Евгения Ивановна Хамуляк
Медиум обыкновенный
Витя хмыкнул, поняв ответа психолога ровно через слово.
– Скажем, в вашем случае, я наблюдаю проблему самоидентификации и сознательности. Поэтому возникает внутриличностный конфликт, неменуемо ведущий к межличностному. – И Анатолий посмотрел на дверь, за которой недавно скрылась Елена.
– В чем ваша миссия, Виктор? – задал главный вопрос сознательности психолог.
«Миссия. Миссия. Миссия» – затараторило сознание Вити, не в силах понять смысл.
Не то, чтоб Витя не знал совсем этого понятия, знал, но почему-то оно плохо сочеталось с его жизнью. Вот с жизнью одного голливудского актера, который спасал мир примерно раз в год, каждый раз выпуская по блокбастеру, где миссия то была выполнима, то нет, то так себе… Витя значение понимал. Но к себе применить не мог.
– Миссия, – повторил психолог. – Вы же знаете что это означает?
– Знаю, – твердо ответил Витя, но поменять выражение лица на твердое или «бычье», как это получилось с голосом не успел.
– Ведь у каждого должна быть миссия. Ваша какая? Что вы делаете важного, правильного, светлого, грандиозного, но выполнимого, от чего каждый день на планете Земля становится лучше, благодаря вашему существованию?
Витя хотел ответить, что он несет миссию охраны сутки через трое, но не стал. Задача была мягко говоря ни светлой, ни важной, ни тем более грандиозной. Если только выполнимой.
– Вы не теряйтесь, Виктор. Дело в том, что многие сейчас не могут ответить на этот важный вопрос. В определенный возраст, достигая какого-то разумного уровня, любой человек вдруг начинает чувствовать, что без миссии живет зазря. В его сердце поселяется тоска по чему-то важному. И если он не находит ответы, то начинаются разнообразные проблемы, например, появляются головные боли или шумы. Болезнь – как крик души, зовущей что-то менять, делать, идти вперед. Ваши голоса… Они вам что-то говорят? – спросил Анатолий с надеждой в голосе.
– Да, – задумчиво ответил Витя. – Недавно перчатки потерял зимние. Хорошие очень. Кожанные. С мехом. Голос говорит «в гараже, в гараже ищи». Я не слушал, не верил, потом пошел. Они там. На следующий день другой голос, – Витя совсем скуксился. – Говорит мне: «Плохо ты, Витенька, за дочкой следишь. Совсем она у тебя папиной ласки не знает»… Я пошел к Аньке, а она меня из комнаты выгнала…
– Понятно. Медиум обыкновенный, – печально констатировал Анатолий. – Хорошо, что не шизофрения. Их отличать надо.
Витя поджал губы, вдруг забыв про головную боль, которую уже полчала не ощущал, разговаривая с этим приятным мужиком в вязанном свитере. Забыл про шумы, про эзотерику и про перчатки.
– А у Лены есть миссия? – вдруг спросил Витя, воззрившись на свитер.
– Насколько я знаю ваша жена в активном поиске смысла жизни. Для этих целей мы и организовали круг общения для таких ищущих. Ведь не все, как вы, способны понять столь глубинные вопросы. У многих даже поговорить не с кем. В некоторых семьях до развода доходит только упоминание слова «миссия», – Анатолий печально улыбнулся. – Поэтому тем, кому дома одиноко, приходят в клуб по вечерам четверга и субботы. Участие бесплатное. Есть чай и плюшки. А наша с вами встреча подошла к концу, Виктор. С вас семь тысяч по прейскуранту клуба.
Витя крепко пожал руку Анатолию и попросился в кружок по эзотерике. Расставание с деньгами прошло не просто безболезненно, а даже наоборот, Виктор выразил благодарность и заодно спасибо за теплый разговор несколько раз.
