Евгений Александрович Минин
Подкова для черепахи
– Разве нам надо что-то с ним делать? – скрестив на груди руки, ответил Кузнец. – По-моему, у него всё в порядке. Сдавать его гильдии у меня нет ни желания, ни, честно говоря, возможности.
– Мы же не можем оставить его здесь. Ему нужна помощь.
– Пацан, у него самого всё отлично. Пока он здесь, помощь нужна Яме и обитателям.
– Я не об этом, мы же можем помочь ему вернуться в общество.
– Соглашусь с толстым, – посмеялся Квасунт. – Мне он нравится таким, какой есть. Ничего лишнего. Тот самый настоящий человек в своём совершенстве.
– Соглашусь с мальчишкой, – заметил Отшиб. – Думаю, стоит отвести его в город и помочь забыть те годы ужаса, в котором он существовал.
– Я не пущу его в нашу комнату. Нас и так слишком много, – сопротивлялся Кузнец.
– Но он ведь такой же, как ты! – взмолился мальчишка. – Ловец недоли. Забытый и чужой в этом мире.
– Пацан, между ним и мной такая же разница, как между тобой и мной, – немного подумав, он добавил, – только ещё намного больше.
– Есть идея! – Отшиб шлёпнул себя по лбу. – В Буераке, как и во всех больших городах, должен быть двор смиренцев. Они похожи на нашу общину в Треснувшей чарке, но обитают в густонаселённых местах. Странный способ остаться наедине с собой, если спросите меня, но…
– К делу, Отшиб! – сказал Кузнец.
– Мы бы могли отвести его в такой двор. Там Крах сможет оправиться от своего долгого путешествия.
– Предлагаешь вести его за руку? В город с тысячами жителей?
– Квасунт, есть идеи?
– Есть несколько, но вам понравится только одна. Остальные больше мне по духу.
– Говори, – вздохнул Кузнец.
Искор и Отшиб собрали ветки и листья нужных растений. Сжав их в кулаке, Искор попросил Отшиба и Кузнеца отойти чуть подальше, а сам, считая шаги, своими следами на земле начал рисовать квадрат вокруг Краха. Вернувшийся с небес ловец недоли застыл в недопонимании и смотрел на мальчишку, бубнящего и выдающего несвязанные слова, ставя ударения на звонких звуках каждый раз, когда доходил до угла. Очертив Краха двумя квадратами, Искор кинул пучок листьев и веток Краху в лицо и отскочил назад. Возможно, если бы он не споткнулся и против законов стремящихся тел упал назад, а не вперёд, обратная дорога в Буерак была бы немного легче. Но случилось так, как случилось, и Отшибу с Кузнецом пришлось тащить на спинах два спящих крепким сном тела.
Квасунт предложил пройти через деревню, разрушенную Крахом, и засвидетельствовать подвиг. Жители издалека посмотрели на храпящего мерзавца и поставили подпись в книге Искора. Когда они добрались до ворот города, было уже темно, и стража, ожидая утра и окончания своей смены, не стала тратить на них время. Поспрашивав неспящих прохожих, Кузнец и Отшиб узнали, где в Буераке находится двор смиренцев и, наконец добравшись до места, сдали всё ещё спящего Краха единичникам12. Для общин такого рода не редкость принимать новых братьев, пребывающих в бессознательном состоянии. Жёны приносят мужей, отцы – сыновей. Единичники не задают вопросов, ведь многие когда-то и сами попали в общину таким образом.
Очень скоро они вернулись в “Весёлый барабан” и смогли, наконец, расслабиться после долгого дня. Отшиб усадил спящего мальчишку на стул.
– Чего это с ним? – спросила девушка, расставляя на столе кружки и миски с едой.
– Воздуха свежего надышался, – ответил Кузнец.
– В Буераке? – удивилась она.
– За городом, – сказал Отшиб. – Очень там хорошо!
– Наверное… – девушка покосилась на всех троих. – Никогда там не была.
– Может, отнесём его в комнату? – предложил Отшиб.
– Пусть посидит с нами. Вдруг голодный проснётся.
Когда в заведении стало поспокойнее, Марус снова присоединился к знакомым.
– Слышали новости? – начал хозяин постоялого двора.
– Мы весь день за стенами были, дружище. Что случилось?
– Пропали все члены семей. Говорят, гильдии воров насолили.
– И что с того?
– А то, что теперь тут будет порядок гильдии. Хорошо это или плохо, сам пока не решил.
– Тогда за новый порядок, – Отшиб поднял кружку.
– Это можно, – присоединился Марус.
– Давайте! – Кузнец треснул своей кружкой так, что брага расплескалась по столу и двум другим кружкам.
– Приходите завтра на Капустный ряд, – сказал Марус, утирая губы от пены. – Воры времени обещают зрелища и работу героям. Я никому, кроме вас, не говорил. Может, и заработать получится.
Тут проснулся Искор и, пребывая в пьянящем сонном состоянии, захихикал над разговором. Видя своего секунданта, Кузнец сам не смог удержаться от смеха и попросил плеснуть ему кипятка в остывшую похлёбку. Жадно, но заторможенно поедая свой поздний ужин, Искор обучал Маруса и Кузнеца важным, по его мнению, основам готовки еды и нежно ругал их за кипяток, разбавивший и без того жидкое варево.
– А где Крах? – спросил Искор.
– Крах? – Марус выпучил глаза, и его густые брови скрылись под волосами.
– Нет его, – Кузнец ответил Искору и повернулся к Марусу. – Рассказывал ему истории про Краха.
– А я его усыпил, – довольно улыбнулся Искор. – И себя случайно тоже. Скорее всего, – с лицом провинившегося ребёнка он уставился на героя, – нам нельзя говорить про Краха?
– А что про него говорить? Отличный был ловец недоли. Жаль, пропал. – Кузнец искал под столом ногу мальчишки, но несколько раз топнув наугад, бросил эту затею.
Появилась Анеска и предложила Искору погулять, но мальчишка предпочёл сёрбать из тарелки и слушать истории своего героя.
– Вот вы представьте себе, – отпивая из кружки, начал Кузнец. – Я лежу, придавленный деревом, а мой безымянный напарник кругами бегает от лопатозубого оскальника. Земля дрожит. Зверь безумничает. Бьёт копытами, лягается, крутится на месте, как дикий кхонь. А в нём веса, как в твоём трактире. Я понимаю, что сейчас он либо вымотает моего напарника, сложит его и придёт по мою голову, либо ему надоест гоняться, и он сразу прискачет ко мне. У меня только мешок рядом, а там верёвка, сухари да бурдюк с водой. Делать нечего. Достаю сухари, крошу себе на грудь и прошу недолю о возможности. Мне везёт. Появляется вот этот малец, – Кузнец посмотрел на Туи, засевшего на столе с горкой орехов. – Я его хватаю, привязываю к панцирю верёвку и бросаю вверх. Малыш перелетает через ветку и, спрятавшись в панцирь, падает обратно ко мне. Тут появляется его мордочка, смотрит на меня и яснее любого человека понимает, что надо. Я говорю: “Делай! Что стоишь?”, и он побежал под придавившим меня деревом. И через миг забравшись на бревно, вернулся ко мне. Отвязал верёвку от него, узел покрепче на бревне и давай тянуть за верёвку, подвешенную через ветку надо мной. Чувствую, дышать легче становится. А этот малыш стоит на поднимающемся бревне и на меня смотрит. Слышу, кончился мой напарник, и тут понял, сейчас и мне конец настанет. Задираю голову, а эта тварь спокойным шагом подходит ко мне и тяжело дышит. Вспомнил хорошее. А черепашонок возьми и прыгни с бревна стрелой, зверю прямо в глаз. Я собрался, прогнал воспоминания о былом и, подтянув бревно повыше, смог-таки выбраться из-под него. Успокоил озверевшего полуслепого оскальника топором и уже собирался взять тело напарника и идти в город, смотрю, а мелкий за мной бежит. Так с тех пор и ходим вместе.
– А почему Туи? – всё ещё сонно спросил Искор.
– Знаешь, бывает так, от усталости слов связать не можешь. Ты сейчас должен понимать. Вот я и сказал вместо “Эй, ты!” – “Эй, туи!”. Он обернулся. Я посмеялся, и как-то прижилось.
– А я думал, это что-то значит, – болтая брагой на дне кружки, сказал Отшиб.
– Значит, что двоут его так. Ну вот. Опять. Зовут, хотел сказать. Пойдёмте уже спать.
Пока город спал, в клетке в Доках бодрствовал Скуп.
– Ты бы вздремнул, утром вас выпустят, – со спины подкрался знакомый голос.
– Разлад в деревне после пира, неизвестный гость, напоивший братьев на верфи. Кто же ещё… Здравствуй, брат, – не оборачиваясь, Скуп поприветствовал позднего гостя.
– Здоровье тут не повредит. В Буераке столько возможностей! Думаю обосноваться в этом славном городе, если ты не против.
– С кем вы говорите, хозяин, – проснулась Гакка. – Вульгар!
– И ты тут, Гакка. – кивнул Вульгар. – Всё носишься за моим непутёвым братом. До меня дошёл слух, что в Доках поймали нарушителей, напавших на поборщика министерства повинности. Как только описали внешний вид и твою глупую зелёную подкладку, я сразу понял, что это ты, Скуп. Не думал изменить стиль? Подрос, возмужал, а наряжаешься, как ребёнок.
– О тебе такого не скажешь, – Скуп смерил брата взглядом. Тот стоял перед ним, облачённый в белое и чёрное с багрово-красными вставками одеяние. Свободные чёрные штаны, белая рубаха и узкий чёрный жилет. Не очень длинные волосы были собраны в пучок на затылке и торчали из-под чёрной шляпы с багровым пером. Лицом Вульгар вышел не в самых привлекательных членов семьи, но такие недостатки, как оттопыренное ухо или нос картошкой, было трудно заметить из-за тумана харизмы, окутывающего весь его силуэт. Его лицо, походка, каждое движение говорили о том, что в этом человеке есть то, чем можно увлечься, и стоит узнать его немного лучше.
– Я знаю, – ухмыляясь, Вульгар коснулся кончика своей шляпы.
– Однако твои действия не ушли дальше детских проделок. Всё, как и раньше, заставляешь людей стыдиться ради забавы.
– Так уж получилось, что воля отца оказалась столь приятной и удобной в выполнении. Заниматься любимым делом! Разве не этому он нас учил?
– Я тоже был занят своими делами.
– Ну конечно, как иначе. Скуп и его великий план! – Вульгар рассмеялся, но намеренно наигранно. Словно ставил точку после каждого смешка. – Надеюсь, я помешал тебе и воплощению твоей мечты?
– Нисколько, мне как раз нужно было время, чтобы посидеть и всё обдумать.
– Я замолвил словечко Хвалабагаму. Надеюсь, ты не против. Он, конечно же, хотел упрятать вас в тюрьму, но согласился на поблажку.
– Значит, ты собрался затесаться в гильдию воров и стравить королей?
– Не стану разубеждать тебя. Пусть твоя жадность побурлит в неведении того, правда это или нет.
– Так что будет завтра? – выдохнул Скуп.
– Тебе понравится. Увидимся. Я буду наблюдать.
Вульгар адресовал свой вежливый прощальный поклон Гакке и скрылся в темноте. Удаляющийся звук его шагов сменил нарастающий храп сокамерника.
13. ПО СОВЕСТИ
У Зерновика утро нового дня выдалось скверное. Сначала он обнаружил, что по его тыквенному полю прошёлся ураган, который никто не видел. Теперь же он стоял у дворца Хвалабагама Допервого и думал, как объясниться и не пострадать. Зерновик надеялся, что сможет предложить ответственному за сбор дани груз, случайно обнаруженный у Прожорливого озера, вместо обещанной партии тыквы и тихонько удалиться прочь. Он стоял и ждал, пока сборщик доложит самому Хвалабагаму о непредвиденных изменениях. Старые, замученные работой в поле коленки тряслись и скрипели. В голове всплыли воспоминания о прошлом, о прекрасных днях до того, как он без своего участия и согласия был назначен поставщиком тыквы и морковки в штаб Доков.
С тех пор, как Хвалабагам узнал, что морковь и тыква полезны для зрения, он заставил всех поборщиков, бывших в его распоряжении, не менее одного раза в день есть эти овощи. Король воров из Доков был убеждён, что умение считать – это второй важный навык поборщика. На первое место он ставил зрение. Увидеть детали и мелочи, которые выдадут то, что скрывается за речами трудяги о его скромном деле, и понять, сходятся ли слова с действительностью – вот в чём кроется настоящий поборщик. А распознать обвесу13 на людной улице может любой пекарь.
Случилось немыслимое и самое ужасное, что мог себе представить мирный горожанин, посвятивший себя выращиванию оранжевых овощей. Открылась дверь, и вышел один из четырёх королей воров Буерака. Зерновик впервые увидел своего главного покупателя, и увиденное совсем не совпало с представлением. Навстречу ему шёл низкорослый смуглый стеногорец, спрятавший наследственную мускулатуру за надёжным слоем жирка. Он не был чрезмерно тучным, но округлое лицо и дородный живот говорили о том, что из всех мышц в тонусе он поддерживал только жевательные. Редеющие волосы были убраны в хвост. Бросались в глаза побледневшие рубцы на лице короля и говорящие шрамы на оголённых по плечо руках. А говорили они, что своего нынешнего места Хвалабагам Допервый добивался сам, и добился он его не мирным голосованием. На пальцах сияли перстни, которые уже вряд ли получится снять.
– Кого я вижу! – Хвалабагам поприветствовал гостя.
– Зерновик, господин. Ударение на “о”, – поклонился напуганный земледелец.
– Конечно, конечно. Мой поставщик орлиного зрения. Говорят, ты вместо тыквы привёз мне подарок?
– Так и есть, – не зная, чем можно разозлить или обидеть такого собеседника, Зерновик решил говорить фразы покороче.
– Показывай! – Хвалабагам потёр руки.
– Вот… – набрав полную грудь воздуха, чтобы рассказать о том, как весь поспевший урожай пострадал, а эту штуку он нашёл возле озера вместе со следами жуткой битвы, Зерновик подумал и сказал, – вот.
– Хм.. – задумался король воров, – какой необычный… – Он обошёл телегу по кругу. – А как же им… Хм… – не сводя глаз с подношения, он махнул, и трое прислужников забрались в телегу, чтобы выгрузить подарок. – Выглядит не очень удобным… – протянул Хвалабагам, глядя на кряхтящих слуг, тянущих из телеги массивный дар земледельца.
– Угля мне в портки, да он острый, – сказал один из грузчиков.
– Говорят, вы любите необычные предметы и разные боевые… орудия.
– Кто говорит? – взгляд Хвалабагама оторвался от подарка и впился в Зерновика.
– Не я. Мне, – чуть не проглотив язык, выпалил земледелец.
– Хорошо, что так говорят, – король воров расплылся в улыбке. – Быстрее коллекция будет пополняться.
– Так я могу ехать?
– Конечно. Спасибо за столь необычный дар. Есть даже идея, как его применить.
Зерновик схватил поводья и потащил телегу подальше от замка.
– А что с морковкой?
– Спеет, – остановился и, не оборачиваясь, зажмурившись, ответил Зерновик.
– Прекрасно, буду ждать.
Выдохнув застрявший от испуга в груди воздух, любитель оранжевых овощей устремился подальше от Доков, Хвалабагама и всего Буерака.
Как и сказал Вульгар, после утреннего пайка Скупа, Гакку и ещё одного заключённого выпустили из клетки и в сопровождении вооружённых стражников на службе у министерства повинности вывели на улицу.
– Уже лучше, – еле слышно прошептал Скуп.
– Но мы же не знаем, куда нас ведут, – ответила не так положительно настроенная Гакка.
– Если там будет с кем говорить, я со всем разберусь. Не сомневайся.
Третий заключённый, слушая Скупа, смеялся и, захлёбываясь, кашлял.
Пройдя через толпу зевак, они поднялись на деревянную арену, расположенную за дворцом Хвалабагама, также известную как Капустный ряд. В будний день – обычная торговая площадь, сегодня она была местом зрелищ с установленной деревянной трибуной. Король любил устраивать зрелищные мероприятия для своих подданных, коими он считал мирных горожан.
Кузнец поймал вора за руку, когда тот потянулся за мешочком на поясе Искора.
– Поработай в другом месте, – сказал бывший трактирщик и отпустил руку вора.
– Кузнец, смотри, сколько людей! – восторженно кричал Искор и пробивался ближе к сцене.
– Да, пацан, очень много людей, – сдерживая недовольство, Кузнец распихивал зевак.
Толкаться в Буераке считалось чем-то вроде хорошего тона. Так что нотки агрессии в тычках локтями и плечами возобновлённого героя были комплиментом для масс людей, слетевшихся этим утром на Капустный ряд, как летадлы на прокисшее молоко.
– Я как ложка в студне, – улыбнулся мальчишка, обернувшись к Кузнецу и Отшибу.
– И что в этом такого радостного, – повесив голову, герой продолжал следовать за своим секундантом.
– А он прав, – заржал Отшиб. – Так даже веселее двигаться!
– Давайте уже остановимся. Тут везде одинаково не видно, что там происходит.
– Не отставайте, – подбодрил Искор. – Для героев есть своё место. Там будет посвободнее, и мы даже сможем поучаствовать в некоторых мероприятиях.
– Вот малец, всё уже разнюхал, – казалось, что Отшиб получает не меньше удовольствия, чем Искор.
Кузнец перестал ворчать и молча копил эту энергию внутри. Настоявшуюся злость всегда можно применить в бою. Но застоявшаяся злость отравляла тело и голову.
“Каждый человек – сосуд, и мешать в нём можно разные субстанции. Брага, запах цветов, хорошие и плохие эмоции. Всё это порождает необычные смеси, а они и делают нашу жизнь столь многоцветной и многогранной. Однако нужно помнить, что, как и любой сосуд, человек имеет край. И как любой сосуд, его иногда нужно полоскать”. Так говорил Паралустра.
– Значит, сегодня будет много героев? – Вульгар посмотрел на огороженный загон, в котором стояли герои и их секунданты.
– Я позаботился о том, чтобы гильдия героев объявила о моём призыве как можно позже. Много прийти не должно, – Хвалабагам встал со стула и подошёл к краю балкона.
– Как предусмотрительно, ваша светлость.
– Лучше скажи мне, как продвигается подготовка к моему дню рождения. Ты обещал праздник, какого Буерак ещё не видел. Мои друзья, главы министерства повинности, должны запомнить и завидовать этому мероприятию.
– Не сомневайтесь, всё так и будет, – улыбнулся Вульгар.
Кузнец, Искор и Отшиб наконец добрались до загона для героев и, как и обещал мальчишка, вид на происходящее здесь был что надо. И самое важное, особенно для Кузнеца, – тут было попросторнее.
– Смотрите, они начинают! – Искор прошмыгнул к ограде перед сценой и забрался на доски, из которых она была сколочена.
– И не дёргайся, мне тут хоть что-то видно, – прошелестел Квасунт.
– Зачем нам эти цифры? – шепнул Кузнец Отшибу.
– Может, будет розыгрыш? Я бы хотел дыню. Сладкую, спелую дыню, – замечтался отшельник.
На сцену вышел человек в зелёной накидке и под крики толпы откланялся перед всеми гостями мероприятия.
– Мы безмерно рады приветствовать вас! Без лишних слов я хочу пригласить на эту сцену акробатов и укротителей огня!
Скуп и Гакка молча ждали. В происходящем было сложно понять, какая роль уготована им. Скуп осматривался и, подняв голову, увидел балкон дворца Хвалабагама и самого короля воров, а рядом с ним своего брата.
– Значит, он и вправду подобрался к королям гильдии.
– А теперь, – снова выскочил на сцену распорядитель, – когда вы немного разогрелись, мы хотим поддать жару нашему празднику и вывести добровольцев, согласившихся выбить свою невиновность в честном бою. Попрошу на сцену преступивших законы Буерака!
Зелёные плащи вытолкали Скупа, Гакку и третьего заключённого на подмостки.
– Эти трое нарушили правила пакта гильдии героев и министерства повинности, а значит, и закон Буерака, но наш достопочтенный гражданин и верный слуга всех жителей славного города – Хвалабагам Допервый, – распорядитель поклонился в сторону балкона, на котором восседал король воров, – даёт им шанс получить свободу, отработав на благо и веселье всех вас. Бой с героями!
– Кузнец! – крикнул Искор. – Это же мастер Скуп, Гакка и кто-то ещё с ними!
– Наши нарушители признали своё участие в неприятном событии, произошедшем на днях в Лужах, а точнее, под ними. Вторгшись в личное хранилище министерства и безжалостно убив сторожевых зверушек, они нарушили закон о подпольной деятельности Буерака.
– Он говорит про щипцов, – мальчишка завёлся и потянул Кузнеца за рубаху. – Это же мы сделали!
– Лучше помолчи, пацан. – Кузнец отцепил мелкую ручонку Капюшона от себя и, скривив лицо, продолжал слушать версию событий из уст говоруна.
– А теперь я попрошу первого нарушителя выбрать любую кружку на стойке и осушить её.
Под гул толпы сокамерник Скупа и Гакки выскочил вперёд и застыл перед стойкой, уставленной кружками с брагой. Немного помешкав, он схватил одну и выпил её до дна, после чего посмотрел внутрь и крикнул:
– Пять!
– Не забудьте закусить сухариком! – игриво сказал распорядитель.
Заключённый взял сухарь со стола и отгрыз половину. Лицо скривилось от боли. Он выплюнул в ладонь железный шарик.
– Зелёный! – закричал толпе подскочивший и посмотревший на цвет шарика говорун. – Бой на деревянных мечах. Длится до первой крови. Прекрасно! Герой с номером пять, выйдите на сцену!
Из загона героев вышел здоровяк в огромном шлеме, закрывающем его лицо до самых подмышек. После объявления начался бой.
Успешно поймав с две дюжины ударов, заключённый бросил меч и поднял руки. Тоненькая струйка крови текла у него из носа.
– Ах, не повезло, – искренняя грусть появилась на лице распорядителя. – Но ничего, пару месяцев каменоломни, и свобода всё же вернётся к тебе!
Скуп подозвал распорядителя и что-то прошептал тому.
– Эти двое желают биться в паре. Что вы скажете? – говорун обратился к толпе.
Довольный народ поддержал идею криком и свистом.
– Мы должны выручить Скупа и Гакку, – Искор молил Кузнеца. – Они оказались тут из-за того, что мы оказались там.
– Я тебя не понимаю, пацан.
– Ведь это мы сделали! Там, в канализации. А сейчас они пострадают.
– Ты был в отключке и, видимо, не знаешь, на что способна эта девица. Считай, свобода у них в кармане.
Скуп и Гакка вышли на сцену и подошли к стойке. Гакка быстро опустошила кружку и кинула её распорядителю.
– Восемь! – объявил говорун и застыл в ожидании второго заключённого.
Скуп, морщась, вылакал брагу и, закашливаясь, посмотрел на дно.
– Один, – еле слышно произнёс он.
– Один! – распорядитель донёс его слова до толпы зрителей.
После чего они надломили сухари и достали красный и синий шарики.
– Молот и кинжал, – объявил говорун.
– Если вы не против, хозяин, я возьму кинжал, – обратилась к Скупу Гакка.
Он кивнул и взял тяжёлый молот, стоявший у края эстрады.
А на сцену с другой стороны вышли два героя, отличавшиеся друг от друга только цветом кожаных доспехов и прикусом.
Начался бой. Скуп, оттащив свою кувалду к краю арены, остановился и наблюдал за происходящим. Гакка, ловко перекидывая кинжал из одной руки в другую, проскочила за спину первого героя и полоснула того по ноге. После этого, увернувшись от замаха молота второго героя, она прыгнула на деревянное орудие, пробившее дыру в полу сцены, на руку героя и, сделав кувырок, приземлилась у него за спиной. Гакка остановилась и подняла клинок, на котором красовалась капля крови. А кожаная шапка на голове второго героя разошлась и упала. Он схватился за макушку и посмотрел на свои руки. Аккуратный тонкий порез дал не больше, чем было нужно, – одну каплю крови.
– Невероятно! Великолепно! Какой изящный бой! – восторгался распорядитель.
Толпа завелась, и, казалось, от их довольного ора потрескаются стёкла в окнах.
– Я же говорил! – Кузнец посмотрел на Искора.
– Гакка так умеет… – у Капюшона отвисла челюсть.
– Хороша, девица, а? – Кузнец толкнул его в плечо и похлопал победе Гакки и Скупа.
– Без сомнений, эти двое заслужили свою свободу, – распорядитель обошёл сцену по кругу, разводя руками.
Возле его ноги воткнулся ножичек с длинной тонкой рукояткой, а к ней было привязано послание. Он вытащил нож из досок сцены и посмотрел на балкон Хвалабагама.
– Но всё же одно сомнение у нас осталось, – он обратился к зрителям. – Как вы думаете, какое?
– Какое? – крикнул кто-то из толпы.
– На что способен второй боец? Хотите ли вы узнать ответ?
– Да! – скандировал народ, собравшийся на площади и трибунах.
– Так давайте узнаем! Кружку этому ленивому воину!
Гакка подскочила к хозяину, но её тут же попытались увести двое зелёных плащей. Скуп нерешительно кивнул ей, и девушка позволила себя оттащить. Нарушитель в плаще с нелепо-яркой зелёной подкладкой подошёл к стойке и взял кружку и сухарик. Ему потребовалось много времени, чтобы осушить вторую порцию. Ситуация не позволяла опрокидывать кружки залпом мимо рта и так, чтобы никто этого не видел.
Проморгавшись и жадно сжевав весь сухарь, он аккуратно выплюнул шарик.
– Номер девять и белый, – объявил говорун. – Кулачный бой.
– А мастер Скуп умеет драться так же, как Гакка? –спросил Искор у Кузнеца.
– Ты сам-то как думаешь? – Кузнец посмотрел на свой номерок, на котором была нарисована шестёрка.
Ворота открылись, и в них появился здоровяк, на две головы выше всех героев в загоне. Он развёл мускулистые руки и постучал себя в грудь. Вены надулись, и было видно, как в них пульсирует ярость.
– Погоди, крепыш, – сказал Кузнец и задержал верзилу. – Тут путаница вышла.
Кузнец показал свою бумажку, и на ней была девятка.
– У меня тоже, – с совершенным отсутствием чего-либо человеческого и разумного в глазах здоровяк посмеялся и показал Кузнецу свою девятку.
– Так ты её неправильно держишь, вот смотри, – Кузнец взял его бумажку и перевернул.
– Шесть, – прорычал герой.
– Так что ты присядь, отдохни, поешь там чего-нибудь, а я пойду подерусь, лады?
– Шесть не девять. Понял, – расстроился герой и отошёл от ворот.
Кузнец вышел на арену.
– Ты? – удивился Скуп.
– Считай, тебе повезло, – прошептал Кузнец, подходя вплотную к сыну Легендона. Герой скалился, чтобы зритель не подумал чего. – Бей в верхнюю губу. Она у меня слабенькая.
Начался бой, и Скуп отскочил от Кузнеца на пару шагов. Противники подняли кулаки и сконцентрировались друг на друге. Они кружили по сцене, и толпа подгоняла их к действию своими криками, но Скуп всё никак не мог собраться для первого удара, а Кузнец считал в голове, сколько раз он бы уже мог положить тощего противника на лопатки.
Наконец, герой шагнул навстречу Скупу и, дав понять свои намерения, очень неспешно провёл серию из двух ударов мимо спарринг-партнёра. Толпа затихла. Такой скорости ударов они раньше не видели. Казалось, и улитка успела бы увернуться от атаки Кузнеца. Герой сделал вид, что по инерции рука ушла вниз, и после неудачного удара открылся. Скуп с наскока ударил Кузнеца, но тот только застыл и замер.
– Да, – внутренний голос вырвался наружу. – Это надолго.
Бой длился так долго, что некоторые зрители решили воспользоваться моментом и отойти за закусками и напитками. Кузнец открылся ещё несколько раз, но удары Скупа, скорее, походили на порыв ветра, бьющий в лицо и заставляющий разве что моргнуть и шмыгнуть носом.
Во время очередной попытки Скупа нанести решающий удар, Кузнец решил помочь и ускорился лицом навстречу кулаку. Скуп отскочил и посмотрел на свой кулак. Кожа на костяшке была рассечена. Вероятно, о зуб Кузнеца. Герой, видя то, что видят все, решил действовать наверняка и, опустив голову, прикусил губу, после чего охнул и упал на колено.
Взгляд толпы оторвался от окровавленного кулака Скупа и приковался к герою, схватившемуся за губу.
Кузнец встал на ноги и показал руку с красным пятном.
– Итак, дорогие горожане, – неловко начал говорун. – Кажется, у нас есть победитель.
Толпа молчала.
– Долгий бой принёс свободу этому молодому человеку, – распорядитель представил всем собравшимся Скупа, который не мог оторвать взгляда от своего кулака и немного покачивался. – А герою мы советуем пересмотреть свою карьеру.
Толпа рассмеялась, и к людям вернулось праздничное настроение.
Скуп поторопился спуститься со сцены и, оказавшись возле Гакки, обмяк. Верная спутница поддержала хозяина и усадила его на землю. Она оторвала кусок своего не раз страдавшего плаща и перевязала руку Скупа. Сын Легендона пришёл в себя, когда его кровь перестала попадаться ему на глаза.
А с другой стороны сцены Кузнец спустился в загон для героев, где на него все смотрели с недопониманием. Только довольный Искор и сам не понимающий причины своего приподнятого настроения Отшиб были рады встретить его.
– Это было великолепное зрелище! Я буду вспоминать его каждый раз, когда вы будете засыпать, – злорадствовал Квасунт. – Ты был бесподобен!
В сцену воткнулся ещё один нож с посланием. Распорядитель поспешил его прочитать, посмотрел на балкон Хвалабагама и кивнул.
– Все участники развлекательных боёв приглашаются на обед во дворец нашего уважаемого организатора и добропорядочного горожанина – Хвалабагама Допервого. А для вас, дорогие гости, выступают дрессировщики когокрадов братья Припелые!
Появились зелёные плащи и сопроводили героев, выступавших в поединках, во дворец короля воров Буерака. Искор, как секундант героя, тоже смог присоединиться, а Отшибу отказали, и старый отшельник остался на ярмарке. На выходе из загона для героев Искора и Кузнеца встретил нос и сказал, что проигрыш в этом показательном бою обойдётся им в 50 очков из заработанных ранее.
У входа во владение Хвалабагама они встретились с помилованными заключёнными. Избитого в первом бою также не пригласили, его ждала кирка и два месяца работы.
Кузнец одёрнул Капюшона, когда тот собрался подскочить к Скупу и Гакке, и предупредил, что показать их знакомство с ещё недавними заключёнными будет не лучшей идеей.
Гостей проводили в просторный обеденный зал и дали время осмотреть помещение, дабы они смогли восхититься богатым убранством и трофеями хозяина.
Позже подали еду, но король так и не появился. Обед прошёл в тишине и, хоть Искор несколько раз попытался завести беседу с другими гостями, его темы пресекались короткими и односложными ответами. После обеда явился сам Хвалабагам и первым делом обошёл стол и приветствовал каждого гостя. После чего поблагодарил за визит и поинтересовался, желают ли они чего-то перед уходом. Когда гости собрались уходить, его слуги попросили участников последнего поединка остаться на горячие напитки.
Скуп, Гакка, Искор и Кузнец проследовали за хозяином в другой зал. В трофейной их ждал столик с заваренными напитками, сладости и Вульгар, стоявший у окна.
– Это мой новый друг, Вульгар. – представил его Хвалабагам. – Между прочим, сын того самого Легендона.
– Невероятно, отпрыск великого злодея, – сквозь зубы процедил Скуп и подошёл поздороваться. Гакка молча поклонилась и оставалась за правым плечом Скупа.
– А ты на папку не очень похож, – Кузнец пожал руку Вульгара. – Недавно пересёкся с твоим братом.
– Да что вы говорите, – с интересом и косясь на Скупа, ответил Вульгар. – И как прошла встреча?
– Чудом выжил.
– Значит, то был Низверг, – засмеялся Вульгар. – Но замечу, что, видя ваш бой с… этим молодым человеком, я удивлён, как вы выжили в бою с Низвергом.
– Да, тут ты прав, – промямлил Кузнец. – Как там отец поживает? Как здоровье?
– Здоровье отца радует с каждым днём всё больше и больше.
– Хорошо. – Кузнец отошёл от Вульгара и направился к столу с напитками, попутно оглядывая комнату.
Все стены были увешаны оружием и необычными, даже не всегда понятными предметами. А совсем недалеко от них стояла накрытая тканью статуя или нечто размером со статую.
– Как вам моя коллекция? – спросил Хвалабагам.
– Впечатляет, – ответил Скуп.
– Очень интересно, – присоединился Искор.
