Евгений Вальс
Ялиоль и маска богини Нарсахет
– Да, работа на шахтах сделала его искателем древностей, – не удивился Арсений. – Отец по приглашению королевы вёл раскопки в Саматронии, где, по местной легенде, зародилась жизнь.
Лицо Женевьевы тронула едва заметная улыбка.
– Королева Партатон одержима идеей, что именно саматронцы являются первыми людьми. – В её голосе звучала снисходительность. – Она пригласила лучшего рудокопа для поисков доказательств. Но твоего отца интересовала только хлебула, о которой он узнал от меня.
Вопросительные взгляды устремились на Женевьеву, и вместо величественного выражения на её лице появилось обычное смущение. Она всегда казалась неким духом, лишённым простых человеческих страстей, и вдруг женщина, которой минуло более пяти веков, преобразилась.
– Лет двадцать назад мы с вашими отцами так же обедали за этим столом, и я рассказала им легенду о двух народах, живших на нашей земле задолго до появления самого Архиса. Талас тогда не поверил мне, а Ирилл заинтересовался историей появления реликвии, наделённой невероятной силой. Хлебула – это косточка божественного плода, съев который, человек на мгновение обретает невероятную силу и может исполнить любое желание. И хотя хлебула не обладает свойствами божественного плода, она таит в себе возможность его возрождения!
От Матери рода молодые люди узнали о тубейцах и минарцах, поклонявшихся двум богам, недолюбливающим друг друга. А поскольку между богами существовала вражда, то враждовали и два племени. Однажды между ними разразилась настоящая война, не щадившая никого. Коварный бог тубейцев знал, что гибель народа приведет к исчезновению их бога. Если случится так, то останется лишь тот бог, которому поклоняются победители! Победа досталась тубейцам, и в награду бог дал вождю племени волшебный плод, исполняющий заветное желание. Но в тот момент, когда вождь его надкусил, к нему подкрался единственный из выживших минарцев, убил кинжалом предводителя тубейцев и съел плод. Желание минарца мгновенно уничтожило варварский народ. Сам минарец умер от ран, и осталась только хлебула – косточка божественного плода.
– Когда Талас усомнился, что рассказанное в легенде – правда, Ирилл предложил ему воспользоваться своим даром и попытаться отыскать хлебулу, – в завершение своего повествования произнесла Женевьева. – Ведь, если её не существует, значит, я занимала их слух сказкой. Жрец Архиса обладал способностью знать, где находится любая вещи в мире, и, чтобы восстановить истину, воспользовался этим умением. К своему разочарованию, он обнаружил реликвию в Саматронии. Правда стала для него ударом, ведь Талас верил в сотворение мира великим Архисом.
– Вы сказали, что мой отец нашёл хлебулу! Она сейчас у него? – с беспокойством в голосе спросил Арсений.
– Нет, она хранится в королевской коллекции древностей. Партатон пообещала подарить Ириллу находку, когда он отыщет более существенные, на её взгляд, доказательства родства саматронцев и тубейцев. Королева не знает истинного предназначения хлебулы, как, впрочем, и саму легенду.
– Матушка, а откуда вы её знаете? – поинтересовалась Ялиоль.
– Я видела появление пяти государств и сама написала летопись их создания, – с гордостью произнесла Мать рода и добавила: – А кроме того, прожив первые пятьсот лет, я перестала считать столетия…
Арсений и Ялиоль изумлённо переглянулись, безмолвно спрашивая друг друга, сколько на самом деле лет Женевьеве. А тем временем она встала, окончив трапезу и разговор, но впервые не исчезла, обернувшись легкой дымкой, а просто проводила гостей до порога.
На территории бывшего храма Архиса располагалось множество мелких строений, и одно, уцелевшее после пожара, приютило сейчас гостей Женевьевы. Глиняная хижина с треугольными окнами казалась довольно хрупкой, и становилось жаль её при мысли о том, что внутри в любую минуту может разбушеваться каменный воин.
– Не подходи ко мне! – крикнул пленник, увидев Ялиоль.
– Я могу оставить вас одних, – предложила она, посмотрев на Арсения.
– Евсей, ты хочешь говорить без свидетелей? – взглянув на брата, спросил тот.
На Арсения уставились пустые глазницы, а ответа не последовало.
– Евсей, ты хочешь, чтобы она ушла? – повторил молодой маг. – Да или нет?!
– Да, – выдавил из себя каменный воин.
Ялиоль тут же повернулась и, скрывая довольную улыбку, вышла. Стены хижины были настолько тонкие, что девушка легко могла подслушать их разговор, но предпочла этого не делать.
Едва Ялиоль отошла от хижины, как с её губ исчезла улыбка. Она поспешила уединиться и, оказавшись в тени старой кирмы, едва не расплакалась. Девушка прислонилась к шершавой красноватой коре могучего дерева и закрыла глаза. Пунцовые листья с оранжевыми прожилками испускали горьковатый аромат и опадали, достигнув определённого размера. На их месте пучками вырастали розовые махровые листочки, радуя глаз. Бантолианцы любят по утрам заваривать бодрящий чай из молодых листьев кирмы, а вечером – расслабляющий напиток из созревших.
– Не нужно сдерживать слёз, дитя моё! – услышала она голос Матери рода. – Сила не в том, что ты не чувствуешь боли, а в том, что ты владеешь собой. Если разочарование, обида или тоска пришли в сердце, они не должны оказаться в темнице. Запирая свои чувства на замок, ты постепенно превращаешь их в оружие против самой себя.
– Что же мне делать, матушка? Я даже не знаю, почему почувствовала себя настолько скверно, что была рада внезапной возможности остаться наедине с собой.
– Пришло время избавиться от накопившихся тяжёлых, горьких чувств, иначе они задушат любовь. Пусть только она станет хозяйкой в твоём сердце, а они – всего лишь гости. Ты приютила их на время, но засидевшимся гостям пора вежливо указать на дверь.
– Значит, я неправильно поняла учителя в приюте, который сказал, что нужно избавляться от неуместных чувств?
– Он всего лишь не раскрыл способ, или ты не расслышала.
– Возможно…
Ялиоль с трудом скрывала смятение, отводя взгляд в сторону. Мать рода внимательно посмотрела на неё и заключила:
– Тебя терзают какие-то сомнения…
– Увы, – выдохнула девушка. – Последнее время я вновь задаю себе прежние вопросы…
– Ставишь под сомнение ответы своих учителей? – продолжила за неё Женевьева.
– И что в этом плохого?
– Ничего… Я знаю, что ты сама пытаешься выступать в роли учителя… для Арсения… Не самая удачная роль, но… даже для неё нужно говорить не чужими словами. Правильно, что ты ищешь ответы в себе!
– Иногда я их не нахожу… и постоянно сомневаюсь. Я не уверена в том, кто из нас двоих прав – я или Арсений, я его учу или он меня. Пытаюсь ему объяснить и вместе с тем до конца понять сама… Как можно любить и оставаться совершенно не привязанным к человеку? Как можно стать счастливым, но при этом совершенно независимым от настоящей жизни, от её наполненности событиями? Неужели такой человек не превратится в эгоистичное существо, которое просто сидит и улыбается в состоянии полного счастья? У него нет страстей, он ни к чему не стремится, ему ничто и никто не нужен… Чем он будет отличаться от человека, лишившегося разума?
– Дитя моё, что безумного в том, чтобы наслаждаться теплом солнца, радоваться тому что вокруг, любоваться яркой палитрой красок живого цветущего мира?
– Да, но в этом случае разве человек не станет похожим на блаженного старца, на умиротворённого святого, излучающего полный покой? Такой человек не только ни к чему не стремится, но и ничего не делает. Его жизнь остановилась, а он просто счастлив!
– Разве это плохо? Или тебя смущает, что абсолютно счастливый человек перестанет суетиться в поисках каких-либо дел? А почему он должен чем-то заниматься? Потому что ты так решила или кто-то решил за него? Откуда у тебя право решать за кого-то? Да, абсолютно счастливый человек, возможно, не совершает никаких добрых дел, но и не причиняет никому вреда. Он просто счастлив! Если тебе важно, чтобы этот счастливец что-то сделал для тебя, попроси его. Он сделает, ведь его не покинул разум…
– Именно так рассуждали учителя в приюте…
– Я с ними согласна, – улыбнулась Женевьева. – А тебе нужно ответить на главный вопрос…
Мать рода не закончила фразу, в надежде, что её продолжит Ялиоль, и девушка прошептала слова, сказанные недавно Арсению:
– Вопрос лишь в том, что для меня важнее. Он самый сложный…
– Ответ появится, не бойся его услышать от самой себя, – утешающе произнесла Женевьева.
Ялиоль о многом хотела спросить её, но не решалась задать последний вопрос:
– Матушка, вы сказали, что я… не человек и что мне лучше не знать, кто я на самом деле. Но хотя бы намекните: я монстр пострашнее Архиса или?..
– Ты можешь не знать своего имени, предназначения, не видеть своего лица, однако твоей душе известны ответы. Слушай её!
Ялиоль постаралась сосредоточиться на своих ощущениях.
– Я не чудовище, – воодушевлённо сказала она, но вдруг погрустнела. – Надеюсь, Арсений в этом не сомневается…
– Ты знаешь его с детства… Он искренне любит тебя и наверняка постоянно говорит об этом. Но если тебе недостаточно слышать и видеть, попробуй почувствовать. Ты обязательно найдёшь тому подтверждение, – Женевьева по-матерински обняла девушку и заметила идущего к ним Арсения.
Ялиоль, к своей радости, не увидела хмурой тени на его лице. Арсений был просто взволнован. Он подбежал к ней и сообщил:
– Ты оказалась права! Твоё предчувствие – просто волшебный дар! – Он взял Ялиоль за руку и прижал её ладонь к своей щеке. – Но я не представляю, как помочь Евсею…
– Что тебе удалось узнать у брата? – спросила Мать рода. – Он сказал, кто посмел осквернить могилу Катрама?
Арсений предложил услышать ответ от самого Евсея и проводил их к хижине. Когда они вошли, то увидели щебневого воина, сидящего на полу.
– Извините, что не приветствую вас как полагается, стоя. Но вдали от хозяина я слаб, – сказал Евсей и почтительно склонил голову.
– Кто твой хозяин? Ты знаешь его имя? – первой задала вопрос Мать рода. Она непринуждённо опустилась рядом с несчастным юношей, и молодые люди последовали её примеру.
– Я только слышал его голос, а по имени к нему никто не обращался.
– Евсей говорит о невидимом маге, – пояснил Арсений.
– Что с тобой произошло? – доброжелательным тоном спросила Женевьева.
Евсей помедлил с ответом и всё-таки решил сам открыть правду:
– Я всегда был слабее своего брата, и когда он покинул нас…
– Меня увёз отец, – поправил его Арсений.
– Когда брата увёз отец, – без обиды в голосе продолжил Евсей, – моя жизнь превратилась в кошмар. Ни одного испытания на мужество я не прошёл…
– Те мальчишки так от тебя и не отстали? – нахмурился Арсений.
– Если бы только они… Соседи косо смотрели на матушку, с тех пор как мы остались с ней вдвоём. Шептались за её спиной… Я должен был что-то сделать: потребовать извинений, вызвать обидчиков на поединок, но… – Евсей окончательно сник и замолчал.
– Почему ты мне не написал? – Арсений старался говорить спокойно, но его кулаки сжимались от негодования.
Ялиоль придвинулась к нему и постаралась успокоить.
– Ты ведь тоже ему не писал, – сказала она и посмотрела на Евсея: – Не все могут ответить силой на оскорбления… Поверь мне, я знаю, какая боль скапливается внутри…
– Мне было стыдно за свою, – не поднимая головы, ответил Евсей, – и я спрятался от насмешек, косых взглядов под сводами священной пещеры. Там я увидел, что моя боль ничтожна по сравнению с той, которую приносили с собой несчастные люди. Для иных исцеляющий сталактит был последней надеждой. Помогая им, я обретал душевный покой.
– Хоть и понимал, что за стенами пещеры мир не изменился, – сочувственно добавила Ялиоль.
– Я бы остался там навсегда, – кивнул Евсей.
– Но тут явились грабители, чтобы забрать реликвию, – продолжил за него Арсений. – Ты увидел их неуязвимость, их силу…
– Да. Я позавидовал им, – мрачным голосом признался брат, – и я готов был умереть от их руки. Но их предводительница вместо того, чтобы убить свидетелей, вдруг предложила заключить контракт. Мы поможем ей получить оставшиеся святыни, а взамен она дарует нам силу и неуязвимость.
Арсений неодобрительно глянул на Евсея, и Ялиоль, заметив это, поспешила вмешаться:
– Тебя можно понять: ведь у вас был выбор между контрактом и смертью!
Но Евсей замотал головой.
– Я мог бы оправдать себя, сказав, что это так, но, увы… У меня была возможность просто уйти, как у других.
– Ты захотел отомстить своим обидчикам? – легко догадался Арсений.
– Мысль о том, что больше никто не посмеет причинить мне боль, затмила всё!
– Но контракт превращал тебя в монстра! – воскликнул Арсений и посмотрел на Ялиоль в надежде на поддержку. – Как в таком виде он покажется матушке?!
Но Ялиоль не спешила с ответом. Она вдруг представила себя оставшейся в жутком облике Лакримона или Жикозы. Обрести ненадолго их силу приятно, а жить в теле любого из них она бы не решилась. Тогда ответил сам Евсей:
– Это лишь на время.
Ялиоль облегчённо выдохнула и жестом показала Арсению, что беспокоиться не о чем. Однако он продолжал напряженно смотреть на Евсея, чувствуя недосказанность в его речи.
– А что будет потом, дитя моё? – спросила Мать рода, глядя в пустые глазницы щебневого воина.
– У нас есть выбор: остаться с ними, когда всё закончится, или получить солидное вознаграждение и вернуть себе прежний облик.
– Я говорю о другом выборе, – продолжала Женевьева. – Ты осуществишь свою мечту и станешь вором или постыдное клеймо исчезнет вместе с твоим нынешним обликом?
Когда Евсей не ответил, она предложила оставить его наедине со своими мыслями. Арсений и Ялиоль поспешили вслед за ней покинуть тесное помещение и обменяться впечатлениями.
– Мне кажется, твой брат чувствует себя в безвыходном положении, – сразу сказала Ялиоль. – Он убеждён, что назад пути нет. А кроме того, мне с трудом верится, что им движет только желание отомстить обидчикам.
– Ты разочарована?
– Мне жаль его…
– Евсей вам не рассказал о своей главной боли. – Мать рода полуобернулась к ним. – Но мне она известна. Его любимая предпочла другого и уехала с новым избранником в Саматронию.
– Вот истинная причина его выбора! – с горечью воскликнул Арсений.
– Теперь я почти разочарована! – добавила Ялиоль.
У крыльца бывшего храма Архиса Мать рода остановилась и вновь обернулась к ним.
– Арсений, может, я что-то запамятовала, но, насколько мне известно, ни один маг из ныне существующих, как, впрочем, и ранее, не способен превратить человека в камень, не убив его при этом? – задумчиво спросила она.
– Всё верно. Живое – в живое, мёртвое – в мёртвое, так говорил Катрам.
– И ты об этом не размышлял, пока я не спросила?
– Я вас не понимаю…
Женевьева вскинула едва заметную бровь и указала в сторону хижины.
– Почему твой брат жив, если по магическим законам такое невозможно?
Арсений растерянно пожал плечами. Тогда Мать рода заговорила чуть тише, словно размышляя вслух:
– Евсей умолчал о самом главном: о том, каким образом его душа переселилась в каменное тело…
– Переселилась?! – Арсений побледнел, вспомнив эпизод своей прошлой жизни.
Мать рода молча кивнула. Она ждала, когда Арсений догадается сам.
– Архис был способен творить подобные чудеса! – воскликнул он.
Юноша, не говоря больше ни слова, побежал к брату. Ялиоль ринулась за ним, но Женевьева удержала её.
– Я нашла тебя в тени кирмы, чтобы раскрыть новое предсказание рун, – заговорила Мать рода. – Но тогда момент оказался неподходящим.
– Что сказали руны?
– Несмотря на ваши попытки помешать невидимому магу, он завладеет хлебулой, а поэтому вам необходимо на шаг опередить его в чём-то другом.
– Надеюсь, Евсей станет нашим союзником, и тогда…
Ялиоль не договорила, потому что услышала шум борьбы, доносившийся из хижины. Девушка, не раздумывая, помчалась к нему и нашла молодого мага лежащим на полу с кровоточащей ссадиной над бровью. Евсея рядом не было.
– А говорил, что лишён сил вдали от хозяина, – прошептал Арсений, приходя в себя.
– Ты цел?! – испугалась Ялиоль.
– Рана душевная, – отозвался молодой маг, – остальное – пустяки.
– Он едва не лишил тебя глаза!
Страх, нежность и желание позаботиться о юноше смешались в то приятное чувство, которое по совету Женевьевы она впустила в своё сердце.
Мать рода приложила руку к ране Арсения, и та сразу затянулась. К удивлению молодых людей, она, кроме прочего, обладала и даром целительницы.
«Жаль, что с Катрамом так не получилось», – подумал Арсений, а вслух сказал: – Матушка, вашей памяти можно позавидовать. Евсея действительно никто не превращал в каменного человека. Маг забрал его тело и дал ему другое. Теперь он боится, что может остаться в этом облике навсегда, поэтому и сбежал.
– Теперь у нас нет союзника! – вздохнула Ялиоль.
Мать рода загадочно посмотрела на них и произнесла:
– Вашим союзником вполне может стать Хельга!
– Рыжая предводительница бандитов?!
– Она не просто рыжая предводительница бандитов, – возразила Женевьева, но тут же осеклась и вручила Ялиоль свёрнутый лист пергамента. – Она не сможет вам отказать, если прочтёт моё послание.
– Что здесь написано?
– Считайте его заколдованным и ни в коем случае не разворачивайте!
– Заколдованное письмо? – удивился Арсений.
– Никаких лишних вопросов! Ступайте!
Теперь Женевьева позволила себе привычным образом исчезнуть. Взглядами молодых людей мигом завладел пергамент.
– Она же не думает, что мы покорно… – начала Ялиоль.
– Именно так она и думает, – перебил её Арсений. – Женевьева доверяет нам.
– Мы ей не слуги.
– Она мудрее нас и…
– Когда ты успел встать на её сторону? – Ялиоль решительно потянулась за письмом.
– Это простое здравомыслие. – Арсений быстро сунул пергамент в потайной карман. – Вспомни, что произошло с артефактом, когда мы не послушали Женевьеву.
Ялиоль цыкнула и отвернулась. Арсений примирительно коснулся её плеча.
– Последний раз…
Ялиоль согласилась, хоть ей и не казалось правильным исполнить просьбу Матери рода.
Глава 7. Грозовые фирены
Если взглянуть на карту мира, то можно увидеть, что материк пяти государств похож на ромб. Его северная часть принадлежит Хильтерану с бесконечными снежными равнинами. К нему на западе примыкал Фалидар, окружённый с трёх сторон высокими скалами. Восточную часть материка делили Доринфия с Бантолией, расположенной ближе к центру, а южный выступ занимали тропические леса Саматронии. Поэтому путь от Доринфии до Саматронии для пешего отряда лежал через Бантолию и мог занять около недели, в то время как Ялиоль на каменном диске легко преодолела бы такое расстояние за несколько часов.
Арсений хотел воспользоваться магическим маяком, чтобы отыскать на карте щебневых воинов, но тот словно потерял свои свойства.
– Ничего не понимаю, не мог же брат исчезнуть вовсе…
– Наверно, после ссоры ваша связь стала менее прочной, – предположила Ялиоль.
Так или иначе, но пришлось воспользоваться заклинанием, которое Арсений знал очень плохо. Дар, переданный Катрамом, мог позволить ему видеть местность с высоты птичьего полёта, оставаясь при этом на земле.
– Эксельзум ипсум! – повторил он несколько раз, но в красных камнях возник лишь едва заметный огонёк.
Арсений заметно нервничал, его лоб покрыли капельки пота, но он упрямо продолжал тянуть руки в небо и повторять заклинание.
– Ты пытаешься увидеть весь материк с высоты облаков? – спросила Ялиоль, искренне стараясь помочь.
Юноша задумался.
– Катрам говорил, что широта обзора зависит от мастерства мага…
– И насколько высоко ты видишь сейчас?
– Вообще ничего, – пробурчал Арсений.
– А важно, в какой позе ты находишься?
– Это тут при чём?
– Ну, сейчас ты смотришь вверх, а если представить, что ты взлетел, то…
– Что-то припоминаю…
Арсений опустил голову и закрыл глаза.
– Эксельзум ипсум!
Юноша почувствовал, как невидимая сила поднимает его над землей. Темнота перед глазами начала рассеиваться, и он стал различать макушки деревьев. Чем выше он поднимался, тем отчётливей вырисовывалась местность. У него перехватило дыхание, когда магическому взору открылись северные горы Бантолии.
– Ты что-нибудь видишь? – оглушил его голос Ялиоль.
Перед глазами поплыли разноцветные круги, и, казалось, невидимая рука вцепилась ему в живот, пытаясь вырвать внутренности. Земля начала стремительно приближаться. Арсений закричал и провалился в подступающую со всех сторон темноту.
– Арсений! Очнись! – услышал он голос Ялиоль.
Теперь слова звучали, словно через пелену. Едва он открыл глаза, Ялиоль бросилась его обнимать и едва не задушила в объятиях.
– Что произошло? – прохрипел Арсений.
– Я не знаю. – Ялиоль ослабила объятия. – Ты стоял, а потом закричал и рухнул на землю.
– Ты меня оглушила. Наверно, заклинание сильно обостряет чувства…
– Какой хороший побочный эффект! – Девушка игриво глянула на него.
– Но нам ведь он пока не нужен, – подхватил её интонации Арсений и потянулся к её губам.
Ялиоль мигом изменилась в лице и уже более серьёзно спросила:
– Но ты нашёл брата?
Арсений замотал головой.
– Если бы я мог как-то перемещаться… Но я был в одной точке… Это не лучше, если бы мы просто поднялись туда на твоём диске.
– Ты совсем не чувствовал Евсея?
– Я… не думал о нём. Сам подъём туда был таким захватывающим…
– Так попробуй ещё раз. Только постарайся думать о брате.
– А ты постарайся не отвлекать меня…
Арсений поднялся, отряхнул одежду и встал в нужную позу.
– Эксельзум ипсум! – прошептал он.
Подъём к облакам был таким же стремительным, но в этот раз вместо созерцания красоты бантолианской местности Арсений постарался сосредоточиться на брате. Он представил Евсея и мысленно заговорил с ним. Он сказал брату, что не осуждает его и хочет помочь. Арсений мог лишь догадываться, услышал ли его Евсей или так подействовала заклинание, но земля под ногами пришла в движение. Он пронёсся над хвощовым лесом и остановился вблизи границ Саматронии. Там вдалеке раскинулись тропические заросли, изрезанные извилистыми притоками реки Сазарии. Но Евсей туда ещё не добрался. Арсений ощущал его присутствие, а когда представил брата в новом облике, увидел отряд Хельги.
Под прикрытием бантолианских лесов грабители намеревались незаметно проникнуть в Саматронию. Если для обычных людей такое путешествие было смертельно опасным, то для тех, чьё тело из камня – сущим пустяком. Они вряд ли могли устрашиться жаб, чьи задние лапы были длиннее ног любого из них, и уж точно не стали бы закуской прочих непривычно крупных земноводных.
Из всех обитателей хвощового леса бантолианцы боялись двух тварей: кровососущих трайсов, способных усыплять укусом, и грозовых фирен. Последние хлопали по воде хвостом и в большом радиусе током убивали будущую добычу. Фирены часто выбирались из реки после дождя и ползали в зарослях гигантского хвоща, где всегда сыро.
***
Дождь настиг летящих в небе молодых людей, едва они оказались над бантолианским лесом. Магический купол не давал им промокнуть, и они быстро приближались к лагерю щебневых воинов. Чтобы их не заметили, пришлось снизить высоту и затеряться среди острых макушек хвоща. Ливень делал их почти невидимыми. Ялиоль боялась столкнуться с деревьями и снижала скорость, а затем и вовсе остановилась. Созданный магией «зонт» защищал лишь от воды, но, увы, не от холода. Окружённые стеной дождя, Арсений и Ялиоль оказались в мире непогоды. Здесь все краски смешивались в неприветливый серый сумрак. Было так холодно, что им захотелось прижаться друг к другу, чтоб согреться.
– Я помню, что ты знаешь лишь те заклинания, которые могут нас поджарить, – улыбнулась Ялиоль, положив озябшие ладони на грудь Арсения. – Но ты ведь не дашь нам замёрзнуть?
– У меня появилась одна идея… – Молодой маг поднял руки к небу и произнёс: – Гельзао ламбола!
Вспыхнули голубые камни, и над его головой возник святящийся круг из магических символов. Вызванное заклинание ярким лучом устремилось в серую пелену небес и взорвалось там с раскатистым громом. Арсений и Ялиоль затаили дыхание и, запрокинув головы, наблюдали за тем, как в серых тучах образовалась брешь и столб золотого света опустился на землю.
– Это чудесно! – воскликнула Ялиоль, чувствуя, как лёгкую накидку, скрывающую чувствительную к солнцу кожу, словно накрыло тёплым одеялом. – Ты – моё спасение!
– Ради тебя мне хочется быть способным на большее…
– С такими успехами ты станешь великим магом!
– Я согласился бы остаться просто самым счастливым человеком на свете… как сейчас.
– Ты опять читаешь мои мысли!..
Они, словно два весенних цветка, жадно впитывали невидимый свет, исходящий друг от друга, а их сердца забились в унисон.
– Я слышал, что до изобретения поцелуев люди тёрлись носами, – прошептал Арсений.
– Вспомним утерянную традицию?
Забавные прикосновения развеселили влюблённую парочку, и они не сразу заметили, что дождь закончился. В душе Арсения утихла тревога, они по-прежнему были близки. Его спутнице так шла улыбка! Образ холодной и суровой особы, подобной глыбе мрамора, казался всего лишь камуфляжем, скрывающим настоящую Ялиоль, которая сейчас была рядом с ним. Его Ялиоль!
На этот раз им удалось подлететь ближе к лагерю, но в какой-то момент расстояние до него снова перестало сокращаться.
– Наверно, тот невидимый маг окружил лагерь кольцом, отматывающим время назад или как-то искажающим пространство, – нахмурился Арсений, – потому мы и не можем к ним приблизиться.
– Разве такое возможно? Кто-то умеет управлять временем? – Ялиоль встревоженно поглядела на него из-под светлой чёлки, которую растрепал ветер во время полёта.
– Я слышал от Катрама, что великие маги древности обладали этим даром, но знания об этом утеряны. Возможно, этому магу и передавалось что-то от его учителя, а тому – от его учителя…
– Как с твоим тайным заклинанием?
– Именно об этом я и хотел сказать.
Они видели щебневых воинов, мерявшихся силой или бродивших без дела, но таких было меньшинство, потому что остальные закрепляли на телегах бочки с порохом, оружие и готовились отправиться в путь.
– Нам вполне может улыбнуться удача, когда они двинутся дальше, – сказал Арсений. – Я почти уверен, что тогда магическая защита падёт.
– Мы всё-таки сможем к ним подлететь? – обрадовалась Ялиоль.
– Да, и нам предстоит действовать быстро и чётко. Я не могу телепортировать к нам Хельгу, её защищает магическая броня. Поэтому придётся взять воительницу в плен.
– Она сильный противник, это будет непросто…
– Если нам удастся сократить расстояние, мы сможем выбить её из седла твоим диском, а затем возьмём в плен, – уверенно предложил Арсений.
– А как же невидимый маг?
– На нашей стороне внезапность, ведь он не ожидает дерзкого нападения на свой отряд…
Они терпеливо дожидались подходящего момента, затаившись в сыром укрытии за кустом с мелкими колючими листочками. Несколько раз Ялиоль пришлось воспользоваться своим мечом, чтобы отогнать прожорливых брезгулок, избравших людей своей добычей. Благодаря множеству конечностей брезгулки почти бесшумно передвигались по хвощу, но они ощущали близость мага и не смели подобраться ближе. А ещё Арсений обезопасил себя и спутницу от кровососов, полосатые тельца которых мелькали среди ветвей. Трайсы боялись дыма, поэтому маг окружил себя и Ялиоль дымовым облаком, которое не застилало пространство вокруг людей, а слегка обволакивало их тела, не мешая видеть друг друга.
Заговорщики решили, что диск должен с тыла пролететь сквозь отряд и скрыться в лесу с пленницей. Только молниеносность и неожиданность гарантировали успех. А пока они прятались, и видели, что Хельга отдаёт последние распоряжения. О присутствии мага говорила только фалидарская карета. Высоко поднятая над землёй, с большими колёсами и особым пружинящим механизмом, она была идеально приспособлена к неровностям дороги.
– Со мной происходит что-то странное, – призналась Ялиоль, стараясь по совету Женевьевы не таить в себе возникшие ощущения. – Я дрожу, хотя не чувствую ни страха, ни холода.
– Наверно, в глубине души ты гадаешь, каким будет разговор с Хельгой и что написано в заколдованном письме.
– Кажется, ты прав… Я вспоминаю её взгляд. Почему она так смотрела на меня там, на площади?
– Думаешь, она тоже увидела в тебе воплощение живого света?
– Вряд ли…
Разговор пришлось прервать, как только отряд сдвинулся с места и появилась возможность проверить предположение о том, что невидимый маг снимет защиту.
– Момент настал, – поднимая диск на нужную высоту, сказала Ялиоль. – Ты готов?
– Да…
Не призывая в помощники богов, Арсений и Ялиоль рванули вперёд на ничего не подозревавшую рыжую воительницу. Они рассчитывали на молниеносность, внезапность и дерзость, однако не смогли предвидеть случайности. Одновременно с ними наперерез отряду из леса вылетела повозка с двумя лошадьми, управляемая Евсеем.
– Эй! Я вернулся! – крикнул он, привлекая взгляды тех, кто ещё не успел оглянуться на созданный им шум.
Так диск оказался перед глазами самой Хельги. Она заметила опасность и пришпорила бантолианскую палому, уходя от столкновения. С её головы слетел шлем, а Ялиоль едва удержалась на диске.
– Нас увидел маг, – быстро сообщил Арсений. – Спрячься и жди моего сигнала.
Сказав это, юноша на лету спрыгнул с диска. Окружив себя защитным щитом, он оказался словно в мыльном пузыре и при падении не коснулся земли, хотя оставил в ней глубокую вмятину. Сразу же из фалидарской кареты в него голубой молнией ударил смертоносный магический заряд. Защита выдержала, но Арсений избрал тактику нападения. Сняв защиту, он отбросил бегущих на него щебневых воинов и послал навстречу новому заклинанию своё. Круг магических символов, вспыхнувший между его ладоней, обернулся пучком искрящихся нитей, встретивших очередной удар. Невидимый маг бросил в него очередной магический заряд, сверкнувший голубой молнией. Она переплелась с искрящимися нитями, отчего в воздухе появился клубок магической энергии. Он стремительно увеличивался и опасно загудел. Маги мерились силами, стараясь бросить магический клубок в противника. В какой-то момент невидимый противник Арсения прервал поток исходящей от него энергии, отчего смертоносный заряд ударил в одну из повозок с оружием, разнеся её в щепки, а сидевших в ней воинов разбросал щебневым дождём.
Маги, не давая друг другу передышки, вновь скрестили оружие. В сторону Арсения устремились потоки магической энергии от удушающих заклинаний. Он успел отскочить в сторону и в ответ превратил карету врага в смолу, которая тут же накрыла невидимого мага. Из клейкого сгустка вырвалась янтарная фигура человека. Арсений молниеносно вызвал ледяное заклинание, надеясь превратить противника в статую, но тот вовремя окружил себя защитой, отчего магический удар снежинками рассыпался возле него. На Арсения вновь наступали щебневые воины, а вместе с ними в него ударил поток стрел из арбалетов. Ялиоль нетерпеливо ждала сигнала, едва сдерживаясь от желания оказаться рядом и дать отпор наступавшим на Арсения. Но ей следовало не сводить глаз с рыжей воительницы, которая не вмешивалась в сражение магов, она была занята поиском слетевшего с головы шлема.
