Федор Лопатин
Роковое наследство
Он уже ничего не соображал, и поэтому не видел, как некто вышел из круга, нарушая все магические законы, согласно которым дух не может пересечь черту – границу между миром мёртвых и живых.
Чужая холодная рука сжала запястье Клима и потащила туда, куда он вовсе не думал идти. В эти мгновения он мечтал лишь об одном: когда закончится этот чёртов путь, он пойдет спать в теплую постель. Но хозяин магического круга распорядился по-своему: он решил показать Климу «волшебную» дорогу от начала до конца.
Клим ничего не видел, кроме чужой руки, покрытой инеем. Она светилась слепящим голубым светом, но этот свет не распространялся в темноте: он был словно «посажен» в стеклянный колпак, и светил лишь для одного Клима.
Он вытянул в сторону свободную руку в поисках стены, и коснулся шероховатой поверхности, теплой на ощупь. «Господи, зачем я его вызвал?» – вдруг подумал Клим. Тут рука гостя перестала тянуть Клима, и до хруста сжала его кисть. Он заорал, но его крик мгновенно вобрали в себя черные немые стены коридора. «Хорошо, что я тебя вызвал» – прошептал он, чувствуя, что так и нужно было сказать. Рука тут же ослабила хватку и потянула его дальше. Клим снова поплелся, как телок на бойню.
Чем дольше они шли, тем яснее Клим понимал, что собственными страхами он питает своего мучителя. Тут же пришло в голову спасительное решение – вспомнить детство. Единственное, что тут же всплыло в памяти, это деревенская колокольня, на которую они с ребятами полезли в один погожий денек. Залезли на нее легко – по старой деревянной лестнице. А вот спускаться надо было по толстой веревке, которая была привязана к колоколу. Веревка не доставала до земли нескольких саженей, но это не мешало многим отпускать узел, завязанный на её конце, и прыгать на жесткую, утрамбованную тысячами ног, землю. Все прыгнули по-разному: кто-то охал от боли, кто-то молча сносил сильный удар о землю. Когда Клим стоял возле черного широкого колокола, он посмотрел вниз и увидел своих товарищей, ставших совсем маленькими. Ему махнули рукой, но он не разглядел кто это был. Когда он взялся за веревку слабыми, от страха, пальцами, то решил закрыть глаза, чтобы не бояться. Он прыгнул слишком рано: мотавшаяся веревка не успела отойти от стены на положенное расстояние.
Приземление Клима было ужасным. Больно ударившись ступнями о землю, он почувствовал, что бёдра будто вошли в его тощие бока. Потеряв равновесие, он ударился головой о желтую стену. Слезы хлынули сами собой. В горле стоял душный комок, ноги болели, ладони жгло. Так он и похромал домой в слезах.
Но на следующий день ребята снова пошли к колокольне, и снова Клим залез на нее, спрыгнув затем с самой верхотуры. Боль в ногах повторилась, но он её перетерпел. После приземления он почувствовал, что победил высоту и ко многому теперь готов…
Клим споткнулся обо что-то твердое и поднял голову: вдалеке замаячил не ясный свет. Он почувствовал себя бодрее, и все вглядывался в загадочное свечение, желая поскорее до него добраться.
Рука потащила Клима быстрее, и он понял, что это ускоренное движение зависело от его желания скорее выбраться наружу. Как только показался белый свет, Клим куда-то провалился. Падение длилось секунду.
