Евгений Александрович Минин
Подкова для черепахи
– Может, ты и секундантом обзавёлся?
– Пацан, – Кузнец махнул на Искора. – Он молоток! Помогает мне со всеми этими… Со всем помогает.
– А ты? – Марус протянул руку Отшибу.
– Отшиб из Треснувшей чарки, – отшельник пожал руку трактирщика.
– Марус, а ты-то как в Буераке оказался? – поинтересовался Кузнец.
– Наша деревня совсем обеднела с приходом гильдии. А таверна с репутацией притона ловцов недоли в новом мире, построенном гильдией, быстро теряла посетителей. Пока всё совсем не рухнуло, я решил собрать сбережения и направиться сюда. Повезло, успел взять этот дом в Лужах. С тех пор вот и работаем.
– Как твои спиногрызы?
– Оба зарегистрировались, – покачал головой Марус. – Один, правда, быстро одумался и ушёл в разбойники. А второй так до сих пор и пытается бочку выиграть. Если спросишь меня, то не мужское это дело – намасленным в ремешках кожаных бегать. Рад видеть, что ты по старинке работаешь.
– По старинке не получается, но вариантов у меня немного.
– Надеюсь, вы останетесь в городе. Нам бы поговорить ещё да браги попить.
– Взяли у тебя комнатку. Так что успеем, – кивнул Кузнец.
– Отлично! Вы мои гости, и я угощаю. Чтоб ни одной вашей ракушки глаза мои не видели!
– Позволь хоть за еду заплатить, – развёл руками Кузнец.
– Так и быть, двадцать пять питар.
– Ничего себе. За три-то миски, ну у вас и цены…
– За миску, Кузнец, ты в Буераке.
– Значит, угощаешь, – ухмыльнулся Кузнец. – Воля трактирщика – закон!
– Вот и договорились, – рассмеялся Марус. – Подойду к вам попозже. Дел невпроворот.
Марус ушёл, и тут же подскочила девушка с кружками и мисками. Она игриво посмотрела на Искора и, расставляя посуду на столе, наклонилась так, что у Искора не было шансов не разглядеть бантик на её блузке. Когда она ушла, Отшиб и Кузнец покосились на Капюшона и ехидно посмеивались.
– Что такое? – мальчишка смотрел на них с удивлением.
Но двое, продолжая ухмыляться, переключились на свои кружки и миски.
– Девушка проявила интерес. А ты сидишь, моргаешь… – влез Квасунт.
– Она всего лишь дружелюбна к посетителям.
– Ко мне она не была так дружелюбна, – посмеялся Кузнец.
– Оно и неудивительно, но толстяк прав. Искор, ты теряешь возможность, – прошелестела книга.
– Возможность… – задумался Капюшон и нахмурил брови.
– Бёдра у неё хорошие, нарожает толпу ребятишек, – добавил Отшиб.
– Не надо мне никого рожать, я делом занят. У нас приключения, и не до ваших глупостей мне сейчас.
– Пацан, надо находить время на глупости!
– Мне хватает наших путешествий.
– Тебе ископаемые говорят, что надо пользоваться своей молодостью, – разбушевался Квасунт. – Я так редко с ними соглашаюсь, но раз мы в этом вопросе сошлись, это что-то да значит.
– Вы просто смеётесь надо мной.
– Смеяться мы будем над тобой, когда ты проснёшься в комнате с двумя стариками. Вот ответь на вопрос – девушка симпатичная? – Квасунт не отступался.
– Д-да.
– Нравится она тебе?
– Ну да, но…
– Турнир никуда не денется, пацан. Так и быть, я не стану тебя дёргать и сам утром схожу до гильдии, поищу нам работу.
– Вы от меня не отстанете?
– Либо терпи, либо найди компанию получше, – усмехнулся Кузнец.
– Ладно.
Искор быстро выпил похлёбку и встал из-за стола. Он оставил Квасунта на столе, и книге это не понравилось. Ему было интереснее наблюдать за молодыми, нежели за отставниками.
Кузнец и Отшиб не торопились подниматься в комнату и просидели весь вечер за столом. Вскоре, когда стало потише, к ним присоединился Марус и потребовал от бывшего ловца недоли историй про былые времена.
– Да, это был последний год до моей отставки. Ловцов тогда уже становилось всё меньше и меньше. Многие начали переобуваться в “героев”, а другие так загуляли, что не заметили, как переметнулись к злодеям. В то время такое часто происходило. Пришли вы с друзьями отмечать очередную победу; разгул, веселье, а на третий день за вас уже вознаграждение дают и обвиняют в разгроме небольшой деревушки. Об одном из таких лиходеев и расскажу.
Мне на него скинулись три матери его детей. Попросили, так сказать, наследство доставить, и при удачном исходе – грустные вести о том, что они овдовели. Все три из одного городка были. Хотя городок тот и до большой деревни не дотягивал, ну да ладно, – утирая усы от браги, Кузнец отдался воспоминаниям. – Походил, поспрашивал, и оказалось, разгулявшийся мужик два дня как за дровами ушёл. Когда-то он сам был лесорубом и заготавливал лес для всей деревушки. А как решил за недолей гоняться, на его место пришёл другой. Сам же он появлялся в деревне только после удачных подвигов. Так сказать, приходил гордыню свою потешить. Встречали его всегда пиром, и такая жизнь ему понравилась. Вот только в очередной раз так случилось, что все три жены его пересеклись за одним столом. Пришли к нему за ответом, он топор схватил, стол разрубил и ругаться начал. Как всё высказал, недосчитались двух жителей местных. Один из них – новый лесоруб. Тогда наш герой закричал, что нет в этой деревне лесорубов, кроме него. Получается, прав был. И ушёл в лес.
– Нашёл его? – спросил Отшиб.
– Нашёл. Он и не прятался. Сидел на опушке. Плакал и пни колол топором. Драться он со мной не захотел. Я его в деревню отвёл. К утру голова его просветлела. Раскаялся и предложил поделить свои заработки с подвигов на всю деревню. Так и сделали.
– А его простили? – отшельник увлёкся историей.
– Да. Сейчас деревушка уже в городок выросла. А он там градоначальник. Брагу больше не трогает, но топор при себе держит.
– Обычное дело, – рассмеялся Марус. – Лучше расскажи, как ты в Полупорте осел.
– Нечего там рассказывать. Пришло время.
– Пришло и ушло. Иначе бы ты не сидел в моей таверне со своими топорами.
Кузнец промямлил тихое Да… Осмотрелся по сторонам. Трактир опустел. Время было позднее.
– Если мальчишку своего ищешь, то не переживай. Он с Анеской ушёл, она его в обиду не даст.
– Я думал, в Буераке железный порядок. А получается, и обиды раздают.
– Гильдия за всем не уследит. Да и не пытается. Видят только то, что в свои кодексы вписывают. Одноразовые злодеи и мелкие перепалки им неинтересны.
– А когда-то такие дела становились самыми захватывающими приключениями.
– Может, и сейчас так же, но в них никто не лезет. Так и не узнаем. Разве что ты возьмёшься и наведёшь порядок в Лужах.
– Давай-ка, Марус, ты мне утром расскажешь, что у вас тут и как. А пока пора бы нам и отдохнуть лечь. – Кузнец хлопнул по столу и приподнялся со стула.
– Договорились, старый друг. И не забудь свои вещи.
Кузнец обернулся и увидел Квасунта в руке Маруса.
– Спасибо, – он взял книжку и вместе с Отшибом поднялся в комнату, приготовленную для него и его спутников.
Наутро Кузнец проснулся от недовольного шелеста Квасунта.
– Мог бы меня с собой взять! Я весь вечер молча слушал этих стариков с их байками про старые добрые времена.
– Я не мог.
– Мог! Это очень просто. Нужно взять меня в руку и всё, – фыркнула книга. – Я люблю послушать, как люди причитают о прошлом; как вы говорите о коротких отрезках времени, думая, что они совершенно не похожи на те, что были до них и после. Прекрасная почва для злорадства, но я бы с куда большим удовольствием смотрел, как ты пытаешься разобраться в примитивных инстинктах и вставляешь себе палки в колёса на пути к продолжению рода.
– Ничего я не продолжал.
– Пф. Не удивил.
– Я всю ночь простоял у печи. Устал безумно.
– Грубо, – зевая и протирая глаза, Кузнец поднялся с кровати.
– Анеска хотела посмотреть на то, как я готовлю. Когда я приготовил первое блюдо, она захотела ещё. И так всю ночь.
– Ох, молодость, – услышав последние слова Искора, проснулся Отшиб. – Была в моей жизни одна…
– Он про еду, лысый. – Квасунт перебил отшельника.
– А, тут тоже есть место для экспериментов.
– Если вы не против, я немного вздремну, – усталым голосом ответил Капюшон и плавно перетёк через всю комнату к кровати у окна.
– Падай, пацан. Я поболтаю с Марусом. Кажется, будет нам работка в этом городе.
– Работа – это хорошо… – засыпая, пробубнил Искор.
– Толстяк, возьмите меня с собой! Не хочу лежать тут и слушать, как он сопит.
– Будешь хорошо себя вести?
– Убегать не буду.
– Ладно. Пойдёмте.
За утренней кружкой горячего отвара Марус рассказал Кузнецу и Отшибу обо всех происшествиях в Лужах за последние недели. Дальние районы большого города часто становятся рассадниками злоключений, но из слов трактирщика складывалась иная картина. Казалось, что у недоли в этих местах появился свой помощник. Похищения, отравления, бессмысленные убийства – всё это следы злого умысла. Особенно это легко понять по характеру убийства. Если у расправы есть очевидцы, и ни у кого не возникло вопросов, то это, как правило, подвиг. Если не видели, но причина ясна, то дебош. Если и то, и другое осталось в тени, то здесь не обошлось без злого умысла. А когда похищенная, отравленный и убитый связаны, то значит, в городе появился новый кандидат в чины власти.
Такая ситуация похожа на игру в салки. Если поймают до получения титула, то казнят как злодея. Если не успеют, то на эшафоте могут оказаться преследователи. Именно поэтому за такие дела никто не берётся. Именно поэтому делом заинтересовался Кузнец.
– Я не могу найти ничего о вознаграждениях за подобные дела, – сказал Искор, листая кодекс секунданта.
– У гильдии носы способные, уж как-нибудь посчитают. – Кузнец вернул топоры с прикроватного табурета в кольца на поясе. – Сам подумай, поможем навести порядок в Лужах, люди будут спать спокойней, и не на холме за стеной города, а в своих кроватях.
– Конечно, мы должны помогать людям, но ведь нам надо и о турнирной таблице думать. – Искор сказал и удивился услышанному ещё больше, чем все остальные. – Ой, я такое сказал? Извините.
– Бывает. Ты только не части с такими мыслями. – Кузнец дёрнул за кончик капюшона и натянул его Искору на глаза.
– Ах, чуть не забыл! Когда Анеска, наконец, ушла спать, я сбегал в гильдию. Там целая толпа героев с секундантами. Все хотели заявить победу над тем чудищем, чью тушу мы видели на пути в город.
– Неудивительно.
– Да, но дело в том, что истории самой битвы у всех разные.
– Тут тоже ничего нового.
– Кузнец, никто из них не был там во время битвы. Гильдия даёт четыре тысячи очков тому, кто нанёс смертельный удар, но героя всё ещё нет. Мне это кажется очень странным.
– Вспомни, сколько времени мы ждали перед тем, как гильдия разобралась с наградой за Карапса.
– Они опрашивали свидетелей. А тут свидетели говорят, что ни одного из заявившихся героев на месте не было. Судя по частичкам информации, что я услышал, там был всего один герой. Они сейчас готовят его портрет.
– Один герой?
– Да. Представляешь?
– Нет.
Первым делом трое, Квасунт и Туи взялись за вымогателей. Такие задания гильдия обходит стороной, так как очень сложно назначить верную награду за моральный выбор героя. Не быть безразличным – давно не подвиг. Скорее, это странное чувство в разных частях тела, а значит, забота лекарей и самоучей.
Трижды услышав “Вы об этом пожалеете!”, группа защитников квартала Луж заручилась уважением и благодарностью и к закату так и не успела пожалеть о содеянном.
А вот уже вечером один разбойник сжёг себя на пороге трактира “Весёлый барабан”, предварительно выкрикнув несколько грубостей в окно Кузнеца и его товарищей. Брось он бутылку с горящим пойлом и подожжённой тряпкой до того, как начал высказывать причины своего поступка, всё могло бы сложиться иначе, но порой эмоции берут верх. Тут же во дворе появился герой, заявивший о спасении квартала от поджога, а его секундант пытался собрать подписи свидетелей подвига. Искор следил за происходящим через окно, а Квасунт стоял рядом на подоконнике и злорадствовал. Вскоре все улеглись спать, и до утра никто так и не пожалел о делах минувшего дня.
9. ГОЛОВОЙ В ПЕСОК
А тем временем далеко за границей Буерака, вниз по реке, которую жители Чаши зовут Врак-река, а жители Ямы даже не признают рекой из-за хитрого течения и называют Смут-вода, в том месте, где она впадает в Кипящее море, создавая вечную завесу тумана, и немного восточнее по берегу, на плоту по канатной дороге плыли Скуп, Гакка, два рыбака и несколько ящиков.
Путь до противоположного берега был долгим и тяжёлым. Жар от воды был мучительным для не привыкших к такому путешественников.
К вечеру они добрались до деревни на другом берегу моря. Приблизившись к берегу, работяги на плоту надели маски. Когда они высадились, их встретил только один человек.
Объяснив цель своего визита и планы, возложенные на канатную дорогу, Скуп попросил жителей деревни открыть ящики и раздать маски всем, кто будет на ней работать. Таким образом, чувство стыда можно спрятать во избежание сложностей, связанных с неожиданными встречами жителей двух деревень.
– Маски спрячут не только ваши лица, но и стыдливые эмоции вместе с воспоминаниями. Надеюсь, рано или поздно время сделает своё дело, и вы забудете, зачем маски были вам нужны и сможете работать без них. Рассчитываю на ваше понимание и поддержку! – так Скуп закончил свою долгую речь.
– Благодарим тебя, неизвестный, – склонил голову глава деревни. – Мы готовы переправлять твой груз. Если обещанные ракушки – не брехня, мы скоро сможем перебраться в город побольше, а тут поселятся люди, которые… не участвовали в том пиру, где мы… Спасибо тебе!
Впереди была ночь, но жители Жжёного транца, из которого они сюда и прибыли, согласились отправиться обратно. Скуп сам не желал оставаться тут надолго и, введя главного в курс дела, попрощался. Впереди было много забот.
Он и Гакка смогли выспаться по пути обратно. Причалив к берегу, они тут же оседлали своих страрысей и отправились к Врак-реке.
В устье реки, на вершине и у подножья водопада, расположился город с простым названием Нападун. Всё из-за таблички, стоявшей у входа в устье реки “На падун”, указывающей, что тут можно доставить свой груз в Буерак. Со временем, когда из верфи вырос город, название решили не менять. Для такого крупного города, по меркам Флидоры, он не был популярен ни среди героев, ни среди самоучей. Всё население работало на верфях. Достаток позволял закупать всё необходимое у проходивших через Нападун кораблей. Все суда, направлявшиеся в Буерак, входили в устье Врак-реки, и в Доках Нападуна груз кораблей поднимался на вершину водопада огромным подъёмником, где грузился на баржи с подводными парусами – приспособлениями, похожими на огромные ковши, которые устанавливались под килем барж. Хитрость реки была в том, что на поверхности течение шло от истока к устью, а под водой, на глубине шести пышков, от устья к истоку. Подводные паруса позволяли судам легко подниматься вверх по реке к Буераку независимо от направления ветра, а он в этих местах менялся очень часто. В столице баржи разгружались и с новым грузом спускались по течению к водопаду, где товар попадал на корабли и отправлялся морем в города, поддерживающие торговые отношения с Буераком.
Столь важная стратегическая задача Нападуна позволила судостроителям, занимающимся подъёмным краном и подводными парусами, развиться и основать город. Однажды туда пришёл самоуч, предложивший замену подводным парусам, но тут же был пойман за кражу и, по распоряжению градоначальника, повешен. Никто так и не понял, у кого и что именно он украл, но, само собой, такое поведение было непозволительно, и раз создатель подводного паруса и основатель города Закий Дон засвидетельствовал преступление, значит, всё произошло по закону.
Скуп и Гакка прибыли в разгар утренней работы. Корабли стояли на входе в Нападун и терпеливо ждали своей очереди. Сотни людей бегали по деревянным конструкциям и устанавливали ковши на суда. В воде орудовали ещё десятки городских работников верфи. Закончив погрузку товаров с кораблей на мост, они отдавали сигнал и, скрипя канатами и огромными шестернями, мост поднимался вверх по водопаду. Там груз перекидывали на баржи и, по распоряжению старших, отвечавших за подпись взамен на мешочек ракушек, они отпускали судно вверх по реке в Буерак.
– Какая сложная конструкция, – оглядывая верфь, сказала Гакка.
– Громоздко, – оценивая, еле слышно сказал Скуп, – но эффективно.
Осмотревшись, двое отправились в здание верфи, на входе в которое стояла очередь. Капитаны кораблей лично спускались на берег, чтобы заявить о своём прибытии и боролись за место в очереди.
Хлопнула дверь, и из здания вышел недовольный мореплаватель.
– Двое суток! – кричал он. – Сорок пафий, и это лучшее, что они могут предложить! Да что он о себе возомнил! Мы на ногах быстрее доберёмся!
Понаблюдав за происходящим, становилось понятно, что все входившие и выходившие были недовольны. А очередь тем временем росла. Обернувшись, Гакка увидела, как за то время, что они провели тут, количество кораблей увеличилось чуть ли не вдвое.
Скуп махнул Гакке, и они направились прямиком в здание в обход очереди. Их наглость вызвала ещё больше недовольства, но Скуп не обращал на это внимания. Как только из двери вышел очередной разгневанный капитан, они проскочили вовнутрь, и Гакка успела крикнуть: “Нам только спросить!”.
– Светлого дня, начальник. – Скуп обозначил своё уважение лёгким наклоном головы.
– Ближайшие два дня уже полностью забиты, и я ничего не могу сделать.
– А раньше могли?
– Раньше и не нужно было! Мой брат отозвал своих людей с вершины падуна в Буерак и отказывается работать.
Скуп ждал. Задавать вопросы – лишнее в такие моменты, достаточно дать человеку самому всё высказать.
– Видите ли, я работаю тут, у подножия, а он должен наверху грузом заниматься и за безопасность по пути в Буерак отвечать. Заработок мы делим поровну, а то, что подводные паруса и парящий мост разработал я, мы уже забыли! – Закий Дон залпом выпил стакан молока. – Не могу я работать быстрее, если мои люди должны каждый раз подниматься с грузом наверх и сами перекидывать товар с моста на баржи, пока его работники зевают и смотрят на это. Они вообще никак не помогают, понимаешь?
Скуп продолжал молча смотреть на Закий Дона.
– Да, работа не была разделена поровну, но теперь его люди занимаются тем, что стоят на баржах, пока их грузят мои ребята, а потом так же стоят на баржах, когда их разгружают в Буераке. Разве это справедливо?
Скуп постарался громко выдохнуть с пониманием.
– Я знаю, что дело не в равном распределении труда. Это никогда не играло роли, но я понятия не имею, из-за чего он взъелся на меня.
– Быть может, вы не помните причины? – Скуп, наконец, встрял в монолог Закий Дона.
– Что за глупости? – услышав голос гостя, Закий опомнился, и его взгляд забегал по комнате. – Вы кто такие? Если у вас нет груза, не тратьте моё время. Проваливайте!
Скуп извинился, снова склонил голову в знак уважения и покинул помещение. Гакка молча проследовала за ним. Снаружи их ждала толпа капитанов, которых за это короткое время стало ещё больше.
– Хозяин, во избежание ненужных травм я бы предложила отойти в сторону, – прошептала Гакка.
– Да, ты права, – блуждая в своих мыслях, ответил Скуп. – Эти моряки слишком вспыльчивы.
Пока Скуп размышлял, Гакке пришлось хрустнуть руку одного недовольного нарушением очереди капитана. Не замечая произошедшего, Скуп, постукивая себя указательным пальцем по подбородку, направился прочь от приёмной Закий Дона. Оглядевшись и убедившись, что больше никто не пытается пострадать от её рук, Гакка последовала за ним.
– Нам нужно поговорить с братом этого архитектора. Как там его?
– Вы не спрашивали.
– Действительно. Ты не могла бы уточнить?
Гакка посмотрела назад на развязавшуюся у дверей градоначальника Нападуна драку и помедлила с ответом.
– Впрочем, неважно, узнаем там, – он указал на вершину водопада.
Они снова оседлали страрысей и пошагали в сторону насыпной дороги для пеших и путешествующих верхом. Дорога змеёй петляла вдоль отвесной стены и в какой-то момент уходила за водопад, вновь выходя уже на вершине, на другой стороне Врак-реки.
– Если мы будем поставлять огнествол в Буерак, нам нужен быстрый и безопасный способ перевозки. С такой работой парящего моста мы будем терять драгоценные бубы.
– Но, хозяин, мы же только что договаривались о том, что поставки будут приходить в Жжёный транец.
– Ты же не думала, что цель – доставить огнествол в забытую всеми деревню? – усмехнулся Скуп и потянул вожжи, увидев, что страрысь подошла слишком близко к обрыву.
– Нет, – сказала Гакка и не соврала. По приказу своего хозяина она вообще не думала над его действиями и решениями.
– Даже Буерак – это не последняя точка назначения. Пуп Чаши – всего лишь центр скопления всех, кто разнесёт наше оружие в те места, где им суждено оказаться. Это голова, отвечающая за действия тела. Именно из Буерака мы будем контролировать все очаги пламени, что принесёт моя игрушка в этот мир. Буерак – лишь сцена, где огнествол заявит о себе.
– Значит, нам нужно наладить работу переправы через… на водопад.
– Всё верно, Гакка. Ещё немного, и основные приготовления будут закончены. Тогда я смогу насладиться плодами работы и заняться другими мелкими делами, вроде моих братьев и воли отца.
– Как вы собираетесь убедить брата Закий Дона?
– Диалог. Как всегда, диалог.
Оказавшись на вершине водопада на левом берегу реки, они направились в здание с гербом Закий Дона. Работники как ужаленные бегали вокруг поста и сгружали товар на баржу мощными деревянными кранами. Другие готовили баржи к отплытию. Огромные ковши, прикреплённые к палубе с обеих сторон, опускались на нужную глубину, и подводное течение толкало баржи вверх.
Внутри отмеченного гербом здания сидел заспанный и всеми силами не желавший покидать это состояние работник.
– Светлого дня, – поприветствовал его Скуп.
– Ваш груз уже ушёл или скоро уйдёт, – ответил сонный человек, не отрываясь от пустого листа бумаги.
– Мы не по этому вопросу.
– Значит, он скоро придёт или уже пришёл, – он перелистнул один пустой лист и начал изучать другой.
– И снова не наш вопрос.
– Слушаю вас, – щурясь и пытаясь разглядеть складку на своей переносице, работник поднял взгляд на гостя.
– Я хотел бы увидеть брата господина Закий Дона.
– Завих Рен сегодня не появится у верфи.
– Где же мне его искать?
– В Буераке, разумеется, – потеряв надежду сфокусировать взгляд, он подпёр голову рукой и прикрыл один глаз.
– Благодарю за помощь, – Скуп собирался уже выйти из здания.
– Но не советую соваться к нему, если вы не по важному делу.
– Как оценить важность моего дела для господина Завих Рена?
– Если вы сами не знаете, то лучше не соваться.
– Мне кажется, треск ракушек в моём кошеле мешает мне услышать то, что вы хотите сказать. Позвольте, я отсыплю немного вот сюда. – Скуп высыпал горсть питар на стол.
– Главный не в настроении в последние дни, – с улыбкой начал очнувшийся ото сна мужичок. – Всё после буйной посиделки с одним купцом. Тот захотел поблагодарить главного и Закий Дона за столь великолепное строение и устроил целое представление с музыкой и брагой. Был даже бобропотап с барабаном. Гуляли всей верфью, и видели то, что происходило, тоже все. Вот сейчас главный думает, что брат загулял с его жёнушкой. Начальник утром пришёл и сказал, что больше не работаем. Я сам сначала напрягся, так ведь можно и без ракушек остаться! Но оказалось, что Завих Рен собирается платить нам за безделье, пока люди Закий Дона делают нашу работу.
– А Завих Рен, получается, не гулял?
– Кажется, вы всё ещё плохо слышите, – ухмыльнулся работник и зыркнул на мешочек питар.
Скуп отсыпал ещё горсть.
– Гулял. Все видели. Руки распускал. Языком не стеснялся молоть.
– Тогда в чём проблема?
– Главный наш, он не только брат архитектора Нападуна, он ещё и приближённый к власть имущим Буерака. А значит, если он утром сказал, что не было такого, и во всём виноват его брат, то и свидетели, само собой, появились и согласились с ним. И ведь надо было кому-то рассказать об этом главному, не помнил бы, и всем спокойнее жилось!
– Продолжи мысль.
– Говорю, он сам с праздников раньше тела уходит обычно. Ничего не помнит на утро. Значит, ему донесли о случившемся.
– Очень верное замечание. – Скуп задумался. – А про эту особенность вашего начальника знают все работники?
– Конечно! Не первый год вместе трудимся и отдыхаем.
– И если бы кто спросил, то дружелюбный работник верфи мог бы рассказать об этом, так?
– Что вы говорите?
– Говорю, спасибо за ваше время, – Скуп взял со стола жменьку питар.
С горестью глядя на честными речами заработанную и уменьшившуюся на его глазах горку ракушек, работяга озадаченно посмотрел в спину уходящего гостя.
– Думаете, это гость ему рассказал? – крикнул он.
– Хорошая мысль, – ответил Скуп, и дверь захлопнулась за выходящей Гаккой.
Скуп размышлял не только над тем, как примирить братьев и наладить работу Нападуна, но и над тем, как остановить гостя-весельчака, который разрушает замыслы Скупа.
– Кажется, мы невольно набрели на след моего брата, – сквозь зубы процедил Скуп. – В детстве он топтал ягоды на моём пути, теперь… ничего не изменилось.
10: НАЙДЕННЫЕ В ПОЛЕ
На следующий день наводка трактирщика завела Кузнеца и Искора в дом плотника. Трое гостей могли испугать или обнадёжить несчастного древотёса, поэтому Отшиба решили оставить в трактире. Терубат встретил их жалобами о своих пропавших дочерях. Жёнушка его была куда сдержаннее отца семейства.
История, которой поделился Терубат, была скучна и обычна до безобразия. Прошло три дня с момента пропажи, и ни он, ни кто-то другой в Лужах не слышал о судьбе двух девушек. За пределами Луж плотник не искал.
– Я там никого и не знаю, – сказал он. – От Луж до лесу и обратно. Ну бывает, ещё к сталевару захожу инструменты обновить. Так-то жена моя город лучше знает. В гильдию не могу пойти, бумаги о родстве нашем сгорели давно. А если бумаг нет, то нет и дочерей, и пропасть они у меня не могли, по словам гильдии.
– Что я знаю? – развела руками жена. – В новом городе была ещё до замужества. Когда меня с лавочником сватали. А как плотник окольцевал, я разве что на рынок в Душки хожу. Там и рыба хорошая, и мясо получше, чем в Лужах. Хотя цены ломят. Приходится каждый раз наряжаться да улыбаться. Так проще выторговать.
Бубы шли, а полезной информации не прибавлялось. Узнав имена дочерей, Кузнец и Искор поспешили покинуть дом плотника и его жены. Уже у порога Искор остановился и, прислушавшись к голосу Квасунта, достал книгу и пролистал её до нужной страницы. Мальчишка попросил дать им башмаки девушек. Было сложно объяснить, как они могут пригодиться в поисках, но, получив в залог сорок питар, родители позволили Капюшону забрать стоптанную обувь.
– Если не найдём, то у нас хотя бы останется четыре башмака на память, – сказал Кузнец, как только они оказались на улице.
– Они нам помогут! – уверенно ответил мальчишка и тут же обратился к книге. – Как?
– Как написано, – ответил Квасунт. – Для начала – жестяное ведро.
Искор и Кузнец нашли ведро.
– Теперь выбей в нём дно.
Кузнец нахмурился, но выполнил указание книги.
– Пусть наш герой наденет башмаки и топает по доскам. А ты, Искор, прижми ведро к доскам, закинь туда немного земли, немного травы… Воды тоже можешь плеснуть, и опусти в ведро голову.
– Они на меня не налезут…
– Я не слепой! – огрызнулся Квасунт. – На руки надень и отстукивай ритм, как я тебе скажу.
– А какие надевать?
– Все.
– Так их четыре.
– На твои лапы можно все десять натянуть. Давай не задерживай!
Кузнец нацепил одну пару башмачков на большие пальцы, а вторую – на указательные и средние.
– Искор, готов?
– Да, – раздался приглушённый звук из ведра.
– Как будешь слышать стук каблучков, повторяй поочерёдно имя девушек, а между ними – любые слова в тон звука эха в ведре.
– Я, кажется, не понял.
– Делай, что сказал, а не размышляй, – фыркнула страницами книга. – Давай, толстяк. Тук… тук… тук-тук, тук-тук, тук…
Квасунт ругался каждый раз, когда Кузнец не попадал в такт, но тут же возвращался к отсчитыванию ритма.
Дела Искора шли немного хуже, чем Кузнеца, – Сира, Нири, ирис, Сира, абда, Нири, иглы, Сира, пира.
Мимо них прошло несколько горожан, и большую их часть происходящее никак не смутило и даже не заинтересовало. Буерак – большой город.
Прошло достаточно много времени, и Квасунт сказал:
– Хватит!
Кузнец скинул башмаки с ладоней и утёр покрывшийся испариной лоб. Искор снял с головы ведро и первым делом извинился перед книгой и героем.
– До сих пор слышу шаги в голове… – вставая на ноги и немного пошатываясь, сказал Капюшон.
– Да? – удивился Квасунт. – Отлично. Откуда шаги?
Искор замер, прислушался.
– Кажется, оттуда, – он указал направление.
– Тогда веди! – рявкнул Квасунт.
Бывший трактирщик, Капюшон и книга отправились по зову в голове мальчишки.
Время от времени Искор останавливался, вытягивая шею, и пытался задрать ухо выше головы. Так они подошли к границе города. Получив от охраны порцию невнятных жалоб на своё желание выйти за стены города, они покинули Буерак и до самого полудня шли следом за Капюшоном и эхом в его голове.
Кузнец выразил недовольство тем, что они отправились за город без кхоней, на что Квасунт ответил, что мальчишка не смог бы разобрать звуки шагов девиц из-за топота копыт.
К счастью или к его отсутствию, они добрались до старой халупы на окраине леса у реки. Перекошенный дом, поросший мхом, казался заброшенным, но лёгкий дымок из трубы выдавал приютившихся в нём странников. Ворвавшись внутрь с топорами в каждой руке, Кузнец замер, и руки его опустились. У печи сидели две девушки. Светловолосая Сира и рыжая Нири. Стройные красавицы жались у тлеющего огонька, пытаясь раздуть пламя. Платья их были измазаны сажей, а рядом с ними стоял котелок с плавающими в воде овощами.
– Сира? Нири? – спросил Кузнец.
– Что вам нужно? – ахнули напуганные девушки.
– Папка ваш прислал. Волнуется. Думает, похитили вас.
– Мы не вернёмся!
– Это я вижу. Отцу что передать?
– Ничего. Он сам виноват!
– Понятно. – Кузнец убрал топоры и собрался уходить.
– Постойте! – крикнула Сира. – Вы не могли бы помочь нам?
Кузнец остановился и вопрошающе посмотрел на девушку с таким звонким голоском.
– Помогите нам огонь развести!
Бывалый воин позвал стоявшего снаружи Искора, а сам потопал к печи. Без лишних слов Искор подскочил к нему и занялся огнём, после чего без просьбы девушек предложил помочь и с супом. Слово за слово, и когда еда была готова, они как раз добрались до причины побега двух сестёр.
– Он нам всегда говорил, что в поле нас нашёл. Говорил, что все так детей находят. И чем дальше от дома, тем меньше и сходство с роднёй. Потому мы и не похожи на него, да и между собой у нас с сестрой сходства никакого, – начала Нири. – Как повзрослели, нам мальчишки соседские в хлеву всё и рассказали. Что нет таких полей, где детей находят. Тут-то мы и поняли, что не отец он нам.
