Галина Полынская
Озеро затерянных миров
Глава шестая. Ночь, утро, день
– Смотри, Ром, солнце падает! – с ужасом воскликнула Мира.
– Нет, оно заходит.
– Так быстро?
– Ага.
Из белого дома выскочили Гамаш и Дим. Они подхватили лохань и унесли её в дом.
Мгновенно опустились сумерки, словно некто невидимый задёрнул плотный серо-голубой тюль.
– В дом пойдёте или воздухом подышите? – выглянул из-за двери Гамаш.
– Воздухом подышим, – ответил Ром. – Мира никогда не видела зарабийских ночей.
Гамаш скрылся в доме. Спустя минуту в окне зажёгся свет и стало видно, как отец с сыном сидят за столом, занимаясь своей кропотливой работой.
– А что необычного в зарабийских ночах? – поинтересовалась девочка.
– Сейчас увидишь.
Дверь домика снова приоткрылась, и на пороге показался зевающий Аксельбант. Заметив хозяйку, он заторопился к ней, волоча за собой поводок шлейки. И тут раздался странный глубинный гул.
– Что это? – встревожилась Мира. Она схватила кота на руки. – Землетрясение?
– Это наступает ночь.
Ром примостился рядом с девочкой и поднял глаза вверх. Небесный свод потемнел, по нему расползлись серо-багровые полосы и понеслись чёрные облака, да так быстро, что у Миры закружилась голова. Гул нарастал, становясь всё громче и басовитее.
Перепуганный Аксельбант засунул голову под куртку девочки и сопел ей в подмышку, переживая странное и страшное природное явление. Постепенно бег облаков замедлился, и по небу разлилась густая сливовая синева. В этой глубочайшей синеве не виднелось ни единой звезды.
– Смотри, – шепнул Ром, – сейчас красиво будет.
В тёплом сине-сиреневом воздухе стали возникать крошечные огоньки, похожие на светящиеся тополиные пушинки.
– Ах, – только и могла произнести Мира, в восторге наблюдая за необыкновенным зрелищем.
Огоньки парили, кружились, не касаясь земли. Они путались в ветвях деревьев, из-за чего казалось, что кроны украшены светящимися гирляндами. Аксельбант тоже заинтересовался, чем там восторгается хозяйка, и высунул голову из-под куртки.
Увидав, что вокруг творится, кот едва ли не по-человечески завопил: «Ма-ма!». Мира отстегнула поводок и отпустила своего питомца. Подпрыгивая, Бант затанцевал на задних лапах, пытаясь поймать светящиеся пушинки. Мира смеялась, глядя на него, и хлопала в ладоши.
Вдруг пушинки исчезли так же неожиданно, как и возникли. Аксельбант перестал прыгать и с разочарованным видом уселся рядом с хозяйкой. Сливовая синева посветлела, сделалась лазурной, и над землёй с отдалённым гудением помчались белоснежные облака с розоватыми краями. Из домика выбежал Гамаш, следом торопился Дим. Они несли новые порции пана. Едва работники установили лохани, как сквозь облачную карусель хлынули лучи ослепительно жёлтого солнца. Ветуловое «молоко» заволновалось, вспенилось и стало подниматься к бортикам.
– Это и вся ночь? – Мира не могла поверить в происходящее.
– Ага, – коротко бросил Гамаш, пристально наблюдал за поведением пана. Дим ушёл обратно в дом.
– А спать когда?
– На это другое время есть.
– Зимой, что ли? – не отставала девочка.
– Когда? – не понял Гамаш.
– В Зарабии три времени года, – пояснил Ром. – Зимы здесь вообще нет, после осени сразу наступает весна.
– Ловко, – покачала головой Мира. – Хорошо устроились.
– Вы кушать хотите? – спросил гостеприимный Гамаш.
– Не откажемся.
Мире, как потенциальной наследнице ветуловых плантаций, разрешили вдоволь отведать чудесного лакомства, нарезанного аккуратными прямоугольниками. На вкус сладости Зарабии оказались нежными, как утренний туман, сладкими, с лёгкой кислинкой и пахли то ли липой, то ли медовой акацией. Аксельбанту, как любимому питомцу дочери владельца ветуловых плантаций, налили полную чашку густого «молока». Он долго принюхивался, мочил в чашке усы, но в конце концов признал угощение достойным своей персоны.
Когда все были сыты и довольны, Дим принёс Мире чудное украшенье: на суровой жёлтой нитке покачивались прозрачные бусины с маленькими оранжевыми шариками внутри.
– Какая прелесть! Из чего это сделано? – спросила девочка, принимая подарок.
– Всё те же ветуловые косточки, – ответил Гамаш. – Высыхая, они становятся прозрачными. Так же высыхает и твердеет горькое семечко, превращаясь в маленький шарик.
– Ну надо же! – Мира разглядывала бусы на свет. – Их ведь тоже можно продавать.
– А мы и продаем.
Девочка надела подарок на шею и спросила, как же всё-таки добраться до отчего дома? Отец и сын, размахивая руками, наперебой принялись объяснять. Мира даже и не пыталась уловить суть.
– Всё, я понял, – изрёк наконец паривший неподалёку Ром. – Теперь мы найдём дорогу. Спасибо за гостеприимство.
Мира с благодарностью посмотрела на него и принялась устраивать в рюкзаке кота.
Отойдя от фабрики в лёгкую тень деревьев, Мира спросила:
– Ром, ты и вправду вспомнил дорогу?
– Нет, конечно. Я там был тринадцать лет назад, у меня ж память не бетонная: раз увидел, на всю жизнь зацементировал. Просто понял из объяснений Гамаша и Дима, как добраться.
– Ну ты могучий! – Мира с уважением посмотрела на своего спутника.
– А то! – усмехнулся Ром.
Дальше Мира шла молча, наслаждаясь необычайно свежим ароматным утром.
Внезапно из-за дерева выглянул очередной ветуловый хрок и уставился на непрошеных гостей глазами-блюдцами.
– Хочу рассмотреть его получше, – сказала Мира, но тут в рюкзаке заворочался кот, и ситуация повторилась.
Под яростные вопли Аксельбанта, перепуганный зверёк бросился прочь, но со страху немного не рассчитал, стукнулся лбом о соседнее дерево и упал навзничь, раскинув тощие лапки.
– Бантуха, ну что ты взъелся на этих симпатяг? – Мира подошла к хроку поближе.
Размерами со среднюю собаку, с острой мордочкой, худощавым тельцем, покрытым тёмно-коричневой шерстью, ветуловый хрок выглядел очень мило. Однако кот всё равно орал и плевался.
– Странно Бант на него реагирует, да? Вроде бы совсем безобидная зверуха, – огорчённо сказала Мира.
– Смотри-ка! – кивнул Ром.
Оказалось, хрок быстро пришёл в себя, тихонечко поднялся и бросился бежать, спасая свою жизнь.
– Наверное, теперь всем расскажет на своем хрокском языке, какая с ним ужасная история приключилась, – улыбнулась Мира, и они отправились дальше.
Только теперь путешественники двигались не по прямой, а по диагонали, отклоняясь влево.
– Ром, ты точно знаешь, куда идти? – через некоторое время с беспокойством спросила Мира.
– Да, да, да, не беспокойся, у меня внутри прямо компас вмонтирован, – заверил девочку Ром. – Я очень хорошо ориентируюсь, у меня в голове словно суперкомпьютер работает, я всё замечательно помню!
Если до этого Мира полагалась на Рома, то после такого напыщенного ответа у неё зародилось подозрение, что флоин не знает дороги. Но так как сама не имела ни малейшего представления, куда двигаться, приходилось следовать за своим непутёвым проводником.
Путешественники плутали до тех пор, пока солнце не стало абрикосового цвета.
Рассердившись и выбившись из сил, Мира остановилась и села прямо на тропинку в знак протеста. Аксельбант крепко спал: его мало интересовало, куда и зачем его несут.
– Да мы почти пришли, – не очень-то уверенно промямлил Ром. – Ещё пара шагов – и будем на месте.
– Ага! Разумеется! – с сарказмом произнесла Мира. – По этой роще можно год бродить. Походим, походим и отправимся обратно домой, если, конечно, разыщем то самое дерево с дверью!
– Всё будет в порядке, – Ром попытался придать своему голосу уверенности. – Как бы то ни было…
– В чём трагедии причина? – раздался чей-то приятный мелодичный голосок.
– Кто здесь? – Мира вскочила на ноги, озираясь по сторонам. – Кто это сказал?
Глава седьмая. Тирамиса Яра
Будто из воздуха на тропинке возникло диковинное существо необычного и вместе с тем прелестного вида. Во весь свой рост существо едва доходило Мире до колен. Его тело покрывала блестящая, длинная, как у шотландской овчарки, шерсть травянисто-зелёного цвета, лапки походили на миниатюрные ручки, ног не было видно под шерстью, а большие миндалевидные глаза сверкали, как изумруды. Чудо улыбнулось и произнесло мелодичным голосом:
– Это я сказала.
Тут некстати в рюкзаке заворочался Аксельбант, и Мира, предчувствуя катастрофу, поспешно произнесла:
– Пожалуйста, не обращайте внимания на поведение моего кота. Он шумный, но безобидный.
Девочке очень хотелось познакомиться с говорящей диковиной. Диковина же взмахнула длинными ресницами и взглянула сверкающими глазами-изумрудами на оторопелую кошачью морду. Бант молчал. Выглядел он, как сувенир на распродаже, не хватало лишь таблички: «Кот столбнячный. Чучельник Харитонов-Задунайский. Цена договорная».
– Кто вы? – подлетел не менее озадаченный Ром.
– Я тирамиса, меня зовут Яра.
– Отчего раньше я никогда не видел вас в Зарабии?
– Я живу в мире Стеклянной Лагуны.
– А где это?
Очарованный мелодичным голосом и изумрудами глаз незнакомки, Ром принялся кокетничать напропалую, позабыв обо всём и обо всех.
– Там, – неопределенно махнула лапкой тирамиса. – Я так испугалась, когда очутилась здесь.
– Расскажите, пожалуйста, – Мира присела в ажурную тень, отбрасываемую раскидистой древесной кроной. Аксельбант по-прежнему не подавал признаков жизни.
– У нашего народа есть один большой недостаток, – вздохнула Яра. – Мы крайне любопытны. Когда приоткрылись Сияющие врата между мирами, я выглянула посмотреть, что изменилось в Зарабии, ведь когда-то мы жили здесь. Но нам пришлось уйти и спрятаться дальше далекого – в другой мир.
– Почему? – Ром примостился рядом с Ярой.
– Во всём виноваты наши шубки. В такой шерсти осенью тепло, летом прохладно, она не намокает – капли стекают. Нас истребляли из-за ценного меха. Чтобы сохранить народ тирамис, наш вождь увёл всех нас в мир Стеклянной Лагуны. А я из-за своего любопытства снова оказалась здесь. Лишь на мгновение переступила черту, выглянула, а врата возьми да и закройся.
– Так идём к воротам! – взлетел Ром. – Мы вас проводим!
– Что вы, – грустно улыбнулась Яра, – мир мгновенно изменился. Откуда же мне знать, где они теперь находятся?
– Как же быть?
– Искать другие.
– А почему ваш мир так интересно называется? Почему Лагуна стеклянная?
– Видите ли, у нас есть прекрасное лазурное море, но один из его заливов стеклянный.
– Это как? – удивилась Мира.
– Всё стеклянное: вода, волны, даже пена. Будто замерла вода по чьей-то прихотливой воле и остекленела. Как и почему – никто не знает, но очень необычное зрелище.
– Могу себе представить, – покачала головой Мира. – А нас вы почему не испугались?
– Ты же маленький человечек, а мы опасаемся только больших.
– Это вы правильно делаете. Знаете что, присоединяйтесь пока к нам, отыщем дом моего отца, поздороваемся, оставим вещи и пойдем, посмотрим, где там ваша Лагуна. Меня зовут Мира, это Ром, мой телохранитель.
– Очень приятно. Спасибо, – прекрасные глаза сверкнули благодарностью. – Простите, можно задать вопрос?
– Конечно, – Мира поднялась, отряхивая джинсы.
– Голова с усами за вашим плечом живая или декоративная?
– Недавно была живой. – Мира сняла рюкзак и вытряхнула Банта. – Иди, разомнись немного, декоративный. Это мой кот Аксельбант.
Аксельбант медленно, на полусогнутых лапах приблизился к Яре и принялся её обнюхивать со всех сторон с таким выражением морды, будто никак не мог поверить своим глазам. Пока длился процесс ознакомления, тирамиса не двигалась, лишь снисходительно улыбалась. Вскоре Бант осторожно потерся пушистой щекой о щеку Яры и громко, басовито замурлыкал. Гроза и ужас ветуловых хроков влюбился в зеленоглазую красавицу.
– Ну что, идём дальше? – сказала Мира.
Оказалось, под длинной зелёной шерстью Яры скрывались мягкие лапки, покрытые короткой шерсткой, точь-в-точь как кошачьи, если бы не длинные, чуть загнутые сверкающие когти.
– Я могу вас понести, – предложил Ром, не менее Аксельбанта очарованный новой знакомой.
– Спасибо, это излишне, я быстро передвигаюсь. Кстати, здесь неподалеку я видела большой дом. Уж не его ли вы ищите?
– Возможно, – обрадовалась Мира. – Вы не проводите? А то мы второй день уже бродим по этой замечательной, но порядком уже надоевшей роще.
Девочка засунула влюбленного Банта обратно в рюкзак.
– Тогда следуйте за мной, – тирамиса махнула лапкой и прыгнула. Этому прыжку позавидовал бы любой кенгуру-суперчемпион. Яра просто-напросто мгновенно скрылась из вида.
– Ну и куда следовать? – растерялся Ром. – Мира, ты видела, куда она улетела?
– Не успела заметить…
– Эй, ну где же вы? – послышался издалека звонкий голосок, и среди деревьев мелькнул зелёный всполох.
– Идем! – обрадовался Ром, и они поспешили на зов.
В три прыжка тирамиса вывела своих новых знакомых из ветуловой рощи к низенькой декоративной ограде, отделяющей деревья и газон с аккуратно подстриженной травой от дома. Газон украшали фигурно подрезанные кустарники и низкорослые цветущие деревца, вымощенная малиновыми плитами дорожка вела к трехэтажному особняку такого вида и цвета, что Мира замерла у оградки и ошеломленно прошептала:
– Ёлки-палки, мой отец – граф Дракула!
– Нет, – поспешил успокоить её Ром, – твоя бабка Нинга – Дракула, а отец очень даже ничего.
– Спасибо, ты меня утешил.
– А вот теперь я не против куда-нибудь спрятаться, – сказала Яра, – раз уж мы оказались здесь…
Кот всячески зазывал свою любовь в рюкзак, но для двоих там было слишком мало места. Тогда Ром предложил просторную кошачью корзину. Из вещей Миры сложили уютное гнездо, и Яра юркнула внутрь.
– Не тяжело? – шепнула она, сверкая глазами.
– Что вы, что вы! Вы легче пуха! Легче воздуха! – заверил тирамису Ром.
Мира невольно нахмурилась. За какие-то полчаса всё так изменилось. Теперь она была не единственной представительницей прекрасного пола в команде. Серьезную конкуренцию ей составило – подумать только! – зеленое существо непонятного происхождения! Но Мира не могла не признаться самой себе, что тирамиса так мила и очаровательна, что было бы глупо отказаться от такой замечательной подружки.
Жаль, правда, что она не выглядела, как человек. А Ром мечтал видеть Яру флоинкой.
А Бант – кошкой, его не смутил бы даже необычный цвет шерсти подружки-мурлыки.
Глава восьмая. Зарабийская родня
Мира неторопливо шла по малиновой дорожке к дому, рассматривая песочного цвета колонны и высокие островерхие окна. Подумать только, её родственники проживали в самом настоящем замке! У входа она невольно замедлила шаг, сейчас ей предстояло познакомиться с собственным отцом, даже не подозревающим о её существовании.
Неожиданно входная дверь приоткрылась, и на крыльцо буквально выпал беспрерывно чихающий старикан в красно-синей форменной одежде, наводящей на мысль, что это ни кто иной, как дворецкий.
– А-а-апчхи-и-и!
– Вам тоже здравствуйте, – сказала Мира. – Мы хотели бы…
– А-а-а-а… пчхи! К кому вы пожалова-а-а-апчхи!
Ром с сочувствием посмотрел на красные, слезящиеся глаза, распухший малиновый нос, к которому несчастный дворецкий то и дело прижимал платок, и пришел к выводу, что это жестокосердно заставлять работать такого пожилого и больного человека.
– Вообще-то я хотела бы повидать своего отца, – Мира задумалась, вспоминая имя, – господина Велюра.
– Велора, – поправил Ром. – Мы пришли к Велору.
– Доложу, – едва справляясь с очередным приступом чиха, дворецкий скрылся в доме, захлопнув дверь перед визитёрами.
– Ну вот еще! – Мира поднялась на крыльцо, распахнула дверь, и вся компания оказалась в просторном холле, уставленном вазонами с искусственными растениями.
Прямо по курсу располагалась крытая ковром лестница, по ней спускалась высокая худая женщина в глухом длинном чёрном платье, оставляющем на виду лишь руки и голову с высоко поднятыми чёрными локонами, казавшимися искусственными. Она пыталась что-то выяснить у беспрерывно чихающего дворецкого.
– Кто пришел? Зачем пришел?
Дворецкий лишь мотал головой, зажимал нос платком и возводил красные глаза к потолку. И вдруг – о счастье! – он увидел предмет беспокойства и просто указал на стоявшую у дверей девочку. Рома видно не было.
– Ты кто такая? – женщина спустилась на несколько ступенек, и Мира рассмотрела её получше.
Лицо белое, до голубизны, и неподвижное, как маска, чуть раскосые тёмные глаза и тонкие, красные, будто нарисованные губы. На руках женщины были тончайшие перчатки телесного цвета. Мире сделалось слегка не по себе от вида этой затянутой во всё чёрное осообы, но отступать было поздно. На неприветливое «ты кто такая», она попыталась ответить как можно дружелюбнее:
– Я дочка этого… самого… все время забываю это имя… Велора, вот! Я дочь Велора и Амабель.
Дама застыла на нижней ступеньке. Не хватало лишь таблички: «Остолбеневшая дама в маске. Чучельник Харитонов-Задунайский. Цена договорная». Грандиозную паузу портил чихающий дворецкий, медленно сползающий по лестнице куда-то вниз.
– Оливия! – неожиданно гаркнула дама так, что Мира невольно вздрогнула.
На крик явилась молоденькая, заранее испуганная девчушка.
– Когда закончат трясти ковры и выбивать мебель?! Этот аллергик меня с ума сведёт!
– Еще чуть-чуть осталось, госпожа Нинга, – пискнула девчушка.
– Скорее шевелитесь!
Оливия исчезла.
– Не может быть, чтобы вы являлись дочерью моего сына, – сказала Нинга, обращаясь к Мире. – Это исключено.
– Почему же? – Девочка поправила рюкзачок. Из-за её плеча выглянула любопытная кошачья морда.
– Когда Велор расстался со своей супругой, у неё не было и намека на то, что она ожидает потомство.
– Намёк был, только едва заметный, – нахмурилась Мира. – Потом намёк значительно увеличился.
– Если даже допустить такую вероятность, то как Амабель, зная о ребенке, могла уйти из дома, от мужа…
– Видно, вы все её тут так достали, что она готова была уйти отсюда хоть с десятью ребёнками! – отрезала Мира.
– Нет, нет, вы не можете быть дочерью моего сына, – как заведённая повторяла дама, не слушая девочку. Откуда-то доносилось эхо чихания дворецкого-аллергика. Более ничто тишины не нарушало.
И тут на сцену вышел Ром. Увидев его, дама ненадолго потеряла самообладание. Она даже схватилась левой рукой за перила.
– Здравствуйте, – улыбнулся флоин. – Вы меня помните?
– Да, да… – медленно, будто во сне ответила Нинга, – помню… Значит, это правда: Амабель ждала ребенка…
– Моди пришлось отправить нас сюда, к ней пришел сон, больше некому позаботиться о девочке, – объяснил ситуацию Ром.
Нинга слушала его с таким видом, будто к ней вот-вот придёт смерть.
– Ну что ж, – выдавила она наконец, – поднимайтесь. Оливия проводит вас в гостевую комнату, разместитесь там, пока не решим, что с вами делать. Оливия!
Снова прибежала девчушка. Выслушав указание, она кивнула гостям.
– Скорее, скорее, идёмте, – Оливия заспешила вверх по лестнице так, будто за нею вот-вот должны были погнаться солдаты вражеской армии.
Она привела Миру с Ромом в огромную комнату, напоминавшую заброшенный музей: мебель зачехлена, всё в пыли, дневной свет едва пробивался сквозь немытые оконные стекла.
– Этот свинарник кто-нибудь когда-нибудь убирает? – возмутилась Мира. – Такая пылища! У вас же дворецкий аллергик! Как не стыдно!
– Скоро ужин, – вместо ответа пискнула Оливия и бросилась к дверям.
– Чёрт знает что, – Мира сняла рюкзак и повесила его на спинку стула.
Аксельбант выглянул из рюкзака, повёл носом, чихнул и вылезать отказался. Ром поставил корзину с вещами и тирамисой на стол и огляделся.
– Мира, ты иди спокойно ужинай, а я тут приберусь.
– Ты? Один? Да тут впятером не справиться! – воскликнула девочка.
– Пустяки, я же флоин, для меня такая работа – сущая ерунда.
– Ну спасибо тебе, Ром. Я пошла. Да, возьму с собой Банта, его тоже надо покормить.
Вытащив сопротивляющегося кота, Мира надела на него шлейку и потащила за собой. Кот упирался и чихал не хуже дворецкого.
По пути в столовую Мира с любопытством рассматривала убранство дома. Подобное ей доводилось видеть только в кино да в компьютерных игрушках. Она и предположить не могла, что самый настоящий замок с каменными лестницами, высоченными сводчатыми потолками, мозаичными окнами имеет к ней не самое последнее отношение.
Это походило на забавное приключение и даже начинало нравиться. В отличие от Аксельбанта чувствовала она себя в этом доме превосходно, кот же упрямился, вредничал и по высоким каменным ступеням карабкаться отказывался. Пришлось взять фыркающего строптивца на руки.
– Столовая вон там, – как чёрт из табакерки выскочила Оливия откуда-то из-за угла. – Я провожу.
Мира перевела дух и отправилась за странной служанкой, которая поминутно оглядывалась, осматривалась, озиралась, будто ожидала неминуемого нападения.
Столовая оказалась громадным мрачным помещением. Окна были плотно задёрнуты тяжёлыми бордовыми шторами, будто хозяева опасались проникновения солнечного света в свой холодный каменный дом. Длинный деревянный стол с красно-жёлтой скатертью, за которым могло бы свободно разместиться с полсотни обедающих, стулья с высокими резными спинками, большой камин, которым, видимо, не пользовались лет сто, но когда всё-таки зажгли и потушили, забыли почистить… Иными словами, обстановка не способствовала поднятию настроения и порождала далеко не весёлые размышления.
– Мрачновато тут, – произнёс мелодичный голосок.
Мира опустила взгляд.
– Яра, ты что тут делаешь?! Сейчас здесь народ соберётся! – в тревоге воскликнула девочка.
А Бант обрадовался появлению зеленоглазки! Кот всячески принялся демонстрировать свою радость при виде тирамисы: он обнимал её мягкими лапами, тёрся усатой мордой, громко мурлыча, и кружил вокруг неё в неуклюжем танце.
– Очень уж любопытно взглянуть, – Яра погладила Аксельбанта, почесала его за ухом. – А когда придут остальные?
Из коридора донеслись шаги.
– Прямо сейчас!
– Поняла, исчезаю.
Мгновение – и Яры нет. От неожиданности, что предмет его страсти так быстро пропал неизвестно куда, Бант плюхнулся на мягкое место и в недоумении посмотрел на хозяйку.
– Всё, нету, – прошептала она, разводя руками. – Потом будет, а сейчас нету.
Взяв поводок, Мира встала напротив двери, сердце её взволнованно колотилось, ведь сейчас она увидит отца…
Дверь распахнулась, и на пороге возникла Нинга с двумя какими-то дядьками в одинаковых светло-бежевых костюмах. Один был рыжий, другой – лысый. У обоих были землисто-бледные лица с тонкими, почти прозрачными носами, водянистые глаза навыкате и крупные, будто лошадиные, верхние зубы, выступающие из-под бесцветной губы. Переводя взгляд с одного лица на другое, Мира с тихим ужасом пыталась определить, кто же из этих уродов-близнецов её отец.
– Знакомьтесь, – сухо, как на официальном приёме, произнесла Нинга, выходя в центр зала, – это Мира, дочь Велора и Амабели. Мира, это твои двоюродные кузены Том и…
– Джерри, – беззвучно шевельнулись губы девушки, испытавшей неимоверное облегчение, что это всего-навсего дальние родственники.
– … Жофрен.
Том был лысым, Жофрен – соломенно-рыжим.
– Очень приятно, – соврала Мира с кривой улыбкой. – А где папа?
– Он задерживается, – Нинга чинно уселась во главе стола, – хотя это не в его манере опаздывать к ужину.
Близнецы уселись напротив Миры, бесцеремонно разглядывая её в упор. Аксельбант от греха подальше затаился под столом у ног девочки и лишнего внимания к себе не привлекал. В зал вошёл тощий, как щепка, человек с подносом посуды. Пока он сервировал стол, полная женщина с поросячьим лицом вкатила тележку со множеством блюд под начищенными крышками. Перед Мирой поставили тарелки с такими тёмно-синими каёмками, что они казались чёрными, два бокала и положили столовые приборы: вилку, нож, ложку. Правда, у вилки было только два зубца, а в центре ложки – круглая дырка. Мира подумала, что ей подсунули негодные приборы, но у других были точно такие же. В центре стола установили супницу. Женщина с поросячьим лицом умильно улыбнулась и подняла крышку. В воздухе разлился странный аромат.
– Мама, извини, что опоздал, – раздался голос. Мира обернулась.
В дверях стоял высокий светловолосый мужчина в тёмном костюме.
– О, у нас гости? – снимая перчатки, мужчина прошёл в столовую. Мира во все глаза смотрела на него.
– Да, – бесцветным голосом ответила Нинга, наблюдая, как прислуга раскладывает по тарелкам первое блюдо. – Познакомься, Велор, это твоя дочь Мира.
– В каком смысле моя дочь? – он положил руку на спинку стула Миры и посмотрел на девочку.
Лицо его оказалось довольно приятным, с правильными чертами и высоким лбом. Большие серые глаза с пушистыми ресницами смотрели внимательно, как бы оценивая собеседника.
– Оказывается, – Нинга накрутила на вилку какую-то серую лапшу, – уходя от тебя, Амабель унесла твоего ребёнка, вот эту девочку.
Нинга держалась холодно, с показным безразличием к ситуации. Том и Жофрен внимательно наблюдали за всем происходящим, шевеля ушами от напряжения.
– Вот как? – Велор оглядел Миру. – Сюрприз, однако.
Мира поднялась из-за стола и, запутавшись в кошачьем поводке, едва не упала.
– Осторожнее, – Велор подал ей руку. Ладонь отца была узкой, с длинными пальцами аристократа. – Значит, ты моя дочь?
– Выходит, так, – развела руками девочка.
– А там кто? – Велор кивнул на большие глаза, светящиеся под столом.
– Это мой кот. Кем он вам приходится, не знаю, наверное, двоюродным питомцем.
Мира надеялась, что отец улыбнётся, но он не обратил внимания на её шутку. Велор смотрел на девочку так, будто она была диковинной вазой, не более того.
