающее на совершенное убийство.
– А ежели не было никакого убийства, да сам лицедей тот помер от натуральных причин?
–Что ж, если от натуральных, значит, никаких следов не найдем.
Феликс открыл дверь, они зашли внутрь и, как договаривались, под лестницей обнаружили пластмассовое ведро, щетку и аккуратно сложенный синий халат.
Никанор накинул халат, застегнул пуговицы, прихватил инвентарь и последовал за директором вверх по ступеням.
Актерские гримуборные располагались на первом этаже. У двери с табличкой «Марьяна Бакушинская» Феликс остановился.
– Начнем с главной героини, – сказал он, приоткрывая дверь.
Старик заглянул в помещение и поморщился от резкой мешанины запахов: косметики, театрального грима, костюмов и сигаретного дыма.
– Оборотиться бы мне, волчий нос он тоньше чует.
– Так давай, оборачивайся.
Никанор зашел в гримерку, поставил ведро со шваброй в угол, а Феликс остался стоять в коридоре у приоткрытой двери. Сквозь щель можно было наблюдать, как старик начал подпрыгивать на месте – легко, словно ничего не весил – будто бегун разминался перед стартом. После каждого прыжка он постепенно наклонялся вниз до тех пор, пока резко не согнулся, коснувшись руками пола. В этот момент с беззвучным хлопком его фигуру окутало легкое непрозрачное облако, из которого вышел крупный седой волк.
Прислонившись к дверному косяку, Феликс наблюдал, как зверь прошелся по гримерке, тщательно обнюхивая предметы на столе, одежду на вешалках, на спинках стульев, сценическую обувь.
Вдруг в конце коридора возник силуэт – какая-то женщина шла в направлении гримерных. Не меняя позы, Феликс скрестил на груди руки и вперил долгий туманный взгляд в приближающуюся фигуру. К счастью, ничего во внешнем виде женщины не говорило о том, что она может быть актрисой или чего доброго – Марьяной Бакушинской. Женщина шла, глядя перед собой, на лице ее застыли усталость и скука. Поравнявшись со стоящим у двери мужчиной, она прошла мимо, не замедляя шага.
Как только она скрылась из вида, из-за приоткрытой двери выглянул оборотень.
– Что-нибудь нашел? – тихо произнес Феликс.
Волк отрицательно качнул головой.
– Идем дальше.
Прихватив ведро с щеткой, Феликс прикрыл за оборотнем дверь и повел его к соседней двери с табличкой: «Всеволод Плетнев». Как и обещала Ася, эта гримерная также была не заперта.
Феликс зашел в помещение вместе с волком. Раздувая ноздри, оборотень пошел по комнате, а Феликс встал у гримерного стола, рассматривая фотографии, наклеенные на стене над зеркалом. На снимках в разных образах, крупным планом и в полный рост на сцене, был запечатлен мужчина. Возраст его было трудно определить из-за обилия грима на лице. Высокий, широкоплечий, с буйными русыми волосами, выразительными чертами лица, он был так похож на Федора Шаляпина в годы расцвета, что поначалу Феликс решил, что на фотографиях Шаляпин и есть. Но при ближайшем рассмотрении все-таки было очевидно, что это разные люди.
Напротив гримерного стола у стены стояла небольшая тахта с брошенными на нее костюмами: атласный плащ, бархатный жилет, расшитый золотыми нитями камзол. На камзоле лежали кожаные перчатки с широкими раструбами. Именно перчатки заинтересовали оборотня – видимо, в них Плетнев играл свой последний спектакль. Изучив перчатки, волк подошел к высоким кожаным сапогам, стоявшим возле кушетки. Обнюхав один, он принялся исследовать второй, как вдруг замер настороженно. Заглянув в голенище, оборотень тихонько рыкнул и стукнул лапой по сапогу. Феликс обернулся.
– Что-то нашел?
Волк тряхнул головой и ощерился. Феликс подошел, присел на корточки, взял сапог и заглянул внутрь. Затем перевернул его и встряхнул. На пол упал маленький кусок желтого стекла.
– Это? – уточнил Феликс.
Оборотень ответил человеческим кивком.
Взяв салфетку из упаковки на гримерном столе, Феликс завернул в нее стекло, убрал в карман пиджака и направился к двери, сказав на ходу:
– Оборотись здесь, а то еще заметит кто.
Выйдя в коридор, директор встал у приоткрытой двери и стал смотреть в пустой коридор. Там, вдалеке, двигались тени, слышались приглушенные голоса, но коридор оставался пустым.
Скрипнула дверь, показался Никанор. На пальцах его все еще оставались длинные когти, в янтарно-желтых глазах стояли вертикальные зрачки. Но длилось это недолго. Когда Никанор Потапович вышел к лестнице, он уже был обыкновенным дедом.
Спускаясь по ступенькам, Никанор столкнулся с невысоким полноватым мужчиной, поднимавшимся наверх. Хоть и был мужчина сравнительно молод, но имел рыхлое лицо, тусклые глаза, длинный хвост волос с сильной проседью и свистящую отдышку. Глянув на старика в синем халате, он замедлил шаг, покрепче хватаясь за перила, и произнес:
– А вы кто такой? Что-то я вас не припомню.
– Так Лидию Сергевну подменяю, – охотно ответил старик. – Захворала она.
– Значит, вы у нас временно?
– Временно, – кивнул дед, качнув пышной седой шевелюрой. – День-другой, да и всё.
– Понятно.
И, обогнув уборщика, мужчина пошел дальше, не обратив никакого внимания на господина в черном костюме, уже стоявшего внизу, у входной двери.
Глава 7
В очередной раз обойдя здание прогулочным шагом, троица остановилась неподалеку от входа, и Валентин закурил.
– Что-то долго, – сказал Гера. – Может, застукали их там?
– Да нет, – отмахнулась Аля. – Просто дело, наверное, небыстрое.
Взгляд Алевтины то и дело возвращался к зданию театра. Прищурившись, она пристально рассматривала фасад и вывеску при входе, написанную крупным «дореволюционным» шрифтом: «Театр Эль Вагант». Заметив ее интерес к зданию, Гера поинтересовался:
– Что-то видишь?
– Скорее – чувствую, – медленно, задумчиво ответила Аля. – Что-то не так с этим театром.
– С любым театром что-то не так, – хмыкнул Сабуркин, затаптывая окурок. – Какой балаган ни возьми, копни там поглубже и столько всякого…
– Да погоди ты! – Алевтина досадливо махнула рукой. – Тут действительно что-то странное, энергетически странное.
– Аль, ну вот только про энергетику не надо, а? Мы ж не твои клиенты на карточное гадание.
– Валя! – прикрикнула она. – Ну-ка прекрати! Чего вдруг ты взялся мне не доверять и ставить под сомнение? Скептиком вдруг заделался! Кроме карточных гаданий, я ж еще чутье имею…
– Чутье у нас имеет Никанор, – снова хмыкнул Сабуркин, но тут вмешался Гера:
– А что именно ты ощущаешь? – спросил он.
– Не могу понять, – сердито ответила Алевтина. – Но что-то тут определенно есть. Погляжу поближе. А вы стойте и не мешайте!
Быстрым шагом женщина направилась к особняку, но не успела подойти близко, как из-за угла показались Феликс с Никанор Потапычем.
– Ну как вы, всё в порядке? – спросила Аля.
– Да, нормально, – ответил Феликс.
– Что-нибудь нашли?
– Вроде нашли, надо будет изучить повнимательнее.
– Неужто и впрямь убийство? – ахнула Алевтина. – Права была девочка?
– Непонятно пока, будем разбираться.
Они подошли к Гере с Валей и все вместе направились в сторону парковки.
– Ты не спрашивал у Аси, при каких обстоятельствах ее мать грозилась убить Плетнева? Кто-нибудь, кроме девочки, это слышал? – обратился Феликс к Герману.
– Спрашивал. Это было дома, после того, как мать хорошенько выпила коньяка. Неизвестно где, когда, кому еще она могла это говорить, но в тот момент дома они были вдвоем.
– Понятно, – сказал Феликс, открывая дверцу своей машины.
– Никак в агентство поедем разнюхивать стекляшку? – уточнил Никанор.
– Завтра утром займемся, мне сейчас надо съездить в одно место.
– Как скажешь, сердешный, как скажешь.
Сев за руль, Феликс посмотрел на старика.
– И ты уверен, что на стекле яд?
– Не извольте сумлеваться, – закивал Никанор. – Как есть – отрава. А вот какая, из чего состоит, это мне в человечьем обличии понимать надобно.
– Хорошо, оставим до утра. Всем до завтра.
С этими словами директор захлопнул дверь и «Ауди S8» цвета амулет выехала со стоянки.
Проводив машину взглядом, Алевтина сказала:
– Хотите – уезжайте, хотите – подождите меня, но я вернусь к театру и посмотрю на него хорошенько. Покоя не дает.
– Иди, – сказал Гера, – мы подождем.
Оставшись на парковке, мужчины наблюдали, как Аля направляется к особняку, подходит к углу дома, останавливается, поднимает голову и смотрит куда-то вверх.
– Никанор, тебя домой отвезти? – спросил Гера, продолжая наблюдать за Алевтиной.
– Погодь, узнаю, где Аришка.
Из нагрудного кармана плотной фланелевой рубахи старик извлек потрепанный кнопочный телефон и набрал номер внучки.
Перекинувшись с ней парой слов, Никанор сунул аппарат обратно в карман и сказал:
– Контору-то нашу закрыла уже, домой путь держит, значит, и меня того, туда же подвези, коли не хлопотно.
– Ничуть, – ответил парень.
Алевтина тем временем потрогала стену дома, даже похлопала по ней ладонью. Гера ожидал, что она вот-вот шагнет внутрь стены и скроется из вида, но Аля развернулась и пошла обратно.
– И как? И что? – засыпали ее вопросами на стоянке.
– Да не пойму! – в сердцах отрезала она. – Чувствую странное какое-то напряжение, будто столбом оно стоит, а что это такое, не могу понять!
– Может, зона тут какая-то аномальная? – предположил Валентин и зевнул, прикрывая рот кулаком.
– Может, но не мешает разобраться, хотя бы для собственного интереса, – Алевтина поправила прядь, выбившуюся из прически, и посмотрела на старика. – Никанор, тебя подвезти?
– Герушка ужо вызвался. Ты Валю подвези.
– Только до метро! – бросила женщина, садясь за руль своей бордовой «Тойоты». – Да и то не заслужил!
Глава 8
Не доезжая до указателя «Троицкое-1», «Ауди S8» свернула с трассы в поселок.
Смеркалось. Зажигались окна домиков, окруженных садами, старыми березами и высоченными елями, где-то вдалеке лаяли собаки, перекрикивались через заборы соседи.
Окна деревянного дома, выкрашенного порядочно облупившейся за зиму зеленой краской, тоже уютно светились теплым светом. Выйдя из машины, Феликс нажал кнопку звонка на калитке. Дверь в доме приоткрылась, показалась растрепанная седая женская голова.
– Вечер добрый, Мария Семеновна! – махнул рукой Феликс. – Заехал к вам на минутку!
– Ох, Феликс! – запахивая на груди теплый халат, женщина спустилась с крыльца и поспешила к калитке. – Какая радость, сынок, проходи!
В доме стоял сырой холод, и Феликс спросил, что на этот раз случилось, какая такая авария, почему так холодно?
– Так Василий приболел, девочки со школой на экскурсию в Тверь уехали, а самой мне тяжко печку топить. Да и ничего, весна уже на дворе, перезимовали, и ладно.
– Приболел? Где он?
– В спальне, – Мария Семеновна указала на дверь, ведущую в крошечную комнату с кроватью и рассыхающимся шифоньером.
Утопая в перине, подушках, которые с наступлением теплой погоды старики неизменно прогревали, просушивали во дворе, Василий Федорович крепко спал. Заглянув к нему, Феликс тихо закрыл дверь и вернулся в гостиную.
– Врача вызывали?
– Приходила докторица, да, сказала, какие отвары травяные попить…
– Отвары травяные? Послушайте, Мария Семеновна, так дальше не может продолжаться. Я должен вас всех забрать отсюда и обеспечить надлежащий уход. У меня есть загородный дом, он пустует, на участке проживает пожилая пара, которая присматривает за хозяйством – как раз вам компания будет.
Женщина хотела что-то сказать, но Феликс остановил ее движением руки.
– Ничего не хочу слушать. Одевайтесь, собирайтесь, увезу вас прямо сейчас.
– Внучкам школу-то осталось закончить всего ничего, – тяжело ступая, она подошла к стоявшему у окна круглому столу, накрытому кружевной скатертью, отодвинула стул и присела. – Пара месяцев и выпускной. Верочка с Катюшкой уже и платья выпускные себе пошили. В комнате у них висят. Погляди, какие красивые вышли.
– Не сомневаюсь, что вышли платья прекрасно, но…
– Пусть аттестат получат, а? – Мария Семеновна молитвенно сложила руки на груди. – Куда их отрывать сейчас от привычного уклада, от подружек, товарищей? Осенью и переедем, куда скажешь. А то правда сил уже нет за домом, хозяйством, огородом смотреть.
– Ладно, осенью так осенью. Но сегодня пришлю вам врача, осмотрит Василия Степановича, и если понадобится госпитализация, не возражайте.
– Нет-нет-нет, – затрясла она головой, отчего растрепанная седая коса упала на плечо, – если надо, значит надо, какие могут быть возражения. А платья все ж погляди, а? Девочки будут рады, что ты посмотрел, оценил.
– Хорошо, показывайте.
Опершись ладонью о край стола, женщина поднялась и повела Феликса в комнату сестер.
Достав платья из шкафа, Мария Семеновна положила одно на кровать Кати, другое – Веры.
– Вот, как и хотели, одна – как у Наташи Ростовой, другая – хоть в кабаре выходи, – сказала Мария Семеновна. – Так они между собой похожи, а характеры да темпераменты разные совсем.
– Это верно, – Феликс посмотрел на платье цвета шампанского с белым лифом и золотистым пояском и на черно-красный наряд, словно с танцевальной сцены двадцатых годов. – А портниха, как я посмотрю, у вас та еще затейница.
– Дочка портнихи нашей постаралась. По маминым стопам пошла, да прогрессу вот у нее больно многовато.
– Неплохая работа. И хорошо, что выпускаются девочки одновременно.
– Это да, школа маленькая, из-за одного года разницы не стали их по классам разводить. Вместе аттестаты получат, вместе в большую жизнь выпорхнут и полетят вместе, голубки наши. Чаю попьешь?
– Нет, спасибо, я поеду. Но сначала давайте печь растоплю.
– Не надо, что ты! – Мария Семеновна замахала руками, словно он предложил нечто из ряда вон выходящее. – Сейчас под одеяло теплое лягу, да и спать буду, а утром хорошо в доме, тепло, солнышко в окна смотрит.
– Как знаете. Врача сегодня ждите, это мужчина, скажет, что от меня. Больше никого в дом не пускайте.
– Хорошо, хорошо, как скажешь.
Оставив платья на кроватях, Мария Семеновна с гостем вышли из комнаты и направились к входной двери.
– На днях еще заеду, проведаю Василия Федоровича. И да, вы купили девочкам мобильные телефоны, как я вас просил?
– А как же, купили, конечно, давно уже при них.
– Номера скажите, пусть будут у меня на всякий случай.
– Сейчас, поищу, где записать…
– Так скажите, я запомню.
Глава 9
В агентство Феликс приехал в половине девятого утра. Никанор с Ариной уже были там. Старик подметал пол, девушка поливала цветы. Они поздоровались с директором, и Никанор выразил готовность немедленно приступать к изучению стеклянного осколка, а то ему «ажно самому любопытно».
– Идем, – кивнул Феликс в сторону арки, ведущей из секретарской в коридор.– Арина, мы в моем кабинете, пусть нас никто не беспокоит.
–Конечно, Феликс Эдуардович, я прослежу.
Девушка продолжила поливать растения, а директор с секретарем скрылись в коридоре, ведущем в главный офис.
Зайдя в кабинет, Феликс достал из кармана пиджака сложенную салфетку, развернул, протянул Никанору и отошел к окну, чтобы не мешать.
Взяв салфетку, старик пристально посмотрел на кусочек стекла, блестящий в солнечных лучах, поднес его к лицу и, держа на небольшом расстоянии, принялся водить рукой из стороны в сторону, словно плавно раскачивал воздух. В карих глазах его проступила звериная желтизна, зрачки вытянулись вертикально.
Минут десять, не меньше изучал Никанор «стеклянные» запахи, когда же он, наконец-то, положил салфетку на стол, Феликс поинтересовался результатом:
– И что там?
– Сильная отрава, – задумчиво ответил дед. – Из цветочков она каких-то чудных.
– Цветочков? – переспросил Феликс. – Из каких?
– А пес их знает, чудные больно.
– Описать можешь?
– Могу, чего ж не смочь.
Директор подошел к письменному столу, извлек из ящика чистые листы бумаги, карандаш, сел в кресло и приготовился рисовать.
– Букетом они растут, – сказал Никанор, – цельной шапкой. Головки круглые и такие, знаешь… ребристенькие, что ли, по краю каемочка да усики тоненькие.
Остро заточенный карандаш в руке Феликса двигался легко и быстро, и вскоре на листке возник пышный букет цветов.
– Похоже? – подняв страницу, он продемонстрировал рисунок старику.
– Тютелька в тютельку! – одобрил он. – Токмо запашок энтот там не один, еще кой чаго наблюдается.
– Да? И что же?
– Компот там цельный химикатный.
– И сможешь описать?
–Стараться буду, шибко много тама всего, самые пахучие скажу.
– Давай, – Феликс взял чистый лист и приготовился записывать.
На этот раз с ассоциациями оборотня пришлось повозиться, но, в конце концов, самыми пахучими ингредиентами «химикатного компота» оказались ацетон, хлор, спирт и щелочь.
– М-да, – сказал директор, глядя на рисунок и записи. – Однако ж.
– Делать дальше чаво думаешь?
– Надо бы на тело взглянуть.
– Лицедея таво?
– Именно. Хочу, чтобы и ты его хорошенько осмотрел.
– Осмотрю, чего ж не осмотреть, – покладисто кивнул старик. – Тока где оно, тело евонное?
– Сейчас узнаем. – Феликс взял телефон и набрал номер капитана Мухина. Районный участковый ответил не сразу, голос его звучал непривычно подавленно и тихо:
– Привет, Феликс.
– Здравствуй, Дима. Ты на работе?
– Можно сказать, в отпуске, – ответил голос еще печальнее и тише.
– В отпуске? Сейчас? Уехал куда-то отдыхать?
– Ага, в больницу, в ней и отдыхаю.
– Что случилось?
– Приступ панкреатита. Думал все – смерть пришла, но айболиты откачали. Теперь не скопытиться бы от диеты больничной, это ж караул какая гадость.
– Это ты отпуск так хорошо гулять начал, что до панкреатита дошло?
– Да вроде нет, ничего такого даже не употреблял, просто как-то так совпало.
– И надолго ты там?
– Еще неделя минимум. А ты хотел чего-то?
– Да. Буквально позавчера актер умер прямо на сцене театра от сердечного приступа, хотел узнать, куда тело отвезли, в какой морг.
– А что за актер? – голос в трубке заметно оживился.
– Всеволод Плетнев.
– Эмм-м… не знаю такого, но, может, лицо бы увидел – вспомнил. Давай лейтенанту Пестимееву позвоню и дам задание выяснить?
– Буду твоим должником.
– Ай, перестань, тоже мне большое дело. Перезвоню, как будет информация.
Через час капитан Мухин перезвонил и доложил, что тело актера Плетнева находится в Боткинском морге.
– А у театра этого еще, оказывается, случай был, – сказал Дмитрий. – Месяц назад там дворник с крыши упал.
– Убился?
– Да.
– Можешь выяснить имя, фамилию, адрес родственников? И заодно адрес родных Плетнева.
– Могу, конечно. Сейчас Пестимеева наберу…
Глава 10
Закончив переговоры с районным участковым, Феликс взял со стола рисунок, записи и вместе с Никанором вернулся в секретарскую. Весь коллектив агентства был уже в сборе.
– Значит, так, – сказал Феликс, останавливаясь посреди комнаты, – факт отравления практически доказан, кусок стекла был обработан сильнодействующим ядом и брошен в сценическую обувь актера. Удачно, что тело находится в Боткинском морге, так что можно позвонить нашей Инне и договориться, чтобы она нас провела туда. Тело стоит осмотреть, пойду я и Никанор. Месяц назад с крыши театра упал и разбился дворник, вот адрес его семьи, надо поехать, пообщаться с ними. Неизвестно, даст нам это что-нибудь или не даст, но надо узнать, что там произошло. Дальше, как ни странно, у покойного актера не оказалось никакой родни, но Мухин выяснил адрес его прописки – это комната в коммуналке, поэтому поедем общаться с соседями. Так как нам придется задавать вопросы большому количеству людей, а Асю мы пообещали не выдавать, предлагаю держаться легенды о тележурналистах – собираем материал для программы.
– Давайте проще сделаем, – сказал Гера. – Мы детективное агентство, которое наняла телепрограмма для сбора информации об этом случае. Тогда особо и завираться не придется.
– Согласен. Далее, со слов Никанора Потаповича я зарисовал растение, из которого получен яд. Посмотрите на рисунок и постарайтесь определить, что это за цветы.
Феликс поднял листок и продемонстрировал изображение.
– На кактусы вроде похоже, – неуверенно произнесла Арина.
– Это не кактусы, – сказал Герман, – это полипы, растущие на кораллах, зонтиады Палитоа. Обитают в Индийском и Тихом океанах. Из этих зонтиад производят яд палитоксин, смерть наступает через пятнадцать-двадцать минут после попадания в кровь, противоядия не существует.
– Браво, – одобрительно кивнул Феликс. – С этим разобрались. Осталось выяснить, что за химические примеси на осколке.
И он перечислил, какие еще компоненты разнюхал Никанор.
– Странный набор, – задумался Гера. – К яду точно отношения не имеют эти запахи, случайно они там, скорее всего, оказались.
– Выясним и это. Гера, позвони Асе, расспроси, где бывает ее мать, куда ходит, где можно с ней будто бы случайно познакомиться. Хочу посмотреть на нее и поговорить по душам.
– И если она убийца, что будем делать? – спросила Алевтина. – По закону поступим или как девочка просила?
– Не стоит забегать вперед. Всё по порядку. Сейчас созвонюсь с Инной, узнаю, когда она сможет нас в морг провести. А вы решайте, кто куда поедет – к родственникам дворника или в коммуналку к Плетневу.
– Будет сделано, начальник, – сказал Сабуркин.
Выйдя на крыльцо, Феликс набрал номер Инны Шульги – будущего врача реаниматолога, неоднократно помогавшей расследованиям агентства «ЭФ».
– Здравствуйте, Феликс! – жизнерадостно прозвучал в трубке голос девушки. – Рада, что вы обо мне вспомнили.
– Никогда о тебе и не забываю, – улыбнулся в ответ мужчина. – Как твои дела, дорогая?
Инна немного рассказала о подготовке к экзаменам и спросила, что случилось у самого Феликса:
– Чем-то снова помочь могу?
– Надеюсь, что да. Мне опять надо попасть в морг твоей больницы. Хочу осмотреть недавно поступившее тело.
– Это можно, я сегодня в ночь дежурю, проведу вас без проблем. Один вы будете?
– С Никанором.
– Хорошо, тогда два халата приготовлю. Имя-фамилия тела известны? Посмотрю по базе, где конкретно находится, чтобы все трупы не ворошить.
– Всеволод Плетнев, актер, сердечный приступ на сцене театра.
– Доигрался, – с сочувствием произнесла девушка. – Как приеду в больницу, поищу его и позвоню вам. Ориентировочно планируйте где-то часов на десять вечера. На проходной…
– Мы пройдем мимо проходной, нас никто не заметит, можешь не беспокоиться об этом.
– Прекрасно. Тогда до связи.
Вернувшись в секретарскую, Феликс узнал, что в коммуналку едет Герман, а разговаривать с театральным руководством – Алевтина с Сабуркиным.
– Не лучше ли сделать наоборот?
– Какая разница, – пожала плечами Аля, – мы уже так решили. Да и если честно, я хочу еще раз на этот театр посмотреть, изнутри тоже. Не дает он мне покоя и все тут.
– Хорошо. Удостоверения не забудьте и уверенно держитесь легенды. И да, Гера, ты Асе позвонил?
– Звонил, не доступен абонент, может, в метро едет. Буду дозваниваться.
– Тогда вперед, удачи, соберите информацию о нашем покойном по максимуму.
Сотрудники ушли, в секретарской остались Феликс с Никанором и Ариной.
Директор присел на гостевой диван, вытянул ноги и по обыкновению уставился в пространство отсутствующим взглядом, то ли отключаясь от надоедливой реальности, то ли погружаясь в задумчивость – это всегда было сложно понять.
– А у нас у всех теперь есть отличные осиновые колья, – сказала Арина. – Валя обеспечил.
– Надеюсь, они вам никогда не пригодятся, – глухо ответил Феликс. – Завтра привезу вам серебряную воду. Особого поражающего эффекта она не оказывает, но способна нанести вред и отпугнуть. Да и хороша тем, что не надо к объекту близко подходить, можно издалека плеснуть.
– Думаешь, таки полезуть они к нам? – Никанор взял с полки пустую картонную папку и принялся выводить на ней каллиграфическим подчерком: «Дело № 6. Актер театра «Эль Вагант».
– Точно тут не скажешь. Конкретно к тебе могут и не полезть, наверняка всему обществу уже известно, кто ты такой. Сам знаешь, с оборотнем никакой вампир добровольно связываться не захочет.
– Это да, знамо дело не захочет, – довольно ухмыльнулся старик. – Слабосильные они супротив нас.
– Зато скорость реакций у них выше намного, так что тоже расслабляться не стоит. Я постараюсь нормализовать ситуацию как можно быстрее, чтобы вам не пришлось беспокоиться. Пока старайтесь не выходить из дома в темное время суток, вечерами избегайте малолюдных мест. Даже недоделанные безмозглые подвиды никогда не нападут в людном месте. Они, как шакалы, только поодиночке в подворотнях подстерегать умеют.
– Главное, чтобы в дом не проникли, – задумчиво произнесла Арина. – Вот это страшновато.
– Специальные амулетные гвозди я вам всем раздал. Надо было забить их во все подоконники и в дверной порог. Вы же это сделали?
Девушка кивнула.
– Тогда нечего бояться, в окна-двери не влезут, даже если они будут нараспашку. Но, повторюсь, я урегулирую ситуацию в самое ближайшее время.
– Если только из-за нас, то не надо, – вдруг строгим голосом произнесла Арина. – Мы сами о себе в состоянии позаботиться. А вы сами прекрасно знаете, каковы правила игры у этих… ваших…
– Кровососов, – подсказал дедушка.
– Да, у них. И если не стоит поддаваться на провокации, то и не поддавайтесь! А то, может, они только того и ждут!
Феликс глянул на юную хрупкую блондинку с личиком-сердечком, васильковыми глазами и не сдержал улыбки. От этого Арина вспыхнула румянцем.
– Конечно, понимаю, что выгляжу смешно, когда даю вам советы, но из-за нас вы не должны…
– Я понял, Арина, всё понял и спасибо за твою заботу обо мне. Кстати, сегодня можешь быть свободна, мы с твоим дедом все равно засидимся допоздна. Поезжай домой, отдыхай.
– Хорошо, тогда до завтра.
Девушка взяла с вешалки легкую матерчатую курточку и выпорхнула из секретарской.
Глава 11
К Боткинской больнице темно-зеленая «Ауди» подъехала в половине одиннадцатого вечера. В морге на этой территории Феликсу с Никанором уже доводилось бывать, поэтому заходили привычно.
Машина остановилась в темном переулке рядом с больничной оградой. Заглушив двигатель, Феликс вышел из салона, снял пиджак, бросил на заднее сиденье и захлопнул дверь.
Прежде чем Феликс направился к ограде, старик обернулся крупной собакой – она напоминала бы хаски, если бы не длинная белая шерсть, похожая на седые волосы.
– Встречаемся у входа в морг, – сказал директор. Подойдя к ограде, он мгновенно перемахнул через нее, скрываясь из вида, а оборотень побежал к проходной.
У патологоанатомического отделения гостей ожидала Инна. Вглядываясь в темноту, она перекладывала из руки в руку пакет с медхалатами, однако все равно не увидела, как и откуда подошел Феликс. Ей показалось, что он просто возник из пространства прямо перед нею. От неожиданности Инна вздрогнула и выдохнула:
– Фух!
– Напугал? Извини.
– Ничего, странно, что я вас просмотрела, – она с улыбкой протянула ему руку, и Феликс, как обычно, не пожал ладонь, а поцеловал запястье. – А Никанор ваш где?
Словно в ответ на ее слова, из темноты вынырнул секретарь агентства «ЭФ».
Вручив им халаты, Инна достала из кармана связку ключей и открыла входную дверь.
– Клиента я вашего нашла, – тихо сказала она, заводя своих спутников внутрь, – на всякий случай сходила в холодильник, посмотрела, сверила. Такой мужчина симпатичный, довольно молодой, даже как-то жалко стало.
– Кто-нибудь обращался по поводу похорон? – спросил Феликс, следуя за девушкой.
– Пока нет. Неужели родные не в курсе?
– Пока не разыскали его родных, но ищем.
Инна привела Феликса с Никанором в помещение с холодильными камерами, где на металлических полках в несколько рядов лежали тела. Пройдя вдоль стены почти до конца, девушка выдвинула среднюю полку со словами:
– Вот ваш актер.
Восковое лицо с запавшими глазницами было, несомненно, лицом с фотографий из театральной гримерной.
– Оставить вас, подождать за дверью, или может понадобиться моя помощь?
– Лучше оставь, – сказал Феликс, – постараемся поскорее управиться.
Коротко кивнув, Инна пошла к выходу.
Как только за нею закрылась дверь, Феликс спросил Никанора:
– Надо тебе обращаться?
– Чутка – и хватит.
Лицо старика вмиг изменилось, будто поверх легла полупрозрачная маска с резкими гротескными чертами. Приблизившись к полке, частично трансформированный оборотень принялся рассматривать тело, втягивая ноздрями воздух.
Феликс же коснулся пальцами кожи в области сердца и стал изучать остановившуюся кровь в мертвых артериях. Затем он приподнял руку трупа и с внутренней стороны предплечья сделал небольшой надрез острым золотым «когтем», выскочившим из перстня с багрово-красным камнем и вензелем в виде буквы «F». Раздвинув пальцами края надреза, как будто сделанного скальпелем, Феликс посмотрел на него, положил руку обратно на полку и взглянул на Никанора. Тот обнаружил прокол на левой стопе – крошечный, практически незаметный, но достаточно глубокий, чтобы яд смог попасть в кровь.
