Евгений Кирюшин
Сон уходящего дня
Танцую на вершинах скал.
Зажгу огней кострами окна,
Скольжу по крышам деревень,
Развею уходящий день
На отраженья в теплых стеклах,
Скольжу по крышам деревень.
Лечу стрелой к небесной бездне,
Растаю в свете янтаря.
Крича, играя и горя,
Мой крик подобен дикой песне,
Растаю в свете янтаря.
Окрашу лес каленой сталью,
Минувший день мне жар отдал,
По телеграфным проводам
Сползаю искрою прощальной,
Танцую на вершинах скал.
Таянье
Тает облачко синее, малое
В небе гладком,
Московском закатном.
Как загадка
Решенная заново.
Как обида сожженная
Ладаном.
Как весною решенье
Осеннее .
По-весеннему выглядит розово,
Словно крыши домов, к небу взмытых
В новостроечном Лианозово
Или в Митино или в Чертаново,
Или просто, на окнах немытых,
Моей комнаты, отсвет заката.
Тает синее облачко малое.
Как наверное
первое
мнение.
Или кем-то прощенное должное,
То, что ложно
И то, что неправильно.
В небе тихом, вечернем и гладком
и загадка
И тайна-загадочка.
Словно желтая первая звездочка.
Как пылинка,
Пушинка
Как бабочка.
Театр встреч
Бывают встречи о которых не мечтаешь,
Совсем не ждешь.
Как лед от жара речи своей таешь.
Как мед плывешь.
Но не бывает тех, которые продумал,
И рассчитал.
Все то осенний ветер сдунул
О чем мечтал.
Зато бывает каверзная гадость…
И ты в грязи.
Спектакль кончился. Кому-то пьеса в радость.
Цветы неси.
А может к лучшему, и это не конечный
Сегодня акт?…
Но вот звонок, напутал я, конечно…
Идет антракт.
Терминатор
Во тьмы и света стыке -
Синей вышине
Ангел пишет книгу.
Книгу обо мне.
Знаков нет вопроса,
Много запятых.
Там все больше проза
И все меньше стих.
А на мне вериги
Непонятных лет.
Цифра тридцать в книге
Не простая… Нет.
На границе света,
На границе тьмы,
К радужным кометам
Улетают сны,
И дела и мысли,
Оставляя след,
Зажигая искры -
Буквы книги лет.
Осень молодая
Плачет над пером.
Цифра не простая,
Будто первый гром.
Тьма
Ты слышал что-нибудь о говорящей пустоте
Ты видел в черном человека в темноте?
Не человек он уже там
Он темнотою станет сам.
Зажгите свет!
И его нет…
Лишь только тени его след.
Но а пока он в темноте
И его тело – темнота.
Зажгите лампу. Лампа где?
Сюда!
Сюда!
Сюда!
Сюда!
О говорящей пустоте
Не слушайте! Оглохнете.
Хранители
Каждый камень в Кремлевской стене
Знает тайны, что нам и не снились.
Каждый выступ на этой земле
Сохранит мегаполиса силу
Ничего, еще станет родным,
Что сегодня казалось дурацким.
А чужое вернется к своим,
Уползет, будто жук колорадский.
Цвет
Лишь яркое солнце в пустыне песчаной
И свет.
Лишь жар на песков белоснежных полянах
…Их цвет!
И моря небесная свежесть ожила
И синь
Мой ангел – сознанье хранящая сила,
Не сгинь!
Мой свет убежавшего дня,
Ты ночью гори для меня.
Человек на дороге. Ночной случай
Человек на дороге застыл,
И задумчиво смотрит куда-то,
На меня ли свой взор обратил?
Лик лукавый и замысловатый.
Размышляю. А может он вор?
Да дорога для вора не в пору.
Может пьяный, держась за забор,
Затевает с попутчиком ссору?
Нет. Не пьяный. Стоит как солдат.
Только смотрит и, будто, смеется.
Ох, дружище, чему же ты рад?
Может вместе смеяться придется?
Хорошо. Подойду. Мне не лень…
В бурелом привели меня ноги…
У забора стоит старый пень
Только странно. Нет вовсе дороги!
Шаги
Я чую на плече дыханье,
Тепло руки.
В тиши души воспоминанья,
Звучат шаги.
В глаза глядел, мне непонятный,
Средь черных дыр,
Другой, такой-же необъятный
И чудный мир,
Имеющий свои законы,
Совсем иной.
Но всё-же, чем-то мне знакомый
Увы, не мой.
В душе горит воспоминанье,
Тепло руки.
Застыло на плече дыханье.
Звучат шаги.
Электрический Туман
Заката мандариновые дольки
Горят и тают
В мерзлом далеке.
Над спальней коробков
Фантомной новостройки,
Зажатой прессом
Пузырьков
Чугунно-облачного теста,
Галлюционируя стекают
Каплями дождей
Во мрак асфальтовых зеркал,
Запечатлевших сонное свеченье
огней,
Плывущих по реке
Вечернего шоссе.
Шаги легки.
Взрывает ночь волна.
И теплый ветерок внутри
Толкает слиться с их неоновым теченьем.
Взмывая, отрываясь от земли
Впитать сиянье гипермаркетов кристаллов -
Торговых скал.
На черноте окраин пустырей.
Где атмосфера электрически туманна.
Зеленоватых всполохов полна,
Статически устала
И пьяна.
И странно
Лететь по снежно-розовой грозе.
Эльф
Теплый воздух. Предутренний гул.
Все твердит, все поет о весне.
Одного лишь понять не могу,
Почему стало холодно мне.
Ночь – весны электрический свет,
Как экран озаряет в кино.
Я один ожидаю ответ
На вопрос : "Почему все темно?"
И вопрос задавая, увы,
Оставляю ответ за собой.
"Я один в небесах синевы
Над холодной и темной Москвой."
Я отдыхаю
Старинный парк. Приятно мне лежать
В листве осенней у его подножья.
Вы спросите : "Зачем?" А это можно…
Поверьте, можно мне вам рассказать.
Ловлю недоуменный взор прохожих,
Все понимающих, быть может, ложно,
Понять их можно.
Я их понимаю.
Ведь я лежу. Я просто отдыхаю.
Я Тот
Открой свою дверь.
Ты, наверное, знаешь меня.
Я – тот, кто хранит твои краски ушедшего лета.
Поверь иль не верь,
Я живу не вдали от тебя.
Я сон нагоняющий с полночи перед рассветом.
А голос мой тих,
Даже тише самой тишины -
Заветный рожок на поля наводящий туманы.
Вплетается в стих
Устремлен к глубине вышины,
Небесных морей созывать в круговерть ураганы.
Куда ухожу? Тебе трудно сегодня попасть.
Когда появляюсь? Клянусь, твои мысли об этом.
Не дам вознестись, не позволю тебе и упасть.
Я – тот, кто хранит твои краски ушедшего лета.