Галина Полынская
Перстень отравителя

Глава 3

– Да! – в едином порыве ответил коллектив.

– Вы по адресу, проходите, – Гера вскочил со стула и поспешил навстречу посетительнице. – Присаживайтесь, пожалуйста!

– Куда? – Женщина теребила ремешок черной кожаной сумочки, висящей на плече, и нерешительно смотрела по сторонам.

– Да хоть бы и сюда, – Гера указал на рабочее место Алевтины и пододвинул посетительнице стул.

Не успела она присесть, как подскочил Никанор с предложением «чайку аль кофейку».

– Если можно, чаю, – тихо ответила женщина. Сотрудники тем временем успели ее разглядеть: приятная, обыкновенная внешность, полноватая фигура, скромная прическа, темно-синяя кофточка в цветочек с коротким рукавом, черные брюки, туфли на низком каблуке. А Гера еще и успел подумать, что в офис нужно поставить небольшой круглый столик с парой кресел, чтобы у посетителей не возникало проблемы, куда присаживаться.

– А вы как – отделение полиции или…

– Мы, скорее, детективное агентство, – ответил Гера. – Это лучше, поверьте, у нас индивидуальный подход к каждому случаю. Позвольте спросить, откуда вы о нас узнали? Это важно для нашей дальнейшей рекламной кампании.

Посетительница почему-то еще сильнее растерялась от этого вопроса и ответила почти шепотом:

– Ниоткуда… Просто вывеску увидела на доме. Я тут по соседству работаю, мимо прохожу каждое утро. И вот заметила, что вы появились.

– Понятно, спасибо. Давайте знакомиться? Меня зовут Герман, это Алевтина Михайловна, Арина и Валентин, а Никанор Потапович, наш секретарь, вам скоро чай принесет.

– Меня зовут Ольга Владимировна, – женщина сначала повесила сумочку на спинку стула, затем сняла и поставила себе на колени, – я…

Тут из кабинета директора снова донеслось воронье карканье, похожее на человеческий хохот. Ольга Владимировна вздрогнула и посмотрела по сторонам, не понимая, откуда доносится звук.

– Это с улицы, – поспешно произнесла Арина, – у нас старые стеклопакеты, плохая шумоизоляция. Рассказывайте, пожалуйста, дальше.

– Хорошо. Значит, так, я…

Резко распахнулась дверь директорского кабинета, и возник Феликс. Почуяв присутствие постороннего человека, он вышел посмотреть, кто там явился и зачем. От неожиданности посетительница охнула, пошатнулась вместе со стулом и во все глаза уставилась на мужчину. Ростом выше среднего, в идеально сидящем костюме, с густыми, гладко зачесанными черными волосами и настолько яркими, будто светящимися светло-синими глазами на чересчур бледном лице, он походил на актера в гриме, на магистра какой-нибудь тайной магии, на классического, хрестоматийного вампира, – на кого угодно, только не на частного детектива. Увидев, как женщина испугалась, Алевтина поспешно произнесла:

– А это наш директор Феликс Эдуардович! Феликс Эдуардович, это Ольга Владимировна, наша клиентка, у нее случилась какая-то беда…

– И мы с интересом готовы выслушать, какая именно, – добавил Гера.

– Рад приветствовать, – Феликс кивнул, скрестил руки на груди и уставился на женщину немигающим взором. Под этим взглядом Ольга Владимировна втянула голову в плечи и судорожно вцепилась в ремешок сумочки, всем своим видом сожалея, что зашла в такую странную организацию. Ситуацию спас старик Никанор. Он принес чай, поставил дымящуюся кружку перед женщиной, затем вдруг отечески приобнял ее за плечи и ласково спросил:

– Ну, что случилось, милая, чего стряслось?

Женщина прерывисто вздохнула, словно собиралась расплакаться, но сдержалась и ответила:

– Я по соседству работаю приемщицей в ломбарде. С полгода как к нам стал захаживать клиент – Николай Игнатьевич, он оставлял в залог недорогие кольца да пару раз брошки. Что-то в срок выкупал, что-то оставалось, а потом и так стал заходить, с коробкой конфет или печенья. Просто поговорить. Мужчина он одинокий, вдовец, на пенсии, дочь взрослая, муж у нее бестолковый, денег вечно не хватает, вот Николай Игнатьевич и закладывал по необходимости драгоценности покойной своей супруги, чтобы дочери помогать.

Ольга Владимировна выпила чаю, перевела дух и продолжила:

– И вот в последний раз он принес кольцо, вернее, перстень, крупный, старинный, из хорошего золота, с ценным камнем. Сумма приличная за него выходила, даже с хозяином сначала посоветоваться решила, сама не рискнула брать. Хозяин дал добро, кольцо в ломбард принял. В тот же день договорились мы с Николаем Игнатьевичем сходить на выходных в театр. Время, спектакль, место встречи – все обсудили, но… он не пришел. Я подумала тогда, мало ли что могло помешать, ничего страшного. С тех пор прошел почти месяц, в ломбард он так ни разу больше и не зашел, кольцо выкупать тоже не явился. На прошлой неделе истек срок залога, перстень пришлось выставить на продажу.

Женщина замолчала. Молчал и коллектив, ожидая продолжения. Когда же пауза затянулась и стало ясно, что продолжения не будет, Валентин вопросительно поднял брови и протянул:

– И-и-и-и? Что вас смутило?

– Да, тоже не совсем поняла, в чем трагедия, – подхватила Алевтина. – И раньше, говорите, он залоги не выкупал, а тут, если кольцо дорогое, мог и не собрать денег вовремя. А насчет театра да прочих свиданий, так знаем мы этих мужчин! Сегодня он надумал, завтра побоялся ответственности да лишних хлопот и прыг в кусты!

– В нашем возрасте особо по кустам уже не распрыгаешься, – Ольга Владимировна даже немного улыбнулась. – Все я понимаю, но дело в том, что с этим кольцом произошло нечто странное.

Немного помолчав, она произнесла:

– В эту пятницу, под конец рабочего дня, я уже собралась уходить, как заметила какое-то пятно на витрине, причем не на стекле сверху, а на подставке для изделий. Она у нас светло-бежевая, под бархат, даже мелкие пятнышки на ней заметны, так что я регулярно ее чищу, иначе вид неопрятный. А тут вдруг не пойми откуда большое пятно где-то с десятирублевую монету. Растеклось оно аккурат вокруг кольца Николая Игнатьевича. И знаете что? Пятно это точь-в-точь на кровь похоже.

При этих словах во взгляде директора возник заметный интерес, и он спросил:

– Почему вы решили, что это именно кровь?

– Цвет…

– А запах?

– Не нюхала, – тяжело вздохнула женщина. – Я вообще боюсь витрину открывать. Думаю, это знак… Что-то стряслось с Николаем Игнатьевичем.

– Вы ему звонили? – задал Гера сам собой напрашивающийся вопрос.

– У меня нет его номера. Сам он не предложил обменяться телефонами, а мне неудобно было спросить.

– А домашний адрес, какие-то другие данные? – спросила Алевтина. – Принимая вещь на комиссию, должны же вы регистрировать ее владельца.

– Должны, но… – женщина смутилась и замялась, – хозяин велел не всегда это делать, чтобы лишние налоги не платить, вот я и… В общем, не регистрировала я Николая Игнатьевича. Ломбард ведь все равно ничем не рискует, суммы всегда выдаются заниженные.

– Хм-м-м… – задумался Гера. – Никаких данных и контактов, значит, нет у вас. Может, в разговоре он упоминал что-то, за что можно зацепиться? Свою фамилию или где работал до выхода на пенсию?

Ольга Владимировна отрицательно качнула головой.

– Не так уж много мы и разговаривали, – в голосе ее прозвучало смущение, – да и ломбард – неподходящее место для душевных откровений. Думала, вот в театр сходим, в кафе где-то посидим, узнаем друг друга получше, а оно вот как произошло. Теперь не знаю, что и думать. Вторую ночь такие сны нехорошие снятся…

– Хорошо, – перебил Феликс, – давайте пройдемся в ломбард, посмотрим на кольцо, может, что-нибудь и прояснится. Гера, со мной пойдешь, остальные на связи.

– Спросить еще хочу, – женщина снова принялась взволнованно теребить ремешок сумки, – какие у вас расценки, во что мне обойдутся ваши услуги?

– Вам повезло. Сегодня первый рабочий день агентства, вы наш первый клиент. Вам полагается бонус от фирмы, – Феликс вынул из внутреннего кармана пиджака черные очки. – Поэтому мы найдем вашего Николая Игнатьевича совершенно бесплатно.

Глава 4

Оказавшись на улице, Герман полной грудью вдохнул свежий воздух, чувствуя, как немного кружится голова, видимо, все-таки давал о себе знать запах краски в офисе. Машину брать не стали, пошли пешком. Женщина уверяла, что вся дорога займет максимум пару минут.

Ломбард и впрямь оказался в двух шагах, вернее, в двух домах от агентства «ЭФ» и располагался на цокольном этаже жилого дома. Ольга Владимировна открыла железную дверь с глазком и табличкой с часами работы, вошла сама и впустила своих спутников. Обычное помещение ломбарда: застекленная конторка приемщицы, небольшая витрина с ювелирными украшениями, выставленными на продажу, на подоконнике – пара цветочных горшков. Феликс сразу пошел к витрине, а Гера поднял голову и посмотрел вверх.

– Камеры наблюдения где установлены?

– Одна у входа, другая у меня, за конторкой. Вот только с камер этих все стирается каждые десять дней, а Николай Игнатьевич гораздо раньше приходил в последний раз.

– Понятно, – Гера посмотрел на цветочные горшки, стоящие на подоконнике, и перевел взгляд на Феликса. Тот стоял у витрины. – Что там?

Мужчина подозвал его взмахом руки. Кольцо Николая Игнатьевича сразу бросалось в глаза, и вовсе даже не из-за красно-бурого пятна на светлой псевдобархатной подставке. Массивный золотой перстень с оправой в виде шести французских лилий, в которой сверкал и переливался лимонно-желтый прозрачный камень, выделялся, прямо-таки выпирал из рядов скромных тонких колечек и пары неказистых мужских печаток. Феликс попросил открыть витрину. Немного поколебавшись, женщина вынесла из конторки ключи, отперла замок и отворила стеклянную дверцу. Склонившись над полкой, Феликс снял черные очки, внимательно рассмотрел кольцо и пятно вокруг него, при этом тонкие ноздри мужчины пару раз едва заметно дрогнули.

– Хочу вас успокоить, это не кровь, – сказал Феликс, выпрямляясь. – Что именно за жидкость, пока затрудняюсь сказать, но гарантирую, что к крови она не имеет никакого отношения. Сам перстень весьма любопытный. Позволите взять его?

– Берите, раз надо, – кивнула Ольга Владимировна. Она заметно нервничала от того, что приходилось так грубо нарушать инструкции.

Мужчина взял перстень с подставки и, держа его за дужку, рассмотрел со всех сторон.

– Что ж, средненькое желтое золото, камень – искусственный цитрин…

– Искусственный? – прошептала женщина, меняясь в лице. – Почему? Как так?..

– А вы определили настоящий? Что ж, к сожалению, это ошибка, но имитация настолько хороша, что ввела бы в заблуждение и опытного ювелира. Нет, не подумайте, что это какое-нибудь стекло. Это низкокачественный природный аметист, прошедший термообработку – обжиг. После чего и получился такой яркий, красиво окрашенный фальшивый цитрин.

– Но как же вы это определили просто на глаз? – не хотела верить такому скверному сюрпризу Ольга Владимировна.

– Я увлекался одно время ювелиркой и антиквариатом, у меня большой опыт в этом деле. Разрешите спросить, в какую сумму вы его оценили и сколько выплатили?

– В двести девяносто пять тысяч, сто восемьдесят выплатила, – женщина привалилась к прилавку конторки, словно ее внезапно оставили силы.

– Надеюсь, рублей? – уточнил Гера.

– Конечно…

– Сто тысяч вы переплатили, – вынес вердикт Феликс. – Хотя и восемьдесят за него многовато.

– Николай Игнатьевич сказал, что это кольцо старинное, чуть ли не от его прабабки досталось…

– Тут я затрудняюсь сказать наверняка, ибо не знаю возраста Николая Игнатьевича и продолжительности жизни его предков. Камень не то чтобы новодел, но и не такой уж старинный – где-то ближе к середине девятнадцатого века, а сама оправа начала восемнадцатого. Можно только догадываться, что за камень тут стоял в оригинале, но либо он был утерян, либо намеренно заменен на более дешевый искусственный цитрин. Хотя перстень все-таки весьма и весьма любопытный, нечасто такие встречаются.

– И что же в нем любопытного? – Гера подошел ближе, Ольга Владимировна так и осталась стоять у конторки.

– Смотрите, – держа кольцо за дужку, Феликс коснулся камня, и тот подался в сторону, открывая небольшое полое углубление. – Это так называемый «перстень отравителя». В подобных кольцах хранился яд, носили их, как правило, на мизинце или безымянном пальце – так удобнее было движением большого пальца незаметно откинуть камень, подсыпать или подлить отраву в еду или питье. Видите красновато-бурые подтеки на золоте? – Он поднес кольцо к лицу Ольги Владимировны. – Это следы жидкости, которую вы приняли за кровь и зловещий таинственный знак. Жидкость просто вытекла из перстня.

От услышанного женщине сделалось совсем скверно, Гере даже пришлось завести ее за конторку, усадить на стул и налить воды. Выпив полстакана, Ольга Владимировна произнесла дрожащим голосом:

– Я за это кольцо не расплачусь, даже если все накопления сниму с книжки. И занять не у кого, все и так еле концы с концами сводят…

– Погодите паниковать, это всегда успеется, – сказал Феликс. – Вы уже сделали верный шаг – обратились в наше агентство, и мы вам постараемся помочь. У вас имеется запасная подставка под кольца?

– Да, их три, – Ольга Владимировна допила воду и глубоко подышала, стараясь успокоиться.

– В таком случае могли бы вы эту заменить? Мы заберем испачканную с собой.

– Конечно, сейчас.

Откуда-то из-под прилавка она извлекла такую же псевдобархатную подставку, тяжело поднялась со стула и вышла к витрине. Пока женщина переставляла кольца, Феликс попросил ее описать Николая Игнатьевича: как он выглядел, говорил, одевался, – вспомнить все, включая, казалось бы, незначительные мелочи.

– На вид ему под семьдесят, – с тяжелым вздохом проговорила Ольга Владимировна, – ростом с меня, приятное лицо, карие глаза, почти совсем седые волосы. Всегда хорошо, чистенько одет, одеколоном пахнет… представительный мужчина. Выправка у него еще такая… Николай Игнатьевич мне чем-то бывшего мужа напомнил, он у меня полковником был.

Феликс посмотрел на Геру, быстрым взглядом указал на цветочные горшки и сказал Ольге Владимировне:

– Очень хорошо. Может, были в его внешности, манере разговора или поведения какие-то особенности?

Женщина задумалась, даже кольца перестала перекладывать. А Гера в этот момент переместился к подоконнику и встал к приемщице спиной, загораживая собой растения: невысокое, коренастое, сочное алоэ и молодой, неуверенный спатифиллум. Опершись ладонями о край подоконника, словно ему внезапно потребовалось задумчиво посмотреть в окно, молодой человек слегка склонил голову и уставился на алоэ – эти растения, как и все суккуленты, сохраняли информацию дольше всех. В какой-то миг лицо Германа окаменело, четкие, правильные его черты заострились, а зеленые глаза посветлели, словно налились изнутри сиянием.

– …да вроде ничего особенного, – до его притупившегося слуха словно откуда-то издалека доносился голос женщины, – разве что конфетки он часто ел из маленькой железной коробочки, помните, были такие леденцы «монпансье», давно уже не видела их в продаже. Говорил, с горлом у него какие-то проблемы, а леденцы ментоловые, хорошо помогают.

Контакт с растением установился быстро, как и рассчитывал молодой человек – информацию алоэ сохранило почти пятинедельную. Перед травянисто-зелеными глазами замелькали смутные, слегка размытые картины, видимые только Герману. Человека, подходившего под описание приемщицы, он увидел дважды в помещении ломбарда и четыре раза за окном. Никаких других особых примет, кроме пристрастия к ментоловым леденцам, Ольга Владимировна вспомнить не смогла. Закончив переставлять кольца, она вынула из витрины испачканную подставку, положила в целлофановый пакет и протянула Феликсу. В этот момент от окна отошел Герман со словами:

– Дайте мне, пожалуйста, ваш контактный телефон, а это вам, – из внутреннего кармана он извлек визитку и протянул женщине. – Звоните в любое время суток, если появится что-то важное, новое…

– Или просто захочется поговорить, – закончил Феликс. – Гера, сфотографируй перстень со всех сторон.

– Может, вы его тоже заберете? – невольно вырвалось у женщины.

– Лучше не стоит, – одними уголками губ улыбнулся Феликс, наблюдая, как парень достает смартфон и снимает кольцо на фото и видео. – У вашего начальства могут возникнуть к вам лишние вопросы. Заприте кольцо под стеклом вместе с остальными безделушками, вряд ли его купят в ближайшие дни. А если перстень нам понадобится, мы его разыщем, даже если его приобретут.

Двумя пальцами держа пакет за ручки, словно он был не с подставкой, а с мусором, Феликс шагнул к выходу.

– Ни о чем не беспокойтесь, берегите нервы, – ободряюще улыбнулся на прощанье Герман и вышел из ломбарда вслед за директором.

Женщина с добрую минуту смотрела на закрывшуюся дверь, после зачем-то четыре раза перечитала текст на плотном, шелковистом на ощупь прямоугольнике визитки: «Агентство “ЭФ”. Частный розыск. Помощь в беде». И контакты: электронная почта, факс, номер телефона с пометкой «секретарь».

Глава 5

По пути от ломбарда до агентства Феликс расспросил Геру об информации, считанной с цветка, увидел ли он что-нибудь полезное. Шли они неторопливо, в такт шагам Феликс помахивал пакетом с псевдобархатной подставкой, а молодой человек после контакта с растением казался сонным или чересчур задумчивым – ему требовалось время, чтобы прийти в себя.

– Подходящий под описание мужчина в ломбард заходил дважды, – сказал Герман. – Один раз просто так: подарил Ольге шоколадку, поговорили минут пятнадцать, зашли другие посетители, и он попрощался. Во второй раз, видимо, принес кольцо, но со стороны окна не было видно, что именно Николай отдавал приемщице, мужчина стоял вполоборота. После он просматривался еще трижды с улицы, но при этом не заходил в ломбард.

– Не заходил? – переспросил Феликс. – А что он делал, куда шел?

– Да, собственно говоря, ничего особенного. Первый раз Николай дошел до тротуара перед домом, походил туда-сюда, будто ждал кого-то, потом пошел назад. Во второй раз его еле видно было из окна, он остановился довольно далеко, постоял на месте и повернул обратно. В третий раз Николай дошел почти до двери ломбарда, как его догнал какой-то мужчина, они о чем-то поговорили, постояли и вместе пошли назад, не заходя в ломбард.

– Это все?

– Да.

Феликс с Герой подошли к ограде своего особняка и остановились у ворот.

– Мужчина, который Николая догнал, как он выглядел?

– Ничего особенного, – пожал плечами молодой человек. – Примерно такого же возраста, как и Николай, прилично одет, нормальное интеллигентное лицо.

– Они разговаривали как знакомые?

– Да, однозначно, причем как хорошие, добрые знакомые.

С лица Германа словно сероватая пелена спала, глаза посветлели, взгляд ожил – парень полностью восстановился после контакта с растением, и Феликс отметил про себя, что это произошло похвально быстро.

– Николай все время в одну и ту же сторону уходил от ломбарда?

Гера кивнул.

– Уже кое-что, – Феликс толкнул рукой калитку и шагнул на дорожку, ведущую к особняку агентства.

– Погоди, – парень нагнал его, – вот что подумал. Вдруг с этим Николаем и впрямь что-то непоправимое случилось? Полиция начнет свое расследование, кольцо возьмут на экспертизу. Может, не надо было трогать его без перчаток? Остались лишние отпечатки пальцев…

– Не остались, – сухо перебил Феликс. Он на ходу поднял руку, развернув ее ладонью к Герману, и пошевелил пальцами. На белоснежной, гладкой, как дорогая бумага, коже не виднелось никаких линий, даже мельчайшие папиллярные узоры были словно начисто стерты.

– Понял, вопросов не имею.

Членов коллектива Герман с Феликсом застали в секретарской. Расположившись у стола Никанора Потаповича, Валя, Алевтина и Арина пили чай за неторопливыми разговорами. С появлением начальства и Геры праздные разговоры моментально стихли, и коллектив всем своим видом дружно продемонстрировал заинтересованность начавшимся расследованием.

– Никанор где? – с порога спросил Феликс.

– Где-то был. – Валентин покрутил головой и крикнул: – Потапыч, ты где?

– Тута я! – донеслось из коридорчика со стороны главного офиса. – Нужон, чоль?

– Да! – крикнул в ответ Феликс. – Подойду сейчас!

– А я нужен? – на всякий случай уточнил Гера и получил отрицательный ответ.

Так же помахивая пакетом в такт шагам, Феликс скрылся в коридоре.

Сидя за столом Алевтины, Никанор Потапович что-то писал на обложке ядовито-желтой папки, тщательно выводя каждую букву. Феликс подошел ближе и увидел, как старик заканчивает надпись: «Дело № 1: Перстень отравителя». Поставив текущую дату и жирную точку, Никанор поднял со стола папку и полюбовался результатом:

– Хорошо, да?

– Великолепно. – Феликс достал из пакета подставку и указал на пятно. – Можешь сказать, чем оно пахнет?

Поверх очков старик с подозрением покосился на пятно и поинтересовался, что это.

– Как раз хотелось бы узнать.

– А чего это я должен нюхать? – заупрямился старик, не желая связываться с подозрительным пятном. – Гадость всякую!

– Может, потому что ты у нас единственный оборотень в коллективе, звериным чутьем обладающий? – понизил голос Феликс. – И какую только гадость тебе нюхать не придется, если и дальше собираешься оставаться в коллективе!

– Тише, тише, не шуми, – Никанор бросил быстрый взгляд на открытую дверь, – раз для дела надо, значит – надо. Сейчас все разнюхаем в лучшем виде.

Феликс, разумеется, заметил этот взгляд.

– Не готов еще рассказать коллективу правду о себе – кто ты есть на самом деле?

Старик опустил очки с переносицы, поднял глаза, прохладно, изучающе посмотрел на директора и произнес многозначительно:

– А ты?

Феликс не ответил, лишь взял со стола подставку и кивнул на дверь своего кабинета, мол, идем туда. Никанор Потапович живо поднялся и последовал за начальством.

В клетках на подоконнике дремали крыса с вороном. Заслышав шум, они встрепенулись и уставились на вошедших, но Феликс с Никанором внимания на них не обратили. Присев за стол, старик взял подставку, вытянул руку, отодвигая поверхность с пятном подальше от лица, и втянул ноздрями воздух. Феликс отошел в сторону, чтобы не мешать ему. Никанор поводил подставкой из стороны в сторону, словно раскачал неосязаемый след, и начал медленно приближать пятно к себе, затем пронес подставку мимо лица и, держа ее у затылка, подвигал носом, словно он внезапно зачесался, и начал принюхиваться. В этот момент что-то неуловимо поменялось в благодушном лице Никанора Потаповича, словно нечто звериное проступило в человеческих чертах и мигом исчезло. Все это время Феликс, крыса и ворон внимательно наблюдали за его действиями.

Наконец старик положил подставку на стол и сказал:

– Отрава это, сильная отрава.

– И сейчас все еще опасна?

– Сейчас-то нет, но языком лизать не стоит.

– Понятно, – мужчина встал с кресла и походил по кабинету, рассеянно поглядывая на клетки с «домашним зоопарком». – Из чего она состоит, из каких компонентов?

– Э-э-э… – замялся старик.

– Составляющие яда искусственного или природного происхождения? – попытался помочь Феликс, но Никанор опять не нашелся с ответом.

– Попробуем иначе, – мужчина снова сел в кресло, закинул ногу на ногу и покачал носком сверкающего новизной ботинка.

– Объясни, как твоя способность работает. Ты видишь картины, как Гера, или у тебя это по-другому происходит?

– Да как сказать… – нехотя пробормотал старик.

– Как ты распознал, что это пятно именно от яда, если не понимаешь, из чего состоит жидкость?

– Ну так это, – тяжело вздохнул Никанор, – всякий зверь нутром чует, где опасность для него, а где польза, природой он так научен.

– Но у зверя нет мозгов и человеческой речи, чтобы объяснить, по какому принципу у него работает это чутье, а у тебя есть! – Феликс начал терять терпение. – Так сделай милость, друг любезный, объясни!

– Не кричи на дедушку! – привычно уже огрызнулся старик. – Дай подумать.

В клетке завозился ворон. Чтобы привлечь внимание Феликса, Паблито пару раз стукнул клювом о деревянное дно, но мужчина не обернулся, лишь коротким движением головы приказал не отвлекать.

Еще раз принюхавшись к бурому пятну на светлом бархате, старик прикрыл глаза и проговорил, растягивая слова:

– Из четырех запахов отрава сделана: два от растений каких-то больших, похоже – деревья, третий из земноводного некрупного добыт, жаба вроде… нет, лягушка какая-то, крошечная совсем, яркая, не наших краев будет – не речная, не болотная, заграничная она.

– Кажется, знаю, что за лягушка. А четвертый какой? – Феликс сидел неподвижно, вперив в старика немигающий взгляд.

– Какой-то рыбы.

С этими словами Никанор Потапович снял очки и хорошенько потер веки.

– Рыбы? – озадачился Феликс. – Какой рыбы?

– А вот тут хоть режь меня, хоть кусай – не знаю! – ответил старик. – Рыбий запах чую, а что за тварь, не распознаю – диковинная она!

– Ядовитая?

– Не могу сказать, но я бы есть такую не стал, говорю же – диковинная.

Феликс посмотрел в стену поверх пышной шевелюры Никанора Потаповича, затем в потолок, после вполоборота бросил взгляд на подоконник с клетками. Ворон с крысой с одинаковым недоумением смотрели на него. Дон Вито даже плечиками пожал, мол, прости, не можем дать совета.

– Ладно, – сказал Феликс, поднимаясь, – надо подумать.

Убрав подставку в целлофановый пакет, он спрятал ее в ящик стола. Обрадовавшись, что дело сделано, Никанор кивнул на рамку с фотографией рыжеволосой девушки, стоявшую рядом с телефонным аппаратом:

– Красивая! Зазноба твоя?

– Подруга, – рассеянно ответил Феликс. Он рассматривал узор красного дерева, постукивая пальцами по крышке стола. Горящие синевой глаза мужчины вдруг начали тускнеть, наливаясь темнотой. Заметив это, старик поерзал на стуле и произнес:

– Так я пойду, коли не нужон?

– Да, иди.

И Никанор Потапович поспешно покинул кабинет.