Ещё находясь в самолёте, мирно и безмятежно дремля в кресле пролетая над безграничным океаном, Аня представляла, как через каких-то пять-шесть часов, девяносто трёхметровая Статуя Свободы, держа в руках вместо факела традиционный хлеб с солью, гостеприимно встретит её у берегов Соединённых Штатов фразой: «WELCOME TO AMERICA». Как темнокожие афроамериканцы с белозубыми улыбками будут стоять вдоль всех дорог на пути её следования и приветливо размахивать американскими флагами в честь её прибытия. Как «Бледный», обрадованный её приезду, бросится навстречу и, заключив её в свои крепкие объятия, расцелует с ног до головы. Но, к сожалению, всё оказалось совсем иначе…
Статуя Свободы встретила её с равнодушным каменным лицом. Темнокожие афроамериканцы, смотрели на неё недоброжелательно и свысока, сопровождая своё презрение неприличными жестами. А когда у порога опустевшей нью-йоркской квартиры «Бледного» Аня упёрлась в закрытую дверь и бдительная соседка проинформировала её, что «Бледный» с «Матрёшкой» уехали из Америки в гастрольный тур, то от отчаяния она чуть не заплакала и не улетела обратно в Россию. Но потом, решила всё же не сдаваться в борьбе за своё «бледное» счастье и дожидаться милого на чужбине. Тем более что томиться в ожидании возлюбленного на родине Бродвея, Микки Мауса и фастфуда было гораздо веселее и сытнее, чем в холодном и сером Екатеринбурге.
Поселившись в ближайшей гостинице, Аня первым делом отоспалась, отдохнула, а на следующий день отправилась знакомиться с местными достопримечательностями.
Прослонявшись полдня по Брайтон-Бич, Аня вдруг перестала чувствовать себя в чужой стране. Ей вообще стало казаться, что она одесская девочка Эля, на которую налетел ураган и унёс её не в Канзас, а в Нью-Йорк, причём не только её, но и весь город целиком.
Чтобы избавиться от соотечественников и побыть немного одной, Аня спустилась под землю и на метро поехала в американскую часть Америки.
Погуляв полчаса по Бруклинскому мосту, она, не спеша, переместилась в следующий запланированный пункт своей экскурсии – на Уолл-Стрит.
Представляя себя смелой тореадоршей, Аня, мысленно, укротила три тысячи двухсоткилограммовую бронзовую статую «Атакующего Быка» и, вонзив в эту беснующуюся глыбу свой острый восхищённый взгляд, подумала, что нужно будет обязательно подкинуть уральским бизнесменам идейку – установить нечто подобное в каком-нибудь людном месте Екатеринбурга.
Распалённая звериным адреналином, она навестила настоящих очковых медведей в зоопарке Квинса и хищных акул в Бруклинском океанариуме. Ну, а напоследок ей захотелось детально порассматривать акул шоу-бизнеса, кишащих в музее мадам Тюссо.
Не успела Аня переступить порог музея, как тут же столкнулась там с Таней.
– О-о-о-о, привет! Вы уже прилетели? А «Бледный» тоже здесь? – растерянно затараторила Аня, с надеждой оглядываясь по сторонам.
Таня, совершенно спокойно, уверенно и, молча, стояла перед Аней, не обращая внимания ни на вопрос, ни на саму Аню.
– Зря ты девочка встала у меня на пути. «Бледный» – мой! А ты, розовощёкая, поищи себе какого-нибудь свободного «продюсера», – начала «кудахтать» Аня, пытаясь втянуть соперницу в бабскую склоку. Но Таня, по-прежнему, не моргая, продолжала смотреть на Аню холодным безразличным взглядом.
– А-а-а, так ты тоже восковая? – догадалась Аня и, открыв от удивления рот, стала медленно ходить вокруг Тани, внимательно рассматривая каждую деталь. – Надо же, как тебя реалистично слепили, «Снегурочка». Интересно, а в твоём теле в точности соблюдены все пропорции или их немного «приукрасили»? – продолжала изучать восковую копию соперницы Аня, с лёгкой завистью косясь на грудь и попу.
– МАТ-РЁШ-КА, – саркастично, с явными нотками ревности в голосе, по слогам прочитала Аня подпись на экспонате и, неожиданно для себя и своего воспитания, резко выставила оттопыренный средний палец перед восковым лицом статуи. – ХРЕН ТЕБЕ, А НЕ «БЛЕДНОГО»! ШАЛАВА ТЫ, А НЕ МАТРЁШКА! – процедила сквозь зубы Аня и, смачно плюнув в экспонат, встала в вызывающую бойцовскую стойку.
Восковая «Таня» пронзительно заверещала на весь музей, вокруг замигали красные лампочки, и со всех сторон к Ане стали сбегаться крепкие мужчины в полицейской форме.
Оказавшись в цепких руках службы безопасности музея, Аня объяснила своё неадекватное поведение «временным помешательством», вызванным жуткой ненавистью к русской музыке и, особенно к её исполнительницам. А обильное слюноотделение она объяснила состоянием аффекта, которое вызвали патриотические чувства к американской музыке – кантри, джазу и рок-н-роллу. Признав, что поступила неправильно, Аня принесла свои глубочайшие извинения сотрудникам музея и пообещала, что больше никогда так делать не будет.
Охранники музея, конечно же, обожавшие кантри, джаз и рок-н-ролл, вошли в положение посетительницы и не стали давать «ход делу» и наказывать Аню по всей строгости законов штата. А просто заставили Аню провести генеральную уборку во всём музее: протереть пыль на всех статуях и отдраить пол в туалете.
Чтобы не мешать посетителям, Аня смогла приступить к «исправительным работам» только после закрытия музея.
Так, с вёдрами и тряпками, в замызганном халате, она, словно Золушка, провела ночь в музее.
Натирая «до блеска» звёзд шоу-бизнеса, Аня делилась с ними своими переживаниями и мечтами о «Бледном» принце. Она уверяла их, что из-за «Матрёшки», вместо того, чтобы сейчас кружиться в объятиях этого «принца» на свадебном балу в шикарном пышном белом платье под марш Мендельсона, она вынуждена в гробовой тишине натирать во всех местах их великие тела.
Во время своих романтических мечтаний Ане казалось, что экспонаты внимательно и терпеливо слушают её, выказывая всем своим видом сочувствие и понимание.
После полуночи она стала развивать мысль о том, что было бы неплохо с почестями похоронить Ленина, а в Мавзолее установить восковую фигуру живого Ильича. Причём, не «лежачую» фигуру, а «стоячую». Чтобы он, действительно, выглядел «живее всех живых», а не «мертвее всех мертвЫх». И вообще, переделать Мавзолей – в «МУЗЕЙ РЕВОЛЮЦИИ» и установить в нём ещё и восковые фигуры Дзержинского, Свердлова, Сталина. Ведь тогда к «Ленину» могли бы приезжать «ходоки» со всей страны и, как в былые времена, беседовать с ним «по душам», как это делает сейчас она с голливудскими звёздами. А обиженные и обездоленные люди могли бы приходить к «Сталину» с «Дзержинским» и жаловаться им на окружающий их повсеместный бардак и беспредел. Анне вдруг стало мерещиться, что экспонаты музея не только её внимательно слушают, но и натужно пытаются уже ей что-то сказать.
А под утро, когда она начала стыдить восковые фигуры и спрашивать их: «Как им не стыдно стоять «под одной крышей» в одном музее с развратной разлучницей «Матрёшкой»?», до Аниных ушей уже стали долетать отчётливые звёздные советы: прыгнуть в «карету» и побыстрее мчать отсюда навстречу своему «принцу», пока от её нытья их головы не превратились в восковые «тыквы».
В итоге, пришедшие утром на работу сотрудники музея с ужасом обнаружили торчащую между ног восковой «Матрёшки» метлу, на голове – пустое ведро и подпись на информационной табличке: «БАБА-ЯГА».
Чтобы вернуть экспонат в прежний надлежащий вид, музей пришлось закрыть от посетителей на один день. А охрану музея, совместно с полицейскими детективами, бросить на поиски сбежавшей в неизвестном направлении «Золушки», по свежим мокрым следам, оставленных на полу её «туфельками».
Первый раз в жизни «Антигриппин» вышел из здания суда свободным человеком. Причём в этот первый и единственный раз его освободили не из-под стражи, а из-под жены, сняв с него супружеские «оковы» прямо в зале суда.
Сделав для себя удивительное открытие в том, что суд может быть и справедливым, новоявленный холостяк, решил этот судьбоносный день считать праздничным днём, и каждый год бурно его отмечать.
Придумав этому празднику звучное название «ДЕНЬ СУПРУЖЕСКОЙ НЕЗАВИСИМОСТИ», он арендовал на всю ночь ресторан и, пригласив на праздник авторитетных «коллег», друзей, и прочую криминальную шушеру, закатил ПИР НА ВЕСЬ МИР.
Но, прежде чем пуститься в беспробудное пьянство и в безудержное веселье, «Антигриппину» хотелось какой-то неофициальной процедуры, наподобие ВЕНЧАНИЯ (которое проходит в церкви), или БРАКОСОЧЕТАНИЯ (какое проводят в ЗАГСе, где в знак объединения сердец и создания брачного союза надевают друг другу кольца).
Поскольку слово «развод» ассоциировалось у него с какой-то подставой, он придумал своему «развенчальному» мероприятию другое наименование – «ПЕРЕПЛАВКА БРАКОВАННЫХ КОЛЕЦ» («бракованных» – имеется в виду брачных, но несчастливых обручальных колец). Эту праздничную церемонию должен был проводить очень уважаемый «золотой» человек, относящийся к благородному металлу как к святыне. И как считал «Антигриппин», на роль «СВЯТОГО золотого ОТЦА» идеально подходил «Властелин золотых колец и цепочек», а также кулонов, браслетов и серёжек Всея Руси – КАРЛ ЛЬВОВИЧ ЦАЦКИН, известный в криминальных кругах как «ГОЛДМЕН» (золотой мужчина, золотой человек).
Карл Львович не имел никакого отношения к ФОРТ-НОКСУ и другим золотым запасникам Земли. Он был королём «рассыпухи». Королём потерянных, краденных и добровольно-сдаваемых изделий из золота, попадаемых в его «паутину» как через уличных «паучков», так и через официальные «сети» натянутые по всей стране и именуемые «Ломбардами». И если бы в криминальном мире проходили международные соревнования «профессионального мастерства», то в своей «профессии», он обязательно бы завоевал титул «МАСТЕР ЗОЛОТЫЕ РУКИ» и вырвал бы ЗОЛОТУЮ МЕДАЛЬ у любого, лишь только потому, что эта медаль была бы сделана из чистого золота.
Манеру говорить, походку, причёску, этот пожилой, худосочный «Златоман», пытался перенять у своего любимого актёра Гэри Олдмена и скорее всего не потому, что Карлу Львовичу нравились герои, которых играл Гэри Олдмен, а потому, что сокращённое до инициала актёрское имя ГЭРИ с фамилией ОЛДМЕН образовывали его прозвище «Г.ОЛДМЕН». А вот его любимым фильмом, несмотря на то, что в нём не снимался его любимый актёр, был «GOLDMEMBER», кинематографическая история о бандите с золотым членом, которому противостоял Остин Пауэрс. В общем, всю жизнь его интересовало одно только золото и всё, что было связано с ним.
Свою криминальную карьеру юный Карл начал в студенческие годы, подрабатывая в выходные дни на рынке «напёрсточником». За его революционные идеи ПОРОВНУ делить прибыль, «коллеги» прозвали его «МАРКСОМ», а его напарника, чтобы не путаться, «ЭНГЕЛЬСОМ».
Если кто не знает или не помнит суть этой народной забавы под названием «НАПЁРСТКИ», объясню на примере этого «дуэта», как сиюминутно зарабатывали нечестные деньги алчные студенты, не желающие долго учиться для того, чтобы в будущем зарабатывать честно, медленно и мало. Так вот…
Молодой человек по имени Карл и по прозвищу «МАРКС», располагался в людном месте, усаживался на корточки и, расставив на небольшой плоской картонке три самых обыкновенных металлических напёрстка, начинал громко и зазывно орать:
– Кручу, верчу, запутать хочу! Острое зрение – денежная премия! Кто мой шарик здесь найдёт – тот богатеньким уйдёт! – без устали вопил «МАРКС», ловко перекатывая между трёх напёрстков маленький угольный шарик перед толпой зевак.
Большинство зрителей понимали, что в этой мини-рулетке есть какой-то фокус, благодаря которому, шарик вдруг оказывался не под очевидным напёрстком, а под совершенно другим и неохотно шли на игру. Но на вооружении мошенников, были запасные приёмчики для вовлечения граждан в игру. Например, среди «зрителей» стояли несколько сообщников «напёрсточника», которые действовали по отработанной схеме: во время игры, один из сообщников, в самый разгар игры отвлекал «напёрсточника», а другой (в этом дуэте это был как раз «ЭНГЕЛЬС») тем временем подглядывал под каким из трёх напёрстков шарик. Конечно, после этого «разоблачения» тут же находились желающие выиграть лёгкие деньги, поставив на кон огромную сумму. И какого же было их изумление, когда под заветным напёрстком вдруг не оказывалось шарика? НУ, КТО СОЗНАЕТСЯ В ТОМ, ЧТО ОН ВИДЕЛ ГДЕ «ПРЯЧЕТСЯ» ШАРИК И ХОТЕЛ ВЫИГРАТЬ ДЕНЬГИ НЕЧЕСТНО? И уж тем более никто не мог заподозрить «подсмотревшего», который, кстати, этот шарик-то незаметно и подменил во время подглядывания. Находясь в шоке, проигравший человек, пытаясь отыграться и вернуть свои деньги, шёл ва-банк и ставил на кон золотые часы, кольца, цепочки. После чего, естественно обобранный до нитки, в предынфарктном состоянии отправлялся домой.
Чтобы люди верили в то, что игра ведётся честно и выиграть всё-таки реально можно, «МАРКС» иногда специально проигрывал «ЭНГЕЛЬСУ» крупную сумму, что сильно распаляло азарт у толпы.
Мошенники очень хитро и расчётливо подбирали места для игры. Это были места скопления людей имеющих при себе крупные суммы денег: рынки или вокзалы. Иногда они играли перед проходными предприятий в день зарплаты, перед «Почтой» в день, когда выдавали пенсию. Да и задержать мошенников было чрезвычайно сложно. Сообщники находились не только в толпе зрителей, но и неподалёку от места игры. И если они видели приближающегося стража порядка, то давали «напёрсточнику» знак и тот быстро засунув напёрстки в карман, смешивался с толпой.
Вырученные деньги, а точнее «выкрученные» напёрстками, были хорошей прибавкой к стипендии, но их количество не приближало Карла к мечте о золотых горах, куда его, словно альпиниста, манила золотая «лихорадка», поразившая его детские мозги фильмами про ковбоев.
Он не хотел жить как все, следуя правилу «золотой середины». Он хотел найти «золотое дно», залечь на нём и беззаботно пролежать там, как минимум, до пенсии. Но в то же время он понимал, что без начального капитала, не «удобрив» пустое дно хотя бы «золотым песком», «золотые реки» не потекут под его «лежачий камень», а вот под «драгоценный», непременно потекут.
Чтобы решить эту проблему Карл познакомился с одинокой некрасивой женщиной старше его на несколько лет и, прожив с ней в «неофициальном браке» неделю, ушёл от неё, прихватив с собой на память её кораллы. Клара Петровна, в надежде вернуть хотя бы любимого, подключила к поиску милицию, описав в местном отделении приметы возлюбленного.
Особо не разрываясь в выборе между девушками и их лучшими «друзьями», Карл Львович отдал предпочтение «друзьям» девушек – золоту и брильянтам. Поклявшийся своим новым «друзьям» в вечной любви и преданности, он навеки связал себя с ними «золотыми узами блага».
Поменяв место жительства, имя в паспорте, и прозвище в криминальной среде, «GOLDMAN» залёг на то золотое дно, о котором так долго мечтал. А со временем, взяв под контроль все «подводные» течения золота в стране, он удостоился титула «Властелина золотых колец Всея Руси». Хотя в тайне он мечтал быть незаметной «золотой рыбкой», чтобы купаться в море золота, уметь исполнять любые свои желания и чтобы никакой старик не мог бы его изловить своим законодательным «неводом».
Давайте, всё же вернёмся от частных мечтаний Карла Львовича Цацкина к торжественной церемонии общественного праздника, придуманного «Антигриппином».
«Развенчальный» обряд, по задумке и желанию виновника торжества, состоялся в тот же вечер «ДНЯ СУПРУЖЕСКОЙ НЕЗАВИСИМОСТИ», в старой кузнице. И заключался он в следующем…
«Антигриппин», перед тем, как обрести реальную сексуальную свободу, стоя на коленях перед «Властелином золотых колец» – Карлом Львовичем Цацкиным и перед лицом своих товарищей, торжественно клялся:
– активно, как кролик, любить всех женщин мира, независимо от их национальности и цвета кожи;
– менять сексуальных партнёрш как одноразовые перчатки;
– не заводить серьёзных отношений;
– беспощадно бросать обманутых женщин на произвол судьбы;
– не позволять им поднимать над собой каблук;
– пользоваться презервативами (дабы исключить шантаж беременностью);
– никогда, даже «по пьяни», больше не признаваться женщинам в любви и не обмениваться с ними обручальными кольцами, даже в шутку.
После клятвы, экс-жених, сняв с себя обручальное кольцо и бросив его в раскалённую докрасна «домну», шёпотом умолял огонь сжечь все «мосты» ведущие к его бывшей супруге и, соединив ладошки перед лицом, внимательно следил за дальнейшими действиями «церемониймейстера».
«Властелин золотых колец» аккуратно вылив расплавленный драгоценный металл в специальную формочку гвоздя и остудив его в холодной воде, со словами: «Объявляю тебя мужем без жены!», торжественно вернул «Антигриппину» переплавленное кольцо в виде небольшого гвоздика, символизирующего «золотое одиночество».
Экс-жених, трясущимися от волнения руками, несколькими ударами молотка забил этот золотой гвоздь в деревянную дощечку, на которой, крупными буквами было написано «СЕМЕЙНАЯ ЖИЗНЬ». Этим ритуальным действием он доказывал свидетелям и друзьям, что с этого дня он «забивает на семейную жизнь».
В завершении церемонии, довольная и по-настоящему счастливая дружная компания, под крики «СЛАДКО», обливая ликёром элитных проституток и, слизывая с их раскованных липких фигуристых тел восемнадцатиградусный «нектар свободы», переместилась шумной гурьбой в ресторан, где и прокутили всей честнОй компанией целых три дня и целых три ночи.
На седьмом этаже девятиэтажного панельного жилого дома, в обычной трёхкомнатной квартире, переделанной в частную гинекологическую клинику «ДВЕ ПОЛОСКИ», специализирующуюся в основном на нелегальных «подпольных» абортах, с широко-раздвинутыми ногами – к окну, лежала Наталья Семёновна Киберман, с грустью уставившись в проплывающие за окном облака.
Перед ней, склонившись над её паховой областью, стояли трое мужчин в белых халатах, чепчиках и марлевых повязках на лицах и, бренча железными медицинскими инструментами, что-то «соображали там, на троих». Из-за их одинакового хирургического «обмундирования» Наталья Семёновна не могла определить, кто из них был кто, но точно знала, что один из этой троицы был точно капитан Щеглов. Кроме него были ещё «специалист по минированию» и главный гинеколог этой домашней клиники.
– Потерпите чуть-чуть. Мы уже почти закончили, – смахивая рукавом пот со своего лба, пробубнил один из мужчин и продолжил сосредоточенно возиться между её ног.
– Первый раз в жизни, голая, лежу перед тремя здоровыми мужиками с раздвинутыми ногами, а они запихивают в меня не свои «боеголовки», а какую-то противотанковую мину! – шутливо заметила Наталья Семёновна, пытаясь отвлечься от операции и как-то разрядить напряжённую обстановку.
– Лично для меня, все женщины, в первую очередь, пациентки. А уж потом: жёны, любовницы, сёстры, и мамы, – поддержал разговор доктор и, достав железные щипцы из Натальи Семёновны, устало выдохнул: – Ну, вот и всё. Можете потихонечку вставать и одеваться. А пока, я расскажу вам о том, что мы в вас поместили и как вам с этим теперь жить, – начал свой подробный инструктаж гинеколог, снимая с себя резиновые перчатки. – Мы установили вам противотанковую… Ой, простите! Наслушался вас и оговорился, – усмехнулся доктор и, мгновенно сделав серьёзное лицо, продолжил: – Мы установили вам детонатор в виде противозачаточной спиральки. Она не будет вам мешать жить, а вот красиво умереть от удовольствия – поможет. Как только мужчина воткнёт свою твёрдую «палку» в ваше чрево, и она своим концом упрётся в вашу «спиральку», она мгновенно «спружинит» и сдетонирует. Поэтому, избегайте попаданий в ваши «врата» твёрдых предметов, не катайтесь на велосипеде и верхом на лошади. В остальном, делайте всё, что вам заблагорассудится, – подытожил доктор и, получив за работу обещанную сумму денег и одобрительные взгляды «помощников», подтверждающих правильность и точность его рекомендаций, покинул «операционную», дабы оставить специалистов с пациентом наедине и не мешать им шушукаться.
Не успела за доктором закрыться дверь, как капитан Щеглов, уже умудрившийся по-солдатски переодеться и принять привычный «шпионский вид», подскочил к Наталье и, помогая вылезти ей из кресла, украдкой шепнул: – Как только наступит подходящий момент, я вам позвоню.
Проводив Наталью до дома, капитан Щеглов поцеловал ей на прощание ручку и, напомнив, чтобы она берегла себя, с чувством выполненного долга поехал в управление.