Флай
Жемчуг и Вереск
Все ошарашенно примолкли, гадая, откуда Ян знает о них такие подробности?
– Я прожил долгую жизнь, и научился разбираться в людях – добавил тут Ян, увидев их замешательство – да и народная молва доходит и до нашей глуши. Как же я рад, что увидел вас, мою родную кровь, до того, как умру.
– Ты болен, дядя? – обеспокоилась Дея.
– Мне почти сто лет, дорогая моя Жемчужинка – улыбнулся тут Ян и напряжение в комнате спало – я знаю, что ты искала меня, так скажи, зачем?
– Я хочу кое-что узнать – Дея присела рядом с Яном – почему ты уехал из замка?
– Граф Энсел Дорман прислал мне письмо, которое он написал перед смертью. В нём сообщалось, что он знает, кто убил мою семью. И доказательства его слов находятся в Обители скорби, где он провел последние дни на ничейных землях.
– И ты поверил ему? – возмутился Видар.
– Нет, но я должен был проверить эту зацепку.
– И что, узнал? – спросила Дея, и все затаили дыхание.
– К сожалению, нет.
Дее показалось, что её сбросили с небоскрёба – а ведь она и вправду верила, что раскроет эту тайну, ведь она нашла же Яна, а тут такой облом! Дядя метко выразился, назвав это место обителью скорби, ведь здесь похоронена не одна надежда, судя по лицу Джордана, тот тоже был в ауте.
– А почему ты не вернулся обратно? – Видар первым нарушил затянувшееся молчание.
– Не смог себя заставить вернуться в мир бесконечной злости, убийств и ненависти. Я просто устал. Кайт не было в живых, её сын мог справиться без меня, Сильвания больше во мне не нуждалась, и остался здесь, среди изгнанников, которые приняли меня. Мы жили скромно, тихо, незаметно, моя душа наконец обрела покой. А потом я узнал, что вы меня ищите, и мне захотелось умереть в кругу семьи. К старости, мои жемчужины, становишься ужасно сентиментальным – после столь долгой тирады Ян примолк и м подал ему воды.
– Вы можете занять любые комнаты – сказал Арджент – и брать наши запасы из кладовой.
– Ну спасибо, облагодетельствовал – фыркнул Видар – дядя, вы точно уверены, что ему можно верить? Откуда вы это знаете?
– Я знаю, и всё тут – ответил Ян и в его голосе зазвенел металл, да, может он и обрёл покой, но покой так и не смог обрести его – Арджент, покажи гостям комнаты, потом поможешь лечь спать мне. Уже поздно, желаю всем добрых снов.
Ньёрд и Видар вывели из комнаты Дею и Джордана под руки, так как те ещё пребывали в шоке. Арджент всё им показал, Ньёрд выставил часовых, и все стали устраиваться на ночлег.
Глава 13 – Долг
Дея в уныние сидела на кровати в отведённой ей комнате, напротив неё на софе сидел Джордан, тоже в уныние. Оруженосец зашел к Дее обсудить всё случившееся, но тут их сразил приступ апатии. Ещё бы, все их мечты лопнули, как мыльные пузыри.
– Но хоть принца Яна мы нашли – сказал тут Джордан.
– Нашли – эхом отозвалась Дея – но…
– Да уж – вздохнул Джордан и потом снял сапоги и это его действие вывело Дею из транса.
– Ты что делаешь?
– Готовлюсь спать.
– Здесь?
– Ну, вас же нужно охранять.
– Здесь по десять солдат на метр квадратный, меня есть кому охранять.
– Лишняя предосторожность не помешает.
– И от кого же ты собрался меня охранять?
Тут Джордан скис как недельное молоко и Дея почуяла неладное.
– Тебя заслали мои братья?
– Принц Ньёрд считает, что вам нужна дополнительная охрана – мямлил несчастный Джордан.
– Значит, они. И кто де их так напугал? Ну же, говори!
– Граф Арджент. Принц Ньёрд сказал, что у вас глаза заблестели при виде него, а принц Видар сказал, что подобный мезальянс вашей семье ни к чему – и Джордан спрятал покрасневшее лицо под подушку.
Дея тоже покраснела – она-то думала, что это её умственное помутнение никто не заметил. Да куда уж там, мезальянс, Видара хватит удар, Ньёрда инфаркт, народ её не поймёт, да и ей самой не стоит тешить себя иллюзиями. Она королева, у неё есть королевский долг перед Сильванией, семейный долг перед братьями и долг перед собственной совестью. Она уже один раз погубила близких ей людей из-за своего эгоизма, больше она этой ошибки не повторит. Тем более, если учесть, что она нужна Ардженту, как пятое колесо телеге. Он даже не заговорил с ней вечером, даже не смотря на её, как выразился Ньёрд, заблестевшие глаза.
– Ваше величество? – подал тут голос Джордан.
– Что тебе?
– Принцы думают, что граф Арджент вас не пара, но если он хороший человек, то вы могли бы пожениться, вот ваша прабабушка вышла же замуж за простого пирата, и ничего, а Арджент граф.
– Спасибо на добром слове, Джордан, но моя последняя попытка выйти замуж закончилась кровавой бойней. Больше я рисковать не хочу. Спокойной тебе ночи, Джордан.
– И вам спокойной ночи, ваше величество.
***
Но выспаться как следует Дейтоне не удалось, её всю ночь мучали кошмары из прошлого, а под утро ещё добавился сон, где Арджент, лежит без признаков жизни, и проснувшись в очередной раз от всепоглощающего ужаса, Дея поняла, что плакала во сне. Господи, как же больно, Дее казалось, что боль сейчас сломает ей рёбра изнутри. Она встала, поправила мирно спящему Джордану одеяло и пошла на кухню, ей нужно кофе с коньяком. Или можно просто один коньяк. Часовые её приветствовали, но на кухне Дея была одна и её это устраивало. Сварив кофе, она стала искать алкоголь, и когда она нашла-таки коньяк, её в обнимку с бутылкой застал Арджент, который пришел приготовить завтрак.
– Ваше величество – Арджент посмотрел на Дею, потом на бутылку, но ничего не сказал.
– Граф – Дея чувствовала себя ужасно, от стыда ей хотелось провалиться сквозь землю – как ваши раны?
– Спасибо, уже лучше. О, я вижу, вы сварили кофе. Я бы тоже выпил чашку с капелькой коньяка, утро больно холодным выдалось – сказал тут Арджент, и Дея чуть не прослезилась от умиления и благодарности к его чуткой натуре.
Они присели за стол. Дея разлила кофе и коньяк.
– Хотя, я не думал, что королевы умеют варить такой вкусный кофе – начал Арджент беседу.
– О, я ведь не всегда была королевой, а за три года работы секретарём я, наверное, сварила море кофе.
– Это хорошо.
– Что же в этом хорошего? Я ненавидела свою работу.
– Я думаю, лучше подняться, чем упасть. Вы знаете, как это – быть бедной, и, надеюсь, не забудете, что позволит вам стать прекрасной правительницей. А получи вы её с рождения, какой бы вы сейчас были? Вот мои родители, потеряв титул и деньги, так и не смогли смириться с этим, что только мешало им начать новую жизнь. Они всё ждали, что кто-то придёт и всё сделает за них.
– Мне жаль.
– Смерть стала для них избавлением от страшной реальности. А Ян обучил меня всему, так что теперь хоть по титулу я и граф, но и дров нарубить смогу, и печь растопить.
– Вы прелесть – невольно вырвалось тут у Деи и она почти сгорела от стыда, но тут на кухню зашли её братья и Арджент ушел, сказав, что ему надо проведать Яна.
Глава 13 – Искупление
Ньёрд и Видар как всегда были несносны. Увидев, что Дея сидит красная, как маков цвет, они коршунами набросились на неё.
– Что это наша маленькая сестричка так всполошилась? – ехидно поинтересовался Видар.
– Неужели этот убогий граф украл твоё сердце? – в тон ему продолжил Ньёрд.
Дейтона мигом вышла из себя.
– Вы правы, мы скоро поженимся, а вас сошлём на галеры. А потом мы с мужем купим двух крыс и назовём в вашу честь – и оттолкнув их со своего пути она ушла.
– Как грубо! – возмутился Видар.
– Интересно, какой бы я был крысой? – вслух задумался Ньёрд.
– Не о том думаешь – одёрнул его Видар – крыса в этом доме одна, это Арджент, и он нам не нужен.
– А вот Дее совсем наоборот.
– Она ещё молода и ничего не смыслит в мужчинах.
– Мы же одногодки.
– Ньёрд, ты на моей стороне или нет?
– Конечно на твоей. Но Арджента Дея нам не простит.
– Я знаю. Просто нельзя дать разгореться этому пламени. Он ей не пара, ты согласен?
– Да.
– Поэтому мы просто уедем как можно быстрее. Пусть этот граф и дальше кукует в этой глуши. А пока ни на минуту не оставлять их наедине. Где Джордан?
– Я найду его. Но сначала давай выпьем кофе. О, смотри, и коньяк есть.
***
Первым делом в своей комнате Дея бесцеремонно растолкала Джордана и выгнала несчастного оруженосца вон. Но не успела она вздохнуть свободно, как Джордан принялся стучать в дверь и клянчить свой плащ. Взбешенная Дея с криком:
– Да дайте мне хоть минуту покоя! – скомкала плащ, открыла дверь и швырнула его прямо в лицо… Арджента, который неизвестно откуда здесь взялся.
Дее показалось, что она даже дышать перестала. Тут ещё из-за спины Арджента высунулся Джордан, аккуратно снял свой плащ с головы и плеч графа и, радостно хихикая, ускакал прочь по коридору. Дея же застыла как изваяние, у неё не было сил даже на извинения.
– Дядя хочет вас видеть – наконец сказал Арджент, поправляя волосы – я провожу вас к нему.
Дея кивнула и понуро побрела в след за Арджентом. Братья могут быть спокойны, теперь она опозорена перед любовью всей своей жизни на века! Боже, как же стыдно!
***
Ян полулежал в кровати. Только сейчас Дея заметила, как он стар, его волосы были почти одного цвета с простынёй, руки были худыми, и морщины избороздили каждый сантиметр кожи.
– У меня будет к тебе две просьбы, Дейтона – Ян похлопал по кровати рядом собой и Дея послушно села. Странно, но Дея чувствовала к этому почти незнакомому ей человеку какую-то привязанность. Может он стал ей родным за целый год его поисков? Или просто он её родная кровь, как и братья?
– Что угодно, дядя.
– Я подумал, и понял, что мне не пережить возвращения в Сильванию, и я хочу, чтобы ты братья пожили здесь, пока я не умру. Обещаю, это будет недолго.
– Дядя…
– Это жизнь, дорогая моя жемчужинка. В моём возрасте смерть уже друг, который поможет тебе избавиться от мучений.
У Деи на глазах стали наворачиваться слёзы.
– А вторая просьба?
– Верни Ардженту его титул и земли. Король Эндер Второй наша родня, и они знают, что трон Ильта по праву первородства принадлежит потомкам Агнесс, то есть тебе и братьям. Если он не дурак, то сделает всё, что ты попросишь, а коли нет, то пригрози потребовать престол.
– Видар не позволит мне этого сделать.
– Но королева ведь ты, не так ли?
Дея призадумалась.
– Даже если я верну всё графу, он всё равно будет считаться заговорщиком.
– Так оправдай его публично. Ты королева и твоим словам народ поверит. И самое главное, вина его семьи не была доказана, и разве дети в ответе за грехи своих родных?
– Нет, конечно.
– Я в своей жизни сделал не так уж много хороших дел, и я прошу тебя, помоги мне уйти в мир иной со спокойной душой.
– Хорошо, дядя, я обещаю.
– Арджент – прекрасный человек, и он заслуживает торжества справедливости.
– В этом я с тобой согласна, дядя.
– В чём же, милое дитя, про справедливость или в том, что Арджент – прекрасный человек? – тут Ян лукаво улыбнулся и Дея опять стала краснеть – ну и семейка ей досталась!
– И то, и другое.
– Я воспитал Арджента как своего сына, и он достоин уважения и любви, я могу поручиться за это головой. И коль он мил твоему сердцу, так не таи своих чувств, моя дорогая Дейтона.
– Что ты, дядя, я приношу всем, кто имеет неосторожность полюбить меня только одно горе – и Дея рассказала Яну о Густаве и своей семье – я не хочу рисковать Арджентом, если я потеряю его, то просто этого не переживу. Я решила для себя, что буду как Кайт, жить только для королевства.
Тут Ян нахмурился.
– Глупое решение. Кайт за свои грехи платила отречением от любви и преданностью Сильвании, а ты за чужую злобу себя погубить хочешь?
– Что же сразу губить? И какие грехи были у Кайт, я считаю её просто святой. Она принесла себя в жертву и королевству, и лично тебе, Ян, а ты так о ней говоришь. Это нехорошо.
– Всё что ты знаешь о Кайт – это история искупления её грехов, а не благородное самопожертвование – Ян приблизил к Дее своё лицо и ели слышно прошептал – ведь это она убила нашего отца и почти всех жемчужин.
Часть 3 – Жемчуг и Вереск
Глава 1 – Тишина
– Это неправда! – выкрикнула потрясённая Дейтона – я никогда в это не поверю!
– Я сам не верю до сих пор. Но это так. Достань из шкафа шкатулку из красного дерева.
Дея достала, что просил Ян. Он открыл шкатулку и подал Дее маленькую записную книжку в твёрдом переплёте.
– Это дневник Кайт, который она вела с детства. Знаешь, Дея, она бы могла стать замечательной писательницей, у неё был настоящий талант. Но, увы, судьба распорядилась иначе.
– Это может быть подделкой.
– Я знаю почерк Кайт, она же писала Хронику Жемчужин при мне. Целыми неделями могла не спать по ночам, а только писать.
– И как он оказался у тебя?
– Я же говорил, что граф Дорман написал мне письмо. Решил покаяться перед смертью в грехах. Он ведь любил Кайт до последнего вздоха, как и она его, но не смог простить её предательства.
– Странная эта любовь, раз убить собирался.
– Нет, это было решение Сенты, Энсел просто хотел причинить Кайт боль, унизить её, разрушить всё, что она достигла. А когда её не стало, то он осознал, что жить без неё не может. Так я оказался здесь, нашел изгнанников из семейства дОрманов, которые передали мне шкатулку. И когда я всё прочитал, то мой мир перевернулся, и ян есмог жить как прежде. Я был просто уничтожен.
– Но почему, почему она их убила? И как? И почему Энсел был так обижен на Кайт? Я хочу знать всё, дядя, я хочу узнать правду в конце концов.
– Я расскажу тебе всё, что знаю сам.
***
– Агнесс, мать Кайт была очень красивой, неудивительно, что король Овидус влюбился в неё с первого взгляда. Весь Ильт готовился к свадьбе, король Иштван был даже, наверное, счастливее дочери, ещё бы, такие перспективы намечались. А потом всё рухнуло в один миг. Агнесс была очень вспыльчивой и ревнивой, и за пару дней до свадьбы ей показалось, что Овидус ей неверен. Тот такого обвинения стерпеть не смог, и они поругались, а потом Агнесс разорвала помолвку и просто выставила Овидуса и его свиту из своего замка. Это был конец всему – всем мечтам, надеждам, планам. Овидус, оскорблённый до глубины души, покинул Ильт, Иштван слёг с инфарктом, а Агнесс уехала в свой замок в горах. Там Кайт и родилась. Ослеплённая своей гордостью Агнесс запретила отцу извещать Овидуса о ребёнке, и до пяти лет о Кайт не знал почти никто. Агнесс жила как прежде, и не вспоминала о дочери, словно той просто не существовало.
А теперь представь ребёнка, который один рос в большом замке, вокруг только слуги, не с кем поиграть, никто не погладит по голове на ночь, только реверансы вокруг и целыми днями тишина. Кайт росла как дикая роза, она находила себе занятия, выдумывала сказки, подолгу гуляла. Она знала, что у неё есть мама, но не скучала, рано поняв, что такое людское равнодушие.
А потом Иштвану надоело слушать придворные сплетни, и он привёз внучку в столицу Ильта. Сплетен стало ещё больше, но теперь хоть никто не обвинял Агнесс в том, что она или убило своё дитя либо родила урода. Иштван всем сердцем привязался к внучке, а Кайт впервые ощутила тепло семьи – они вместе читали, играли, плавали, ездили на лошадях. Кайт было дозволено присутствовать даже на приёмах и балах. И всё было бы прекрасно, но вот только Кайт была очень похожа на Овидуса и Агнесс это приводило в бешенство. С годами характер Агнесс лучше не стал, ко всему прочему только усилилась её истеричность и несдержанность. Чтобы Кайт не сделала или не сказала это было расценено как злой умысел, и первые слова, которые Агнесс в дальнейшем не уставала повторять дочери, были – вся в отца. Если Кайт смеялась, то значит хотела нарушить покой Агнесс, если бегала, то хотела упасть и расстроить Агнесс, если Кайт болела, то значит она делала это по своей глупости. Всё было не так. Кайт старалась избегать мать, её пугали гневные вспышки Агнесс. А потом до Ильта дошла новость, что король Овидус женился, и тогда у Агнесс случился первый истерический припадок, который пагубно сказался на её душевном здоровье. Кайт было шесть лет, когда мама впервые ударила её, но этот случай, к сожалению, не стал исключением. Агнесс с маниакальной одержимостью превращала жизнь Кайт в ад. Придирки, пощечины, унижения – для Агнесс в её дочери сконцентрировалось вся её ненависть к Овидусу, тем более чем старше Кайт становилась, тем всё больше она становилась копией отца. Уговоры и разумные доводы Иштвана и свиты Агнесс не воспринимала, и только когда она празднования восьмилетия Кайт Агнесс испортила всем праздник, сломав дочери руку, король Иштван принял решение, что Агнесс нужно держать взаперти, ибо она уже стала представлять реальную угрозу для жизни Кайт.
С того дня Кайт жила в постоянном напряжении – Агнесс несколько раз сбегала из-под присмотра и нападала на Кайт, поджигала её комнату. Весь Ильт шептался о сумасшедшей принцессе и её дочке-бастарде, и кое-кто из циников даже делали ставки до скольких лет Кайт удастся прожить.
Что же чувствовала Кайт, о чём она думала в эти дни. Она стала ещё замкнутее, чем была – любила сидеть в одиночестве, где никто её не обсуждал и не таращился на неё во все глаза. Тишина так и оставалась её лучшей подругой все эти годы. Мать она боялась, но в тоже время и жалела. Король Иштван рассказал внучке о её отце, и размышляя над его словами, Кайт сделала вывод, что Овидус не очень-то сильно любил её мать, раз так легко расстался с ней и даже больше ни разу не приехал, и не написал ей даже пары строк. Из всех слухов и рассказов об Овидусе Кайт поняла, что её отец был непостоянен в своих увлечениях, горд и злопамятен, и всё это не делало ему чести, как королю и как мужчине. Он там живёт себе припеваючи, а её слабая несчастная мать сходит с ума в четырёх стенах. Если он когда-нибудь приедет на Ильт, то Кайт решила для себя, что всё ему выскажет, а может даже даст пощечину. Может Кайт и не любила отца, и ей были обидны упрёки матери в родстве с Вальверде, но Кайт действительно была копией Овидуса, как внешне, так и по характеру – то же упрямство, гордость, но ещё и стойкость духа, смелость, решительность, оптимизм. Родись Кайт в законном браке Агнесс и Овидуса, её бы воспитали как будущую королеву. А так, имея такой сильный характер, Кайт предпочитала одиночество, и из-за этого она страдала, хотя сама не понимала почему. Она была рождена править и вершить судьбы, но бастарды не имеют на это право, даже королевские бастарды, максимум – если умрут все прямые наследники. Тем более двоюродный дедушка Кайт Исидор, поняв со временем, что у Агнесс не будет больше детей, стал приезжать в гости со своим сыном неподобающе часто. И вот, когда Кайт всерьёз задумалась о монастыре, где царит тишина и покой, дед впервые взял её на охоту в поместье Дорманов. Ей было тогда 14 лет.
Глава 2 – Благие намерения
Иштван видел, что Кайт всё больше замыкается в себе, поэтому решил её немного развеселить поездкой в провинцию. И не прогадал. Семейство графа Дормана было большим, весёлым и шумным. И них постоянно кто-то гостил, устраивались праздники, балы и пикники. Чета Дорманов были на удивление добры, веселы и гостеприимны, и их четыре сына пошли в них. И вот там Кайт впервые встретила Энсела. Она была не из тех, кто бросается в омут чувств с головой, но общество Энсела было с самого начала предпочтительней ей всех других – они были одногодки, оба любили читать и гулять, так что им было чем заняться в обществе друг друга. Никто из их окружения и помыслить не мог, что между ними может возникнуть симпатия. Как никак Кайт была королевской крови, и четвёртый сын графа из провинции ей точно был не по статусу. Но шли дни, они росли, и дружба Кайт и Энсела как-то незаметно даже для них переросла в любовь. Просто в один из своих визитов в поместье Дорманво Кайт поняла, что не хочет отсюда уезжать, а Энсел понял, что больше не хочет отпускать Кайт. О, конечно, они боролись собой, у Кайт на эту тему было исписано не одна страница дневника, но Боже мой, когда тебе 17 лет, то трудно слушать разум, когда сердце велит вам быть вместе. И Энсел осмелился попросить руки Кайт у короля Иштвана. Они с Кайт просто взяли и пришли к нему и всё рассказали, и попросили благословления. И смотря на этих двух молодых людей, глаза которых были полны надежды и любви, сердце Иштвана дрогнуло. Он любил свою внучку и желал ей счастья, и раз уж его дочь не смогла выйти замуж по любви, так пусть хоть внучка будет счастлива. Тем более, что очередь претендентов на руку Кайт не выстраивалась, так что граф Дорман был неплохой партией. И опять же, они любят друг друга.
И вскоре было объявлено о помолвке. А через неделю после этого Агнесс покончила с собой, выкинувшись из окна своей спальни. На Ильте был объявлен траур, свадьбу пришлось отложить, а на похороны без приглашения приехал король Овидус, который как раз развёлся со своей четвёртой женой и ему надо было отвлечься. И первой, кого Овидус увидел в замке – это была Кайт. Что тут сказать – отрицать факт его отцовства было глупо, и Иштван во всём признался. Овидус пришел в восторг – он любил своих потомков, а тут дочь, да ещё почти его копия, ещё одна Жемчужинка в его короне.
Что касается Кайт, то она не хотела видеть отца, он был слишком весел для похорон, и ни капельки не скорбел о Агнесс, которую сам и сгубил. После похорон Кайт почти не выходила из своей комнаты, надеясь, что Овидус скоро уедет, но он всё не уезжал и не уезжал, и всё пытался с ней поговорить. С Энселом Кайт в эти дни не виделась, они лишь обменивались короткими записками через слуг. Иштван считал, что им не стоит сейчас показываться на публике, чтобы не давать лишних поводов для сплетен. А потом внезапно Энсел перестал писать, а потом король Иштван пригласил внучку в свои личные покои. Когда Кайт пришла, то Овидус уже был там.
– Что случилось, дедушка?
– Позвольте, я сам всё объясню дочери – высказался тут Овидус – дитя моё, мы едем домой, в нашу прекрасную Сильванию.
– Что?
– Да-да, ты не ослышалась. Я забираю тебя к себе, где ты познакомишься со своими братьями и сёстрами, увидишь мир, познакомишься с лучшими людьми королевства, и как придёт время, сделаешь блестящую партию.
Кайт посмотрела на деда – тот отвёл глаза. Значит, помощи от него ждать не стоит.
– Но я не хочу никуда ехать. И я помолвлена с графом Дорманом.
– Да неужели? С этим четвёртым сыном графа из захолустья? Ты с ума сошла? Чтобы моя дочь, Вальверде, так низко пала. Может здесь ты и бастард, но в Сильвании ты будешь Жемчужиной и выйдешь замуж за герцога или принца. Мы уже обо всём договорились с твоим дедом, так для тебя будет лучше.
– Это мне решать, что будет лучше. Я никуда не поеду!
– Мы и не ждали, что ты по достоинству оценишь наши благие намерения. Пойми, Жемчужинка моя, фраза – с милым рай и в шалаше – действует только первые три дня. Этот граф ничего не сможет тебе предложить, а я открою перед тобой все двери. Я не позволю тебе себя сгубить.
– Это только вы всех губите – прошипела Кайт вне себя от бешенства – король Иштван, я хочу видеть графа Дормана, своего жениха, немедленно!
– Это будет весьма затруднительно – опять заговорил Овидус – этот юноша отплыл в Южные моря по поручению твоего деда пять дней назад. И это путешествие может занять несколько лет, если он вообще вернётся, Южные моря славятся своими штормами.
– Я всё равно его дождусь – Кайт ели сдерживалась, чтобы не накинуться на отца с кулаками, вот теперь она прекрасно понимала свою мать в её ненависти к Овидусу, он заслуживает самой страшной кары за свои злодеяния!
– Прекрасно, жди, но только в Сильвании – Овидус как был свято уверен в своей правоте, так и остался при своём мнении – мы отплываем завтра же. Ну же, не дуйся, дочь моя, я уверен, ты придешь от Сильвании в восторг.
Глава 3 – Воспитание жестокости
Кайт чувствовала себя словно заключённая, которую приговорили к ежедневной пытки причем неизвестно за какие грехи. Путешествие по морю, потом в карете через действительно красивые пейзажи Сильвании – всё это, по мнению Овидуса, должно было отвлечь Кайт от грустных мыслей, но она как замолчала в день отплытия с Ильта, так и не проронила и слова. Её сердце было разбито разлукой с Энселом и предательством деда, её раздражал вечно весёлый отец, чем же она заслужила всё это? Прибыв в столицу, Овидус первым делом провёл Кайт в Сокровищницу.
– Смотри, дочь моя, это ты – и он указал Кайт на венец из бело-розового жемчуга, а конкретно на розовую жемчужинку по левую сторону – я послал весть о твоём приезде, и ювелир всё сделал. Теперь всё идеально: по шесть жемчужин на каждой стороне, и одна в центре. Все мои Жемчужинки теперь в сборе. Я так рад этому. А теперь пойдём, я познакомлю тебя с братьями и сёстрами. Я уверен, скоро мы все станем настоящей семьёй.
Но надеждам Овидуса не суждено было сбыться – Жемчужины приняли Кайт не очень дружелюбно. Старшие – зимние и весенние дети, не скрывали своего пренебрежения, Ян, Дек и Фев всё время шпыняли Кайт, Марта смеялась над её платьем, а когда Овидус сказал, что Кайт с Ильта, Марта спросила:
– А где это? Хотя мне всё равно, раз мода туда не доходит. Я бы лучше ходила голой, чем в таком платье.
Кайт же была слишком спокойной, не такая язвительная и нелюдимой, чтобы дать им всем достойный отпор, и поэтому ей оставалось только плакать и надеяться, что когда-нибудь Энсел вернётся и заберёт её из этого кошмара.
Небольшой отдушиной для Кайт стали летние дети – они были добры к Кайт, всегда улыбались и не были свирепы как Ян и К или тщеславны как весенние Жемчужины. Но у них было много учителей и они редко виделись. Что касается осенних детей, они были слишком малы, чтобы злобствовать, но Кайт для них была чужаком и поэтому они её не воспринимали как родню.
По сути, Кайт опять осталась одна, она и была бы рада этому, но Овидус всё время таскал всех детей на приёмы и балы, пикники, на официальные и неофициальные визиты. Другие Жемчужины привыкли к этому с детства, Кайт тоже росла при дворе, но двор Ильта разительно отличался от королевского двора Сильвании – здесь только с луг было больше, чем всех жителей замка на Ильте. Чтобы остаться одной Кайт приходилось прятаться в шкафу, что порождало только новые насмешки со стороны братьев и сестёр.
Но несмотря на ежедневные притеснения, Кайт не пала духом. С каждой новой выходкой Яна, с каждой новой грубостью Фева или ехидным замечанием Марты в душе Кайт рос протест. И ненависть. Издевательский хохот, мелкие пакости, тумаки – всё это лишь закаляло характер Кайт. Она копила злость. И вот, в один из дней желание того, чтобы все они оставили её в покое, сменилось на жажду мести. Она всем им отомстит – отцу за то, что разлучил её с Энселом и привёз в этот кошмар, Яну, Феву и Деку – за всех их удары, Марте, Релю и Маю за их высокомерие и ехидство. Они все получат по заслугам. Кайт не знала, как это сделает, и когда, но теперь у неё появилась цель в жизни, новый смысл её существования. Теперь она знала, зачем встаёт по утрам – месть. И её месть будет поистине ужасной, и сокрушительный удар будет нанесён тогда, когда его совсем не ждут. Как говорилось в одной из книг, которую Кайт читала – месть – это блюдо, которое подают холодным. Отомстить всем и сразу, и с удовольствием посмотреть на страдания поверженного врага.
Глава 4 – Зло
Кайт стала следить за отцом и братьями с сёстрами. Здесь пригодилась её выдержка – она скрупулёзно записывала всё, что узнавала, все слабости своей семьи, пристрастия, антипатия. Так же она начертила план замка, перечитала гору книг о великих злодеях и их деяниях, рассмотрела все варианты мести – от публичного позора до отравления на долгий срок. Убивать, конечно, Кайт никого не собиралась, она жаждала унижения отца и Жемчужин, чтобы они почувствовали, каково это быть на её месте.
Но время шло, и Кайт поняла, что ей нужен сообщник. Ей одной просто не под силу будет провернуть такой сложный план. Но где его взять? Друзей у неё так и не появилось, летние Жемчужины слишком добры, слуги ненадёжны. Кайт же нужен был человек, которому она могла полностью доверять. И её молитвы были услышаны.
Как-то ранним утром Кайт проснулась от стука в окно, а ведь её комната находилась в высокой башне. Удивлённая Кайт открыла окно и увидела на подоконнике голубя, к лапке которого было привязано письмо. С замиранием сердца она его распечатала. И вот что в нём было
«Любовь моя,
я инкогнито нахожусь в порту Сильвании. Я не могу без тебя, поэтому я бежал с корабля твоего деда и последовал за тобой. Если ничего не изменилось, если ты оп-прежнему любишь меня, то дай мне знак, и я приду и украду тебя из замка этого чудовища – твоего отца.
Навеки твой, Энсел».
О, как же Кайт была счастлива – она снова будет с Энселом, он заберёт её отсюда, и они поженятся. И никто им не помешает. И она немедленно села писать ответ.
Так началась эта тайная переписка – Энсел и Кайт строили планы побега, обсуждали, где будут жить и что делать. А потом как-то Кайт обмолвилась о своей мести и Энсел её поддержал. Вдвоём они придумали наказание для Вальверде – когда Энсел приедет за Кайт, она ночью впустит его в замок, и Энсел и два его брата, которые его поддержали, вместе со своими людьми зайдут в комнаты короля и его отпрысков и высекут их, как детей за их плохое поведение. Только от одной мысли, что Яна будут лупить ремнём как мальчишку, Кайт начинала улыбаться. Она отправила Энселу план замка, расположение стражи, и написала, что сама будет стоять у дверей летних детей, этих добрейших солнечных лучиков, чтобы никто по случайности их не обидел. Таков был план, и он казался Кайт и Энселу идеальным. Враг будет наказан, они сами сбегут в светлое будущее, поженятся и всё у них будет хорошо.
Но той роковой ночью что-то пошло не так.
Кайт впустила Энсела и его братьев через черный ход, но с ними были и какие-то люди, судя по их поведению – настоящие разбойники.
– Никто больше не согласился пойти – объяснил Энсел Кайт, после бурных объятий – встретимся через час. Всем надеть маски.
Кайт заняла своё место у двери спальни летних детей, но всокре абсолютную тишину замка нарушили крики, беготня, шум драки. Тот тут то там слышался плач, потянуло гарью, а коридоры стали заполняться дымом. Кайт была не жива не мертва от страха. Но вот показался Энсел, он схватил Кайт за руку, и они побежали.
– Что произошло, Энсел?!
– Одна из фрейлин Марты проснулась и подняла крик, и один из моих людей ударил её ножом.
– Что? – Кайт остановилась как вкопанная.
– А потом появилась стража, крик, кто-то разбил ночник и загорелись шторы, девчонки начали кричать, ну и… Ну идём же, Кайт.
– Они мертвы?
– А разве ты не этого хотела?
– Нет!
– Зато теперь они нам не помешают. Никто из Вальверде больше не причинит тебе боль, Кайт. Мы теперь свободны.
