Евгений Кирюшин
Сон уходящего дня
Ты слабый скиталец
В разумном пространстве, кипящем мирами,
Пронизанном Тайной, вне временных смыслов,
Не ждущей протянутых рук
Ума, эгоизма,
И суетной жажды понять.
Лик
Вся жизнь обитателей света хранится на дивном лице,
И свет застывает
И в даль зазывает,
Искрясь на зрачковом кольце.
Вся жизнь обитателей мрака хранится на ягодах губ,
Что прячут стыдливо
Все краски налива
При звуке божественных труб.
Теперь уже поздно дивиться на солнцем испорченный лик.
Чуть тьма разойдется -
По лику крадется
Играющий солнечный блик.
И новое что-то сияет от разума в лике теперь.
Обкусаны губы,
И выбиты зубы,
И в прошлое заперта дверь.
Лиса
Неси меня лиса за синие леса
За сети городов,
За цепи поездов.
Неси меня лиса за синие леса
К бескрайности морей,
За мачты кораблей,
За лодки рыбаков,
За звезды маяков,
Неси меня лиса за синие леса,
За радуги расцвет,
За сны ушедших лет.
Неси меня лиса за синие леса
Сквозь пропасти миров,
К началу всех ветров.
В туманы старины,
В блаженный свет луны.
Маски
Глубокий сон
Во сне мы снимем маски
Во сне мы можем то,
Чего не можем наяву.
Не правда ли, как в сказке?
А что?
А может в нем реальность? Сон?
Где сон, где явь?
Проснувшись мы запоминаем сны,
Во сне же мы не помним яви -
Не знаем, что мы спим.
Мы только лишь снимаем маски,
Которые весь день носили мы,
А нас они.
Маэстро
Я вижу солнце в отражении стекла
Когда играет музыку Маэстро -
Маэстро вьюг и рек.
Ищу слова.
Они нужны той музыке
Им место!
Читаю строки росписи крыла
Кузнечика, в радарах паутины.
Где рунами пестрит сосны кора,
Под выдохи паров прибрежной тины
Я слышу реквием еловой тишины,
Глубоких мхов под сапогом стенанья.
Великую бесцельность целины,
Где замер в танце хаос разнотравья.
Между мирами
Ни ветерка ни ветерка.
Парится
Гладкая, нагретая за день река.
Крик одинокой птицы
Печально оглашает берега,
Чернеющие в сумерках ракиты.
А за рекой вдали,
как-будто мной забыты
Беззвучны, полупризрачны огни
Мерцают городские.
Дел невпроворот и суматоха там
И электричество зажгло вечерний свой рассвет.
людские
передряги, гам.
Панельных улиц освещенных желтизна…
Но… Может смотрит кто-то из окна
На дальний берег – сумрачный и дикий.
Миша (Детский час)
Мише грустно
Он не ел вкусную конфету
Хоть и вкусно
грустно-грустно,
Несмотря на лето
Мамину котлету
Кинул Миша в лужу,
Дяде Вове нагрубил – маминому мужу
Нет. Сегодня Миша
Ничего не слышит,
Позабыл "стрелялки", мультики, игрушки.
Он сегодня утром раздавил лягушку.
Молчанье
Под шапкою туманной тишины,
Меж серых призраков домов,
Огромный красно-желтый блин луны
Купается в пару лиловом
Ночных тяжелых облаков.
Все инфернально ново.
Весь город чист
Машины тормознувшей сиплый свист,
Люминесцентная аллея фонарей,
О бытии напоминают сонно.
"Стально", морозно и бездонно
Молчанье запертых дверей.
Монолит
Горит вечерняя заря
Над сенью вечного покоя.
Дорога привела не зря
На это место роковое.
Ограды, ветхие кресты
И просто мраморные плиты.
И только дикие цветы
На тех холмах, что позабыты.
В молчании друзья, враги
Непревзойденные герои,
Соперники и должники,
Давно забытые, порою
Блажен, кто знает, но молчит
Ни споры, ни слова пустые
Не нарушают монолит.
Вы мертвые. А мы живые?
Вам нечего открыть тому,
Кто свой удел еще не прожил?
Молчите, только потому,
Что озадачены вы тоже?
Горит вечерняя заря
Над сенью вечного покоя
Лишь небо смотрит на меня
Живое, вечно молодое.
Музыка рельса
Розовым па́ром
Цвет иван-чая
По суходолу разлит.
Кто с самовара,
Жду и не чаю,
Чаем меня напоит?
Ветер нахлещет
Веником парким,
Речка водой охладит.
Провод щебечет…
Повеет соляркой.
Музыка рельса звучит.
Шпалы смолою
Кипят, пузырятся.
Дачника розовый глаз…
Смотрит родной он,
Куда бы забраться,
Чтоб не спалило зараз?
Надежда
Закат костей ощерил ряд
Зимы скелета.
Зеленым холодом горят
Внутри кометы.
Прогнать руками завыванье
Холодной бездны -
Смешно. Безвыходно сознанье,
И бесполезно.
Но слабость глаз открыла дверцу
Ресниц росою.
По утру выльется из сердца
Змея слезою,
Стечет веселою смолой
По желтым соснам…
Плыву искрящейся водой
К туманным вёснам,
Сиреневым и голубым
Дремотно-теплым,
Предлетним вздорно-молодым
Стрижиным воплем…
***
Закат костей ощерил ряд,
Зимы скелета.
Но устремлен рассвета взгляд
Навстречу лету.
В промозглых каплях ноября,
Меж кожи складок,
Блестит осколок хрусталя
Июньских радуг.
Назад не смотри
Подо мной пропасть света,
Надо мной пропасть света,
Впереди пропасть света,
Назад не смотри!
Как же было давно
То, что вижу отсюда
В бирюзовой и яркой
Грядущей дали!
Может быть не со мной?
…Но вопрос без ответа.
Ожидание чуда,
Под аркой
Зари…
Надо мной пропасть света,
Подо мной пропасть света,
Впереди пропасть света,
Назад не смотри.
Наивность
Кто там надеется, что в ссоре
Народы разоймут?
Когда в Содоме и Гоморре
Международный суд.
Кто еще верит в дружбу наций,
Науку и прогресс?
Когда ключи от инноваций
В кармане держит бес.
Болотно-долларовой харей
Ощерился злодей.
Спешит тридцатник раздавая
Иудам всех мастей.
Шахид к свободе призывает,
Толкая мир на грань.
А в жертву совести играет
Проплаченная срань.
Где на одной доске вершится
Игра уже давно,
В хоккей и шахматы, в зарницу,
В бильярд и домино!
Кто там надеется на правду,
Где шайбой ставят мат
Крыть матом глупо, ныть отвратно
А я… надеюсь, брат!
На Луну
Как липнет пол где воздух жестче стали.
Ведь скоро пуск! Раздумывать нельзя.
С улыбкой, земляничными глазами
Узрят полет "созревшие" друзья.
Философ вольный-вольный воин духа -
Он на орбите. И уже давно.
На стол упало дряхлой тыквой брюхо.
Глаза закрыты. Ведь идет кино.
Пока лишь титры скорого полета,
Но экипаж уже давно летит.
Застыл сарказм на лицах у пилотов.
Ведь эйфория штурмана "томит".
Что робко, в топливо лицо свое понурив,
Со знаньем дел, приказы отдает.
Щекой лиловой алый глаз прищуря,
Глядит на это опытный пилот.
Кругом фантасты! Дерзостные маги!
Все понимают. И, уже, без слов.
На тертых пультах топливные баки
Опять пустеют, наполняясь вновь.
Душевна обстановка деловая.
И я у медитации в плену.
Момент… И пуск! Пивная улетает.
Пивная улетает на Луну!
Невозможное человеку
Похотливым взглядом проститутки
Мне вослед уставился вокзал.
Подожди хотя бы две минутки.
Неспроста, поверь мне, опоздал.
Подожди, мой поезд сердцу милый.
Я уже вбегаю на перон.
Я уже готов набраться силы,
Заскочить в обшарпанный вагон.
Задрожит мотор, кипящий маслом,
Лязгнет виды видевшая сталь…
И умчусь со скоростью ужасной,
В мною неопознанную даль.
О которой знают, но не верят.
О которой песни лишь поют.
Те, кто в жизни видели потери,
Те, кто втихомолку слезы льют.
Прост и одурманен, будто пьяный
Я уже вбегаю на перон.
С верой, что на райскую поляну
Въедет мой…Отцепленный вагон.
Неживые цветы
Неживые цветы, неживые цветы,
Как солдаты немой красоты.
Их невянущий цвет
Не споет вам сонет
О тоске и о радостях. Нет.
Неземной красотой только вызов бросать,
Только тешить нелепую стать.
Ярких блёсток игрой
И листвой – мишурой
Лишь доверчивый взор поражать.
– | | -
Неживые цветы, неживые цветы,
Как бумаги афишной листы,
Будут век тосковать
И напрасно взывать,
Чтоб живыми и смертными стать.
Нелегальный Юбилей
Подсыпал соли я в шампанское, простите.
На ваш закрытый нелегальный юбилей
Предполагал, меня вы щедро пригласите,
Но не учтя процент курьезности моей.
С моей судьбой вы заключили злую сделку,
Забыв о моем виденьи впотьмах.
И потому я положил вам на тарелку
Большую жабу, чем поверг вас в страх.
А вы смотрели на гостей и улыбались,
Лениво трогая гитарную струну.
А гости пили, хвастались, ругались.
И щекотали вашу томную жену.
Поверьте мне. Вы очень выглядели глупо,
С цветком в носу. Но, все ж, простите еще раз.
Ведь это я налил в аквариум ваш супа
И вашей таксе из рогатки выбил глаз.
Все с вами радостно изысканно шутили,
Желая видеть "чудо" вашей наготы.
И вот тогда вы мне невольно подарили
Большой кусок вашей вихрастой бороды.
Потом все дружно, когда вы уже дремали,
Обрили в ванной вашу пьяную жену.
На потолке остатки фарша застывали,
Белела ночь и время шло уже к утру.
И вот тогда я захотел души покоя,
Лучами утра обновилась жизнь моя
И окрыленный еле тлеющей зарею,
Я вышел прочь, в душе обиды не тая.
Не надо слов
Я видел тленьем пахнущий колодец
И он был там -
На дне.
И, даже, он ли был?
Все, что осталось от него:
Глаза изъедены червями,
Мыши в волосах,
Но на устах,
Залитых гноем,
Блаженная улыбка сожаленья,
С которой смотрим мы порою
На случайных мотыльков,
Сгоревших в пламени свечи.
–Какое невезенье -
Скажешь ты.. Не говори, молчи!
Не надо слов!!!
Непостоянный человек
Непостоянен человек,
Как снег
Весной.
Вскружит, сугробами завалит,
Укроет белою чадрой,
А ночи не пройдет, растает.
Ищи его на грязи площадной.
Объятый беспощадной логикой времен
Уже не белый он,
Да и, уже не снег.
Таков он – человек.
Несколько минут
Как хрупок и трагичен мир
В холодном свете сумерек осенних,
Бессилии оранжевых картин,
Оледенелого, усталого светила,
Беспомощно целующего темя
"Цветного" дуба, что ветвей сплетеньем
Зовет заветную живительную силу,
Будто котенок
материнского тепла.
Сияющая радужно вода,
Обернута листом кленовым.
Ребенок
знающий, как крыша высока
Но видящий, что выше потолка
есть облака
В пожарище лиловом
А крыша так зеркальна и… скользка!
Прекрасен и трагичен мир,
Как слез сентиментальных опьяненье.
Как инея кораллами одет
Осеннего "цветенья" сладкий пир!
Запечатленный грозным предвкушеньем
Из бытия паденья в "нет"
О, как уверенность презрительно мала,
Впитала суеверия порока,
Когда душа бездумно отошла
На несколько минут от Бога.
Ничего
Не выбирают времена, я знаю.
А если выбирают, то не мы.
И, если что-нибудь не понимаем,
Наверное, тут нет ничьей вины.
Лихой улыбкой памятные дали
Нам прошлое осветит широко.
Мы столько поняли, познали, испытали.
А в сущности, вообще-то, ничего.
Одним лишь днем, одним глотком из крана,
Который лень лет десять починить,
Ложась так поздно, просыпаясь рано,