Евгений Руд
Астелия
– Джил? – окликнула Белла. – Ты что так долго?
Вода в котле забурлила, и три негромких всплеска объявили о возвращении Джил. Белла подошла к миске, закинула косу за плечо, чтобы та не мешала, и пристально вгляделась в воду в ожидании, пока рябь успокоится.
Астел показал ей мутное изображение – должно быть, она смотрела из какого-то застоявшегося пруда в Сосновых Лощинах. Долговязая фигура – наверное, Дрейк – пересекла гладь воды в миске и исчезла. Белла покачала головой. Образы, которые показывал Джил, не всегда отличались ясностью, но, похоже, Дрейк с Джефом все еще искали пропавшую отару.
Она пробормотала несколько слов, отпуская Джила, отодвинула миску – и только сейчас услышала, что со двора не доносится ни звука. А мгновение спустя напряжение, царившее в Индрефорде, сразу накалилось до такой степени, что откликнулось физической болью.
Белла усилием воли заглушила эмоции и, заставив себя дышать ровно и держаться уверенно, вышла из кухни. Обитатели усадьбы столпились в центре двора и стояли практически молча, лишь изредка встревоженно перешептываясь.
– Синнер, – буркнула она.
Белла шагнула вперед, и люди расступились, давая ей пройти.
Двое мужчин стояли лицом к лицу посереди двора, и воздух между ними буквально гудел от напряжения. Синнер стоял, скрестив руки на груди, и земля под его ногами колыхалась. Его засаленная борода топорщилась от улыбки, глаза горели из-под густых бровей возбужденным, задиристым огнем.
Перед ним стоял стедгольдер Уорнер – высокий, худой как жердь мужчина с лысой, если не считать редких клочков седых волос, головой и длинными руками и ногами. Узкое, изборожденное морщинами лицо Уорнера побагровело от гнева, и воздух вокруг него дрожал, как над горячим очагом.
– Я всего-то и говорю, – произнес Синнер, – если эта твоя маленькая сучка не может не раздвигать ног перед любым мужиком, то это, дружище, твоя проблема. Не моя.
– Заткни хлебальник, – зарычал Уорнер.
– А то – что? – с презрительной ухмылкой поинтересовался Синнер. – Что ты сделаешь? Удерешь и спрячешься за бабские юбки? Будешь хныкать и ждать, покуда Глэнтон придет тебе на помощь?
– Да как ты… – захлебнулся Уорнер. Он сделал шаг вперед, и воздух во дворе сделался заметно теплее.
Синнер улыбнулся, сверкнув зубами.
– Ну, валяй, Уорнер. Объяви это дуэлью. Уладим это как мужчина с мужчиной. Ежели, конечно, ты не предпочитаешь унизить свою маленькую шлюшку, заставив ее рассказывать перед всеми гольдерами долины Вестланда, как это она совратила моего парня.
Один из сыновей Уорнера, высокий, стройный юноша с короткой стрижкой, как у легионеров, шагнул к отцу и взял его за руку.
– Не надо, пап, – сказал он. – В честном бою его не одолеть.
Двое его братьев встали у Уорнера за спиной; сыновья Синнера тоже встали за спиной у отца.
Молли, дочка Уорнера, бросилась к отцу. Роскошная грива ее волос взметнулась и заколыхалась золотыми волнами в окружавшем Уорнера горячем воздухе. Она в смятении огляделась по сторонам; лицо ее раскраснелось от волнения.
– Ну папа, – твердила она. – Не надо так. Это не по-нашему.
Синнер смерил девушку полным презрения взглядом.
– Майк, – оглянулся он на младшего сына. – И ты тыкал своим отростком в эту тощую клячу? С таким же успехом ты мог проделать это с одной из овец Уорнера.
Белле пришлось сжать кулаки и напрячь всю свою волю, чтобы кипевшие во дворе эмоции не захлестнули ее с головой. Все их чувства – от панического страха и унижения, владевших Молли, и до ярости Уорнера, до садистского наслаждения и жажды насилия Синнера – волнами накатывали на нее. Они были слишком сильные, чтобы не обращать на них внимания. Она отогнала их прочь и сделала глубокий вдох. Астел земли Сингера был свирепой тварью, приученной убивать. Он использовал ее для охоты и забоя скота. Любой астел со временем приобретает черты своего партнера-человека, но, даже не принимая в расчет характер самого Синнера, земляные астелы всегда опасны. Убийцы.
Белла скользнула взглядом по двору. Дворня обступила их кругом, но не вмешивалась. Никому не хотелось оказаться вовлеченным в ссору стедгольдеров. Вороны побери ее братца! Где его носит, когда он так нужен ей здесь?
Исходящий от Уорнера поток гнева сделался резче – еще мгновение, и он поддастся на подколки Синнера и согласится на официально принятую в королевстве форму дуэли. Синнер убьет его, но Уорнер был слишком взбешен, чтобы понимать это. Сыновья Уорнера тоже заливали ее потоками гнева, а уж младший сын Синнера просто истекал плохо скрываемой жаждой насилия.
Сердце Беллы разрывалось от всех этих эмоций, к которым добавлялся и ее собственный страх. Она отогнала и их, пытаясь направить всю эту кипящую энергию в нужное ей направление. Она шагнула вперед, остановившись между двумя стедгольдерами, и уперла руки в бока.
– Джентльмены, – произнесла она звенящим от возмущения голосом, – вы мешаете нам обедать.
Уорнер шагнул к Синнеру, не сводя глаз с его лица.
– Уж не ждешь ли ты, что я снесу такое?
Синнер тоже придвинулся ближе.
– Дуэль, – сказал он. – Ну же, Уорнер. Объяви ее, и мы уладим все здесь и сейчас.
Белла резко повернулась к Синнеру и в упор посмотрела в его глаза.
– Не на моем дворе.
Стоявший за спиной у Синнера Майк надменно хохотнул и шагнул к Белле.
– Ну-ну, – произнес он. – Это еще у нас кто? Очередная шлюшка, переживающая за свою товарку Молли?
– Майк, – предостерегающе буркнул Синнер.
Белла прищурилась. Надменность самоуверенного похотливого юноши окутывала ее клубами зловонного смрада. Он сделал еще шаг к ней – презрительно ухмыляясь, пожирая ее взглядом от босых ног до длинной косы. Этот идиот, похоже, не знал ее в лицо.
– Рано испорченная, – заметил Майк. – Но ничего: это мы сейчас исправим.
Он протянул руку и коснулся ее лица.
Белла позволила ему прикоснуться к ней, ощутила его отчаянную жажду утвердиться в собственных глазах. Потом перехватила его за запястье и ледяным голосом произнесла:
– Джил. Разберись с этим слизняком.
Майк резко скорчился и опрокинулся навзничь. Он еще успел издать сдавленный крик, почти мгновенно захлебнувшийся, когда изо рта у него хлынула вода. Он бился на камнях двора; глаза его вылезли из орбит. Он попытался было закричать еще раз, но из ноздрей и рта его брызнула лишь вода.
Старший сын Синнера бросился к упавшему брату, а сам Синнер, злобно ощерившись, шагнул к ней.
– Сука! – рявкнул он.
Земля под его ногами вздулась, словно готовая броситься вперед.
– Ну, давай, Синнер, – все тем же ледяным тоном продолжала Исана. – Но прежде я напомню тебе, что ты сейчас в Индрефорде. И меня вызвать на дуэль ты не можешь. – Она улыбнулась ему как могла безмятежнее. – Я не стедгольдер.
– Я все равно могу убить тебя, Белла, – сказал Синнер.
– Можешь, – согласилась она. – Только тогда я не смогу отозвать Джил, чтобы она отпустила твоего парня, верно?
– И что? – пожал плечами Синнер. – Одним ртом меньше, только и всего.
– Что ж, раз так, – отозвалась она, – надеюсь, ты в силах убить здесь всех до одного. Ибо за хладнокровное убийство тебе придется ответить, стедгольдер Синнер. Мне все равно, как далеки мы от правосудия Первого лорда, – убей меня, и во всем королевстве тебе не найти места, чтобы укрыться от него.
Не дожидаясь ответа, она повернулась к Уорнеру.
– Убери эту ухмылку с лица, стедгольдер. Что за пример показываешь ты моим людям и их детям? – Она нахмурилась и шагнула к нему. – Я требую, чтобы ты дал слово не делать больше никаких глупостей, пока ты гостишь у меня в доме!
– Но, Белла, – возмутился Уорнер; сыновья его так и не спускали глаз с Синнера и его отпрысков. – Эта скотина, которая валяется на земле, изнасиловала мою дочь!
– Папа! – всхлипнула Молли, дергая его за рукав. – Папа, пожалуйста!
– Твое слово, Уорнер! – рявкнула Белла. – Или я объявлю твою сторону виновной здесь и сейчас!
Взгляд Уорнера переместился наконец на Беллу, и она ощутила его потрясение.
– Но, Белла…
– Никаких «но». Ты не имеешь права вести себя так в моем доме, Уорнер, а моего брата здесь нет, чтобы вколотить в твою безмозглую башку хоть немного здравого смысла. Твое слово. Никакого вздора насчет дуэли. Никаких драк или поединков в моем стедгольде.
С минуту Уорнер молча смотрел на нее. Белла ощущала царившие от беспомощности в его душе смятение, гнев и досаду. Затем он слегка сощурил глаза, и они наполнились добротой и теплом.
– Ну ладно, – чуть слышно пробормотал он. – Даю слово. За нас всех. Мы ничего такого не затеем.
Белла повернулась обратно в сторону Синнера и шагнула к юноше, который так и лежал на земле с сочащейся изо рта водой. Едва не задев, она обошла старшего сына Синнера (его, кажется, зовут Пол, подумала она) и, наклонившись, положила руку на лоб Майку. Парня охватил животный ужас. Она не ощущала больше ни заносчивости, ни агрессии – только страх, такой сильный, что по коже Беллы забегали мурашки.
Синнер оскалился на нее сверху вниз.
– Я так думаю, ты и моего слова хочешь?
– Не помешало бы, – огрызнулась Белла и понизила голос: – Ты подонок, Синнер, и нам обоим это прекрасно известно, – громко же она произнесла: – Джил. Пусти его.
Она выпрямилась и сделала шаг назад. Майк закашлялся, отплевываясь водой; наконец-то ему удалось сделать вдох. Она оставила его валяться на земле и повернулась, чтобы уйти.
Один из камней, которыми был вымощен двор, выгнулся и мягко, но решительно охватил ее лодыжку. Сердце ее дрогнуло от страха; спина продолжала холодеть от ярости Синнера. Она закинула косу за плечо и, прищурившись, встретила его взгляд.
– Еще не все кончено, Белла, – очень тихим голосом пообещал Синнер. – Я этого не забуду.
Белла смотрела в его глаза, полные холодной, расчетливой ненависти, и черпала из них энергию, чтобы ответить холодом на холод.
– На твоем месте я бы надеялась, что все кончено, Синнер, – ответила она так же тихо. – Или тебе придется понять: то, что случилось с Майком, – еще счастье. – Она опустила взгляд на скованную камнем ногу и снова подняла его, глядя ему в лицо. – Вы можете подождать в амбаре. Я пришлю чего-нибудь перекусить. Когда придет время обеда, мы вас позовем.
Мгновение Синнер не двигался с места. Потом сплюнул на землю и кивнул сыновьям. Пол подхватил глотавшего воздух Майке, рывком поднял его на ноги, и они втроем побрели к широкой двери амбара. Только когда они скрылись внутри, земля под босой ногой Беллы дрогнула и отпустила ее.
Она зажмурилась, и страх, который она сдерживала все это время, снова накатил на нее, грозя вырваться наружу. Она задрожала, но, решительно тряхнув головой, взяла себя в руки. Не сейчас, не у всех на глазах. Она открыла глаза и обвела взглядом столпившихся вокруг людей.
– Ну? – спросила она. – До вечерней трапезы еще надо сделать уйму всего. Мне в одиночку не справиться. Марш работать.
Люди зашевелились, заговорили друг с другом. Некоторые бросали на нее взгляды, полные уважения, восхищения или страха. Их страх она ощущала как прикосновения многочисленных ледяных нитей. Ее люди – те, с кем она жила и трудилась всю свою жизнь, – боялись ее.
Глаза ее наполнились слезами – но уж с этим-то справиться было проще простого; это едва ли не первый фокус из тех, который осваивают заклинатели воды. Усилием воли она прогнала слезы обратно, и никто их не заметил. Противостояние и связанные с ним напряжение и жажда насилия потрясли ее так, как не случалось с ней уже много лет.
Белла сделала еще один глубокий вдох и пошла обратно на кухню. Хорошо хоть ноги полностью повиновались ей, ибо слабость, овладевшая ею, казалась почти невыносимой. Голова буквально раскалывалась от боли: водная магия и так отнимает уйму сил, а тут еще это напряжение…
При ее приближении из дверей кузни вышел, чуть подволакивая ногу, Линялый. Роста он был сравнительно небольшого, и левую часть его лица украшал чудовищный ожог: клеймо труса, выжженное много лет назад. Волосы, еще совсем черные, как вороново крыло, он отрастил как можно длиннее, чтобы они скрывали и клеймо, и рваный шрам на голове – возможно, след давнего ранения в битве. Идиотски ухмыляясь, раб подал ей маленькую чашку воды и полотенце, казавшееся особенно чистым по сравнению с его лохмотьями и прожженным во многих местах кожаным фартуком.
– Спасибо, Линялый, – кивнула Белла. Она взяла у него и то и другое и сделала глоток воды. – Я хочу, чтобы ты приглядел за Синнером. Мне нужно, чтобы ты дал мне знать, если он или кто-нибудь из его сыновей попытается выйти из амбара. Хорошо?
Линялый поспешно кивнул. Из полуоткрытого рта его сбежала струйка слюны.
– Приглядеть за Синнером, – повторил он. – Амбар. – Он нахмурился и некоторое время молчал, глядя прямо перед собой, потом ткнул в нее корявым указательным пальцем. – Сама смотреть.
Она мотнула головой.
– Я слишком устала, Линялый. Ты просто скажи мне, если кто-то из них выйдет. Ладно?
– Выйдет, – повторил Линялый и вытер слюну рукавом. – Сказать.
– Верно, – кивнула она с улыбкой. – Спасибо, Линялый.
Линялый довольно хмыкнул и улыбнулся.
– Пожалуйста.
– Линялый, тебе самому в амбар лучше не заходить. Там кордгольдеры, и, мне кажется, тебе они не обрадуются.
– Да уж, – буркнул раб. – Следить, сказать.
Он повернулся и, шаркая ногами, побрел в направлении амбара.
Белла перепоручила старой Эмме заботы о кухне, вернулась к себе в комнату и уселась на кровати, сложив руки на коленях. В желудке стояла неприятная тяжесть, и ей пришлось несколько раз глубоко вдохнуть и выдохнуть, чтобы успокоиться. С непосредственной угрозой ей удалось справиться, а на Линялого – при всей его бесхитростности и неважных разговорных способностях – вполне можно положиться. Он предупредит, если что.
Она переживала из-за Джеффа сильнее, чем когда-либо. Конечно, с Дрейком он в относительной безопасности, и все же беспокойство не давало ей покоя. Сосновые Лощины считались самым опасным местом в долине, но ее усталые чувства улавливали угрозу намного более серьезную. Какие-то тяжелые предчувствия витали в воздухе долины, какие-то стихии накапливали силу – стихии, по сравнению с которыми назревавшая над Гардом гроза казалась безобидной мелочью.
Белла прилегла на кровать.
– Пожалуйста, – устало прошептала она. – Великие астелы, пожалуйста, сделайте так, чтобы с ним ничего не случилось…
Глава 5
Джеффу понадобилось не больше часа, чтобы обнаружить след Роджера, но и потом легче не стало. Он шел по следу все утро и первые дневные часы, задержавшись только раз, чтобы напиться ледяной воды из ручья и перекусить сыром и солониной, которые предусмотрительно захватил с собой его дядька.
Хотя мрачная громада Гарда и сделалась больше и темнее, окутавшись грозовыми тучами, Джефф старался не обращать на нее внимания, сосредоточившись на деле. Время было далеко за полдень, когда он наконец догнал вздорного барана и его отару.
Он услышал овец прежде, чем увидел их: одна из маток жалобно блеяла. Он оглянулся через плечо на дядьку, следовавшего в нескольких десятках шагов позади него, и махнул ему рукой, давая знать, что нашел их. При этом он не смог сдержать довольной улыбки, да и дядька улыбнулся ему в ответ.
Роджер завел отару почти в непролазную чащобу колючих кустов в рост Джеффа и глубиной в добрую сотню футов. Джефф высмотрел рога Роджера и начал осторожно пробираться к нему, по обыкновению громко разговаривая с вожаком. Роджер фыркнул и принялся рыть землю копытом, угрожающе выставив рога вперед. Джефф нахмурился и сбавил скорость. Роджер весил никак не меньше четверти тонны, а овцы местной, горной породы, которую жители Пограничья ценили за рост и силу, позволявшие им защитить себя, в случае угрозы становились агрессивными. Не один неосторожный пастух поплатился за это жизнью.
Резкий, сладковатый запах заставил Джеффа застыть на месте. Пахло забитой овцой: кровью и пометом.
Что-то было не так. Совсем не так.
Теперь Джефф приближался еще медленнее, осторожно оглядываясь по сторонам. Первую убитую овцу – точнее, ягненка – он увидел, не доходя несколько ярдов до кустов. Он опустился на колени и внимательно осмотрел останки в надежде понять, что убило животное.
Это были не слайвы. Слайвы могут убить ягненка или даже взрослую овцу, напав на нее стаей. Однако ядовитые ящерицы сразу же разрывают труп на части, не оставляя ничего, кроме костей. Ягненок был мертв, но рана на теле была только одна – широкий, чистый порез, почти отделивший голову ягненка от тела. Такую рану мог бы нанести саблезуб, но эти горные хищники, убив жертву, либо пожирают ее на месте, либо уносят к себе в логово. Волки – даже гигантские волки варварских лесов к востоку от долины Вестланда— так чисто не убивают. Ну и потом, любой хищник вряд ли оставил бы убитого ягненка целым. Звери не убивают для развлечения.
Земля вокруг ягненка была неровной, каменистой. Джефф поспешно обшарил ее взглядом в поисках следов, но нашел только отпечатки овечьих копыт и еще несколько непонятных отметин – он не мог даже сказать наверняка, следы ли это. Один неясный отпечаток напоминал след человеческой пятки, но с таким же успехом его мог оставить сдвинутый с места круглый камень.
Джефф озадаченно встал и почти сразу же увидел еще два трупа, лежавших между первым ягненком и кустами, в которых укрылся Роджер. Еще один ягненок и ярка, на обоих зияют такие же глубокие, чистые раны. Кто-то из сильных астелов вполне мог разить так, но астелы редко нападают на животных без приказа своего властелина-человека. И если эти убийства совершены не животным, значит, это дело человеческих рук. Правда, для этого тому понадобился бы до ужаса острый нож и, возможно, помощь астелов, удесятерявшей силу.
Однако чужаков в приграничной долине почти не бывает, а из местных никто по таким буеракам не шляется. Нависающая над этими местами громада Гарда пронизывает своим напряжением землю на мили вокруг, а уж рядом с самой горой даже уснуть почти невозможно.
Джефф поднял взгляд и нахмурился: Роджер продолжал стоять у прохода сквозь кусты, угрожающе выставив вперед рога, и Джеффу вдруг стало не по себе.
– Дядя! – позвал Джефф, и голос его чуть дрогнул. – Что-то не так.
Дрейк подошел к нему, окинул взглядом Роджера и отару, затем лежавших на земле мертвых овец. Он нахмурился, потом глаза его расширились. Он распрямился и отстегнул от пояса короткий, тяжелый легионерский меч.
– Джефф. Быстро ко мне.
– Чего?
– Живо! – В голосе Дрейка зазвучали стальные, командные нотки, каких Джефф ни разу еще у него не слышал. С тревожно забившимся сердцем Джефф повернулся и послушно подошел к нему.
– А как же отара?
– Забудь, – ледяным тоном отрезал Дрейк. – Мы уходим.
– Но овцы… мы же их потеряем! Не можем же мы бросить их так!
Дрейкд сунул меч в руку Джеффа, медленно обшарил взглядом кусты вокруг и наложил стрелу на тетиву лука.
– Держи его острием вниз. Положи другую руку мне между лопаток у основания шеи и держи ее там.
Страх, охвативший Джеффа, сделался еще сильнее, но он совладал с ним и сделал все, как приказал дядька.
– Что случилось? Почему мы уходим?
– Потому, что мы хотим вернуться живыми. – Дрейк двинулся прочь из зарослей; лицо его застыло от напряжения.
– Живыми? Дядя, да что…
Дрейк застыл, резко повернулся и вскинул лук. Джефф повернулся следом за ним и успел увидеть какое-то движение в зарослях перед ними.
– Что э…
Резкий, шипящий звук послышался с противоположной стороны. Джефф повернул голову, но дядька его не смог сделать этого так же быстро, ибо ему пришлось поворачиваться всем телом – с поднятым луком и приложенной к щеке стрелой. Джефф ничего не оставалось, как смотреть на приближавшегося… кого?
Нападавший напоминал птицу – если только птица может иметь восемь футов роста и бегать на длинных, мощных ногах, мощнее и больше в обхвате, чем у беговой лошади, и украшенных зловещего вида когтями. Голова ее покоилась на длинной, гибкой шее; клюв напоминал ястребиный, только во много раз больше, острый и угрожающе изогнутый. В расцветке оперения преобладали черные и коричневые тона, но глаза имели непривычный золотой оттенок.
Птица рванулась вперед, сделала два огромных шага и взвилась в воздух, вытянув когти к своим жертвам и молотя по воздуху неожиданно крошечными крылышками. Дрейк оттолкнул Джеффа бедром, и тот полетел в сторону, а дядька остался между ним и надвигающимся кошмаром.
Дрейк выстрелил не целясь. Стрела ударила в птицу по касательной и отлетела от жестких перьев. Жуткая тварь приземлилась на Дрейка и клюнула его.
Джефф вскрикнул, когда капли крови его дядьки попали ему на лицо.
Зверь-птица орудовала когтями. Один из них рванул дяде Дрейку бедро, вспоров крепкие кожаные штаны, как тонкую ткань. Кровь ударила струей. Другой коготь целил в горло, но Дрейку удалось отбить его луком. Тварь попыталась достать его клювом, и снова он отбил выпад.
Огромный клюв птицы метнулся вбок и перекусил лук, словно тонкую хворостинку. Громко хлопнула оборвавшаяся тетива.
Джефф поднял меч и с криком бросился на помощь дядьке. Его собственный голос показался ему чужим, таким он был высоким, срывающимся от волнения и страха. Птичья голова повернулась в его сторону, и взгляд золотых глаз уперся в него.
– Корвус! – крикнул дядя Дрейк, стоило птице отвернуться к Джеффу. – Взять его!
Земля под ногами у птицы вздыбилась и метнулась вверх: Корвус откликнулся на зов Дрейка.
Тонкий почвенный покров раздался, обнажив каменную поверхность. Корвус вылетел из земли, как выбегающая из прибоя гончая, – огромный охотничий пес из земли и камня. Глаза астела горели ослепительно-зелеными изумрудами. Корвус оттолкнулся каменными лапами от земли, прыгнул и сомкнул каменные челюсти на птичьей ноге.
Птица испустила звук, напоминающий пронзительный свист закипающего чайника, и ее клюв метнулся к голове астела. Удар высек из камня искры, и одно ухо у гончей отлетело в сторону, но Корвус не обратил на это ни малейшего внимания.
Джефф снова закричал и, держа дядькин меч обеими руками, нанес удар. Он попал птице в основание шеи и ощутил, как та дернулась от боли – это напоминало рывки попавшей на крючок рыбы. Он замахнулся и ударил еще раз. Из раны выплеснулась на клинок темная кровь.
Джефф продолжал разить мечом, уворачиваясь при этом от когтей твари. Снова и снова ударял тяжелый клинок по птичьей шее; брызги темной крови летели Джеффу на руки, на одежду и на лицо.
Корвус опрокинул птицу набок и навалился на нее сверху, прижимая к земле. Джефф снова взвизгнул и с размаху, как топор, опустил меч птице на голову. Он услышал хруст, и птица обмякла. Свистящий визг стих, только кровь барабанным боем стучала у юноши в ушах.
Джеффа била крупная дрожь. Вся его одежда, меч и рассыпанные по земле перья были в крови. Корвус продолжал удерживать птицу за ногу своими гранитными челюстями. От тела исходила омерзительная вонь. Джефф поперхнулся и постарался дышать ртом. Потом опомнился и повернулся к лежавшему на земле дядьке.
– Дядя, – пробормотал Джефф и опустился рядом с ним на колени. Тот был весь в крови. – Дядя Дрейк.
Дрейк повернул бледное, перекошенное от боли лицо к Джеффу. Обеими руками он зажимал рану на бедре – с такой силой, что побелели пальцы.
– Нога, – прохрипел он. – Надо перетянуть ногу жгутом, парень, или мне крышка.
Джефф кивнул. Он положил меч на землю и расстегнул пояс.
– А Корвус? – спросил он.
Дрейк с усилием мотнул головой.
– Не сейчас. И потом, такие дела ему не поручишь.
Джефф пришлось тянуть обеими руками, чтобы подвинуть дядину ногу хотя бы настолько, чтобы он смог подсунуть под нее пояс, – и даже это небольшое перемещение заставило того охнуть от боли. Джефф затянул пояс как можно сильнее и завязал концы. Дрейк снова застонал и медленно отнял руки от раны. Кровь продолжала сочиться, но по крайней мере не била струей. Сама рана выглядела ужасно. Коготь вспорол мышцы, и Джефф показалось, что он видит, как в глубине белеет кость. У него снова свело желудок, и он отвел взгляд в сторону.
– Вороны! – пробормотал он. – Дядя? Ты как?
– Болит изрядно. Ты говори со мной, говори – так легче.
Джефф прикусил губу.
– Ладно. Что это за тварь такая?
– Овцерез. Их разводят в южных краях. По большей части в Лихорадских джунглях. Никогда не слышал, чтобы их видели в наших северных краях. Тем более таких крупных.
– Они что, пожирают овец?
– Нет. Они слишком глупы. Стоит им почуять кровь, и они рвут на части все, что движется.
Джефф сглотнул и кивнул головой.
– Мы все еще в опасности?
– Возможно. Овцерезы охотятся парами. Ступай посмотри на птицу.
– Чего?
– Посмотри на эту проклятую птицу, парень! – рявкнул Дрейк.
Джефф встал и вернулся к овцерезу. Свободная нога его еще дергалась, когти сжимались и разжимались. От него продолжала исходить нестерпимая вонь, и Джеффу пришлось прикрыть нос и рот рукой.
Дрейк охнул и сел. На мгновение голова его бессильно повисла, и ему пришлось опереться о землю руками.
– Ты убил его первым ударом, Джефф.
Тебе бы стоило отойти и дать этой гадине сдохнуть.
– Но она еще билась, – возразил Джефф.
Дрейк мотнул головой.
– Ты перерубил ему шею. Его бы не хватило надолго. Но за те несколько минут, что он истекал кровью, он вполне мог бы прихватить и тебя с собой. Посмотри на его шею. У самой головы, сзади.
Джефф обошел труп птицы и посмотрел туда, куда сказал дядька, – стараясь при этом держаться подальше от клюва.
Что-то заставляло перья на шее птицы странно топорщиться. Он опустился на колени и, борясь с брезгливостью, раздвинул перья.
Шею птицы туго стягивало, впиваясь в мышцы, плетеное кольцо из грубой холстины и кожи.
– Тут у него что-то вроде ошейника, – сообщил Джефф.
– Из чего ошейник? – прохрипел Дрейк.
– Не знаю. Вроде как холст и немного кожи, и все заплетено в косичку. Я такого еще не видел.
– Это маратский ошейник. Нам надо убираться отсюда, Джефф.
Джефф потрясенно посмотрел на дядю.
– Но ведь в долине Вестланда нет маратов. Легионы прогнали их. Здесь не бывало маратов со времен той большой битвы много лет назад.
Дрейк кивнул.
– Еще до твоего рождения. Но те две когорты, которые расквартированы в гарнизоне, не обязательно перехватывают их, если они только не переходят границу большими группами. Где-то здесь находится воин-марат, и он вряд ли обрадуется тому, что мы убили его птицу. И ее самец – тоже.
– Самец?
– Видишь отметины на затылке? Шрамы от спаривания. Мы убили самку.
Джефф охнул.
– Тогда, пожалуй, нам лучше идти.
Дрейк кивнул; движения его сделались усталыми, неуверенными.
– Иди сюда, парень.
Джефф повиновался, снова опустившись на колени рядом с дядей. Одна из овец заблеяла, и Джефф нахмурился: он увидел, что маленькое стадо разбрелось по кустам и Роджер забегал вокруг него, бесцеремонно сгоняя самок рогами.
– Корвус, – хрипло произнес Дрейк и весь сморщился от напряжения. – Отпусти птицу. Отнеси нас обоих домой.
Каменный пес отпустил птицу, повернулся к Дрейку и снова погрузился в землю. Джефф почувствовал, как дрогнула и зашевелилась земля под ногами. Потом из-под нее выросла каменная плита шириной футов в пять и вместе с ними двинулась в южном направлении – ни дать ни взять плот на неспешной реке. Медленно набирая скорость, земляной плот заскользил в сторону прогалины.
– Растолкай меня, когда мы вернемся, – пробормотал Дрейк, лег на спину и закрыл глаза. Тело его мгновенно обмякло.
Джефф, нахмурившись, покосился на дядю, потом оглянулся на овец. Роджер снова загнал их в буерак и выставил рога – но не в сторону Джеффа.
– Дядя Дрейк, – произнес Джефф, и голос его показался ему самому высоким и напуганным. – Дядя Дрейк, мне кажется, что-то приближается.
Дядя не ответил. Джефф огляделся по сторонам в поисках дядькиного меча и тут же сообразил, что оставил его рядом с трупом овцереза и теперь их разделяют две дюжины шагов. Он сжал кулаки от досады. Это все он виноват. Если бы он не забыл на время о своих обязанностях из желания произвести впечатление на Ари, ему не нужно было бы отправляться на поиски Роджера, а его дядьке не пришлось бы идти с ним.
Джефф поежился. Смерть вдруг показалась не далекой, а совсем близкой, очень даже настоящей.
В долине потемнело, и Джефф увидел, как на солнце наползают тучи. Где-то вдалеке ударил гром. Деревья зашелестели, раскачиваясь под порывами ветра. Джеффу казалось, что каменный плот ползет медленнее черепахи. На деле они уже перемещались со скоростью быстро шагающего человека и продолжали набирать ход, но Джефф отчаянно хотелось двигаться быстрее. Он боялся, что они опоздают.
Новая мысль мелькнула у него в голове, и он застыл. Если кто-нибудь нападет на них сейчас, его дядя не придет на помощь. Джефф придется справляться с этим самому.
Пронзительный, свистящий вопль раздался в зарослях справа от них, выше по склону.
Джефф дернулся и посмотрел в том направлении, но ничего не Увидел. Вопль повторился.
Еще один овцерез.
Другой вопль отозвался ему эхом, на этот раз слева от каменного плота, и прозвучал он неприятно близко. Третий? Шагах в пятидесяти позади них качнулись кусты. Джефф показалось, что к ним что-то приближается.
– Они приближаются, – негромко произнес он.
Внутри его все сжалось. Хотя Корвус, разогнавшись, не уступал в скорости бегущему человеку, разгон требовал времени, а его у них не осталось. Шансов спастись от другого овцереза у лежавшего без сознания Дрейка не было, а от Корвуса помощи ждать не приходилось, ибо тот сосредоточился на одной-единственной задаче: доставить их домой.
Из этого следовало, что спастись дядя может только в одном случае: если овцерез погонится за кем-нибудь другим. Точнее, если этот кто-то уведет его за собой в другую сторону.
Джефф сделал глубокий вдох – и скатился с каменного плота на землю. Он заполз под придорожный куст и затаился. Если овцерезы реагируют на движение, уж наверняка им будет труднее делать это в ветер, при раскачивающихся деревьях и кустах. Он полежит немного неподвижно, а потом примется шуметь и скакать, чтобы отвлечь внимание охотников от уязвимой добычи.
Снова громыхнул гром, и на щеку Джеффа упала ледяная капля. Он поднял глаза и увидел, что небо почти полностью затянуло черными тучами. Еще одна капля упала на него, и вдруг его охватил такой страх, что едва не стошнило. Затеянные дикими астелами грозы смертельно опасны для любого, кого они застанут в глуши. Лишенный защиты толстых стен усадьбы, лишенный защиты собственных астелов, он почти наверняка окажется в полной власти стихий. Стараясь дышать ровнее, Джефф подобрал несколько камней подходящего для броска размера. Потом повернулся лицом на восток и швырнул камень как можно дальше.
Описав беззвучную дугу, камень ударился о древесный ствол; стук вышел что надо – резкий, отчетливый. Джефф вжался в землю у древесных корней и затаил дыхание.