Евгений Луковцев
Тест на профпригодность
Стальная хватка проросших ослабла, и он едва не грохнулся на пол. Поднялся, держась за край стола, чтобы колени не подгибались. Увидел, что десантники нехотя шагают к люку.
– Они будут рядом, – заверил правый урод.
– Но я уверен, что мы обойдёмся без их помощи, – добавил левый и положил пистолет рядом с собой на навигационный экран.
– Что вы хотите знать?
– Что за лекарство вы нашли? Каковы его химические свойства? Биокинетика? Биодинамика?
Димка понимающие мотал головой.
– Препарат самый обычный, много веков известный. Людям полезен. Но как он на вас действует – ещё б мне это знать! Вы же не даёте себя изучать, так откуда мне может быть известно действие ваших ядов?
– Откуда вы знаете, что это яд?
– А вы, выходит, не в курсе? На корабле десятки трупов. Ну, таких, с наростами, – он пошевелил пальцами рук у своего лица. – Трупов, понимаете?
Шар спорангия завибрировал, выдавая волнение. Или тревогу. Или страх.
– Что, и вправду не знали? Отсюда никто из ваших не смог передать сигнал тревоги? Я-то думал, этот яд только нарушает контакт с носителем, а он, выходит, полностью блокирует ваши импульсы?
– Где? Где это вещество? – по своему обыкновению спорангий проигнорировал вопрос.
– Да вот, сколько угодно.
Димка протянул руку к колбе, но проросший тут же вклинился между ним и столом. Второй вскинул пистолет.
– Не надо! Я сам!
Спорангий с завидной для незрячего ловкостью, не оборачиваясь к столу, схватил колбу и аккуратно скрутил крышку. Заглянул внутрь.
– Я умею чувствовать опасные вещества. Сейчас я не чувствую опасности этого вещества.
– Может, поэтому ты до сих пор о нём и не знал? А давай проверим? Плесни чуток себе на шляпку! – Димка оскалился в наглой улыбке.
– Проверим, – согласился спорангий. – Только не на моей шляпке.
Проросшие только в детских страшилках представлялись неуклюжими зомби, в реальности они могли быть очень быстрыми, если того требовали обстоятельства. Димка опять не сумел увернуться от хватких пальцев. Но на этот раз он был готов, и когда его потащили к спорангию, уже не вопил, а продолжал скалиться.
Кожа, прикрывающая шар мицелия, разошлась по швам, лепестки загнулись, открывая ком шевелящихся словно черви нитей. Спорангий качнулся, вздохнул, и из вершины мицелия вырвалось облачко тёмного пара – споры.
– Я не поверил ни единому твоему слову, Дмитрий Карпенский. Но это не важно. Я всё равно выкачаю из твоего разума всю информацию и разберусь, что правда, а что нет. А потом ты прорастёшь, и мы обязательно испытаем действие яда. Хочешь быть добровольцем в этом эксперименте?
Нити мицелия пришли в движение, подобно тонким щупальцам медузы на сильном течении. Димка подумал, что нечеловеческое усилие, благодаря которому он не упал сейчас в обморок, наверняка стоило ему пары лет жизни.
– Тупая плесень! Неужели ты думал, что я не предвидел такого поворота? Да я даже персоком специально включил, чтобы вы меня скорее запеленговали!
Проросшие продолжали тащить и тянуть. Ещё не понимая, в чём подвох, один из них содрал шлем с Димкиной головы. Пальцы его окрасились, когда мазнули по изумрудным волосам, – Димка не пожалел раствора, пропитывая подголовник и мягкую подкладку.
Мутант тонко пискнул и одёрнул руку. Момент был не самый удачный, но другого могло не представиться, так что Димка рискнул. Поджал ноги, повисая на локтях, и изо всех сил пнул колбу, которую держал спорангий. Раствор, ещё не до конца оттаявший, выплеснулся. Жидкость, блестя льдинками, залила одежду, грудь и серую пористую кожицу шара, ярко окрасила волокна мицелия. Спорангий отпрыгнул, словно его обдали кипятком, налетел задом на край стола, скакнул в другую сторону, споткнулся о кресло и повалился на пол, всё сильнее вымазываясь в зелёном.
Проросшие не последовали за хозяином, это было бы уж слишком хорошо. Но та связь, что объединяла их со спорангием, явно передавала некоторую часть ощущений. Оба они оглушённо крутили головами, замирали, затем конвульсивно дрыгались. Тот, что уже получил ожог, не удержал Димкину руку, дав ему возможность дотянуться до стола и схватить ещё одну колбу.
Второй вдруг вспомнил, что у него в руках пистолет. А может быть, просто стиснул пальцы и случайно нажал спусковую скобу. Колба разлетелась вдребезги, зелёные брызги заляпали всё, рубка стала похожа на произведение художника-авангардиста, по совместительству психопата и дальтоника. Осколки не повредили скафандру, но он весь стал зелёным и скользким. Димка дёрнулся посильнее, пальцы проросшего соскользнули с плеча и теперь удерживали только ткань.
Свободной рукой Димка схватил третью колбу, чтобы швырнуть врагу в голову, но увидел, куда движется ствол пистолета, и резко присел. Второй выстрел нанёс повреждения информационному терминалу на стене, да ещё перебил какой-то провод, потому что освещение опять переключилось на аварийный красный. Десантники, ворвавшиеся на шум, застали поистине инфернальную картину.
Проросший выстрелил ещё раз. Солдаты, не успевшие разобраться в происходящем, ответили на это заградительными очередями, наспех ища себе какое-нибудь укрытие. Обожженный проросший выпустил наконец рукав скафандра, Димка плюхнулся на пол, сразу вскочил и метнул в сторону дверей очередную колбу. Для верности заорал: «Ложись!» – и бросился в противоположную сторону.
Солдаты не купились на уловку, и когда Димка на секунду задержался, чтобы подхватить с пола шлем от скафандра, дружно открыли стрельбу ему вслед. Тогда он рыбкой прыгнул вперёд, на пузе проскользил до люка, ведущего к капитанской каюте. Десантники перенесли огонь вниз, командир истошно заорал им: «Отставить!» – но оглушённый спорангий, почти неразличимый в темноте под столом, уже задёргался под выстрелами.
К счастью, автономное питание центрального поста не запустило бота безопасности. Техника только выполняла приказы, не прогнозируя последствий. Люк по команде Димки просто открылся, дыхательная смесь с хлопком, как шампанское из бутылки, рванулась в пустоту, сбивая с ног тех, кто ещё на них стоял. Перепад давления ударил по ушам, выдавив капли крови. Димка выкатился в коридор, вскочил и побежал, на ходу прилаживая шлем. Страшно хотелось оглянуться, узнать, бегут солдаты за ним вдогонку или у них хватило ума улепётывать, не медля, в другую сторону?
Вломившись в каюту, он сдернул с груди обезглавленного тела ключ-карту. Ниша в стене отреагировала на знакомый предмет зелеными индикаторами и открыла проход. По давней флотской традиции, настоящий командир уходил в бездну вместе со своим кораблём и не пользовался личной спасательной капсулой, но по уставу она была ему положена – привилегия капитана.
12.
Ядерный взрыв в открытом космосе – не такое уж эффектное зрелище. Ни тебе пылевого гриба над эпицентром, ни огненного шара в отсутствии кислорода, ни сияния ионосферной бури. По крайней мере, так Димке в своё время говорили студенты старших курсов, хвастаясь, что во время практических занятий присутствовали при утилизации древней энергоустановки. Возможно, врали, а сам он не наблюдал ядерных взрывов ни в каких условиях. Не довелось.
Не увидел и в этот раз, поскольку на спасательной капсуле конструкторы, выбирая между прочностью и комфортом, от установки иллюминаторов отказались. Были, разумеется, удобные забортные камеры, но Димка не знал, насколько далеко успеет отлететь от «Жирафа» и не нагонит ли его электромагнитный импульс, поэтому сразу после старта приказал боту отключить всю электронику и ждать ручного перезапуска.
Поэтому он не знал, развалился корабль на части, сгорел ли, остался ли невредим из-за слишком малой мощности взрыва. По идее, всего в нескольких палубах ниже рубки находилось хранилище топливных ячеек, но бог его знает, не впитал ли и их кто-то из проросших членов экипажа?
В общем, когда ему показалось, что капсулу как-то странно качнуло, он выждал ещё примерно минуты три и заново запустил бота-спасателя. Велел ни в коем случае не активировать аварийный маяк, что-то наврав про возможное преследование врагом. Бот был не слишком умный и не стал уточнять, что ещё за враг. Принялся за работу, проверил все системы, потом вывел на терминал карту ближайших окрестностей и предложил пассажиру самостоятельно выбирать путь к спасению.
Димка первым делом взялся за камеру. В оптику ничего не разглядел, а приличные сканеры этой крохе не полагались. Попробовать выйти с кем-нибудь на радиосвязь? Нет, увольте, в лучшем случае отзовётся корабль, доставивший десантников на «Жираф». Если солдаты спаслись, встреча будет излишне тёплой. Впрочем, если у спорангия была прямая связь со своим «головным офисом», с разумом других особей, то можно сразу считать себя врагом человечества номер один и ждать ареста, где бы теперь ни причалила капсула.
Да и вариантов просматривалось, честно говоря, не много. Димка вывел их на экран и начал, советуясь с ботом, поочередно вычёркивать. До одних долететь не хватило бы жизненных ресурсов, на других слишком экстремальные условия посадки, для третьих нужна слишком высокая манёвренность или специальное стыковочное оборудование. Система Z хоть и была обжитой, но обилием комфортабельных колоний не баловала.
Однако же нашёлся в списке один объект, который Димка давно уже вознамерился посетить. Далековато, конечно, но в капсуле он всего один и на ближайший десяток циклов совершенно ничем не занят. Так почему бы не теперь?
Он сказал боту, что принял решение, и уверенно ткнул пальцем в координаты Заказника.
13.
Конвой провёл его по ещё одному из бесконечной череды коридоров и втолкнул в комнату. Довольно аскетичная обстановка даже по сравнению с научной станцией. Монитор на стене, терминал связи напротив, обычная не выдвижная кровать, тумбочка. В центре – рабочий стол, новый, мощный, с персональным ботом-помощником для обсчёта проектов и автоматического ведения документации.
Человек за столом увлечённо крутил в руках изометрический чертёж. Димка уже знал, что спорангий плохо воспринимает плоские изображения. Чтобы читать, он использует проросших, а изучать что-то более сложное не может даже с их помощью. Поэтому все, кто хочет сохранить в тайне свою работу, работают в изометрии.
– Здравствуйте, Палпалыч!
Озолинг придавил чертёж указательным пальцем к столешнице, поднял удивлённо правую бровь, став похожим на виноградную улитку.
– Вы? Как вас?
– Дима.
– Офицер научного флота Дмитрий Карпенский, м-дээ?
– Уже нет. Разжалован, уволен, обвиняюсь в терроризме.
– Слышал, слышал. Кой пёс понёс вас на «Жирафа»? Вы хоть понимаете, сколько народу пришлось по вашей милости спешно эвакуировать со станции? Почему нельзя было просто выполнить порученную работу, а уже потом, как полагается по флотскому уставу, прийти ко мне за разъяснениями?
– Чтобы мне намазали лоб зелёнкой?
– Пффф! Вот до чего доводит нехорошая манера подслушивать под дверью.
– Я не только подслушивал. Я проверил списки своих предшественников. И знал, что после завершения проекта могу уже не получить шанса попросить разъяснений. Как Мурави, Таверский, Лу Мин…
Озолинг кивком вернул в правильное положение стеклянный глаз. Обратился к боту:
– БэЧе шесть мне на связь!
– Есть связь!
– Замначальника по научной работе пригласите!
– Уже идёт.
Позади с тихим вздохом открылся люк, в комнату вошёл парень. Симпатичный, не намного старше Димки, хотя с потомками земных азиатов всегда трудно угадать…
– Знакомьтесь. Сабута Мурави, наш ведущий специалист. Самый ведущий, один из лучших, жаль будет отпускать, даже с учётом повышения.
Мурави польщённо заулыбался, Димка ещё раз осмотрел его с недоверием.
– Погиб при высадке на астероид?
– Да-да, пропал без вести, тела так и не нашли. Ну а как иначе? Я бы познакомил вас и с Лу Мином, но он… не здесь.
– Значит, экспедиция «Жирафа» была успешной? Вы основали?..
Лицо Озолинга разом посерело. Он вскинул руку, призывая замолчать. Извинился перед Мурави, сказав, что попросит его зайти чуть позже. Пока учёный выходил, подошёл к терминалу на стене и запустил какие-то хитрые дополнительные охранные протоколы.
– Что это значит? Откуда вы знаете про миссию «Жирафа»?
– Ну как… Я же был там. На борту почти не было экипажа. Я предположил, что всех, без кого можно обойтись в обратном рейсе, оставили там, в новой колонии.
– Откуда вы знаете про колонию?! – рявкнул Озолинг, ударил кулаком по столу, его стеклянный глаз от резкого движения закатился кверху, сделав выражение лица ещё более жутким.
– Мне капитан сообщил.
– Врёте! Мишель никогда бы… Капитан «Жирафа» к моменту вашего появления на борту был уже по меньшей мере год как мёртв! Спорангий выследил его и пытался прорастить…
– Я знаю, Палпалыч. А он отравил паразита. А когда понял, что полностью избавиться от него таким способом нельзя, уничтожил секретную информацию. Включая ту, которую держал исключительно в голове. Но для нас он оставил подсказку на навигационном столе. Одиннадцать банок бриллиантового зелёного.
– Одиннадцать? Вы сказали – одиннадцать?
– Именно. Ещё он расколол стол, чтобы по этой метке можно было задать точку отсчёта. Если бы не это, я бы, может, и не догадался. Могу показать, как всё было расставлено, чтобы вы поняли, какой объект нанести на карту.
Озолинг грузно плюхнулся в кресло и потёр переносицу.
– Лейтенант Карпенский, что вам известно про общество «Заслон»?
Димка смутился от такой резкой сменой темы, а в равной степени от обращения по званию.
– Ну, слышал что-то… Немного, честно сказать. Какая-то старая земная организация, то ли оборонная, то ли промышленная. Участвовала в Войне первого контакта на стороне людей. Ходили легенды, что там создали оружие против проросших, и даже нашли способ противостоять спорам. Вроде особый шлем с силовым полем…
– Препарат. Это был химический препарат. РБЗ-2.
– Нет, такого я точно не слышал. Отец говорил, вроде пожгли их всех ещё в шестьдесят втором, но он верил, что вывезли они с Земли архивы и часть персонала.
– С персоналом всегда сложно, – перебил Озолинг. – Хороших людей наперечёт, а работы валом. Плюс к тому, сами знаете, большинство земных колоний боготворят спорангия. Вы в курсе, почему? Он взял на себя самую сложную работу людей – принимать решения, оставив на их долю шесть часов трудового цикла, шесть – цикл развлекателей и шесть – сна. Спорангий говорит им, во что верить, что любить и что проклинать. Он определяет, кто виноват, что можно и что нельзя. Он судит и выносит приговоры.
– И они счастливы, что освобождены от этих затруднений, – подсказал Димка.
– Они ни о чём больше не мечтают. Они экономически подавлены в пределах своих планетарных систем. Всё потребление контролируется, запрещены межзвёздные полёты, пересылка грузов, строительство энергосистанций. Мы живём на станциях и астероидах, ставших нашими тюрьмами, а спорангий неплохо освоился на земле. В распоряжении людей углеводороды, солнечная энергия, радиоактивные материалы – но на этом не выжить планете и не полететь межзвёздному кораблю. И нам не по пути с людьми, которых такое положение вещей устраивает.
– Вам нужны бунтари и террористы?
– Бросьте! Что от них толку? Они изгадят всё дело, потому что не уживутся ни в какой системе. Будьте уверены, наша их не устроит ничуть не меньше, чем система спорангия. Нам нужны люди умные, готовые искать новые пути и новые решения. Мы разрабатываем силовую установку, которую не сможет пожрать ни один проросший. Мы разрабатываем корабли, способные летать в другие системы незаметно для сканеров боевых станций. Среди наших проектов есть сети ботов-маскировщиков и ботов-шпионов. Есть оружейные платформы и средства защиты. Но больше всего, конечно, требуются специалисты в области развития наших поселений, наших новых миров. Они будут работать тайно, в режиме строгой секретности во всех деся… одиннадцати звёздных системах, свободных от спорангия.
– Думаете, он туда не проникнет?
– Обязательно проникнет! Непременно! Но мы будем готовиться. Будем изучать и его тоже, пока не найдём способ держать в узде. Кстати, по теории этого вашего Лу Мина, спорангий не един на просторах вселенной, он просто изгой, потому и не позволяет нам летать к звёздам. Следовательно, где-то там есть цивилизации, уже знакомые с ним и, возможно, знающие способы сопротивляться.
